Брат за брата, или Синее пламя Аида

К вечеру мы вернулись в посёлок. Саша с Вадимом отсеялись первыми, разбежались по домам отходить от произошедшего, а мы остались втроём, медленно направляясь в сторону моего дома. Дорогу освещали рыжеватые лучи медленно клонящегося к закату солнца, окрашивая редкие лёгкие облачка, а небо плавно меняло свой цвет. Шли почти молча, перекидываясь редкими, бессмысленными фразами. Все устали, пережитый стресс вылился в полностью измотанные и опустошенное состояние. Ребята решили остаться у меня… Аппетита не было, но желудки каждого уже подвывали, поэтому мы отужинали остатками наших обедов. Также каждый счел нужным бегло сполоснуться и переодеться в чистое, а после мы заварили чаю и поднялись ко мне в комнату. Выйдя на балкон, мы закурили, и я наконец начала диалог: — Кто-нибудь вообще понял, что, блять, с нами сегодня произошло? — Не-а, — коротко ответил Рома, выпуская в окно клубок сизого дыма. — Ты ж нас туда вел. Хоть какая-то инфа была по поводу ебанины, которая там живет? — Как сказать… смутные намеки на дьявольщину были везде, но что именно происходит — никто не говорил, — он тяжело вздохнул. — Я не думал, что это окажется настолько опасно, правда, но откуда я знать-то мог, что нас сожрать что-то захочет? — Ниоткуда, на, — отозвался до этого молчавший Бяша. — Это верно… — я вымученно улыбнулась, оглядывая парней и туша сигарету о стеклянное дно пепельницы, — ладно, опустим эту тему, главное живы, на остальное плевать. Я спросить хотела, чё на меня Вадик косился, как на волка голодного? — А, ты не знаешь. У тебя ж погоняло теперь «бестия», полпосёлка палят так же и чуть ли не в штаны ссут при виде тебя, — добродушно захохотал Пятифан. — Ты ж, как тому придурку первый раз въебала, так сразу внимание на себя обратила. Потом ещё со всей возможной жестокостью добила и со мной закорешилась, ты, считай, теперь почти неприкасаемая, — он продолжал смеяться, довольно щурясь и оголяя ряды зубов с выступавшими заострёнными клыками, а бурятёнок потушил сигу и покинул балкон, уходя куда-то за пределы комнаты, предварительно притворив дверь. — Да будто я всем так прям нужна. — У тебя достаточно необычная внешность для такого небольшого населенного пункта, поэтому какие-нибудь конченые могли докопаться до тебя, — ответил на мою реплику оставшийся парень. — Так что, вполне вероятно, правда, ты для них была бы скорей как развлечение, новая «экзотическая игрушка», если так можно сказать. — Звучит не очень позитивно, — фыркнула я, отворачиваясь от окна. Когда Рома докурил, мы вернулись в комнату. Он сразу же завалился спать, отворачиваясь к стене и прикрывшись лёгким пледом, а я спустилась вниз в поисках бурятёнка. Последний сидел на кухне, как-то печально смотря в чайную кружку и, как обычно, о чем-то задумавшись. Я подошла к нему со спины, поворошила его тёмные волосы и оперлась о его спину, слегка нависая над ним. — Ты чего тут сидишь? Спать пойдем. Столько хуйни произошло, отдохнуть надо, — зевая, проговорила я над его ухом. — Иду, иду… — промямлил он, также зевая. Быстро крупными глотками он допил свой чай и встал с табуретки, потирая глаза, направляясь за мной наверх, в мою комнату. Мы устроились на кровати рядом с Ромой; бурятёнок лег посередине, я на краю, в обнимку с плюшевой акулой, спиной ко всем и почти моментально вырубилась, не успев даже обдумать все события дня, как обычно делала… С утра меня слегка потрясли за плечо и шепнули, что завтрак на плите, а парни покидают мое обиталище по своим делам, на что я что-то в полусне пробубнила и перевернулась на другой бок, заворачиваясь в плед. Окончательно проснулась только к половине третьего дня и, повалявшись немного, пошла на поиски пропитания. Видимо, они ушли в моих вещах, хотя, в принципе, это не проблема: вернут на днях. На кухне же в сковороде стояла давно остывшая жареная картошечка с сосисками, при виде которой я растянула губы в улыбке и включила конфорку, чтобы разогреть свой завтрак-обед. Я уже отпустила вчерашний инцидент и полностью от него абстрагировалась, стараясь не думать, что нас могла сожрать какая-то мистическая хренотень. После принятия пищи я поднялась к себе и до вечера увлеченно читала на балконе, периодически закуривая… День снова был теплым и солнечным; идеальная погода для того, чтобы сидеть так, в коротких шортах и