SandLove

      Чонгук не помнит, сколько уже бредёт по нескончаемым пескам. Кажется, минут сорок или семнадцать часов, если не пять дней. Солнце нещадно палит, а последний запас воды закончился несколько километров назад. Смерть нервно дышит в спину, наступая на пятки. Ровно через сутки она заберёт ещё одну заблудшую душу в пустыне Сахара.              Чон Чонгук – лётчик экспериментальной авиации со стажем в шесть лет, в очередной раз проводивший испытание нового воздушного судна – лёгкого истребителя F-5, сконструированного совместно с Соединёнными Штатами. Всё это время судьба была на его стороне, но сегодня отвлеклась от своего экстремального подопечного, и парень потерпел крушение на Северной части одной из самой большой пустыни мира. Людей такой опасной профессии используют для проведения опытно-конструкторских, экспериментальных, научно-исследовательских работ и испытаний авиационной техники. Если смотреть на статистику, в испытательных полётах погибло семьдесят семь лётчиков. Чон Чонгук станет семьдесят восьмым.              Семьи у него не осталось, а значит и искать его никто не будет. Собственно, поэтому Чон и устроил такие игры со смертью. В шестнадцать лет пошёл в военное училище, там и нашёл дело по душе, которому отдавал всего себя и ради которого скоро откинет концы. Конечно, все лётчики проходят инструктаж про правила поведения при падающем самолёте, но что можно сделать, если у тебя слева – песок, справа – песок, а в дали… Тоже песок.              Чонгук мог остаться у обломков судна и ждать манны небесной в виде спасателей, но согласитесь, что это бессмысленно. Поэтому он сейчас волочит ноги по бескрайней песчаной пустыне в ожидании скорой кончины. Во рту сухо, также как и в глазах, а лёгкие разрывает от горячего воздуха. Капельки пота мгновенно растворяются на солнце, так что кожа похожа на потрескавшуюся землю со дна озера. Камуфляжная куртка осталась далеко позади вместе с майкой, так что вся Африка может лицезреть горячее тело Чон Чонгука. Но, к сожалению, никто не оценит годы усердной работы.              Спустя несколько часов бесцельной ходьбы, Чонгук решает остановиться перевести дух. Зрение отказывается фокусироваться, поэтому линия горизонта постепенно расплывается. Обернувшись, парень не видит даже своих следов. Зато есть кое-что странное – широкая линия, которую не заметает песком. Она тянется несколько километров ровно за идущим. Повернувшись обратно, Чон снова видит этот тягучий след и решает пойти по нему. Терять уже нечего, может что путного найдёт.              Спустя ещё час вдалеке появляются очертания оазиса. Чонгук трет пересохшие глаза в неверии. Он собирает оставшиеся силы и бежит, спотыкаясь, к воде, молясь всем известным Богам, чтобы это был не мираж. И, о чудо, действительно настоящий крохотный оазис с чистейшем прозрачным озерком, в котором отражалось голубизна неба, и невысокая парочка пальмс раскидистыми листьями. Парень жадно припадает к воде, желая в ней захлебнуться, а затем полностью окунается в неё, сняв остаток одежды.              Чувство - как будто заново родился. Даже когда ступаешь на землю после длительного и тяжелого испытания, Чонгук не испытывает такого наслаждения как сейчас. Тело расслабляется в прохладе воды, а мозг охлаждается и мысли проясняются. И вот уже ты не хочешь жалко умирать посреди чёртовой пустыни, а хочешь жить без сожалений в родном городе. Чонгук не думает о том, как сюда попал, как будет выживать дальше, вернётся ли домой и отчего это был след, который привёл его к оазису. К этому он вернётся потом, а пока – восстановление водного баланса и отдых.              Вдоволь накупавшись, Чон устроился под стройной пальмой и прикрыл глаза, в надежде поймать несколько минут сна, чтобы с новыми силами продолжить путь. Да, парень всё еще не планирует сидеть на одном месте, а собирается искать выход из сложившийся ситуации сам. Вот такой он – Чон неотчаявшийсяЧонгук. Как не странно, Морфей удержал его в объятиях до самой ночи, что, проснувшись, Чон увидел яркую луну, покрывало маленьких и далёких звезд и… Человека?              Чонгук уставился перед собой большими карими глазами: в нескольких метров от него сидел юноша и перебирал дрова в горящем костре тоненькой палочкой, от света которого можно было рассмотреть белое одеяние и золотистого цвета густые волосы, ровный профиль со спокойными чертами лица и слегка блестящей кожей от лунного света и огоньков огня. Чонгук в неверии протёр глаза и в следующую секунду остался только небольшой костёр. Вокруг – ни одного следа пребывания кого-либо. Лишь та же широкая полоса, уходящая в темноту ночи.              Спустив всё на дремоту, Чонгук подошёл к огню и увидел несколько кусочков жаренного мяса и кучку фруктов. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив своего благодетеля, парень принялся за еду. Отказываться в его то положении было бы крайне глупо, остаётся надеяться, что высшие силы не подсунули ему человечину и он не станет каннибалом.              На утро – ни озера, ни пальм. Чонгук проснулся на ненавистном ему уже песке и потянулся затёкшими конечностями. Первая мысль была, что ему всё это приснилось, вторая, что он умер и теперь вечно должен скитаться по бесконечной пустыне. Но, убедившись, что жив, Чон двинулся куда-то вперёд. Единственное, что оставила ночь – фляга с водой.              Пол дня бессмысленно прошатавшись и выпив всё до капли, парень упал на горячий песок, прося небеса закончить эти мучения и забрать его жалкую жизнь. Чонгук начал барахтаться, раскидывая песок руками и ногами, и кричать во всё горло. Слёзы мгновенно испарялись на палящем солнце. Успокоив внезапный порыв истерики, Чон поднялся, выравнивая дыхание. И в тот момент, когда парень отряхивал брюки трясущимися руками, он услышал шипение по левую сторону от себя.              

