50 задач Антона Андреевича.

      Всю ночь я записывала голосовые Таньке о том, как её обаятельный и привлекательный Антон Андреевич оказался извращенцем, который любит издеваться над маленькими, молоденькими студентками!       Уснув под утро, я кое-как смогла открыть глаза в восемь часов утра. До начала первой пары оставалось тридцать минут. Мне настолько было лень торопиться, что я неспеша поставила чайник; сходила в ванную и приняла душ; потом плотно позавтракала, также спокойно оделась и, наконец, пошла на учёбу. Танька, в отличие от меня, решила стать примерной студенткой, которая вовремя приходит на первую пару.       Когда я зашла в аудиторию, то чуть не ли не врезалась в выходящего из неё Антона Андреевича. — Бондаренко! — он улыбнулся. — Как я рад вас видеть! — Не могу сказать того же, — съязвила я, вспоминая вчерашний день. — А я сегодня ребятам рассказывал о своём методе кнута и пряника, — он подтолкнул меня вперёд; положил ладони на плечи, слегка сжимая, — думаю, что твои одногруппники поделятся информацией.       Какой красивый перстень. И пальцы... БОНДАРЕНКО, ЁПТА! ОТСТАВИТЬ РАЗГЛЯДЫВАНИЕ.       Я быстро заняла своё место рядом с Танькой, которая тут же начала мне рассказывать про кнуты и пряники. — Мне кажется, что вся группа будет получать пряники, а я только кнуты, — подытожила я. — Да чего ты хмурая какая? — Дёмина ущипнула меня за руку, а я едва не взвыла от боли. — Ты вчера столько времени провела с Антоном Андреевичем... — Ага, я чувствую себя так, будто меня вчера, на протяжении шести часов, ебали не вынимая. — Ну, я бы не отказалась от такого, если бы там был Антон Андреевич. — Ещё одна извращенка, — я закатила глаза, — слушай-ка, может, ты вместо меня пойдёшь задачки решать? — А я не против! — Да никто и не сомневался! — Дёмина, Бондаренко! — голос преподавателя по менеджменту заставил нас с подругой моментально заткнуться.       Все пары я думала только о том, какой "весёлый" вечер меня ожидает! На самой большой перемене мы с Танькой побежали в ближайшую шаурмечную, где взяли себе по большой шаурме. Я всегда говорила себе: ешь аккуратно! Но никогда не прислушивалась к собственным словам. Поэтому, соус был везде, где только можно. Танька ржала с того, как я влажной салфеткой пытаюсь оттереть белое пятно от чёрной кофты. — Меня как будто обкончали, — я выкинула очередную использованную салфетку в мусорное ведро. — Да, ладно, не парься, — отмахнулась Дёмина, — никто и не заметит.       Но мне было всё равно на то, кто заметит, а кто нет! Я-то на сто процентов знаю, что у меня где-то есть пятно. И я буду об этом думать весь оставшийся день, пока не окажусь дома. Такие вещи меня обычно очень сильно напрягали. Танька потащила меня в сторону аудитории, где должна была быть пара экономики.       У нас не была доедена шаурма, поэтому мы решили занять самые последние парты, где нас точно не будет видно. Уж больно вкусная она оказалась, нельзя оставлять её ещё на целую пару, а то превратится в мякиш, потом как салатик придётся есть вприкуску с лавашом.       Танька плюхнулась за парту, поставила сумку на стол, я проделала ту же махинацию. Пока Антон Андреевич записывал тему нашей лекции на доске, мы, как оголодавшие, накинулись на шаурму. Я едва успевала вытирать капли соуса со стола. — Бондаренко, пойдём к доске.       