Прошлое омыто слезами единорогов

Солнышко сегодня особо шаловливое — прыгает зайчиками по лицу, слепит закрытые глаза. Давно он так сладко не высыпался, и не просыпался в таком приподнятом, чуть ли не восторженном расположении духа. Так комфортно и уютно лежать, что открывать глаза совсем-совсем не хочется, даже не смотря на то, что по ощущениям он готов прямо сейчас сорваться и горы переворачивать начать, бандитов ловить, мир спасать и ещё какими важными делами заниматься. Так мягко и уютно, тепло и вообще ми-ми-ми. Солнечный зайчик прыгает по лицу, а вместе с солнечным зайчиком по лицу прыгает такой же тёплый и смеющийся чужой взгляд. Стоп. Кенши распахивает глаза, вырываемый из приятного послесна как за шкирку, натыкаясь на насмешливый взгляд Аки, который лежит почти вплотную. Точнее Кенши к нему лежит вплотную — уже давно не на краешке, развалился на всю кровать, зажимая больного практически к стене. — Доброе утро, засоня, — улыбается Аки. — Как спалось? Замечательно спалось — Кенши уже сто лет так сладко не спал, но вот прям сейчас от собственного развязного поведения во сне, а заодно от самого сна становится совсем-совсем неловко. — Доброе, — бурчит он, рывком отползая и, конечно, ожидаемо наворачивается с узкой кровати. Переворачивается в падении и наступает ладонью в неубранную вчера тарелку от супа. — Чудесный день, не правда ли? Может сходим в парк или на аттракционы? — пытается он скрыть своё смущение, на карачках отползая к двери, держа испачканную руку на весу. — У меня всё ещё дырка в животе, — отзывается Аки. — Да я и не тебя звал. Просто думал сам сходить. Ай, пойду приготовлю завтрак. Он наконец справляется с собой, встаёт, подбирая тарелку с пола и направляется на кухню подальше от такого смущающего с утра пораньше взгляда. — Будешь яичницу с беконом? Да-да, дырка от пули, но не одним же супом питаться. — Буду.

*

На Аки заживает как на собаке — вот он отлежался и отоспался вчера, а сегодня уже как огурец, уже умылся, зубы почистил и на стуле восседает снова на том же месте, что и в прошлый раз. Только тогда он казался миражом, что рассыпется, когда забрезжит рассвет, а сегодня — более настоящий, чем яичница с беконом, которая немного подгорела. Ковыряет вилкой по тарелке, уминает за обе щёки. Приятненько, конечно, что сказать. Кенши никогда ещё так счастлив не был от простых мелочей вроде того, что кто-то оценил его старания в готовке. Правда он и не готовил особо никогда, но тем не менее. — Вкусно, — комментирует Аки. И Кенши тоже ужасно вкусно — вот так вот есть чуть подгоревшую еду, но в яркой залитой солнечным светом кухне со старым другом. Да-да, он решил, что они начнут своё общение по новому, с чистого листа, что он будет пытаться узнать настоящего Аки, больше не оглядываясь на прошлое — но это просто невозможно. Аки — это Аки, всегда был и всегда будет. Да, жизнь его потрепала, да, он стал более жёстким, нервным и сильно изменился, но это всё ещё он. Полицейское чутьё подсказывает, что он наверняка согласился пожить у Кенши неспроста — точно преследует какие-то свои цели. Может что-то выяснить о Кобаяши, копнуть поглубже, а может что-то ещё. Но даже если и так — сейчас просто приятно вот так вот находиться рядом на солнечной кухне, дышать одним воздухом с запахом подгоревшей яичницы, слушать его голос и смеяться вместе. Кенши не спрашивает, но Аки сам рассказывает про работу в стрипклубе — про коллег там, про большую Джо, которая любит лысых кошек и сверкающие костюмы, которая помогала ему выбирать наряд для его дебютного танца в тот раз на сцене. И Кенши дико ревнует, но всё равно ржёт над рассказом о том, как они перемерили штук пятьдесят костюмов в специализированном стриптизёрском — да, такие бывают — магазине. И от этих мелких, но неимоверно важных деталей — в голове складывается образ нового Аки. Да, он жёсткий, нервный и сильно изменился, но только старый-добрый Аки потратил бы целый законный выходной на выбор костюма ради двухминутного эффектного появления на сцене, чтобы шокировать Кенши. — Ну, сработало же! — спрашивает ещё. Кенши закатывает глаза: — Да тебе ещё учиться