/The Arcane Dominion – Eluveitie/

             Змея. Огромная, мать его, тварь, достигающая в длину приблизительно четыре метра. Она возвышалась над парнем во весь его рост и надувала капюшон, широко раскрыв пасть и дико шипя, сверкая чёрными бездонными глазищами. Самое удивительное заключалось даже не в её размерах, а в цвете чешуи – золотой, как самый настоящий благородный металл или выплавленные слитки. Конечно, Чон не заметил змея во время скитания – он слился с песком. Хорошая маскировка, не поспоришь.              Чонгук никогда в жизни так не боялся: ни когда первый раз сел за штурвал, ни когда эвакуировался с самолёта. Ноги предательски подкосились, и парень упал на колени. Чон уже думал, что лучше бы умер от обезвоживания, чем в пасти этого монстра. Его тело могли найти спустя какое-то время, а тут и костей не останется. Змея, тем временем, поднималась всё выше, раздувая капюшон. Она смотрела в самую душу, как будто начинала поедать изнутри, выкачивая жизненные силы. Чонгук видел своё отражение в тёмном стекле глаз, хотя на самом деле в них отражалась его скорая смерть. Сознание медленно покидало его: день превращался в безлунную ночь, а шипение разносилось вибрацией от перепонок до кончиков пальцев ног. Через мгновение все звуки стихли, осталась только темнота.              Сознание вернулось кЧонгуку также внезапно, как и покинуло его. Нашёл он себя под кустом папоротника рядом с водой. Тень от пальмы хорошо прикрывала от солнца, поэтому за перегрев можно не переживать. Стоп. Листья папоротника? Вода? Чон резко принимает сидячее положение, от чего появляются мушки перед глазами, а голову разрывает, как в наковальне от молотка. Быстро придя в себя, парень осматривается – на вид тот же оазис, только с парочкой другой зеленушки и юношей у озера.              -Ты, - преодолевая головную боль, крикнул Чонгук в сторону загадочного незнакомца. У того не дрогнул ни единый золотистый волосок, так что он продолжил набирать воду в глиняный узорчатый кувшин.              -Возьми, - тихо сказал юноша и протянул посудину в сторону лётчика. Его кожа поблескивала от солнечного света чуть ярче, чем тогда при луне, а взгляд был направлен в противоположную от парня сторону.              -Кто ты такой? – не унимался Чонгук, начиная медленно вставать и держась за голову. Чужая рука затряслась, но тоненькие пальцы крепко держали ручку кувшина. Юноша всё еще не поворачивал головы, но Чон и не просил. Он медленно на негнущихся ногах подошёл к нему и принял посудину, глина которой приятно охлаждала кожу. Затем он в несколько больших глотков осушил её, после чего боль и слабость во всём теле постепенно прошла.              Полностью возвратив сознание на место, Чонгук оглядел парня перед ним: то же белоснежное платье в пол, полностью перекрывая вид на ноги, густые золотые волосы идеально уложены. Смотря из далека, можно было бы принять его за девушку, но низкий тягучий голос указывал на обратное. Чон впервые подвис от вида человека мужского пола, он не видел ничего идеальнее, чем эту фигуру, стан и профиль.              Почувствовав затылком чужой взгляд, юноша хотел было обернуться, но одёрнул себя и спрятал руки за длинными рукавами, касающихся песка. Он явно принимал какое-то решение, а Чонгук продолжал высчитывать каждый позвонок на ровной спине, поднимаясь к лопаткам.              -Отвернисссь, - растягивая шипящий, проговорил загадочный парень.              Чонгукпрожигал дыру взглядом в чужой спине, когда по ней прошлась волна вдоль позвоночника, состоящая из маленьких золотых чешуек. Парень проморгался и, не придав этому особого значения, повернулся. Спорить сейчас было не в его положении. Возможно, этот паренёк ему жизнь спас.              -Как зовут? – теперь очередь златовласого рассматривать. Он скользнул снизу вверх, внимательно обводя каждый мускул на крепкой спине с медовой кожей и, как будто, пересчитывая каждый волосок на голове, смешанные с песчинками от пребывания на песке. Парню явно нравился вид перед собой, так что он, закусив нижнюю губу, переключил внимание на мускулистые руки, сжимая кулаки до впивающихся в кожу ногтей. Во всей пустыне с момента её существования не было такого подтянутого и накаченного тела.              -Чон Чонгук, - отчеканил, как в армии учили. За годы службы это вошло в привычку, что не отнять даже на пенсии.              -Красссивое тело вкупе ссскрасссивым именем, - делая шаг вперед и подходя вплотную, проговорил незнакомец. – Какая удача, - он наклонился к безумно манящей шее и, ведя носом вдоль плеча, втянул естественный аромат парня смешанный с потом и кровью. Его голос был больше похож на шипение, отчего тело покрылось гусиной кожей и, когда Чон почувствовал чужое горячее дыхание на себе, обернулся, сталкиваясь с чёрными как смоль большими глазами.              У лётчика перехватило дыхание. На него смотрели две абсолютно тёмные глазницы, без белков, только ночь и отражение Чона. И тут до него дошли обрывки воспоминаний перед тем, как он упал в обморок. Огромная золотая змея с точно такими же глазищами. Дыхание перехватило, отчего парень гулко сглотнул, получив ухмылку, больше похожую на оскал, на лице напротив, которая обнажила два клыка, в точности как у той твари.              -Ты боишшшся, Чон-Чон-Гук? – выговаривая имя по слогам, как будто пробовал на вкус.              -Ты что такое? – одними губами прошептал Чон, замечая, как кожа незнакомца заменялась чешуйками в области шеи. На него смотрела сама смерть.              -Хочу уссслышшшать твой вопль, когда буду ломать тебе косссти.              Чонгук почувствовал что-то холодное, поднимающееся по ногам к голой спине. Это был чёртов хвост. Выругавшись, парень кинулся вперед и, пользуясь секундным замешательством, сжал чужое горло, заваливая тварь на песок и садясь сверху. Она лишь улыбнулась, удлиняя клыки и высовывая нечеловеческий, а змеиный язык. Обхватив длинными пальцами сжимающие горло запястья, златовласый скинул Чона одним рывком, устраиваясь на твёрдом торсе и обвивая ноги хвостом.              -Сожрёшь меня, ты, жалкая тварь? - прорычал парень, прижимаемый к земле тяжёлой тушей.              Хватка на ногах ослабла, а клыки и вовсе исчезли, делая из змееподобного - обычного человека, за исключением всё ещё чёрных глаз. Почувствовав небольшую свободу, Чон стукнул лбом чужой и быстро отполз от неизвестного существа. На идеальном лице не осталось и следа от внезапного удара.              -Так сссильнохочешшшь жить, Чонгук? – тварь, сейчас больше похожая на обычного юношу, лежала на животе, подпирая подбородок руками и болтая худыми ногами в воздухе. Златовласый не отрывал взгляд от песка.              -Я умру, но не здесь и не сейчас, - поднимаясь на ноги, ответил Чон.              -М-м-м, - протянул незнакомец, переворачиваясь на спину, отчего его волосы сливались с цветом песка. Он звонко рассмеялся, когда парень запнулся об его хвост, обнажая белоснежные клыки.              -Хватит играть со мной, - со всей злостью прокричал Чонгук, уверенно идя в сторону юноши. Тот даже не сдвинулся с места, когда парень навис над ним, как отвесная скала над морем.              -Я столько энергии потратил, чтобы сделать два оазиса для тебя, - теперь златовласый говорил обычно, не растягивая звуки. – Мог бы и поблагодарить, а ты лишь оскорбил меня, - по щеке прошлась волна из чешуек, завиваясь и исчезая. Чонгук завороженно проследил за этим, ловя себя на мысли, что хотел бы прикоснуться.              -Зачем спас, если всё равно собирался убить? – Чон спустился взглядом ниже, к пухлым губам, растягивающимися в квадратной улыбке и снова обнажающей клыки.              -Еда вкуснее свежей, чем протухшей.              А Чонгук, тем временем, уже обводил тонкую талию, выделяющуюся под шелком платья. Чон клянется, что в жизни не видел никого красивее и идеальнее. Только вот он даже не догадывается, что Змей сейчас думает о том же.              -Всё ещё хочешь сожрать меня? – спрашивает парень, смотря прямо в черноту глаз. Видеть их до сих пор дико, но Чон проглатывает комок страха и даже справляется с дрожью конечностей.              -Тебя - хочу, но не сожрать, - юноша плавно встал, поправляя струящийся вниз шелк платья, так до невозможного хорошо подходящий его стройной фигуре и золотистому цвету кожи.              -Не приближайся, - Чонгук попятился прочь от надвигавшегося на него незнакомца.              -Ким-Тэ-Хён, - прошептал златовласый и, ослепив яркой вспышкой Чона, исчез, оставив змеиный след, тянущийся в даль.              Чонгук сложил три слога и произнес имя: «Ким Тэхён».                     

