Всё, что ты позволишь

Снейп — Северус — в его объятиях был податливым и отзывчивым: плавился под нетерпеливыми поцелуями, жался ближе, бёдрами к бёдрам, трогательно приоткрывал рот, размыкая тонкие губы. Как Гарри мог раньше считать эти губы, горячие и жадные, пригодными лишь для кривых усмешек и ядовитых плевков? Как он не заметил сразу чувственности изгиба этого строгого рта — и того, какой он там, внутри, бархатный и тёплый? — Мерлин, — потерянно выдохнул Гарри, когда чужая ладонь скользнула по его напрягшемуся животу и — ниже, путаясь в складках мантии. — Мерлин, Северус, я… — Поражающее воображение красноречие, мистер Поттер, — едко заметил Снейп. И вдруг притёрся всем телом, так, что тонкая ткань разделявшей их одежды сумела лишь частично приглушить близость. А потом прошептал, свистяще и еле слышно, практически на парселтанге: — Может, перестанешь болтать и займёшься делом? Гарри не нужно было предлагать дважды. — Благодарим за визит и ждём вас снова, — прощебетала улыбчивая белокурая ведьмочка, провожавшая его до двери; она нравилась Гарри намного больше того молодого консультанта, что стал его проводником в мир сбывшихся желаний — вопросов не задавала, с любопытством не косилась и, судя по всему, бежать кричать на всех углах о том, что Герой регулярно пользуется услугами её заведения, не собиралась. — Мы желаем вам удачи и воплощения вашей самой заветной мечты в реальность! Воплощения мечты в реальность… Гарри невесело усмехнулся. Его мечта была холодной и колкой, как тысяча льдин, и никаких шансов на то, что она, эта строгая худая мечта, в один прекрасный день взглянет на него так, как смотрела во снах и в этих маленьких фантазиях на несколько часов, не было. Не существовало. Ни в одной из гипотетических параллельных реальностей. Его мечту звали Северус Снейп, и с магического английского это переводилось примерно как «даже не пытайся ко мне лезть, Поттер». Или «Мерлин всеблагой, как тебя угораздило родиться таким идиотом и дожить до своих лет?». Или ещё «вон из моего кабинета». В общем и целом — спасибо за пожелание.