и учиться, мог бы хоть на курсы перед этим походить. — Да я почти два месяца тренировался! — возмущается он, и они снова смеются. Два месяца, которые Кенши с командой следил за Кобаяши — уже тогда Аки знал и был настроен на встречу, уже тогда решил, как появится, и уже тогда начал свои тренировки. Всё это — прям стопроцентный Аки, который в детстве пол года ходил на кружок вязания, чтобы связать Кенши шарф. Тогда, в давнем детстве, когда он, наверняка, так искренне и чисто дружил с Кенши и верил в него, тогда как тот уже давным-давно испытывал свои секретные тайные желания. Интересно, что бы сказал Аки, если бы Кенши признался, что сохнет по нему чуть ли не с самого детства? Как бы отреагировал? Это и раньше было странно, а как жизнь Аки изменила его восприятие? Может он теперь вообще всех мужиков ненавидит? А может ему просто нравятся милые миниатюрные девочки? А может и мужики, но не такие, как Кенши? Кенши ещё тогда, в детстве, решил закопать свои чувства глубоко внутри себя и просто прожить жизнь рядом с Аки. Тогда его этого лишили, но сейчас у него снова появился шанс — и так ужасно хочется вот так вот просто сидеть на кухне и болтать обо всякой всячине, и чтобы это просто длилось и длилось бесконечно. Аки изменился, но остался тем же, и чувства Кенши — тоже изменились, но остались теми же. С годами его мысли стали развратнее, сны об Аки ярче и жарче, но сам он так же просто свернулся калачиком у него за рёбрами, скрытый толстой бронёй ото всех. И Кенши будет лелеять эти чувства и дальше, и просто будет счастлив от того, что им снова позволено вот так вот быть рядом. Жадность — естественна для людей, но как бы Кенши ни хотелось связать Аки и запереть его у себя в комнате, обнимая и вылизывая сутками, он просто отодвинет эти низменные желания на задний план, положив их жертвой на алтарь возможности просто быть рядом. = Вот только Аки словно слышит эти мысли и специально накаляет градус. Касается руки, выводя Кенши из раздумий, чтобы спросить: — Чайку? Поглаживает указательным пальцем по кисти, разгоняя по телу мурашки. Хочется взять его за руку, переплести пальцы и больше не отпускать. Потянуть на себя рывком, прижать, облапать всего... Кенши смаргивает не вовремя разбушевавшееся воображение, разрывая мимолётное прикосновение. Встаёт, включая снова недавно вскипевший чайник. Так, чтобы дать себе время на то чтобы остыть. Но Аки не отстаёт. Когда Кенши наливает чай, подходит сзади почти вплотную, кладёт подбородок на плечо, переглядывая через него. — Сахар? — очередное невинное прикосновение, будоражащее совсем не невинные мысли. — Не, — когда он так близко, Кенши снова чувствует его, как ночью, как утром — жаль, что не смог распробовать это ощущение чуть подольше. Аки горячий — хотя может это от того, что его кровь сейчас тратит уйму ресурсов на борьбу с инородными бактериями. А может он просто горячий сам по себе. Был ли он таким раньше? Не вспомнить. Учёные говорят, что люди помнят не сами факты чего-то в прошлом, а свои воспоминания о них. Вот и Кенши не помнит. То, как они засыпали вместе и он ночь напролёт пялился на то, как мерно вздымается грудная клетка Аки, как слегка подрагивают его ресницы, когда он спит — помнит. А тёплый ли он был — нет. И какого чёрта он вообще вчера так быстро вырубился — мог бы посмотреть, как Аки спит, а так всё пропустил. Зато Аки вон посмотрел — и от этого снова неловко. — Сахар вреден для здоровья, — комментирует Аки свой выбор, хотя Кенши и думать забыл, о чём они говорили, и насыпал уже несколько ложек в обе кружки. Вот прям сейчас стоял и сыпал, пока подбородок Аки лежал на его плече, распаляя, а сам Кенши плавал в радужных воспоминаниях о прошлом. Аки горячий и это ощущается даже не смотря на то, что телом не касается — завис в паре сантиметров, но при вдохах его футболка шелестит о футболку Кенши. Хочется сдвинуться назад, прыгнуть в омут с головой, прижаться плотнее, почувствовать больше, лучше, ярче. Хочется, чтобы Аки повернул голову чуть набок, чтобы его горячее дыхание касалось шеи не поверхностно. Хочется упиваться мурашками, пусть случайными, пусть