***

             Ким Тэхён – чистокровный потомственный змей, второй сын Ким Сокджина – правителя самой большой антарктической пустыни. По приказу отца отправлен в Сахару поддерживать мир и порядок и избавляться от надоедливых людей. История умалчивает о его возрасте, но он явно прожил более нескольких тысяч лет. Из-за длительного пребывания в песках приобрел золотой оттенок кожи, что довольно удобно для маскировки в песках. Имеет небольшие магические способности, которые накапливает от поедания живой плоти, и может применять в различных целях. Вот всё, что известно на данный момент о загадочном пустынном змее.              Сейчас Тэхён сидел на верхушке песочного холма, обняв ноги и упираясь подбородком о костлявые колени, собирая изящным движением пальцем песчинки в воронку, с помощью которой можно поддерживать связь с единственным близким человеком.              -Малой, что клыки повесил? – теплый голос на том конце успокаивал.              -Хён, - протянул как-то жалобно Ким, - мне нужен совет.              -Последний раз ты советовался со мной веков шестнадцать назад. Что случилось, Тэ? – старший спросил уже с беспокойством.              Пак Чимин – первый сын Его Величества КимСокджина и старший брат Тэхёна. Вызвался управлять тропическими лесами Амазонии. Большую часть времени проводит в бассейне реки Амазонка. Змей достигает в длину приблизительно пять метров, имеет серовато-зеленую окраску с двумя рядами больших бурых пятен и ряд жёлтых пятен, окружённых чёрными кольцами, что хорошо маскирует в воде. Если говорить о возрасте – около девяти десятков веков.              К младшему брату особенно привязан. Когда Тэхёна только отправили в пустыню, Чимин обучил его всему, что знал сам: как грамотно пользоваться силами, какими людьми лучше питаться, а от каких может быть несваренье желудка, как без вреда для змеиной сущности обращаться в человека, а также рассказывал о самых первых правителях. Ким всё схватывал налету, потому вырос умным, справедливым и самостоятельным, как и воспитывал его старший.              -Я…Кажется, я…В общем, мне… - Тэхён очень нервничал. Пак это понял по бегающим чёрным глазам-бусинам. - Я не уверен, но, кажется, мне понравился человек, - протараторил младший на одном дыхании.              -Йа, - с облегчением произнёс змей, - я уже подумал у тебя там война началась.              -Это хуже войны, Чимин! Что мне теперь делать? Я не смог съесть его и сказал своё имя. Хён! Отец чешую с меня сдерёт, если узнает.              -Хэй, малыш, успокойся, - Чимину безумно хотелось удушить брата в крепких змеиных объятиях, но расстояние решило всё за него, поэтому он смягчил голос как мог, потому что знает – его голос всегда расслабляет младшего. – Рассказать тебе кое-что?              -Если про очередной новый вид твоих лягушек, то нет, - с полуулыбкой сказал Тэхён. Он действительно начал успокаиваться, когда понял, что хён не собирается его ругать или осуждать.              -У меня есть более подходящая история. Я тебе никогда не говорил, ждал, когда ты подрастёшь, и вот, видимо, пора. К твоему удивлению, мне тоже однажды понравился человек. Какой-то исследователь с пепельными волосами и кошачьими глазами, который рубил мои листья своей дурацкой катаной. Ну, я его и подвесил за руки и хотел искусать до смерти. Подошёл вплотную, а этот придурок засосал меня.              -Он не испугался твоих чёрных глаз, клыков, зеленоватого оттенка кожи? – Тэхён выпучился на песочную воронку и не верил своим ушам.              -Нет, представляешь? Я растерялся, обратился и уполз. Вернулся к нему только ночью, а он улыбается и спрашивает: «У тебя всё в порядке?». Развязал его, а когда этот дурной не сбежал, заговорил с ним. Парень сказал, что его зовут Мин Юнги и приехал, потому что услышал легенду, что в лесах обитает человек-змей и хотел познакомиться. Пока он рассказывал о себе, я всё больше влюблялся.              -Что случилось потом? – младший замер в предвкушении. Он понимал, что ему доверили страшную тайну, потому как, если бы отец узнал об этом, его брата бы лишили титула и отправили в ледники, где он не протянул бы и трёх дней, так как не переносил холод.              -Он ходил за мной неделю. А когда признался, что ему нравлюсь, как змея и как человек, я отдал ему себя. Той страстной ночью я чувствовал себя настолько любимым и желанным, что забыл о предосторожности. На утро рядом лежало бездыханное тело Юнги.              -Отец…              -Он вынес мне предупреждение. В тот день я вышел в ближайшую деревню и извёл всех её жителей. Там были невинные люди, но змей требовал возмездия. С тех пор я убиваю любого, кто зайдёт в леса.              -Мне очень жаль, - Тэхён опустил глаза и сжал ткань платья. – Я бы не справился с болью утраты, как ты, хён.              -Знаю, ТэТэ. Поэтому выведи его из пустыни, если не хочешь повторить мою судьбу. Прошу тебя, малыш, не наделай глупостей, хорошо?              -Не хочу отпускать. Я сделаю барьер, и отец не найдет его. Чимина, пожалуйста, - Тэхён не просил – он умолял. Ему всегда жизненно необходимо было одобрение брата в принятии решений. Чимин понимал, что, если он откажет, то младший сделает как его просят, но Пак никогда не мог воспротивиться этим обсидиановым глазам. – Хён, ну пожалуйста.              -Змей всемогущий, - вздохнул старший. – Держи клыки выше, малой.              -Люблю тебя, хён, - и с этими словами Тэхён опустил руку, и воронка рассыпалась.              Лёгкий тёплый ветерок потрепал золотистые волосы Кима. Он прошептал одними губами «Спасибо» и отправился на охоту, так как такие сеансы общения отнимают много сил и энергии, которую нужно поддерживать в балансе, как человеку – воду в своём организме.                     

