Разбуди меня, когда сентябрь кончится

— Хён, я хочу. Но я боюсь, — ответил тихо Сынмин, поднимая голову, чтобы встретиться с серьёзным взглядом Чанбина, обнимавшего его со спины. Чанбин чмокнул его в переносицу и улыбнулся. — Давай что-нибудь придумаем для переходной стадии… Я прекрасно понимаю, что дрочить друг другу и отсасывать мы всю жизнь не будем. И мне тоже хочется большего. Просто я не готов ещё. — Есть одна мысль, но только если ты мне доверяешь, — тихо произнёс Чанбин и чмокнул уже в губы, прежде чем Сынмин опустил голову, позволяя Чанбину нагнуться уже к его шее и положить подбородок на плечо. — Хён, что за вопросы? Конечно доверяю, — усмехнулся Сынмин и клюнул его в щёку. — Тогда бросай свои конспекты и пошли. — Чанбин обхватил его ладонь и потянул на себя из-за стола. Целоваться Чанбин всегда умел. И всегда расслаблял его поцелуями, заставляя забывать обо всём на свете. Какие конспекты, когда здесь умелый и юркий язык, полные жадные губы и взгляд напротив такой, словно Чанбин готов кинуть к его ногам весь мир. Чанбин и собирался. Сынмину же приходилось его тормозить и приглушать энтузиазм, потому что он не готов был с такой скоростью падать в бездонный океан под названием Со Чанбин. — Точно веришь? — провёл кончиком носа по его щеке Чанбин, тихо шепча, и с уверенным кивком Сынмина скатился за его спину, прижимая к себе и прихватывая губами хрящ уха. — Всё что угодно, только без… — …проникновения, — закончил за него, Чанбин. — Я понял, не переживай. Сынмин чувствовал себя странно. И когда Чанбин спускал с него пижамные штаны с бельём, и когда целовал плечи, стараясь отвлечь, касался его ещё даже невозбуждённой плоти. Сынмин реагировал на его прикосновения всегда сильнее, чем предполагал. Чанбин смущал его откровенностью, опытом и плавными движениями, он никогда никуда не спешил, уделяя удовольствию Сынмина всё своё внимание. И Сынмин хотел отплатить тем же, несмотря на собственную боязнь перед главным. Его пугал секс, хотя он уже был настроен быть снизу и даже получал удовольствие от пальцев, когда позволил Чанбину наконец прикоснуться к нему там, но всё ещё не мог пересилить себя и отпустить проблему. А Чанбин не спешил и давал столько времени, сколько нужно. Если бы был хоть немного более напористым, может быть, они бы уже давно переспали. Самым странным было почувствовать руку между его сведённых бёдер. Сынмин хотел развести ноги, но Чанбин тут же свёл их обратно. Сначала просто гладил сухой ладонью, растирая и давая ему привыкнуть к новым ощущениям, после чего добавил смазку. Много смазки. Так, что по его бедру потекли вниз, на простыни крупные капли, когда Чанбин лёгким движением руки размазал её по коже, из-за чего кожа заскользила, приклеиваясь друг с другом. Щёки и уши вспыхнули, когда ладонь обхватила мошонку, обильно размазывая лубрикант и по ней, и по стволу тоже. — Боишься? — тихо спросил Чанбин, заглядывая из-за его плеча, и поцеловал через пижамную рубашку. Сынмин неуверенно помотал головой. — Боишься же… — Если только чуть-чуть, — сознался наконец Сынмин и тут же до боли закусил губу, когда почувствовал горячий напряжённый ствол, упёршийся прямо ему в пятую точку. — Я обещал, слышишь? Верь мне. Я войду только если ты мне разрешишь. И я не причиню тебе боли, — пообещал Чанбин и качнул бёдрами, проверяя количество смазки, перед тем как с лёгкостью скользнуть между его ног. Сынмин сдавленно пискнул и против инстинктивного желания ноги развести, сжал их ещё сильнее, задыхаясь от новых ощущений. Чанбин и раньше знал, что внутренняя часть его бёдер — его слабое место, но Сынмин раньше никогда не думал, что настолько. Что с лёгкостью скользящая между ними горячая плоть может свести его с ума, что он будет выгибаться и просить ещё. Чанбин заведомо старался входить на середине бедра, переходя изредка ближе к коленям, где обхват был явно плотнее, потому что Сынмин терялся в ощущениях даже так, не представляя, что будет, когда тот переберётся наверх. Он чувствовал кожей его твёрдость и даже рельеф, небольшую изогнутость и крупную головку, Чанбин двигался медленно и давал ему привыкнуть, давал полностью ощутить весь процесс целиком, подставить ладонь и позволить головке легко тереться об неё, выскальзывая спереди. Чанбин дышал тяжело и медленно двигался, контролируя весь процесс целиком, чтобы не сделать больно ни себе, ни Сынмину. И потихоньку двигался выше, пока Сынмин чувствовал это и сгорал дотла, наблюдая за тем, как тёмная головка продвигается выше к его паху, после чего Чанбин притёрся к нему вплотную и попросил закинуть правую ногу на левую, чтобы свести бёдра плотнее, когда его ствол наконец задевает мошонку и смачно хлюпает избытком смазки. — Боже, хён… — выдохнул Сынмин, переплетая с ним пальцы на своём бедре, и подаётся навстречу, сгибаясь сильнее, чтобы его ствол касался его. Чанбин заметил это и переместил их руки, обхватывая ими его ствол, чтобы толкаться в два кулака, увеличивая темп. Сынмин потихоньку загорался, чувствуя, как Чанбин увеличивал амплитуду, убрав свою руку, чтобы раздвинуть его ягодицы и пройтись скользким стволом между ними, задевая вход и распаляя так сильно, что Сынмин мгновенно сжался и не заметил, как волна тепла тут же накатила и он окропил простыни семенем. И не один он. Показалось, смог выдохнуть он только с новым поцелуем Чанбина, когда он перевернул его на спину и слегка придавил собой. — Ну как? Не страшно? — заглянув в его глаза, с улыбкой спросил Чанбин, ожидая ответа. — Хён, ты такой выдумщик, — улыбнулся в ответ Сынмин и захотел крепко его обнять, что и сделал, сваливая Чанбина на запачканные простыни. — Это было внезапно. Но очень приятно. И совсем не страшно. — Тогда в следующий раз попробуем другую позу. — Хорошо. Только теперь мыться не отмыться… У меня бёдра сейчас намертво склеятся… — Не переживай, я тебя отнесу в ванну, русал ты мой, — пообещал Чанбин незамедлительно.