неуместными. Хочется чтобы это всё не было случайно и мимолётно, хочется закономерности, хочется близости, хочется отношений, хочется общих новых воспоминаний и общего нового кота. Конечно, он не жадный и уже выстроил в своей голове рамки. Но с Аки столько всего хочется, что это сводит с ума. Да и футболка, кстати, дурацкая. С чего он вообще решил, что будет мило как в детстве дать Аки свои вещи? Раньше они были примерно одной комплекции, а сейчас Аки намного стройнее, жилистый, и на нём вещи сидят свободно: когда он, наконец, отходит сзади и встаёт рядом с раковиной, облокачиваясь о неё поясницей, футболка слегка присползает, обнажая подключичные ямочки, и Кенши отворачивается, но всё равно смотрит. Окосеет так, ей богу. — Парк аттракционов, я, пожалуй, не осилю, но прогулялся бы с радостью. — Давай, — соглашается Кенши, наливая ещё две кружки чая — вряд ли кто-то станет пить те, в которых по пол сахарницы сахара. Использует стратегическое отступление — проще говоря сбегает, пока Аки отошёл, садится на своё место, так, чтобы между ними был стол — так и с мыслями собраться легче. Вот только Аки за стол не собирается пока возвращаться — берёт кружку пересахаренного чая, оставаясь около раковины. Он осторожно потягивается — и футболка обнажает плоский живот с заклеенным пластырем шрамом от пули и операции, и резинку трусов, выглядывающую из-под болтающихся на завязке штанах — благо завязал, а то бы прям тут свалились. Порнография какая-то. А Кенши так точно окосеет. Он старается возвращать в голову исключительно благородные мысли, но они снова и снова куда-то в один момент испаряются — хочется подойти вплотную, почувствовать ещё больше тепла Аки. Хочется протянуть руку и коснуться его горячего живота, провести ладонью вверх, под футболку, наблюдать, как ресницы Аки подрагивают от прикосновения, как краснеют щёки, как кровь разбегается по телу от зашедшегося сердца. Чувствовать ладонью как миниатюрные волоски на животе встают дыбом, когда там разбегаются во все стороны мурашки. Ох, много всего хочется, но Кенши же мастер владеть своим телом и разумом. Ведь план просто быть рядом — такой идеальный. Настолько идеальный — что на нём нет стежков или спаек. А значит, в случае чего он не сможет расползтись по швам — если переполнится, его просто расхреначит прямо тут, погребёт их обоих под лавиной его желаний. Но до этого ещё далеко-далеко. Может быть целая идеальная жизнь рядом, которую Кенши уже успел им придумать.

*

Из окна казалось, что снаружи солнечно и тепло, но разве ж здесь так бывает? Стоит выползти на улицу, как небо затягивается привычными серыми тучами, а мокрый холодный ветер тянется шаловливыми ручонками под куртку, разгоняя мурашки, которые Кенши только что планировал разгонять другими методами. — Дубак, — озвучивает он свои мысли. — Куда хочешь пойти гулять? В парк, или… — К тебе на работу, — невинно хлопает глазами Аки. — Ты же на моей был. Звучит слишком уж подозрительно. Настолько подозрительно, что вряд ли он вообще предполагал, что Кенши может согласиться. — Вот уж нетушки. Ты у нас на шпионской квартире был, значит, по сути, был на моей работе. Выбери что-нибудь другое. Аки губы надувает, делает вид, что задумался, хотя Кенши нутром чувствует, что тот давно уже придумал что-то гораздо более интересное. — Тогда к твоей подруге, Мадам Таро. Здравствуй, Мадам Таро, знакомься, мой немёртвый друг-призрак. Здравствуй, друг-призрак, Кенши только о тебе последние пятнадцать лет говорит, ты меня уже заколебать успел, хоть я и вижу тебя первый раз в жизни, и вообще не верила, что ты существуешь, думая, что ты всего лишь плод воспалённого воображения этого шизика, который никак не забудет дорогу в мой эзотерический салон. Кенши передёргивает плечами, представляя эту картину. Нафиг-нафиг, на такое он точно ни за что в жизни не согласится. — Ну пожаааалуйста, — Аки виснет на руке, и Кенши снова бросает в жар. Ладно, если только на пять минуточек — заодно сможет сказать спасибо за совет, который он, правда, проигнорировал, благодаря чему Аки получил дырку в животе. За пять минуточек ведь точно ничего не случится.