***

             После исчезновения, так называемого, Тэхёна, Чон смыл усталость и боль в чистой и прозрачной воде озера, пособирал фруктов и, когда начали сгущаться сумерки, развёл костёр, предусмотрительно оставленными поблизости палочками и сучьями.              Он всячески старался избегать мыслей о загадочном человеке-змее, о своей неудавшейся смерти (сколько можно уже?), что делать дальше и как выбраться из злополучной пустыни. Чонгук просто поддерживал жизнь в своём разбитом теле, сам не зная, для чего. Судьба явно даёт ему второй шанс, раз уберегла от переваривания в желудке и от голодной смерти. Сейчас парень опирался на ствол пальмы в полусидящем положении, прикрыв веки и подложив одну руку под голову, а пальцем второй вырисовывав круги на песке. Он думал о череде событий, которые привели его сюда, не упуская ни одной, даже самой маленькой, детали. Чон не жалел, что пошёл в лётчики, что посвятил большую часть своего времени изучению военно-воздушного дела и что находится в центре огромнейшей пустыни с какой-то неизведанной тварью под боком.              Сон почти взял вверх над ясными размышлениями, когда Чонгук почувствовал что-то холодное на своей коже. Распахнув полусонные глаза, он задержал дыхание – его талию обвивала худенькая, блестящая от света костра, рука, а на грудь легла золотистая макушка. Руки парня так и застыли в воздухе. По его лицу было бы невозможно прочитать, какие эмоции он испытывает от обнимающего его существа: удивление, смятение, возмущение вперемешку с липким страхом и нотки спокойствия, что это здесь, а не скрывается где-то под землёй, чтобы внезапно наброситься.              Парень жутко холодный, что несвойственно для обычно человека, но он им и не был. На нём всё то же белоснежное длинное платье, азолотые волосы прикрывали часть лица. Густые ресницы подрагивали от размеренных вдохов и шипящих выдохов. Чонгук всё ещё не отказывался от своей клятвы, что юноша - идеален.              Боковым зрением заметив подкрадывающийся к его шее кончик змеиного хвоста, Чон грубо отмахнулся от него, соприкоснувшись с гладкой поверхностью чешуи.              -Йа, хвост – это моё самое чувствительное место, - возмутился Тэхён, крепче сжав чонгукову талию.              -Хотел отвлечь и придушить?              -Заткнисссь, - с раздражением прошипел змей, показывая клыки из-под пухлых губ. –Я слушаю, как передвигается кровь по твоим венам, - уже спокойно добавил Ким.              -Слезь с меня, - больше прося, чем приказывая, выдавил Чонгук, но сам не предпринимал никаких попыток, чтобы избавиться от конечностей парня.              -Твоё сердце бьётся быстрее, - проигнорировав приказпросьбу, подметил Тэхён, втягивая естественный запах лётчика.              А Чонгук и сам не знает, почему так реагирует. То ли от исходящей опасности змея, то ли от странного расплывшегося кусочка тепла внутри, хотя на деле он ощущал холод,то ли от низко-шипящего голоса парня, что затуманивал сознание. Тело покрылось холодом от осознания, а вдоль чужой, обнимающей его руке, прошлась чешуйчатая волна, ушедшая куда-то в изгиб шеи. Чон понял, что не боится это существо и не поворачивал язык, чтобы назвать его жалкой тварью. Он вздрогнул, отчего привлёк внимание до этого спокойно лежащего змея. Ким посмотрел на него своими чёрными непрозрачными обсидианами, в которых Чонгук увидел… Беспокойство? Да ну нет, бред какой-то. Он перевёл взгляд на язычок пламени, лишь бы не упасть в пропасть бездонных глаз, хотя и понимал, что падение неизбежно.              -Я тебе так неприятен? – прервал вопросом затянувшееся молчание Тэхён. – Расслабься. Сказал же – не буду тебя есть, - укладываясь обратно на часто вздымающуюся грудь, закончил Змей.              Вопрос был из ряда вон. Чонгук выгнул бровь, типа: камон, ты вообще-то огромная, мать его, змея, способная обращаться в человека, пытался сожрать меня, а теперь ведёшь себя как ни в чём не повинное создание. А так не, всё в порядке.              -С чего я должен верить тебе? – спросил очевидную вещь парень, смотря на звёздное небо.              