Я посмотрела на Таньку, которая посмотрела на меня, а потом заржала, как ненормальная. Я уже тоже не смогла сдержаться. Давясь последним кусочком шаурмы, я достала кучу влажных салфеток из упаковки и активно стала вытирать соус со всех поверхностей, куда он попал. Даже на сумке!       Холодные пальцы куратора коснулись моей ладони, которая сжимала салфетку. — Бондаренко, — он закачал головой, вздыхая: — с огнём играешь. — Антон Андреевич, просим прощения! — понесла Танька. — Мы не специально! Просто мы думали, что нам хватит перемены, чтобы доесть. — Бондаренко, вам очень идёт белый цвет, — он убрал свою ладонь с моей, вообще не обращая внимания на слова Дёминой.       Я посмотрела на свою некогда чёрную кофту, которая была в белых пятнышках. Ну свинья, Дашка! Свинья! Меньше всего в этой жизни я люблю есть в общественных местах! Я же по-любому опозорюсь! И ничему меня не учит жизнь, ведь люблю я играть с огнём, как и заметил Антон Андреевич. — Отмывайтесь, Бондаренко, потом к доске, — он освободил мне путь, а я быстро вышла из аудитории, направляясь в сторону туалета.       Кофта была вся сырая. Я тут, в прямом смысле этого слова, устроила стирку! Университет — это второй дом! Сняв с себя кофту, я вздрогнула от холода. Всё-таки я мерзлячка! Мне даже в плюс двадцать пять градусов, нужно накинуть что-нибудь сверху, иначе я продрогну до косточек! Наверное, именно так и выглядит старость!..       Всю пару Антон Андреевич насиловал мой мозг. И только к концу сего действия я поняла, что он просто издевается! Мне даже стало интересно, а какое наказание получил Димка?! Этот придурок Дима, который вплёл меня во всю эту историю просто так! Я написала злобную записку Полякову и кинула ему прямо в голову скомканный кусок бумаги. Он громко возмутился, привлекая внимание куратора. Я только мило улыбнулась, делая вид, что не имею никакого отношения к брошенной бумажке!       Диман настрочил ответ и кинул в меня, но промазал, я хихикнула; развернув бумажку, я прочитала ответ:       Меня заставили вбить гвозди во всех партах университета! И отмыть не менее десяти аудиторий! Так, что решай свои задачки и не бзди!       Ну, Дима!.. Я бросила в него ручкой, потом карандашом, и следом полетел ластик. Дима стал защищаться тетрадкой, кидая в меня всю канцелярию, которая только была в пенале и на столе. — Бондаренко! Поляков! — Антон Андреевич несильно стукнул по столу ручкой. — Может хватит играть в войнушку? Я не слепой и всё вижу. — Она первая начала! — Поляков пожал плечами. — Да я тебя!.. — я замахнулась, но куратор ещё раз стукнул по столу: — Бондаренко! Отставить! — Но я! — Но ты! — передразнил куратор.       Ручку вам в глаз!       Все пары Танька общалась с кем-то в мессенджерах и не хотела делиться. Я уж грешным делом подумала на нашего куратора. А вдруг захомутала этого извращенца?! Но Дёмина попросила меня подождать пару дней и не выискивать никакую информацию про её собеседника. Меня это честно заинтриговало и заинтересовало! Обычно Танька сразу рассказывала о своих хахалях, но в этот раз решила скрывать. Почему?       Но я знала, что не получу ответ даже на этот вопрос. Танька упрямая, если уж решила что-то, то до конца будет идти. В конце учебного дня, я уже, как к себе домой, зашла в аудиторию, где мне предстояло решать эти дурацкие задачки, которые через пару дней точно будут мне сниться.       Антон Андреевич без лишних слов положил передо мной тот толстенный учебник, а сам вышел из аудитории, забрав у меня предварительно телефон. Я усиленно решала все задачи, даже пыталась найти ответы у него на столе, но тщетно! Был только этот учебник и я. Скучно! Я уже была на десятой задачке, когда меня стало клонить в сон.       