топе, наслаждаясь периодически задувающими в распахнутое окно освежающими потоками ветра, приносящего запахи скошенной травы и леса. В какой-то момент я ушла обратно в спальню, расположившись со своим чтивом на кровати; балкон же остался открытым, впуская в комнату летнюю свежесть. Оторвалась от чтения уже под вечер, когда небо начало окрашиваться яркими красками, комната потихоньку темнела, а в дверном проёме возник знакомый силуэт. Бяша пришел тихо и незаметно, поэтому я не знаю, как долго он стоял так, смотря на меня, однако в какой-то момент я всё-таки удосужилась поднять голову. Заметив, что я отвлеклась, он прошел в комнату и сел на пол передо мной, ставя между нами рюкзак. Из него он вытащил сладкое и снеки (вроде моих любимых шоколадок и чипсов с солью), но венчал картину небольшой контейнер со свежими «улиточками». Сладковатый с пряными нотками запах яблок с корицей просачивался даже сквозь упаковку, отчего у меня проснулся аппетит, а слюнки заполнили рот. — Ты меня скоро откормишь так! Сожрать меня собрался, да? — шуткуя, захихикала я, наблюдая за его действиями. — Конечно, на. В обязательном порядке, — он замолчал на мгновение, но после продолжил. — На самом деле я просто заметил, что ты, сидя дома одна, почти не ешь. Блюсти тебя надо, на? — Да я забываю просто, аппетита часто не чувствую. Хотя и готовить лень, если честно. Не люблю я это дело, — я села напротив и вытянула из горстки вкусняшек Твикс, распаковав обёртку, откусила, оглядывая собеседника. Честно говоря, абсолютно не ожидала, что он обратит внимание на то, как я питаюсь. — Ла-адно, фиг с ним. Ты, кстати, извини, что мы так слиняли утром. Дела были, — бурятёнок неопределённо повел плечами. — Понимаю, не в первый раз же и, думаю, не в последний. Хотя если драки какие-то — всегда можете на меня рассчитывать, — я растянула губы в хищной улыбке, слегка щурясь. — Я спрошу по этому поводу Рому… Вообще я хотел с тобой кое о чем поговорить. Не знаю, правда, как ты отреагируешь на эту инфу, — он заметно замялся, занервничал, а кончики ушей слегка покраснели. — Внимательно слушаю, — с нескрываемым любопытством проговорила я, придвинувшись чуть ближе и наклонившись, заглядывая в опущенные глаза друга. — Просто… Тут такое дело… — он снова замолк, а я чуть напряглась в ожидании, — ты мне нравишься! Последнюю фразу он почти выкрикнул. Кажется, сам немного испугался своего голоса, поднял на меня раскрасневшееся лицо с полными надежды и тревожного ожидания глазами. Я пребывала в абсолютном шоке, совершенно не понимая, как себя вести и как реагировать. Одна часть меня ликовала, была готова прыгать от счастья, другая же стояла с вопросом «Что?», оглядывалась по сторонам и раздумывала, за что бы схватиться, чтобы не упасть; меня разрывало на части… Между нашими носами было, наверное, не более пары сантиметров; так и зависли на полминуты, ощущая дыхание друг друга, не разрывая зрительного контакта. Мы оба хотели знать: «А что сделать дальше?». К своему собственному удивлению, я решилась: положила подрагивающие ладони на его горящие щеки, чуть потянула на себя и коснулась его побледневших губ своими. Этот поцелуй был простым и коротким, но нежным, чувственным, доносящим мои чувства без лишних слов… Неловкость из-за время пребывания друг друга рядом росла, хотя я старательно пыталась разрядить атмосферу, даже несмотря на то, что из-за переполнявших меня эмоций меня трясло, как чихуахуа. Мы недолго просидели вместе, выпили зелёного чаю с его выпечкой и вышли на крыльцо. Я устроилась на верхней ступеньке и закурила, смотря в почти потемневшее небо. Звёзды постепенно друг за другом зажигались, в этот момент мне думалось, насколько же поэтично это выглядит: просто, но легко и красиво… Бяша сел рядом; от него веяло теплом и небольшой нервозностью. Я снова вспомнила, как он выглядел, когда первый раз предстал передо мной, и стало даже как-то смешно. Сколько же в нем ещё сокрыто неизведанных граней? Немногим позже Бяша ушел. Прощальные объятия длились с минуту, я стояла, слушая учащенный стук его сердца, и так не хотелось расходиться, а он тяжело дышал, зарывшись носом в мои распущенные волосы, вдыхая их запах. Я понимала, что нужно некоторое время подумать над его словами. Напоследок он подарил мне ласковый поцелуй в лоб, а я непроизвольно улыбнулась; казалось, что кто-то зажёг в душе тёплую