/Wild – XOV/

             -Змеям нельзя доверять.              Изящным движением Тэхён перекинул одну ногу через Чона и уселся на рельефный живот, ведя тоненькими пальцами вверх к шее, задевая холодными подушечками бусины сосков, на одном из которых поблескивало серебряное колечко. Ким медленно потянул за него, заставив Чонгука напрячься и приподняться на локтях, тем самым сокращая расстояние между их лицами и впервые сталкиваясь вплотную с чёрными глазами. Змей улыбается, обнажая белоснежные клыки, и придвигается ещё ближе, что кончики носов соприкоснулись.              -Что ты делаешь? –шепчет Чон, пытаясь отстраниться, но не успевает.              Тэхён подаётся вперед и припадает к манящим губам, так и замирая, ожидая реакции. Он всё еще не уверен, что поступает правильно, но либо сейчас, либо никогда, и пусть, что будет. Гук застывает на несколько секунд, а потом закрывает глаза на неправильность этой ситуации и несмело отвечает. Ким зарывается руками в густые волосы и врывается в чужое пространство, проталкивая длинный змеиный язык и доставая до стенки горла. Чон теряется от такого напора, но на подсознательном уровне продолжает целовать, обводя нёбо, зубы, острые клыки, а затем и сплетаясь языками с Кимом. Парень надавливает на холодные лопатки, опускаясь вместе на песок, и чувствует пробежавшую волну чешуек ладонями. Тэхён отстраняется, оттягивая нижнюю припухшую губу.              -А если моя слюна ядовитая? – змей склоняет голову на плечо и щурится.              -Я приму весь твой яд без остатка, чтобы он больше никому не достался.              И целует. Чонгук пошёл на попятную, потому как, если бы существо хотело убить – уже убило. На Родине его никто не ждёт, из пустыни вряд ли выберется живым, а ведь он так и не полюбил никого и не был любим кем-то за свой короткий отрезок времени. Всю сознательную жизнь Чон провёл в армии, отдавая всего себя самолётам. Почему он не может хоть раз отдаться кому-то живому? Тому, кто хочет его не за ордена и погоны, не за деньги и недвижимость, не за славу и известность, а просто его, Чон Чонгука.              Поэтому он позволяет златовласому созданию бесстыдно шариться по своему телу, ощущая стянувшийся комок волнения и предвкушения внизу живота. Пока Ким выцеловывал шею, оставляя тёмно-фиолетовые отметины, Гук тянется к ленточке, удерживающей платье на чужом теле, и тянет за неё. Тэхён выпрямляется, позволяя ткани соскользнуть с худощавых плеч, а затем откидывает одежду в темноту ночи, представая пред Чоном всей своей стройной фигуркой с отблеском чешуи на золотистой коже.              -Не могу её контролировать, когда нервничаю, но могу одеться. Тебе наверно…              -Ты идеален.              Чон притягивает Тэхёна за тонкую талию, сразу углубляя поцелуй, а последний, в свою очередь, устраивается между ног, расстёгивая и стягивая камуфляжные штаны, кладёт руку на возбуждение парня и начинает водить верх-вниз, ловя первый стон сладкими губами. Ким оставляет налившийся кровью член, раздвигает чужие ноги шире, залипая на накаченных бедрах, и выцеловывает каждую напряженную мышцу на них, несильно прикусывая до красных меток. Выпрямившись, чтобы видеть лицо парня, Змей подносит указательный палец к губам и погружает в свой рот, обильно смачивая слюной.Чонгук смотрит на это действо потемневшими от возбуждения глазами и думает, как хорошо бы эти пухлые губы смотрелись вокруг его члена. Картинки из пошлой фантазии расплываются, когда Тэхён нащупывает желанный проход и приставляет увлажненный палец.              -Это был мой первый поцелуй.              Гук отвлекается на чужое откровение и пропускает момент, когда в него входит непривычно длинный палец Кима, и давится собственным стоном. Пока у парня чёрные круги перед глазами, Змей наклоняется к груди, всасывая кожу вокруг пирсинга с правой стороны, а затем и саму бусину соска, ощущая на языке вкус металлического колечка, и проталкивает второй палец. Тэхён начинает медленно растягивать парня на манеру ножниц, одновременно даря нежные поцелуи по всему телу, мысленно призывая расслабиться. Гук, конечно, не телепат, но плавится под ласками и уже пытается сам насадиться пальцы внутри, заменяя дикую боль возбуждением. Ким обхватывает стоящий член, надавливая на головку, и начинает надрачивать, ускоряя темп, стараясь облегчить дискомфорт парня. Когда из лётчика вырывается очередная порция стонов, Тэхён добавляет третий палец, продолжая растягивать. Он догадывается, что Гук стоически терпит, уж так в армии приучили, поэтому поставил себе цель доставить удовольствие обоим, а не только себе любимому. Чонгук чувствует надвигающийся оргазм, когда Змей прикусывает по очереди его соски, сразу зализывая своим длинным змеиным языком. Если у Тэхёна хвост – самое чувствительное место, то у Чона – соски, и, кажется, Ким понял это еще с первого касания.              Нащупав средним пальцем простату, Тэхён легонько надавливает на неё, отчего парень не сдерживается и кончает в первый раз в широкую ладонь под свой громкий полустон-полукрик, выгибаясь до хруста позвонков. Змей удовлетворенно улыбается и начинает двигать рукой под тем же углом, снова и снова задевая комок нервов. Чонгук перестаёт бессвязностонать, когда ощущает пустоту внутри и открывает до этого прикрытые глаза и видит, как Ким размазывает его же сперму по своему немаленькому члену, сочившемуся естественной смазкой, отчего мгновенно напрягается и гулко сглатывает.              -Я не остановлюсь, даже если ты попросишь. Прости, Чонгуки.              С этими словами Ким приставляет головку ко влажной дырочке, надавливая на неё, но не входя. Он морально готовит парня, тягуче целуя, и, оборвав поцелуй с громким чмоканьем, спускается к ямке в углу ключицы, впиваясь клыками в разгоряченную кожу, прокусывая до крови. Чонгук вскрикивает от пронзившей шею боли и не замечает, как в него входят на пол длины, сжимается, выбивая из Тэхёна низкий стон от узости внутри парня.              Змей зализывает укус, чувствуя металлический привкус, и одной рукой водит по вновь стоящему члену, расслабляя парня и внутри, и снаружи. А Гук на этом завершает работу мозга, закусывает губы до крови, оплетает ногами поясницу и гортанно стонет, когда член проезжается по простате. Тэхён поднимается к алым губам, всасывает по очереди верхнюю и нижнюю, обводя ранки кончиком языка, и начинает медленно двигаться.              Когда наслаждение полностью вытесняет боль, Чон пытается подстроиться под уже быстрые и неплавные движения Змея, насаживаясь на всю длину. Тишину пустынной ночи рассекают шлепки двух горячих и потных тел, сопровождаемых протяжными низкими стонами.              Оставив по всем доступным участкам кожи бордовые кровоподтёки, Ким возвращается к лицу и заглядывает в помутневшие тёмные глаза, жарко выдыхая в пухлые губы с запёкшейся на них кровью. Сделав последний резкий глубокий толчок до упора, Тэхён кончает внутрь, на мгновенье покрываясь золотой чешуёй, одновременно с Чоном, который с громким вскриком изливается себе на живот.