Хочу ли я быть директором?

Она гордится собой, своим умением соблазнять и быть соблазнительной. Ей приятно, когда неженатые мужчины проявляют интерес к её персоне, приглашая из раза в раз на медленный танец. Она восхищается собственным стилем: особенно своими неповторимыми образами с платьями, которые зачастую держатся исключительно за счёт полной груди; порой не может отказать себе в удовольствии полностью закрыть шею и область декольте каким-нибудь ляпистым платочком от Gucci, что не меньше глубокого выреза будет привлекать внимание знающих толк в моде коллег. Она знает, как играть людьми; с улыбкой на лице всегда одерживает победу в своеобразной битве. Строго контролирует каждое действие своей жертвы, словно кошка, играющая по своим правилам с клубком.

***

Когда стена рушится, кирпичи падают, разбиваясь на десятки мелких кусочков и небольшие части. У тебя есть только три варианта: либо построить новую, либо постараться восстановить ту, которая вряд ли когда-то обретёт свой первоначальный прекрасный облик, либо начать разрушаться самому, вместе со стеной. Лаура не может определиться и принять чёткое решение, ведь женщина, сидящая на её столе, смотрит с таким вожделением, что хочется спрятаться от этого озабоченного взгляда. — Лар... — Мария обхватывает талию брюнетки ногами, притягивая к себе. — Милая, я хочу, чтобы ты отдохнула... — медленно проводит тыльной стороной ладони по скуле. — Машенька... — директор прикрывает глаза, порывисто вздыхая. Она не может сдержаться, поэтому всё-таки утыкается в женское плечо, когда Мария беззастенчиво касается стопами бёдер начальницы. Третьякова создаёт своеобразное препятствие, которое не позволит Лауре сбежать с поля боя. — Я танцую в блузочке... — гостья усмехается, приближаясь к уху хозяйки помещения. — А могу и без... От красивого банта остаются лишь свисающие атласные ленты, оттягивающие лёгкую ткань вниз. Приоткрытая грудь, облачённая в телесного цвета бра, будто молила на себя посмотреть: Лаура едва ощутимо сжимает округлые полушария, оставляя на них несколько поцелуев, а после отстраняется на «безопасное» расстояние. — Не сегодня, — будто отдаёт команду. — Тогда... Позволь пригласить тебя на танец?.. На простой танец, — Мария не выдаёт своего разочарования, не видит в проявлении недовольства смысла. — Ну, попробуй, — лукаво улыбается директор, протягивая свою руку в протянутую ладонь возлюбленной. Они смотрят в глаза друг другу, ведут свою игру: будто тот, кто первый отведёт взгляд, потерпит поражение. И проигрывает незапланированную битву та, что стала инициатором медленного танца. Мария незамысловатым движением переключает мелодию и вновь переводит всё внимание на стоящую рядом Лауру, что так загадочно улыбалась, видимо, вкушая вкус своеобразной победы. Женщины переплетают пальцы. Горячее дыхание опаляет лица, напряжённая атмосфера в помещении сходит на нет. — I've got a burning desire for you, baby, — тихо шепчет заместитель, посвящая строки партнёрше. — I've got a burning desire. — О чём поётся? — невзначай интересуется Лаура. — О любви, — усмехается гостья, опуская подбородок на плечо объекта вожделения. — Тогда можно задать один личный вопрос? — Лукина едва выгибается назад, чтобы заглянуть в глаза Марии. Установив доверительный зрительный контакт и получив одобрительный кивок, она решается спросить о том, что долгое время не давало ей покоя. — Почему ты развелась?.. А со временем так и не окунулась вновь в серьёзные отношения? Третьякова выдерживает паузу, раздумывает над ответом. Раскрыть душу или вновь солгать? — Ну, потому что предпочитала свободу, — она переводит взгляд куда-то в пол, уж слишком неловко чувствует себя, буквально лишая себя защитной оболочки. — Предпочитала... — загадочно повторяет Лаура, а через мгновение кладёт свои руки на шею пассии, стараясь не размышлять над её ответом. — Но со временем поняла, что убеждения – это временно, а одиночество – навсегда, — Мария пользуется предоставленной возможностью объясниться. — Поэтому сейчас хочу просто быть желанной и любимой, Лаур. И кто знает, врёт она сейчас или нет...