подсветку. Видимо, ему тоже нужна была разрядка — некоторое время, чтобы осознать происходящее. Мы оба находились в небольшом приятном смятении, своего рода предвкушении; ощущение, будто ты долго стоял за порогом, не решаясь, задаваясь вопросом «Стоит ли переступать?», но наконец в голову стукнула та роковая мысль: «Пора». И ты шагнул в эту неизвестность, оставляя все лишнее позади… Ближе к двенадцати из-за огромного количества сообщений с примерным содержанием из разряда: «ахуеть чо произошло», без разъяснения, что именно случилось, приехал Лёха, абсолютно не понимающий, что именно испытывать: страх за мою жизнь и вспыльчивую задницу или радость. Открыв калитку, я набросилась на него коброй с обнимашками, чуть ли не сбивая бедного парня с ног; поняв, что я чем-то чрезмерно довольна, он слегка расслабился и, затащив меня в дом, попытался выведать причину моего прекрасного расположения духа. — Алло-о, гараж. Приди в себя и объясни мне, какая муха тебя за жопу укусила? — некоторые буквы он несильно растягивал, потряхивая меня за плечи. — Ща-ща, погоди, такое расскажу. Только трясти меня перестань, я не упаковка сока с мякотью, — я наигранно-обиженно надула щёчки и показала ему язык, недовольно морща носик. — Ладно, не дуйся, дурка на ножках. И заодно налей чего-нибудь попить, раз про сок вспомнила. Я к тебе так метнулся, когда это количество сообщений увидел, аж в горле пересохло, — он опёрся о дверной косяк. — Есть сэр! — проговорила я, показывая большой палец, доставая из холодильника бутылку колы и, разливая ее по стеклянным стаканам, начала не очень внятно объяснять ситуацию, — …он пришел… и он сказал, что я ему нравлюсь… — Так стоп. Давай по порядку. Кто пришёл? — задал вопрос мой друг детства, пытаясь разобраться в происходящем. — Бяша блин, кто ж еще… Ты меня вообще слушаешь?! — Слушаю, слушаю. Только ты так травишь, что хер разберёт, о чем речь. Но, кстати, не удивила: про то, что у вас какие-то особые отношения с Бяшей и Ромой, уже слухов столько… — в конце фразы он присвистнул, обозначая масштабы ходящих по поселку разговоров, — многие из-за этого на тебя зуб точат, особенно девки… — Ой, да пошли они все нахер, клуши… — вклинилась я, не дав собеседнику закончить. — Цыц, не перебивай… Ты ж тут типа залётная; не будь рядом с тобой этих двоих — к тебе бы шлялось пол посёлка любопытных глаз. О тебе выспросить всё пытаются, интересно им, что ты за птица такая. — Пятифан мне, в принципе, то же самое сказал, вчера причём. Правда, я все ещё не понимаю, какое им дело. Я, конечно, не очень обычно выгляжу, ещё и на приколе, так сказать, но вроде ничего выдающегося, — запрыгнув на подоконник, я устремила свой взгляд на друга, а тот, медленно отпив, заговорил. — Народ думает, что ты из себя сильную строишь, а на деле пустое место. Понять не могут, почему Рома заинтересовался тобой и принял. Он же вроде как не любит всякую неформальщину. И вообще, к теме. Говоришь, Бяша тебе признался? — я оживлённо закивала в ответ — Ну наконец-то, — хохотнул друг, на что я в ответ слегка нахмурилась и приподняла бровь, но он проигнорировал мой немой вопрос. — Что ты делать с этим будешь? — Леха внимательно заглянул мне в глаза. «Как в душу смотрит, ей-богу», — подумала я, чувствуя, как по задней стороне шеи пробежались мурашки. — Варианты? — я кинула очередной вопросительный взгляд на него. — Зависит от того, что ты сама хочешь. — А как ты сам, блин, думаешь? — Поня-ятно… — он замолчал, что-то обдумывая, — И все же ты ебанько… После этой фразы мы некоторое время спорили (он активно пытался объяснить, почему я больная на голову, а я не понимала, в чем проблема, ну… или делала вид, чтобы его побесить; как знать); в итоге мы закрыли тему, когда моему другу надоело. Кроме того, он рассказал, что пропажи скота участились, поэтому он попросил меня не вылезать на улицу ночью лишний раз, чтобы не напороться на проблемы. «Заботливый, ворчун», — подумала я и хихикнула над этой мыслью, а, словив непонимающий взгляд, вообще заржала в голос. Друг присоединился; видно, не смог устоять против моего прекрасного настроения и заливистого смеха, прикрывающегося редкими попытками отдышаться. События прошлого дня стирались из памяти, замещаясь уютной, беззаботной атмосферой и впечатлениями нового дня. Жизнь продолжалась, но что-то внутри шептало, что это только начало…