По ту сторону Вечности

Они молча шли сквозь вьюжную ночь, двигаясь лишь благодаря лунному свету, обливавшему серебром заснеженные сосны и ели. Аманда в одной руке сжимала ладонь Мартина, в другой тонкие пальцы Джина. Чувство одиночества кралось следом, бок о бок со страхом, но Мартин был рядом. Большой, сильный, красивый Мартин, рядом с которым было так спокойно и хорошо. – Мартин, – тихо позвала она и услышала вопросительный мурк, – хорошо, что ты со мной. Он хмыкнул и крепче сжал её руку в своей. Налетела вьюга, закружив снег вокруг, сразу сделав мир белым и ледяным. Но мальчик уверенно вел всех роуди за собой, сквозь вьюгу, сквозь лес, пока не оказался возле странного вида скалы, внутри которой горел странный зеленоватый свет. – Я пойду первым, чтобы Эрик не испугался, – сказал он, выпустив руку Аманды. – Он хороший, просто не доверяет людям. – Его можно понять, – буркнул Мартин, – я бы тоже не доверял, если бы меня заморозили, а потом зарыли. * * * Вогл крепко прижимал к себе Монстряшу, пытаясь согреть её теплом своего тела. Огонь, разожженный страшилищем, не грел, а словно вытягивал тепло из тел. Но Монстряша выбралась из его объятий и своей странной крабьей походочкой подобралась к гигантскому существу с головой младенца и белым от инея взрослым телом. – Монштряша бам-бам, – сказала она уверенно, одной рукой погладив страшилище по огромному колену, а второй протягивая любимого медведя. – Монштряша любить би-би. Вогл зачарованно смотрел, как она играет с жутким существом, что-то бормоча на своем странном языке и делая вид, что медвежонок без лапы хочет обнять великана. Страшила вначале бубнил что-то, но постепенно развеселился и принялся хохотать жутким детским смехом, тыкая пальцем в мишку. Затем вдруг великанский младенец исчез, а на его месте появился странный не то старик, не то подросток с морщинистым личиком и черными, без белков, глазами. Смех его был жутким, губы растягивались, обнажая острые, как иглы, зубы. Но Монстряша словно не видела этой жути, продолжала играть и развлекать чудище. Вогл понял, что огонь греет, как-то внезапно. Теперь не ледяным дыханием смерти веяло от него, а странным призрачным теплом, от которого даже внутри всё согрелось быстрее. И это было и страшно, и здорово. Снаружи, за стеной пещеры бушевала метель, а внутри зеленоватое пламя разгоралось всё сильнее, пронизывая промерзшие члены и возвращая жизнь в тело. Вогл устроился у дальней стены, чтобы было видно вход и Монстряшу. Его малышка была крутой, зачаровала потустороннее страшилище, которого боялись все. С этими мыслями он погрузился в полудремотное состояние, не мешавшее ему наблюдать. Откуда-то он знал, чувствовал, что чудище не причинит вреда троглодитке. Он думал, что сумеет вскочить и броситься на защиту подруги, если что-то произойдет, но оцепенение сковало всё его тело, и он едва сумел поднять руку. Вошедший мальчишка бросил быстрый взгляд на играющих Монстряшу и монстра, по его губам пробежала удовлетворенная улыбка. Он подошел к существу и что-то произнес, Вогл так и не понял, что именно, не услышал. Монстряша села рядом со страшилищем, доверчиво прислонившись головой к его плечу. Потом мальчишка вышел и спустя короткое время вернулся, а с ним в пещеру вошли ребята и Аманда. Она сразу кинулась к Воглу, ощупывая его, даже по щеке погладила и по волосам потрепала, вздохнув с явным облегчением. Мартин с любопытством разглядывал существо, которое явно напряглось и снова начало увеличиваться в размерах. Но Монстряша положила свою маленькую лапку на его колено и что-то ласково забубнила. Чудище вернулось в прежние размеры и накрыло ладошку троглодитки своей почернелой пятерней. Вогл смотрел в зеленое пламя, чувствуя что-то странное. Словно то, что он знал, но забыл, вновь вернулось к нему. Огонь полыхнул до самого потолка пещеры, так, что даже парни шарахнулись, а потом в нём возникли картины. Хрупкая азиатская женщина с нежным лицом, высокий белый мужчина в толстовке, тени других мужчин, полные страха и отчаяния глаза азиатки. Она плакала, слезы катились по её щекам. А потом появился тот, при виде кого Вогла словно ударили под дых. Не узнать эту рожу было невозможно. Проклятый Прист протянул руки, и огонь, снова вспыхнув до потолка, сменился темно-багровым, а потом снова стал зеленым. Теперь в нём были лица мужчины и женщины, напуганные и изможденные. Они склонились, а потом стали удаляться. Надрывно плакал ребенок, но его плач доносился словно из невообразимого далёка. Мужчины и женщины скрылись за толстыми стволами деревьев, а в следующий миг сцена уже была другой. Раскрашенные своды пещеры, стены, забранные плетями растений. Потом лужица на полу и отразившееся в ней личико совсем маленькой Монстряши. Вот значит, чьи это воспоминания! Вогл ощутил вдруг, как потянуло в животе и глаза наполнились чем-то жгучим и мокрым. Так значит, её просто оставили в лесу, его малышку... Картины сменяли одна другую. Во всех остальных присутствовал Прист, и при виде его словно выточенной из камня физиономии Вогла пробирала дрожь. – Это мое прошлое, – прошептала Аманда, глядя в огонь, в которой появился кусок странной комнаты с разрисованными стенами и крутящейся цветной лампой. – Боже, это моя комната... но как же так?! Она вцепилась в Мартина побелевшими пальцами. В пламени появилось лицо мужчины лет сорока, не лишенное привлекательности. Он что-то говорил. Вогл автоматически прочел по губам: «Это особенные малыши. Берегите их, миссис Бротцман. Я полагаюсь на вас...» Аманда села на пол, прижимая к щекам кулаки. Лицо у неё было – не приведи господи на ночь увидеть. Вогл, наконец, отлепил себя от стены и на карачках подполз к предводительнице. – Вот оно как, – тихо произнес Мартин, присев рядом с ней, – вот почему... Он не продолжил, но Вогл и так знал, что он хотел сказать. Все простые люди умирали, когда роуди забирали их боль и страх. Но не Аманда, и не Тодд. Аманда плакала, и Воглу было не по себе от этого зрелища. Но он понимал, почему Мартин не забирает её боль. Эта боль принадлежала только ей. Как и боль каждого из них только им самим. – Бедный ребенок, – тихо сказала Аманда спустя время, повернувшись к ангиаку, молча сидевшему у дальней стены. – Если ты хочешь, я могу вернуть тебя в мир живых и снова сделать человеком. Моей силы хватит на это. Она вынула из-за пазухи сияющую волшебную палочку. – Даже я не смог, – сказал Джин голосом Ларри, – как же ты сможешь? – Смогу... если он захочет, – Аманда утерла слезы и сжала палочку в кулаке, – смогу вернуть его в теплый яркий мир, где он... вы с ним сможете жить и быть счастливыми. – А маму ты можешь вернуть? – вдруг тихим, детским голосом спросил ангиак.