Возлюби врага своего

      Очередная Ночная охота, — первая за два месяца абсолютной тишины и откровенной скуки, — превратилась в жуткое кровавое месиво. Тварь, обнаруженная неподалёку от небольшого города на окраине земель клана Не, оказалась не просто мстительным духом или ожившим мертвецом, а самым настоящим монстром, причём искусственно созданным кем-то из тёмных заклинателей. Зверь представлял собой огромную химеру с волчьей головой, собачьим туловищем, покрытым плотной чешуёй, которую было практически невозможно пробить мечом, и длинным скорпионьим хвостом с мощным острым жалом. Животное передвигалось с огромной скоростью, было свирепым и беспощадным: любое живое существо, не важно, человек или зверь, попавшееся ему на пути, мгновенно превращалось в кучу окровавленного мяса, которое тварь с аппетитом поедала. И чем больше химера убивала, тем ненасытнее становилась.       Приёмы Сяо Синчэня и Сун Ланя оказались против монстра бесполезны: броню на теле ни меч, ни духовная энергия были не в состоянии пробить, а до уязвимого горла и головы добраться не представляло возможности. Тут-то впервые даосам пригодились умения Сюэ Яна как тёмного заклинателя. Бешено сверкая глазами, чья радужка приобрела зловещий ярко-алый цвет, юноша собственной кровью начертил на земле несколько сложных символов, а затем поднял лютых мертвецов — останки тех, кого химера не успела доесть и оттащила в своё логово «про запас», — которые заманили зверя в ловушку. Едва химера вступила в круг из символов, как те вспыхнули ослепительно-белым светом, и зверь взревел от боли. Сюэ Ян же извлёк из ножен Цзянцзай и играючи перерезал твари горло.       — Вот и всё, — ухмыльнувшись, торжественно объявил босяк из Куйджоу, с самодовольным видом повернувшись к своим спутникам. — Можно отнести голову градоначальнику и потребовать заслуженную награду!       Сяо Синчэнь хотел было напомнить возлюбленному, что они вызвались помочь не ради награды, как вдруг Сун Лань, стоявший рядом с ним, странно захрипел и рухнул на землю, точно мешок с мукой.       — Цзычэнь!       Сяо Синчэнь опустился на колени и дрожащими руками принялся ощупывать друга, пытаясь понять, что именно случилось.       — Синчэнь, отойди.       Решительно оттеснив даоцзана, Сюэ Ян отодвинул полу ханьфу и увидел небольшой порез на груди Сун Ланя, возле правой ключицы.       — Химера задела его хвостом, — мрачно сообщил Сюэ Ян. — Он отравлен её ядом.       Осторожно взяв Синчэня за руку, юноша положил его ладонь на грудь Сун Ланю как раз над раной, чтобы даоцзан смог с помощью своей ци изучить состояние друга, которого уже вовсю трясло мелкой дрожью как в лихорадке.       — Нужно отнести Цзычэня на постоялый двор, — нахмурившись, сказал Сяо Синчэнь. — Ему нужен лекарь — моих знаний здесь не хватит.       — Ясно.       Сюэ Ян без лишних слов осторожно поднял Сун Ланя с земли и закинул себе на спину, криво усмехнувшись от чувства дежавю: точно также он заносил его бесчувственное тело в похоронный дом после первой встречи возле рынка.       До ближайшего постоялого двора они добрались за рекордно короткий срок. Сюэ Ян одним своим видом запугал хозяйку, заставив выдать им комнату, подготовить бочку для омовения, подать сытный обед и пригласить лекаря. На вопрос об оплате юноша зыркнул на женщину таким жутким взглядом, что та сразу же замолчала и отправилась спешно выполнять поручения.       