***

Небольшой диван принимает распалённую пару в свои объятия, однако не одаряет мягкостью и теплой: пусть довольствуются тем, что есть. Собственно, женщинам и не важно наличие матраса и тёплого одеяла в данный момент. Бежевая блуза с трудом снимается и отбрасывается недалеко на пол; за ней же отправляются и следующие элементы одежды. Находясь будучи практически обнажёнными в тусклом помещении, они страстно ласкают тела друг друга, раскаляя воздух. Хриплые тихие стоны срываются с губ Марии, когда шатенка над ней напористо оставляет такие долгожданные поцелуи на шее и ключицах. Директор спускается всё ниже и за несколько секунд преодолевает небольшое расстояние до бёдер возлюбленной. Лишь небольшое препятствие – ажурное нижнее бельё, что так прекрасно смотрелось на незагорелой коже – мешало подарить блондинке полный спектр ощущений. Лукина разрывается между двумя желаниями: бросить всё и отдаться искушению или одуматься и остановить всё на этапе зарождения, пока не поздно. Она понимает, что Марии нужен человек, который не постесняется её любить и рассказывать своим друзьям о ней; который будет сохранять её фотографии, дабы смотреть на них, когда начнёт скучать; который согласится не спать ночами, чтобы говорить с ней о всяких мелочах при ярком свете луны. Сможет ли подарить любовь она: та, которая связана узами долголетнего брака? Только вот над философским вопросом нужно раздумывать не за несколько минут до принятия решения. Эхом раздаётся звук неторопливых шагов за дверью кабинета, в коридоре. Непредвиденное развитие событий заставляет женщин за несколько секунд оказаться в вертикальном положении, абсолютно остывшими и невозбуждёнными. — В шкаф, — Лаура жестом указывает на стоящую у стенки мебель, быстро впихивая в руки растерянной блондинки вещи. Лукина в пару шагов добирается до своего излюбленного кресла, на ходу надевая футболку. И как только она берёт в руки ручку, чтобы произвести впечатление человека работающего, в дверь заходит мужчина, которого она ожидала увидеть в данной ситуации. — Лаура Альбертовна, ещё работаете? Уже офис пустой, только Вы всё трудитесь... — небольшой полноватый мужчина, охранник агентства, по-доброму улыбается женщине. Она же, не разделяя его спокойствия, нервно постукивает ручкой по поверхности стола. Ещё раз окидывает взглядом помещение, дабы исключить вероятность возникновения неловкой ситуации. И если бы не торчащий кусок ткани из шкафа напротив, то Лукина отреагировала бы более непринуждённо. — Я занята. Да, работаю. Скоро уйду, если никто не будет отвлекать, — на последних словах повышает голос. Мужчина, который ни разу не видел директора по развитию в таком состоянии, сконфуженно уставился в стену. Хотел было что-то сказать, да не решился: покинул кабинет так же стремительно, как и появился минутою раннее. Лукина с недовольным вздохом отбрасывает ручку и, прикрыв глаза, опускает голову на стол. — Вылезай, одевайся, — бормочет шатенка без надежды на продолжение. Молчание затягивается. Лишь тихая возня разбавляет гнетущую тишину. Лаура проходится взглядом по обнажённым ногам – к счастью, зашедший мужчина не догадался посмотреть под стол с небольшим отверстием, через которое можно было бы рассмотреть всё, что находится приблизительно в полметре от пола – и с неохотой покидает своё место. — Домой? — без прежнего азарта в голосе интересуется Мария, завязывая проклятый бант. — А ты предлагаешь вновь попробовать насладиться моментом? — язвит Лукина. — И не думала, — Третьякова хмыкает и забирает свой телефон со стола. Выходят из помещения поочерёдно: директор сначала разведывает обстановку, а потом указывает гостье на выход, поторапливая. Каждая уезжает на своей машине. К себе домой.