*

В салоне всегда так уютно. И этот сногсшибательный запах благовоний, которые жжёт Мадам Таро. Кенши как-то раз даже свистнул несколько палочек из большой вазы и чуть не сжёг потом себе квартиру ими. Обдышался до чёртиков, проспал четырнадцать часов, а упавшие палочки подпалили салфетки на столе и разделочную доску, которая валялась рядом. Дыма было немерено, соседи вызвали спасателей, а те ему дверь выбили, чтобы пожар тушить. Если бы не они, Кенши может бы ещё четырнадцать часов проспал, а то и все четыреста. Хороший тогда был день, не считая выломанной двери. Мадам Таро при его последующем посещении зловеще улыбалась, спросив, как ему карма. В общем, больше Кенши из салона ничего не таскал, хотя хрустальный шар каждый его приход подмигивает ему своими блестящими боками, гипнотизирует пушистыми облаками, словно уговаривая "забери меня с собой, Кенши...забери…" И Кенши даже протягивает руку, чтобы забрать его, но тут же получает по ней. — Сколько раз тебе говорить не трогать тут ничего. Добро пожаловать, дорогой, — это уже Аки. — Рада с тобой встретиться. Мадам Таро для верности бьёт по протянутой руке ещё раз, забирая шар, но на полку его не убирает, делая жест освободить стул. — Сходи погуляй, поговорю с твоим другом-призраком. Она улыбается Аки, делая приглашающий жест сесть на освобождённое место. — Здравствуйте, — беспрекословно подчиняется, сразу весь смутившись и нахохлившись. Хах, весь свой запал растерял — это было ожидаемо, Мадам Таро умеет произвести впечатление. — Я слышал о вас много хорошего от Кенши. Он говорит вы настоящая ведьма. — Так и есть, — поддакивает Кенши сзади. — Мадам Таро потомственная ведьма, которая даже училась в Хогвартсе. Аки конечно ещё больше удивляется, шокировано глазами хлопает и аж на стуле начинает ёрзать от нервозности. — Там, где Гарри Поттер учился? Офигеть. — Это вы двое "офигеть", — Мадам Таро протирает шар, протягивая руки, призывая Аки протянуть свои. Только косится снова на Кенши, на этот раз настойчивее — темная энергия буквально стягивается вокруг него. — Сходи в зале книжки почитай. — Если вы не против, я бы остался тоже поучаствовать. — Если бы я была не против, я бы тебе не повторяла два раза выйти. — Я тихонечко в углу посижу. — В зале. — Но я тоже хочу в хрустальный шар посмотреть. — Он тебе ничего не покажет. А если ты и дальше будешь препираться, то я превращу тебя в тритона. Вообще, надо сказать, что звучит это весьма сомнительно, но на всякий случай Кенши всё таки больше не спорит, от греха подальше. Глаза показательно закатывает, вздыхает громко, шторками шуршит намеренно сильно, выходя в зал-прихожую, и замирает, прислушиваясь. Правда вообще нифига не слышно. Наверняка шторки тоже какие-то магические. Он снова горестно вздыхает, отправляясь в ралли по залу, по периметру которого расставлены всякие магические штуки, которые нельзя трогать, а в углу притулился шкаф с книгами, которые ему трогать разрешили. Он тянет за подмигивающий ему корешок, открывая содержание. "Тысяча способов приворожить избранника". Эх, если бы они работали, на кой чёрт была бы нужна целая тысяча? Хватило бы и одного. Интересно, почему Мадам Таро его выгнала? Они будут обсуждать что-то секретное? Хотя все сеансы она проводит один на один, говорит что слушает духов и всё такое. Они не будут говорить о том, что Кенши успел понарасказывать об Аки за много лет? Нет, наверное, существует какой-нибудь профессиональный закон о неразглашении личной информации. Или у ведьм такого нет? Блин, вот теперь он ещё больше нервничает. То что они там вдвоём, и Мадам Таро смотрит в душу Аки — аж зависть берёт. Вот бы и Кенши мог смотреть внутрь, понимать, что думает Аки, знать что сделает. Видит ли Мадам Таро его будущее? Она всегда говорит, что будущее гибкое и зависит от их поступков — она даёт советы, как поступить правильнее, но далеко не всегда удаётся это сделать — последний раз вон Кенши знатно оплошал. Если Аки узнает, что Кенши знал о таком исходе и сам напрограммировал такое будущее, что он подумает? Чёрт. Какое будущее покажет хрустальный шар? А Кенши там будет? Или это только про Аки и то, что для него важно? Про жирного ублюдка? Про месть? Про деньги, работу, жизнь, любовь? Что вообще сейчас важно для Аки? Кенши совершенно его не знает. В голове у Кенши счастливое будущее, где они просто живут в его квартире и никуда не выходят: там нет злодеев, нет работы, есть только они вдвоём — этого так много и так достаточно для счастья Кенши. И, если задуматься, это так невозможно. Так какое будущее Аки показывает шар? На какие вопросы отвечает, какие советы даёт? Надо узнать потом у мадам Таро. Вот бы всё-таки не было у них никаких законов, запрещающих разглашение приватной информации. Ну или хотя бы только ему рассказала всё, как постоянному посетителю, так сказать. = Кенши пролистывает книгу, пробегаясь глазами по заклятьям приворота: тут и простые есть, вроде бросания валенков через забор или заклинания ночного звёздного неба, и поинтереснее: со свечами и духами, и совсем странные с подмешиванием менструальной крови в еду избранника. Кенши передёргивает плечами, представив сие действо. Кошмар какой, на что только ни готовы пойти люди ради того, чтобы взаимности добиться. Это определённо не его вариант и потому, что он никого привораживать не собирается, и потому, что анатомически это невозможно. Интересно, а тут есть подобный вариант для мужчин? — Она тебе не поможет, — голос Мадам Таро раздаётся прямо над ухом, и Кенши подпрыгивает на месте, роняя книгу на пол, бросается подобрать её, но Аки успевает раньше — поднимает, пробегаясь глазами по раскрытой странице и плечами передёргивает. — Надеюсь ты ничего странного в мою еду не подмешиваешь? — Конечно нет, придурок! — Голос от испуга срывается на фальцет. — У меня нет такого! Да и вообще это не для тебя! Аки улыбается как-то странно, и от этого ещё больше не по себе. Он же поверил? Кенши же нигде не выдал себя? Ведёт себя прилично, слюнями не капает, в душе не подглядывал утром, прям джентельмен. — Дорогой, можешь подождать, пока я поговорю с этим оболтусом, — она кивает Аки на диванчик в зале, направляясь обратно в комнатку с шаром. — Идёшь? Или книжку тоже у меня стащишь? Кенши обиженно поджимает губы, но любопытство пересиливает, и он идёт следом за Мадам Таро. Привычно плюхается на привычное место, где пару минут назад сидел Аки, и тянет руки к шару, надеясь потрогать его холодные бока до того, как ему успеют дать по рукам. Но… ничего не происходит: Мадам Таро не бьёт его, а бока у шара совсем не холодные сейчас — горячие, а от тех мест, где он касается пальцами — расходятся искрящиеся молнии. И сам шар забит серыми сегодня облаками практически полностью — настолько мутно, что ничего не разглядеть. Похоже на затянутое тучами ночное грозовое небо. Страшновато даже, но очень красиво. — Что это? — очень уж интересно. — Будущее. — Ты же говорила, что он мне ничего не покажет? — А это не твоё будущее, а твоего друга. Кенши весь захлёбывается энтузиазмом, приглядываясь с утроенной силой, но ничего, кроме бурлящих облаков и молний разглядеть так и не удаётся. — Ничего не вижу, — расстроенно сдаётся он. — Переведи, что говорит шар? — Много говорит, — Мадам кладёт руку на шар с другой стороны, и от её пальцев идёт всего парочка маленьких искорок. — Видишь? — Вижу, — соглашается Кенши. Он же детектив, а это всего-то мелкая загадка от шара — он каждый день такие на работе по сто штук щёлкает, если не на расследованиях, то в сборнике сканвордов точно. Они сидят с пару минут в тишине, пока Кенши разглядывает мелкие искорки от ладоней Мадам