Сяо Синчэнь слишком сильно переживал о состоянии Сун Ланя, чтобы делать Сюэ Яну замечания по поводу неподобающего поведения.       Лекарь явился буквально спустя одну палочку благовоний. Это был уже немолодой, коренастый заклинатель с куцей бородкой и блёклыми голубыми глазами. Внимательно осмотрев Сун Ланя, он лишь покачал головой:       — Мне уже встречался этот яд, — сообщил он траурным голосом. — Противоядия к нему нет. Боюсь, к утру ваш друг умрёт.       — Это мы ещё посмотрим! — зло прошипел в ответ Сюэ Ян и выставил лекаря прочь из комнаты.       На Сяо Синчэня было страшно смотреть. Его лицо побелело настолько, что по цвету практически слилось с повязкой на глазах, на которой уже начали проступать кровавые пятна от слёз.       — Синчэнь, — Сюэ Ян взял своего любимого даоцзана за руку и осторожно переплёл пальцы. — Прошу, не расстраивайся. Ничего твоему Сун Ланю не сделается.       — Но ведь лекарь сказал…       — Да пошёл он, твой лекарь! — голос тёмного заклинателя был пропитан злобой и желчью. — Просто тупая деревенщина, которая ни в чём не разбирается. Обещаю, к утру Цзычэнь будет уже на ногах.       Сказав это, Сюэ Ян ласково поцеловал Сяо Синчэня в скорбно поджатые губы и, велев присматривать за Сун Ланем, чтобы тот «не помер раньше времени», покинул комнату.       Сам виновник переполоха пребывал в полубессознательном состоянии и вообще плохо осознавал, где он и что с ним происходит. Перед глазами всё плыло и двоилось, периодически сменяясь абсолютной чернотой. Однако слова лекаря Сун Лань услышал очень чётко. Осознание того, что жить ему осталось совсем немного, не вызвало в заклинателе ни страха, ни отчаянья. Лишь лёгкое сожаление об упущенных возможностях.       Тело Цзычэня сотрясалось в лихорадке, а духовные силы медленно, но неотвратимо таяли под действием яда. Синчэнь не отходил от друга ни на минуту: обтирал лицо и грудь тряпкой, смоченной в прохладной воде, чтобы хоть немного сбить температуру и регулярно делился собственными духовными силами, надеясь хоть немного помочь.       — Синчэнь, перестань, — в очередной раз придя в себя, слабым голосом попросил Сун Лань, перехватив изящную ладонь друга, лежавшую на груди. — Не трать сил.       — Цзычэнь, — Сяо Синчэнь хотел что-то сказать, но Сун Лань перебил его.       — Не надо. Ничего не говори, — губы даоса искривились в скорбной гримасе. — Меня уже не спасти. Пусть. Я не боюсь смерти. — Цзычэнь дрожащими пальцами сжал ладонь Синчэня. — Я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя. Всегда любил. Жаль только, что не хватило смелости признаться раньше.       Синчэнь изумлённо вздохнул. Цзычэнь же, чувствуя приступ отчаянной решимости, приправленной изрядной долей обречённости, ухватил друга за плечо, притянул к себе и прикоснулся к желанным губам в мягком, практически целомудренном поцелуе.       Сяо Синчэнь сразу же отпрянул, а затем и вовсе вскочил с постели, точно ошпаренный. На лице Сун Ланя расплылась блаженная улыбка.       — Теперь и умереть не жалко, — проговорил он, закрыл глаза и в очередной раз провалился в темноту, благодаря чему не услышал раздражённую фразу, брошенную голосом Сюэ Яна:       — Я говорил, что он на тебя смотрит, как голодная псина на кусок мяса, а ты мне ещё не верил!