Но в аудиторию вошёл куратор с двумя стаканами кофе, один из которых поставил передо мной. Он сел рядом, закинул руку на спинку моего стула. Я немного опешила от такого действия, хотя после вчерашнего уже можно было привыкнуть к такому поведению. Но всё было как-то странно и нереально. Он одним движением захлопнул учебник, отодвигая его на край стола. — Антон Андреевич? — я нервно сглотнула. — М? — он приблизился к моему лицу... — Бондаренко?! — я едва не упала со стула, цепляясь за парту. — Опять спишь?!       Это был сон. Всего лишь сон! Какого чёрта мне уже начали сниться такие вещи? А где пятьдесят штук задачек?! Почему мне не приснились они? Где все эти циферки?! — Бондаренко, чего застыла? — он уселся за стол. — Я похож на приведение? — Нет, — всё, что смогла выдавить из себя я.       Нет, пожалуй, я буду возражать против эротических снов с участием Антона Андреевича! Я ожидала увидеть кого угодно в своих эротических сновидениях, но только не своего куратора и преподавателя экономики. Ну в самом деле! Я потёрла переносицу, затем перевернула страничку учебника и продолжила решать задачи.       В голове всё ещё всплывал момент из моего коротенького сна. Почему я так зациклилась? Ещё пара таких вечеров и я начну сходить с ума!       Я вновь решила всё. В девять часов, я уже стояла перед столом Антона Андреевича, смотря, как он перечёркивает всю мою писанину. Я снова не справилась. Ни одна задача не оказалась правильной! Я уходила домой расстроенная и смущённая. Расстроенная — из-за того, что каждый мой вечер теперь будет одинаковым, и неизвестно, когда это всё закончится. А смущённая — из-за сна. Мне казалось, что Антон Андреевич тоже увидел мой сон и теперь знал, что я представляю его в своих фантазиях.       Утро следующего дня началось с новости о том, что мы идём в театр. Естественно, я была рада тому, что сей мероприятие будет вместо двух пар по экономике. Хотя и театр не вызывает во мне шквал положительных эмоций, но всяко лучше, чем терпеть издевательства над моим мозгом со стороны Антона Андреевича.       В конце второй пары мы всей группой собрались в фойе, отметились, что все на месте и, наконец, выдвинулись в путь. Помимо нашей группы, шли ещё не менее десяти. Мы с Танькой решили пойти быстрее остальных и забежать в магазин. — Может ты расскажешь о своём тайном воздыхателе? — вопросила я, когда мы уже стояли на кассе магазина. — Дашка, всему своё время, — она загадочно улыбнулась, — я не знаю, готова ли ты такое услышать. — Мать, я готова принять даже тот факт, что у вас любовь с Антоном Андреевичем, — я положила сок и булочку с ветчиной и сыром, — подожди-ка, а как же Шастун? — Это была мимолётная влюблённость, — вздохнув, сказала Танька, — у нас бы всё равно ничего не получилось. — Ну Танька, когда ты уже скажешь? — В конце недели! — Сдержи слово! — я легонько толкнула её.       В театре Антон Андреевич не позволил мне сесть туда, куда я хочу, а Полякова посадил рядом со мной. Меня такое соседство очень сильно возмутило! Но куратор уже не слушал мой длинный монолог, уйдя к моим одногруппникам. — Судьба, — Поляков вальяжно закинул ногу на ногу. — Судьба — это встретиться твоему лицу с полом! — агрессивно заявила я. — А у нас с тобой ничего не может быть! — Ну-ну! — Слышь ты, нукальщик! — я уже было замахнулась на него, но мою руку удержали в воздухе.       