***

Рон Уизли широко зевнул, отхлебнул от своей кружки со сливочным пивом — дань старой школьной традиции, которую они втроём, Гарри, Рон и Гермиона, отдавали ей каждый месяц, — и совершенно внезапно спросил: — Приятель, что с тобой происходит? Гарри, только сделавший глоток, поперхнулся и закашлялся: вопрос оказался неожиданным. Он смахнул с ресниц невесть почему выступившие слёзы и переспросил: — А что со мной происходит? Всё как всегда, работаю, вижусь с ва… — Я не об этом, — перебил его Рон и зачем-то покосился на Гермиону. Гарри тоже на неё уставился, но уже подозрительно; подруга ответила ему невинным взглядом и пригубила своё пиво. Рон пожевал губу, как будто не знал, как сформулировать мысль, и после непродолжительного молчания неуклюже пробормотал: — Просто ты стал вести себя, ну… странно. — Что значит странно? — Гарри нахмурил лоб. Какая-то часть его, та, что продолжала думать о Снейпе даже сейчас, когда стоило бы выбросить его из головы, заволновалась, взбунтовалась, зашептала: онизнаютонизнаютонивсёзнают. Замолчи, подумал Гарри и вцепился в свою кружку с такой силой, что мог бы её разбить. — Ты стал часто где-то пропадать, отменять наши встречи, — медленно произнёс Рон, не отрывая отчего-то смущённого взгляда от столешницы. — И даже когда мы видимся, ты ведёшь себя так… так… — Как будто мысленно находишься в совершенно другом месте, — закончила за него Гермиона. Гарри сощурился, и она тут же добавила, виновато, как будто один его взгляд пристыдил её: — Мы не хотим сказать ничего плохого! Просто, Гарри, мы за тебя волнуемся. У тебя что-то случилось? Или, может, тебя что-то беспокоит? Мы твои друзья, и ты всегда можешь рассчитывать на нас. Еслибыясказалвамчтоменябеспокоитгермионатынесмотрелабынаменявоттак. Еслибыясказалктоменябеспокоит. Гарри пожал плечами, натянуто улыбнулся и ровно ответил: — Не волнуйся, Миона, всё в порядке. Может, я просто немного устал. В последнее время на меня навалилась куча работы… — К слову, об этом, — тут же сказала она и знакомо поджала губы. — Гарри, что это за история с постоянными увечьями на миссиях? Рон сказал мне, ты уже завсегдатаем в Мунго сделался. Ни в жизни не поверю, что ты не в состоянии вовремя применить элементарные защитные чары. Ты, в конце концов, лично обучал нас им ещё в Хогвартсе! А вот тут она попала в яблочко. Это было глупо, бессмысленно и совершенно по-детски, но Гарри, определивший для себя единственную адекватную возможность почаще видеть Снейпа, пусть даже мельком, пусть даже холодного и отстранённого, но всё же настоящего, из плоти и крови, эту возможность использовал на полную. И, раз уж так вышло, что для того, чтобы заполучить эти лишние пять минут разговора, ещё один колкий взгляд, ещё одну снисходительную усмешку, нужно было угодить под проклятие… Что ж, работа аврора никогда не была лёгкой, не так ли? Девять из десяти миссий приводили к госпитализации кого-то из отряда. Гарри, можно сказать, выполнял два дела сразу: защищал подчинённых и… И — да. Глупо и регулярно угождал под огонь противника сам. — Миона, это моя работа, — сказал он устало. — Погоня за преступниками всегда сопряжена с риском ранения. Ты же знаешь. Подруга взглянула на него остро, и глаза у неё, медово-карие, на секунду сделались почти знакомо холодными. Потом она пожала плечами, слабо улыбнулась и пробормотала: — Иногда я думаю, что с тебя уже хватит игр в войну. Но было что-то в её взгляде, что заставило Гарри понять — подруга ему не поверила. А значит, однажды она спросит снова. — К слову, об играх, — торопливо сказал он, спеша сменить тему. — Как там Виктор? Я слышал про матч с Францией. Каковы шансы на победу? Гермиона улыбнулась, и глаза у неё снова сделались тёплые, засияли, будто самоцветы, — так было всегда, когда она думала о своём женихе. И, может быть, где-то в самой глубине души Гарри отчаянно, мучительно ей завидовал.