Чонгук прикрывает веки, часто дыша, а Змей валится сверху, не выходя из парня.              -Ты забрал мою девственность, малыш Гу, - Ким вытаскивает член из растянутого ануса и ложится рядом, смотря на расслабленный профиль парня.              -А ты мою натуральность, змей-искуситель, - отходя от оргазма, выговаривает Гук, еле шевеля раскрасневшимися губами.              -Чтобы ты знал, я не привораживал тебя, Чонгуки, хотя мог, - шепчет Тэхён в самое ухо, прикусывая хрящик. Чонгуку стоит больших усилий, чтобы не возбудиться вновь, потому он поворачивается, хватает змеят за горло, забираясь сверху на него, и прижимает коленями худощавые руки к земле.              -Дальше что? Оставишь меня здесь в качестве секс-игрушки? – парень сильнее сдавил шею, но в ответ получил лишь шипение. Змей даже не пытался высвободиться из-под сильной хватки. Казалось, он забавлялся, о чём говорила его хитрая улыбка с выглядывающими удлинившимися клыками.              -Я не увлекаюсь асфиксией, - Тэхён провёл языком по нижней губе, притягивая этим действом взгляд Гука, – но можем попробовать, - его кожа начала покрываться чешуёй, достигая выразительных скул.              Чонгук выругивается себе под нос и слезает со скалившегося Кима, ища глазами свои брюки. Найдя единственный предмет одежды недалеко от пальмы, Чон быстро натягивает его на себя и поворачивается, чтобы покончить с надоедливой змеюкой. Тэхён стоял уже в привычном белоснежном платье, без единой песчинки на нем, и зачёсывал золотистую шевелюру, при этом смотря из-под опущенных век на лётчика.              -Мне нужно идти, но…              -Ну конечно, - Чонгук показательно вздыхает, перебивая, и упирается руками в бока.              -Останься здесь. Я сохраню оазис для тебя, а когда вернусь, мы… - Ким не заканчивает предложение, тушуясь, и в следующий момент оставляет после себя лишь змеиный след, исчезнув в порыве ветра.              -Как будто мне есть куда идти, - высказывает мысли в слух парень и направляется к озеру смыть остатки незабываемой ночи.              

***

      

      Тэхён появился также внезапно, как и исчез. Чонгук разводил костёр в тот момент, когда услышал шипение за спиной, но не обернулся, продолжив своё занятие. Он только вздёрнул головой, ощутив шевеление в волосах на затылке, в попытке избавиться от надоедливого хвоста. Трогать его не стал, так как запомнил, что это чувствительное место, а Змей пока не сделал ему ничего смертельно плохого, чтобы доставлять ему дискомфорт. Поэтому лётчик просто трясет головой, хмуря брови, но слегка улыбаясь кончиками губ на странный интерес существа к его волосам.              -У тебя такие мягкие волосы, Чонгуки, - Ким опаляет ухо жарким дыханием, целуя мочку и окольцовывая талию парня, оглаживая рельефный живот.              -Где ты был? – Чон смотрит на зарождающийся огонёк пламени, старательно игнорируя чужие прикосновения.              -Скажем так, восполнял запасы энергии, - укладывая подбородок на плечо парня, отвечает Ким.              -Каким образом?              -Если у меня не будет сил, я не смогу поддерживать этот оазис, и ты умрешь от обезвоживания. Поэтому мне пришлось… М-м-м… Попросить помощи у парочки людей.              -Ты убил их, а потом сожрал.              -А ты догадливый, Гуки, - Тэхён медленно подобрался к пирсингу на соске и начал играться с ним, наслаждаясь участившимся сердцебиением, - но давай поговорим о другом, - он оставляет невесомый поцелуй на маленьком шраме на скуле и отстраняется, чтобы видеть полюбившиеся лицо.              Чонгук уже не пугается черных, как смоль, непроглядных глаз, а смотрит уверенно своими карими в самую глубину, что заметно радует Змея. Никто не смотрел на него так, без страха, отвращения или любопытства. Ему за столько веков разные люди попадались, но все они кончали одинаково. Тэхён правда хотел пообщаться с человеком, даже не смотря на запреты. Уж очень ему было интересно, чем живут смертные. Тут даже Чимин не мог его остановить. Но маленький Змей постоянно разочаровывался в неспособности, казалось бы, разумных существ, то бишь людей, принять что-то выходящее из их привычного устоя. Потому перестал пытаться наладить контакт, а просто выполнял свою задачу, как правителя пустыни.              А сейчас, когда, наконец, нашел человека, который смотрит на него, как на кого-то бесценного, которому он отдал своё тело и начал раскрывать душу, Киму было невероятно тяжело отказываться от своих внезапно появившихся чувств к этому Чон Чонгуку, бесстрашному летчику, который, не смотря на очевидный страх перед неизведанным опасным существом, позволил управлять своим телом и жизнью. Но больше всего Тэхёну не хотелось обнаружить остывшее тело в горячем песке пустыни из-за эгоистичного желания оставить парня здесь, рядом с собой. Ведь отец, рано или поздно, прознает и точно не будет делать исключений, поэтому кары не избежать.              Тэхён нарушил самый строжайший закон – не вступать ни в какие отношения с людьми. А поскольку Ким не был примерным сыном, в отличие от Чимина, наказание будет по истине страшным. Змей, недолго думая, принял решение.              -Я выведу тебя из пустыни.              -Я хочу остаться с тобой.              Произнесли одновременно на одном дыхании. Ким теребил подол платья, а Чон сжимал до боли колени. Оба смотрят широко раскрытыми глазами, в надежде, что им послышались слова друг друга. Молчат. Внезапный порыв ветра потушил разгоревшийся костёр, а окружающие звуки резко стихли.              -Что значит…              -Я не могу рисковать тобой, Чонгука, - Тэхён касается чужой щеки, нежно поглаживая большим пальцем. – Я бы очень хотел оставить тебя и любить всем своим змеиным нутром, но не могу, - он убирает руку, опуская голову, но Чон перехватывает и сплетает их пальцы. Стирает дорожку от черных слез и целует, вкладывая все свои чувства. И ему отвечают. Аккуратно сминают пересохшие губы, не задевая кожу клыками. Останавливаются, чтобы перевести дыхание и считать эмоции по глазам. Оба влюбились. Оба безнадежно.              -Слушай, - Чонгук разрывает поцелуй и прикладывает златовласого к своей груди. Змей слышит участившиеся сердце и движение крови и расслабляется. – Утром, - выносит приговор, поглаживая по шелковистой макушке, а другой рукой по холодной спине. Пальцами чувствует, как чужая кожа покрылась гладкой чешуёй в знак протеста, но затем вернулась в человеческий вид в принятии.              В пустыне Сахара солнце восходит в шесть утра. Они говорили и говорили: человек рассказывал о прошлом, о военной жизни в Сеуле, а змей внимательно слушал, завороженно смотря на движение рук, перекатывающиеся мышцы, лицо с кроличьей улыбкой и блестящими глазами. Чонгук позволил копошиться у него в волосах, так что губы Тэхёна растягивались в полуулыбке каждый раз, когда он наводил беспорядок на чужой голове, вытягивая хвостом пряди в разные стороны.              -Твои татуировки, - змей провел ладонью вдоль левой руки лётчика, очерчивая пальцами чернильные рисунки, - о чём они?              -О несбывшихся мечтах.              -Могу я оставить кое-что в память о себе? – Тэхён усаживается удобней спустя несколько минут молчания, чтобы достать до правой руки и оглаживает пустой участок кожи. Чон кивает, смотря на ровный профиль с подрагивающими ресницами на прикрытых глазах. – Будет больно.              Чонгук усмехается: он набил столько татуировок, уж знает границу боли при этом процессе, да и болевой порог у него высокий. Но его уверенный запал рассыпается, как только Ким надавливает на руку тоненькими пальцами. Парень стискивает зубы, шипя от боли. Ощущения не такие, как от иглы, скорее, как будто к телу приложили разгоряченный кусок металла.              Чон сжимает кулак, напрягаясь, и смотрит на спокойное лицо своего мучителя, а затем переводит взгляд на руку, когда видит выглядывающие клыки при удовлетворенной улыбке Змея. Кожа покраснела, как от ожога. Чонгук смаргивает выступившие слезы и замирает. Из-под большого пальца показалась маленькая голова змеи, которая медленно выдвигалась вниз по руке. Казалось, рисунок ожил – змея становилась длиннее, извиваясь, медленно прокладывая себе путь к конечной точке. Сквозь обжигающую боль, Чон, присмотревшись, разглядывает прорисованные чешуйки вдоль туловища и на голове.              Дойдя до запястья, змея замерла. Не убирая пальцев, Ким прорисовал хвост и закончил рисунок. Кожа горела и заметно опухла, но это не мешает Чонгуку рассмотреть новое тату: черный змей от локтя до запястья теперь всегда будет указывать на несостоявшуюся любовь лётчика и правителя пустыни.              -Это не просто татуировка, Чонгук, - подал голос Тэхён, поглаживая колено парня. – Если захочешь поговорить, я, конечно, ответить не смогу, но поверь, всё услышу. Дотронься до неё и посмотри на меня.              Чонгук касается рисунка змеи в области шеи и переводит взгляд на Кима, у которого подсвечивается кожа золотыми чешуйками на том же месте. Чон убирает руку и свечение гаснет.              -Видишь, - продолжает златовласый, - своего рода, связь. Так что пожалуйста, Чонгук, - Тэхён смотрит в удивленные карие глаза, - говори со мной. Обо всём. Это всё, что я могу сделать. Мне… Очень жаль, Гуки, что тебе пришлось столько пережить.              Чонгук, молчавший на протяжении всего процесса, отмирает и отрицательно качает головой.              -А мне нет, - лётчик обхватывает чужое лицо, вызывая новую волну чешуек под горячим прикосновением на холодной коже, - и я бы, не раздумывая, пережил ещё раз всю свою жизнь, чтобы вновь встретить тебя, Тэ, - от нежного сокращения своего имени, глаза змея наполняются влагой.       -Тебе…Нравится? – неуверенно дрогнувшим голосом.       -До безумия, - ответ заставляет Кима резко встать, чтобы скрыть выступившие чёрные слёзы.                     До ближайшего поселения – день пути. Тэхён хныкал, что за все тридцать веков жизни столько не ходил и готов откинуться, возмущаясь, как люди постоянно пользуются ногами, ведь это жутко неудобно. Чонгук посмеивался, говоря, что сейчас пользуются авто и другими видами транспорта для передвижения, на что получал вопросительные взгляды черных глаз со словами: «Так же загрязняется атмосфера. Лучше ходите на своих двоих.» И смеялся ещё больше на противоречивые заключения Змея.              Чон порывался понести златовласого на спине, но тот отмахивался и продолжал плестись, частенько спотыкаясь о своё платье. Он, конечно, мог обратиться в змею и спокойненько ползти рядом, но ему хотелось говорить и касаться, чтобы навсегда отпечатать у себя в памяти голос и тело лётчика.              Парень интересовался, не нужно ли Тэхёну «восстановить силы» - он наколдовывал им воду и фрукты несколько раз на протяжении пути, но змей отрицательно качал головой, говоря, что он сделал запас и просил больше не беспокоиться об этом. Чонгуку не хотелось думать, каким образом он делает запасы энергии, и отгонял кровавые картинки из мыслей.              -Сколько тебе лет?              Время близилось к закату. Они шли, крепко держась за руки, смотря на бесконечные пески за горизонтом. Внезапный вопрос после затяжного молчания, вырвал Кима из далёких размышлений и заставил обратить на себя внимание.              -3256.              Чонгук замер, уставившись во все глаза. Он ожидал услышать внушительную цифру, но чтоб настолько…              -Змеи столько не живут, - мысленно дал себе по лбу, надеясь, что Змей не разозлиться на некорректные слова.              -Я же не просто змей, Гуки, а потомственный со способностью обращения в человека и каплей магии, - закатив глаза, проговорил златовласый.              -И… Когда у тебя… Ну… День Рождения?              -Официального, как у вас, людей, у нас нет, но хён поздравляет тридцатого декабря. Он знает, что я очень увлечен всем мирским человеческим, потому сделал его для меня. Это день моей коронации, как властелина пустыни.              -Твой брат?              -Старший. Правит в Амазонке. Так что, если вдруг окажешься там, можешь познакомиться с ним.              Парень не стал представлять, сколько тогда старшему змею лет, и продолжил идти, утягивая Тэхёна за собой. Тот посмеялся и поспешил поравняться.              Ближе к полуночи показалась маленькая деревенька. Чонгук завидел свет от домишек и людские голоса с криками детей. Он в неверии протёр глаза – за несколько дней в пустыне и не такое может привидеться, но нет, это было настоящее селение с живыми людьми. Улыбка сама собой расцвела на уставшем лице, и Гук повернулся к Тэхёну, но рядом никого не оказалось. Змей стоял в пяти метрах позади него и смотрел себе под ноги.              -Дальше не моя территория, - не поднимая головы, проговорил Ким.              Чонгук быстро сократил расстояние между ними и прижал к себе, легонько надавливая на выпирающие лопатки, цепляя пухлые губы для прощального поцелуя. Тэхён сразу врывается в чужой горячий рот, в последний раз сплетаясь языком с чужим, и проводит холодными руками по рельефному разгоряченному телу, которое покрывается мурашками от невесомых прикосновений. А Чон последний раз пересчитывает шершавыми пальцами позвонки, чувствуя перекатывающуюся волну чешуи. Змей отстраняется, чтобы наклониться к ямке между шеей и ключицей со своей меткой и оставить нежный поцелуй, слегка втягивая кожу губами.              -Прощай, Чонгук.              -Прощай, Тэ.              Тэхён медленно отошел назад, разрывая последнее сплетение рук, оставляя холодок на кончиках пальцев, и скрывается в ночи, подсветившись на миг золотым цветом.              Добравшись до деревни на трясущихся ногах, летчик свалился на землю под возгласы местных, теряя сознание. Перед глазами стоял лишь идеальный образ юноши с золотыми волосами и глазами-обсидианами.                     