Антон Андреевич! — Бондаренко, ты в театре, а не на ринге. — он опустил мою руку. — Мне твои руки наручниками сковать, чтобы ты ими не махала?       НУ ВОТ, ОПЯТЬ ПОРНУШКА!       Я залилась краской. Почему в каждом его слове я вижу какой-то подтекст?! Почему слово "наручники" вызвало во мне шквал эмоций?! Конечно, Шастун Антон Андреевич даже не подозревает о том, что я тут целую войну сама с собой веду, когда он начинает разговаривать. А начиналось так красиво!..       На сцену вышли актёры, поприветствовали зрителей, начали играть. Я положила руку на подлокотник, съезжая с кресла и устраиваясь поудобнее. Но моё удобство длилось пару секунд, потому что сильная рука куратора подняла меня обратно. Больше я выпендриваться не стала! Да и вообще решила до минимума сократить прикосновения и любые взаимодействия с этим извращенцем! Наверное, только я вижу в Антоне Андреевиче извращенца. Может, дело во мне?!       После окончания, мы встали, аплодируя и провожая актёров. Я-то уже было собиралась пойти к Таньке, но Антон Андреевич преградил мне путь.       Потрахайтесь прямо в театре. Что? Ничего. — Пятьдесят задач, Даш, не забывай, — он едва заметно улыбнулся, — жду тебя на стоянке, оттуда поедем обратно в университет.       Чтобы пот... Озабоченная! — Но все же идут домой! — возмутилась я. — Давайте хотя бы сегодня сделаем перерыв? — Тогда в субботу я жду тебя у себя дома, — вполне серьёзно ответил Антон Андреевич, а я моментально отказалась от такого предложения.       Ещё я домой к нему не ходила! Может, у него комната как у Грея из пятидесяти оттенков серого? Пятьдесят! Он точно пересмотрел этот фильм! Поэтому и пятьдесят задачек! Иначе, я не могу найти объяснение такому количеству.       Таньке я сразу дала понять, что сегодня мы не погуляем, ибо решение задач жизненно необходимо! Я пошла на стоянку, где возле чёрного автомобиля стоял Шастун и курил. — А как так? — артистично охнув, вопросила я. — Преподаватель курит?! — Ещё более драматично можешь? — он усмехнулся, открывая мне дверцу автомобиля. — Садись.       На член. Бондаренко, етить твою мать, убери, уничтожь эти мысли в своей голове, умоляю!       Я готова была провалиться со стыда от собственных мыслей, мне казалось, что все в радиусе ста метров знают о чём я думаю! Может и правда Антон Андреевич умеет читать мысли? Тогда мне проще умереть, чем сдерживать свои извращённые фантазии!       Меня мало волновало то, каким образом здесь очутился автомобиль Шастуна, я залипла на то, как он управляет машиной. И нет, не потому, что я влюбилась или что-то ещё! Я в принципе всегда залипаю на то, как водят мужчины. Мой фетиш номер один. Антон Андреевич молчал, что меня пугало в данной ситуации. Для полноты картины: он должен был заблокировать двери, повернуть в сторону леса и... — Бондаренко, ты о чём так усиленно думаешь? — вопрос Антона Андреевича застал меня врасплох. Сказать, что я думаю о его задачах? Но я же не думаю, они мне вообще ни в какое место не упёрлись. А сказать о том, что во всей этой истории извращенцем оказалась я — ну ему не надо этого знать. — Погода сегодня чудесная! — мой бывший друг Рома, когда не знал о чём ещё поговорить, сразу вспоминал погоду. Всё-таки дружба с тем человеком пошла мне на пользу.       Шастун на такое моё заявление просто промолчал. Мы вышли из автомобиля, я вперёд него пошла ко входу в университет. Но даже то, что я перешла на быстрый шаг мало мне помогло. Он всего за несколько секунд нагнал меня и уже шёл рядом; открыл дверь, запуская меня вперёд.       