***

      В следующий раз, открыв глаза, Сун Лань с изумлением понял две вещи. Первое — он всё ещё жив и, более того, чувствует себя значительно лучше. И второе — в изголовье подушки лежит огромный булыжник, в который воткнут кинжал с пришпиленным к нему куском пергамента.       Не без труда вытащив кинжал из камня, Сун Лань развернул записку, прекрасно зная её адресата. Ну, кто, кроме Сюэ Яна, мог оставить послание столь экстравагантным способом!       Яд в твоём теле полностью нейтрализован. Надеюсь, ты помнишь, что наговорил Синчэню — его твои признания полностью выбили из колеи. Я нанялся охраной к торговцам, идущим на север – это три дня пути до ярмарки, три дня там и ещё три дня на обратный путь. Итого у вас с даоцзаном 9 дней, чтобы разобраться в ваших отношениях.       Сун Лань длинно вздохнул. Он прекрасно помнил и своё признание, и украденный поцелуй. Что теперь со всем этим делать, он не представлял.       — Цзычэнь? — сзади донёсся взволнованный голос Сяо Синчэня. Повернувшись, Сун Лань обнаружил друга, лежавшего на спине возле кровати на тонкой циновке. — Ты очнулся?       — Да, — хрипло ответил даос.       — Как ты себя чувствуешь?       — Лучше.       На лице Сяо Синчэня расцвела счастливая улыбка.       — Хорошо, я рад.       Синчэнь сел и поводил головой из стороны в сторону, прислушиваясь.       — А где А-Ян?       — Ушёл.       — За завтраком?       Сун Лань длинно вздохнул: он не сомневался, побег возлюбленного крайне огорчит Синчэня.       — Нет.       Сяо Синчэнь нахмурился.       — Тогда куда же? Ты разговаривал с ним после того, как очнулся?       — Я проснулся уже после его ухода. Но Сюэ Ян оставил записку.       — Записку? — на лице Синчэня отразилось удивление. — И что он пишет?       Понимая, что не имеет права скрывать от друга правду, Сун Лань прочитал записку Сюэ Яна вслух.       — А-Ян изменился, — с грустью заметил Синчэнь. — Признаться, когда ты меня вчера поцеловал, я опасался, что он тут же перережет тебе горло или не станет лечить.       — Однако он меня спас.       — Да, спас, — Сяо Синчэнь поднялся с пола и поправил ханьфу на груди. — Цзычэнь, то, что ты сказал мне вчера… о том, что любишь меня. Это правда?       — Да, — нервно облизнув пересохшие губы, подтвердил Сун Лань. — Сначала я любил тебя, как друга и брата. Но потом… — Сун Лань замялся, но решил всё же быть честным до конца. — Потом ты стал для меня самым дорогим существом на свете.       — Ты тоже всегда был мне дорог, — тихо проговорил Сяо Синчэнь, неподвижной статуей замерев возле постели, однако не приближаясь ближе. — В конце концов, я даже отдал тебе свои глаза. А ты меня прогнал. Сказал, что ненавидишь и не желаешь видеть рядом.       — Я был неправ. Я был зол и в отчаянье после того, что Сюэ Ян устроил в Байсюэ. И выместил свою боль на тебе. Прости, Синчэнь.       — Я давно тебя простил, — печально отозвался тот. — Да и никогда не держал зла.       Сун Лань кивнул: в этом был весь Синчэнь. Он никогда и ни на кого не держит зла, легко прощает любую обиду. Практически Небожитель.       — Я не стану вмешиваться в ваши с Сюэ Яном отношения, — после продолжительной паузы проговорил Сун Лань. — Когда он вернётся, я ему всё объясню. Раз он сразу меня не убил, то и потом вряд ли станет это делать. — Сун Лань нервно сглотнул и с мольбой взглянул на Сяо Синчэня. — Ты позволишь мне остаться? Клянусь, что никогда больше не заговорю о своих чувствах и не сделаю ничего, что могло бы доставить тебе неудобство.       — Я не могу решать это один, — тяжело вздохнув, ответил Синчэнь. — Вернёмся домой и подождём Сюэ Яна. Как он скажет — так и будет. И ты, Цзычэнь, смиришься с любым его решением.