Год спустя

             Тэджон – центр провинции Чхунчхон-Намдо и научная столица страны. ЧонЧонгук– генерал-майор, работающий в Объединенной Военной Академии Вооружённых Сил, готовящий офицеров до звания майора для служения в военно-воздушных силах.              После грандиозного возвращения в столицу потерпевшего крушения лётчика, его повысили, выплатили компенсацию и внесли в список героев военного неба. Чон наотрез отказался покидать военное дело, но и за штурвал больше сесть не мог. Потому ему предложили альтернативу – стать членом Академии. Согласие не заставило себя долго ждать.              Сейчас генерал Чон – высокоуважаемая персона, которая до сих пор на слуху среди неопытных солдат, только вступивших в плотные ряды корейской армии. Чонгук видит, как загораются глаза у молодых юношей при виде него. Это не может не льстить, но Чон никогда не страдал чувством собственной важности, поэтому даже после всех похвал остался приземленным и продолжил жизнь обычного человека.                     Генерал поворачивает ключ в замке четыре раза и попадает в темную квартиру, где его встречает разрезающее тишину мяуканье. Чон щелкает выключатель, и на шум из прихожей вальяжно вышагивает кот.              -Чэнгвэ, не смотри так, - мужчина наклоняется, чтобы приласкать животное, но кот разворачивается и уходит в сторону кухни, ещё раз мяукнув. – Понял, идём ужинать.              Итак, Чэнгвэ – полугодовалая золотая британская шиншилла. Одиночество в четырёх стенах давило бетонной плитой, и Чонгук отправился на поиски пушистого друга по приютам своего города. Но ни один пушистик не запал в душу, поэтому пришлось поехать в столицу. Потратив весь день и не найдя желанного питомца, Чон собрался возвращаться домой, но на выезде из города обнаружил небольшой приют, где и увидел это золотое чудо.              С именем было ещё сложнее. Три дня плутания в сетях Интернет не дало результатов, а кот так и ходил безымянным, пока не опрокинул с подоконника банку с песком. И у Чонгука случилось озарение. Прогуглив, на каком языке говорят жители Африки, и получив результат – суахили, Чон вбил в переводчик «пустыня» и в переводе получил «чэнгвэ». Животное возражать не стало.              Переодевшись из военной формы в домашнюю одежду, Гук прошел на кухню, где на одном из стульев сидел кот, нервно размахивая хвостом. Подождав пока непутёвый хозяин наполнит миску кормом, он спустился к еде, не забыв потереться в благодарность о ноги мужчины.              -На вид – милый котик, а характер – вреднющий. Как же так вышло?              Кот и ухом не повёл на рассуждения хозяина. Чонгук достал из холодильника вчерашний салат с тунцом и пошёл в гостиную, оставляя Чэнгвэ наслаждаться пищей. Генерал сел на мягкий ковер подле дивана, поставив тарелку на кофейный столик, и нежно провел пальцами по хвосту змея на своей руке.              -Надеюсь ты не устал слушать мою болтовню, Тэ, потому как я не собираюсь прекращать, - Чон устало трет переносицу и вздыхает. – Сегодня генерал Мун предложил испытать мне новый истребитель, - тюль колыхнулась, хотя все окна были закрыты, - но я отказался. Сказал, что хватит мне одного падения, - «в любовь» осталось недосказанным. – А ещё я забыл купить новую подушку для Чэнгвэ, так что это мстительное животное вытеснит меня с кровати, - да, кот у генерала с характером. – Придётся купить теперь ему ещё и новую игрушку, иначе не простит, - Чон улыбается сам себе, поглаживая татуировку вдоль туловища. – Люблю своё золотое чудо, - Гук правда любит кота, но ещё большими чувствами он проникся к одному пустынному Змею с золотыми волосами и холодной кожей, поэтому признание явно адресовывалось не шиншилле. – Я скучаю по тебе, Тэ, - в ответ – входящий в комнату довольный кот. Он устроился в ногах хозяина и сладко замурчал под нежные поглаживания.              Утром, проснувшись от беспокойного сна, в котором лётчик вновь попал в пустыню и встретил огромного змея, Чон обнаружит опрокинутую банку и рассыпавшийся песок по всему полу. Кот получит знатный нагоняй и выслушает длительное ворчание генерала, мяукая в свою защиту, ведь он всю ночь спал рядом, проснувшись один раз от звука разбитого стекла.              -К другим новостям. Сегодня ночью в сеть были выложены фотографии удивительного природного явления – снегопада в пустыне Сахара, - Чонгук отвлекается от металлической турки на плите и вперивается в ведущую взглядом. – По зафиксированным данным последний раз такое случалось 46 лет назад, поэтому местные жители в замешательстве и готовятся к глобальным переменам, - похоже, в замешательстве не только селяне Африки, но и генерал, потому как он упускает момент сбежавшего кофе и смотрит на фото песка, обильно занесенного снегом.              Спустя некоторое время все забудут об этом случае и продолжат жить обычной жизнью, но не Чонгук. Он будет судорожно тереть чернильную змею на коже до болезненной красноты и спрашивать, всё с ли в порядке, и просить подать хоть один маленький знак. Кот будет тереться и царапаться о ноги переволновавшегося хозяина, показывая, что всё хорошо и волноваться не о чем, но будет проигнорирован, также как и колыхавшаяся тюль.