Моя любимая аудитория, мой любимый толстенный член учебник, в котором энное количество задач, парта и уже такой родной стул! Ладно, к чёрту эти нежности, моя цель сегодня — решить хотя бы несколько задач правильно.       Антон Андреевич вновь занимался своими делами, а я проклинала сначала автора этого невъебически большого учебника, а потом Шастуна. — Антон Андреевич! — я отложила ручку в сторону. — Вот неужели вас никто не ждёт дома? Вот какое вам удовольствие сидеть здесь со мной? — Бондаренко, сидеть с тобой — одно удовольствие, прям двойной оргазм получаю уже который день, — он чуть склонил голову набок, — я же люблю БДСМ, боль и всё такое, а причинение тебе боли в виде задач — очень возбуждает.       Не уверена, конечно, но мои глаза точно полезли на лоб! Я сидела и молча смотрела на Антона Андреевича, чувствуя, как горят мои щёки! Мне даже нечего было ответить! А ведь всё началось после моего вопроса про БДСМ! Я ведь даже не хотела его задавать! У меня просто промелькнула мысль, а потом мой язык, который потерял контакт с мозгом, решил, что это можно озвучить вслух! — Бондаренко, решай давай, — Антон вполне спокойно опустил голову, возвращаясь к каким-то бумажкам.       А я ещё раз сто повторила у себя в голове его последние слова про боль и всё такое!       Мой вечер был похож на сцену из фильма День сурка. Я вновь оказалась наитупейшим существом, которое не способно решить даже задачу в которой два действия. — Антон Андреевич, а вам не кажется, что это несправедливо? — уже открыв дверь, чтобы выйти из аудитории, задала вопрос я. — Что именно? — Я эти задачи вижу впервые, никто не объяснял мне, как решать их, а вы хотите, чтобы я пятьдесят задач решила правильно! — Жизнь вообще не справедлива, Бондаренко.       Я закатила глаза. Что и следовало ожидать! Где-то глубоко в душе я надеялась, что Шастун пойдёт мне навстречу, как-то смягчится. Но в глазах извращенца куратора не было даже капли сочувствия в мою сторону. Там читалось только: "Я хочу издеваться над тобой, потому что мне это нравится". — Но я могу помочь тебе, — внезапно прервал мой поток мыслей Антон Андреевич. — Как же? — скептично вопросила я. — Я могу позаниматься с тобой дополнительно, порешать похожие задачи. — С чего такое милосердие? — Бондаренко, будешь задавать лишние вопросы — передумаю. — Мгм, — я вздохнула, — хорошо, в этой аудитории? — У меня дома.       ДОМА?! ОН СКАЗАЛ ДОМА?! — Зачем дома? — Хочу посмотреть, как ты смотришься в моей кровати. — Чего?! — я чуть ли не поперхнулась собственной слюной! — Чего? — Антон Андреевич, кажется, не понял такой моей реакции. — Говорю: хочу помочь тебе решить задачи.       То есть, мой мозг настолько сплавился от этих задач, что я услышала фразу, которая ну совсем никак не похожа по смыслу на то, что есть на самом деле!? Я только коротко кивнула и поспешила покинуть аудиторию. А я-то думала, что такое только в фильмах бывает. Ан нет!       Весь оставшийся вечер, где бы я не была и что бы я не делала — меня преследовали мысли об Антоне Андреевиче, о словах, которые послышались, да и вообще в целом о всей ситуации.       А Танька не врала, когда говорила мне ещё несколько дней назад, что куратор меня со временем заинтересует. Она была чертовски права. Однако мне просто стало интересно, что за человек этот Антон Андреевич. Влюбляться в него я не собиралась и не собираюсь.