***

Было в этом что-то волнительное, нелепое, неловкое, глупое и… и ещё… нет, такого слова в английском языке не было — как описать ту бешеную ораву эмоций, что он испытывал, Гарри не знал. Гарри знал только, что сейчас, сидя на до боли знакомой кушетке и разглядывая заботливо продемонстрированную ему магическую проекцию его собственных внутренностей, он думал не о том, что заклятие Пожирателя в буквальном смысле задело его селезёнку, а о том, что в прошлый вторник эта самая тонкая изящная рука, в которой сейчас была зажата волшебная палочка, творила с ним… — Мистер Поттер, — раздражённо произнёс Снейп, едва шевеля поджатыми от ярости губами, — объясните мне, будьте так любезны, на вас кто-то наслал проклятие тупости? Гарри потерянно моргнул и торопливо ответил: — Нет. То есть, нет, сэр. — Очень хорошо, — протянул Снейп, и ничего, что могло бы означать «очень хорошо», в его колком взгляде не было. — Тогда какого, с позволения сказать, Мордреда вы оказываетесь в моём кабинете второй раз за неделю? Гарри встревоженно покосился на него, смутился, тут же отвёл взгляд, постарался придать голосу самый уверенный тон, на который был способен, а лицу — самое невинное выражение, и наконец промямлил — совсем не так спокойно, как собирался: — Это моя работа, моя задача — идти на риск, чтобы предотвратить преступные дейст… — Чтобы предотвратить? — перебил его Снейп; он рассерженно дёрнул рукой, тонкая кисть дрогнула, и проекция пропала. Гарри проследил её тающий магический след почти с сожалением — в следующее мгновение худая белая рука Северуса Снейпа затерялась в складках мантии. Глаза у Снейпа были злые. Гарри взглянул на них на одно мгновение и тут же стушевался, потерялся, замер испуганным кроликом; они были опасными, эти глаза, они умели читать его как раскрытую книгу, лучше, чем могла вообразить себе Гермиона, а Гарри совсем не хотелось… Чтобытыузналнастоящуюпричину. Он уставился в точку в стене чуть выше левого плеча Снейпа и упрямо повторил: — Чтобы предотвратить преступные действия. Если бы не я, Нотт непременно применил бы Непростительное к Дину, я видел, как он… — Так вы полагаете, что действовали во имя общего блага, — снова перебил его Снейп. Прищурился. Тон у него был ледяной, а выражение нечитаемое, но Гарри помнил, Гарри очень хорошо помнил, как способно было меняться это худое угрюмое лицо. — Что спасали друга и подчинённого. Что мистер Томас, квалифицированный аврор, не справился бы самостоятельно с беглым преступником, оказавшимся достаточно безмозглым для того, чтобы заявиться без маскирующих чар в один из пабов Хогсмида. Что ему потребовалась, нет, не так, что ему была жизненно необходима ваша помощь. Гарри пожевал губу. Ответ звучал глупо даже в его голове, но другого Гарри дать не мог и не хотел, (нескажужеячтопростосошёлсумаихотеллишнийразпочувствоватьтвойяд) а потому неуверенно кивнул и добавил ещё, по-прежнему гипнотизируя взглядом стену: — Да, ровно так всё и было. — Мне так не кажется, — тихо ответил Снейп, и были в его тоне холод, и раздражение, и сталь. Знакомые и незнакомые теперь нотки. Возникла неловкая пауза. Гарри нервно стучал костяшками пальцев по собственному колену, Снейп молчал — и молчать он умел так презрительно, как никто другой, ни одному человеку в мире, ни в магическом, ни маггловском, в голову бы не взбрело счесть это выразительное молчание привлекательным, любой нормальный человек бросился бы бежать без оглядки… Дело в том, что Гарри и не был таким уж нормальным. С самого начала. — Мистер Поттер, — устало сказал Снейп, — вы никогда не были хорошим лжецом, к чему начинать сейчас? Гарри неуклюже дёрнул одним плечом и опустил голову. Снейп хмыкнул. Отрывисто кивнул, словно говоря: хорошо, драккл с тобой, безмозглый Герой. И, вдруг порывисто приблизившись, схватил Гарри за подбородок — резко, неожиданно, так, как не делал никогда. Гарри от этой секундной близости перемкнуло, почти повело, ещё немного, и пальцы сомкнулись бы на этом по-птичьи узком запястье, стиснули бы, рванули бы — к себе, вот так, чтобытынесмогустоятьнаногах… Он отпрянул так резко, словно его коснулся прокажённый, и Снейп тут же отдёрнул руку и отступил на шаг. Гарри едва удержал на губах норовящее слететь с них «нет, не нужно, пожалуйста, вернись» — Снейп уже отвернулся от него, стремительный и злой, как почуявший падаль стервятник, и бросил, не глядя в его сторону, через плечо: — Выметайся. Ты в полном порядке. Клянусь, Поттер, если в ближайшее время я снова увижу тебя в госпитале, я приложу все усилия к тому, чтобы старания твоих врагов не оказались напрасными. Тынехочешьменятынехочешьменянупочемутыникогдаменянехочешь? — Я… — начал было Гарри, не зная толком, что собирается сказать, но Снейп уже опустился на стул и торопливо заскрипел пером: звучало зло, звучало утомлённо, звучало… Задето? Спустя вечность и три секунды, в которые Гарри нервно ёрзал на кушетке, Снейп поднял голову. — Ты ещё здесь? — резко поинтересовался он. — Даже с учётом твоего феноменального слабоумия, Поттер, я всё же лелею робкую надежду на то, что ты не забыл, где находится дверь. Вон. Гарри сжал зубы: хотелось огрызнуться, хотелось возразить, хотелось шагнуть к нему, полностью погружённому в свои проклятые записи, схватить за стянутые в низкий хвост волосы и… — До свидания, сэр, — сухо произнёс он. — Я предпочёл бы «прощайте», — не менее сухо парировал Снейп. Когда дверь за ним беззвучно захлопнулась, Гарри на мгновение прислонился лбом к стене и зажмурился. Сердце у него колотилось как бешеное, а ладони были мокрые; если он и был в чём-то сейчас уверен на все сто процентов, так это в двух вещах. Первая: Северус Снейп определённо не питал к нему никаких тёплых чувств. И вторая: он, Гарри, влип по полной.