Таро, которые ни в какое сравнение не идут с его сверкающими молниями, от которых серые облака словно светятся изнутри. — Так и что мы тут видим? — буднично начинает он. — Будущее туманно? Стань молнией? Будь быстрым, как Флэш? Не гуляй в грозу? Под дождём грибы растут лучше всего? Радуга всегда светит после дождя? Дождь... Мадам Таро усмехается, прерывая его мозговой штурм. — Всё так, Кенши, всё так. О будущем твоего друга я могу говорить только с ним, но ты можешь видеть, что твои действия могут влиять на это будущее. Ты уже повлиял на него и ещё много раз повлияешь: твои поступки и твои мысли — всё материально. Думай тем, чем нужно. Следуй себе. Эх, если бы это было так просто. — Но всего внутри слишком много — какой путь я должен выбрать? Что, если я выберу неверно? — Неверного выбора быть не может. Любой к чему-то приведёт. Если ты выбираешь согласно себе, то всё будет правильно. — Я бы связал его и запер у себя в квартире — такой вариант мог бы быть правильным? Мадам Таро снова улыбается: — А ты считаешь его правильным? Если да, то всё в порядке. Кенши убирает руки с шара и он тухнет, словно выключается, становясь чёрным и непрозрачным — зато теперь Кенши видит в его боках своё отражение, а за его плечом стоит и плачет Аки. Кенши оборачивается резко, но там никого. Глюки — ведь Аки сейчас здесь же, в другой комнате, сидит и ждёт его, так ведь? — Нет. Я хочу, чтобы он сам выбрал остаться. Хочу дать ему возможность разобраться самому. Помочь, где надо, а где не надо — просто не мешать. — Это правильные слова, Кенши. Теперь главное — поступить правильно. — А если будут сомнения? — Слушай себя. — А если я ничего не услышу? — Такого не будет. Ты думал о нём всё это время, просто береги его и будь рядом. Легко сказать — просто слушать нутро и просто быть рядом. Нутро просто разрывается от желания связать Аки и запереть в квартире — потому что иначе идеально быть не может. Будет плохо, больно, будет страшно — будет столько всего плохого, говорит нутро Кенши, что связать и запереть — лучший из вариантов. И это же нутро говорит не делать этого. Какое переменчивое у Кенши нутро. — Это сложно, — подводит он итог. — Так и есть, — улыбается Мадам Таро. — Но ты же хочешь, чтобы у вашей сказки был счастливый конец? Ты не можешь просто перелистнуть туда, ты должен пройти весь путь. — Опять говоришь страсти. — Опять пугаешься раньше времени. — Я совсем не напуган. — Можешь пытаться обмануть меня сколько угодно, главное — не обманывай себя. Он напуган до чёртиков — что счастливое будущее, которое он придумал, никогда не наступит, что счастливого настоящего, которое ему мерещится — на самом деле нет. Ведь Аки на самом деле не здесь, он не вернулся насовсем — всего лишь взял передышку, а может просто разведывает что-то изнутри. У него свои цели, свои мысли, своё будущее, которое Кенши увидеть не может. Что сказали ему Мадам Таро и хрустальный шар? Какой выбор ему дали, какой совет? Какое будущее он захочет и по какому пути пойдёт? Действительно ли Кенши может влиять на это? Или сейчас он выйдет отсюда, а Аки уже ушёл в своё будущее один. Отстой. Даже в депрессию тянет. — Не нагнетай, — Мадам Таро ободряюще сжимает за предплечье. — Ты же умный и добрый мальчик. Справишься. — Надеюсь. И Аки на самом деле всё ещё в зале — держит в руках какую-то книжку, увлечённо пролистывая её. Оборачивается, когда Кенши выходит, и улыбается. Спокойно и расслабленно. Может Кенши действительно что-то напридумывал себе, а у них и правда всё сейчас просто хорошо. Когда на улице всегда так серо и хмуро, а рядом светит своё личное солнце — так просто потеряться, забыть и перепутать, где же настоящая реальность. — Идём домой? — улыбается Аки. — Идём. Вот бы это действительно стало их общим домом. Вот бы у их сказки и правда был счастливый конец.