***

      Сказать, что я чувствовала себя разбитой в субботу утром — это не сказать ничего. У меня было ощущение, что всю неделю я работала не умственно, а физически. Всё тело ломило, мышцы были расслаблены настолько, что даже обычное движение давалось с трудом. Но, кажется, мой папа решил поиздеваться и потащил меня с собой в загородный домик копаться на огороде. Единственное, что мне не нравилось в том прекрасном двухэтажном доме, с огромным двориком, где летом часто ставили бассейн — огород. Вот нафига его там выкопали? Неизвестно. Лопатой, граблями и прочими инструментами на огороде работала я. А папа занимался всем, чем угодно, но не помогал мне. То чердак разбирал, то помидорки резал для закатки, то ещё что-нибудь. — Па, я устала, — плюхнувшись прямо на землю, крикнула я, — когда домой? — Завтра! — радостно ответил отец. — Чего?! — я чуть ли не захлебнулась собственными слюнями от возмущения. — А почему не через десять лет? — Быстрее закончишь — быстрее уедем!       Ну поспорить здесь было нельзя. Я вновь принялась заниматься огородом, потом цветочками, затем побывала в теплице. И к вечеру я себя чувствовала ещё хуже, чем утром. Мама только сочувствовала по видеосвязи, а я обижено смотрела на довольного, полного сил папу.       Выходные имеют свойство заканчиваться. В понедельник утром, на классном часе, куратор напомнил мне, что вечером сегодня он будет помогать решать мне задачи у него дома. Я морально готовилась к тому, что мне предстоит увидеть, сделать и... И вообще откуда такие мысли? Я настолько опошлила всю эту тему с куратором, его словами и действиями, что уже не могу остановиться!       Танька в итоге так и не сказала, чем она занималась в выходные и не сообщила то, что скрывает. Поэтому все пары я насиловала её вопросами. В конце концов, подруга выложила всю информацию, а я молча охреневала сидя рядом. — То есть, ему реально почти сорок и ты решила, что вам надо общаться?! — я удивлёно посмотрела на подругу, которая была абсолютно невозмутима. Её эта ситуация не смущала. — Мне с ним классно, — спокойно ответила она. — Хорошо, — я пыталась переварить только что полученную информацию.       То, что скрывала от меня Таня — это развивающиеся отношения с тридцати семи летним мужчиной, с которым она познакомилась случайно. И как-то всё так закружилось, завертелось, что они решили попробовать пообщаться, не взирая на приличную разницу в возрасте и реакцию окружающих. Мама Тани каким-то образом узнала о том с кем гуляет Танька, поэтому вечером в выходные выносила ей мозг, что так нельзя, что это ненормально, и так далее и тому подобное. В общем, Таня поссорилась с мамой и теперь не разговаривала с ней. Женщина хотела, чтобы её дочь встречалась с молодыми парнями, а получилось наоборот. И она наотрез отказывалась принимать такой выбор Таньки. — Сегодня не хочу даже домой возвращаться, — будто услышав мои мысли, сказала тихонько подруга, — мама будет ходить мимо меня и делать вид, что не замечает, — девушка действительно переживала, что из-за этого мужчины у неё пошли под откос отношения с матерью, — а я виновата, что мне не нравятся молодые парни?! — Не виновата, — я закачала головой, обнимая Таню за плечи, — мама примет твой выбор, смирится, если увидит, что ты счастлива. — Она у меня упрямая очень, будет сложно, — она тяжело вздохнула, — и мне ещё придётся энное время терпеть равнодушие с её стороны, а это вообще не легко! — Поживи у меня? — предложила я. — Не думаю, что мама будет против. — Да она сто процентов подумает, что я у Серёжи живу, — Танька захлопнула тетрадку и сунула её в сумку, — а ты меня просто прикрываешь, мы же подруги. — Ладно, давай вечером решим всё, я поговорю с твоей мамой сама. — Чувствую себя маленьким ребёнком.       После последней пары Таня уехала к Серёже, а я дождалась преподавателя экономики и мы вместе поехали невесть куда. Я, конечно, знала, что мы едем к нему домой. Но я даже понятия не имею, как у него там всё выглядит! — Это вынужденная мера на сегодняшний день, — внезапно прервал молчание Антон Андреевич, — со среды мы продолжим заниматься в аудитории. — Хорошо, — ответила я.       Мы подъехали к многоэтажному зданию, Антон Андреевич припарковался, я тем временем вылезла из автомобиля. Вылезла очень нелепо! Стукнулась своей итак неумной тыковкой!