***

      Сюэ Ян со скучающим видом сидел возле огня, вполуха прислушиваясь к разговору своих попутчиков, а сам неторопливо вырезал из ветки сливы заколку. Когда-то давно, — кажется, что в прошлой жизни, — ещё будучи ребёнком он часто околачивался возле мастерской, где старый подслеповатый мастер делал украшения и игрушки из дерева. Ему нравилось наблюдать, как ловко старческие руки с узловатыми пальцами орудовали резцом, из-под которого выходили восхитительные изделия — почти произведения искусства. В ученики старый мастер Сюэ Яна, разумеется, не взял, но и от своего окна никогда не гнал и даже периодически подкармливал. Так что кое-что из его ремесла будущий убийца клана Чан всё же усвоил.       Сейчас навык резки по дереву Сюэ Яну очень пригодился, помогая скрашивать время в пути и отвлекаться от мрачных мыслей.       Решившись уйти с торговцами на север, Сюэ Ян действовал не вполне осознанно, скорее, просто желал быть как можно дальше от Сун Ланя, которому хотелось перерезать горло, предварительно вырвав мерзкий язык и скормив бродячим собакам. Однако юноша прекрасно понимал, что подобный поступок огорчит Сяо Синчэня — а огорчать возлюбленного он не хотел. Поэтому и решил некоторое время держаться от обоих даосов как можно дальше, чтобы не наделать непоправимого. Ну, и, да, заодно дать им возможность разобраться с собственными отношениями.       Сюэ Ян скривился: он сильно сомневался, что, вернувшись в похоронный дом, застанет там хоть кого-нибудь. Гораздо выше была вероятность того что, разобравшись между собой и приняв чувства друг друга — а босяк из Куйджоу даже не сомневался, что Синчэнь отвечает Сун Ланю взаимностью, — даоцзаны, прихватив с собой А-Цин и Бурана, уберутся как можно дальше от города И.       Каждую ночь, закрывая глаза, Сюэ Ян видел эту сцену: он возвращается в похоронный дом, а тот встречает его абсолютной пустой. А после этого события развиваются по-разному. В одном сне Сюэ Ян бросается в погоню за беглецами, настигает их и убивает сначала Сун Ланя, а потом и Синчэня с малявкой и псиной. В другом сне после убийства Сун Ланя Синчэнь, сломленный горем, убивает себя сам, а А-Цин успевает сбежать. В третьем сне Сун Лань убивает самого Сюэ Яна, не позволяя ему никому навредить. А в последнем сне Сюэ Ян никого не преследовал. Просто улёгся в гроб, служивший постелью А-Цин, и вспорол себе мечом живот.       В любом случае, все сны заканчивались одинаково: кровью и смертью. Сюэ Ян находил это даже забавным. Вся его жизнь была наполнена реками крови и бесконечной чередой смертей. В последние годы, наслаждаясь мирной жизнью в городе И вместе с Сяо Синчэнем и А-Цин, он расслабился и начал забывать о том, кем является на самом деле. Он не добряк, готовый протянуть руку помощи каждому страждущему. Нет! Он — Сюэ Ян. Босяк из Куйджоу. Убийца клана Чан. Мразь и сволочь. И будет таким всегда.       Путь до ярмарки прошёл спокойно, и торговцы, заплатив Сюэ Яну половину оговоренной суммы, задумались о том, чтобы отказаться от его услуг, желая сэкономить деньги — юноша с безумными алыми глазами их откровенно пугал. Самому Сюэ Яну было, в общем-то, плевать: получив деньги, он нашёл среди лотков продавца одежды и купил изящное женское ханьфу насыщенного синего цвета, расшитое серебристой нитью — А-Цин оно должно было пойти. Сюэ Ян был практически на сто процентов уверен, что если Синчэнь решит уйти вместе с Сун Ланем, то мелкую заберёт с собой. Но всё же существовала мизерная вероятность, что Врушка решит остаться в похоронном доме вместе со своим «братцем». А он ей вроде как обещал новое ханьфу…       Поскольку он в письме обещал дать даоцзанам девять дней, обратно в город И Сюэ Ян отправился с теми же торговцами, но в качестве попутчика, а не охранника. И вот тут-то ему «повезло»: ночью на них напали лютые мертвецы, которых тёмный заклинатель с огромным удовольствием — и чрезмерной жестокостью, — покрошил в капусту, давая волю скопившейся ярости. Благодаря этому происшествию он вновь был повышен до ранга «охранник» и по завершении пути получил заслуженную награду, чем остался полностью доволен.       Купив на рынке небольшой кулёк конфет, Сюэ Ян непривычно медленным для самого себя шагом направился к похоронному дому. И чем ближе он подходил к заветной двери, тем заполошней билось сердце в груди.       — Буран, сидеть!       Звонкий голос А-Цин, донёсшийся с той стороны, заставил пружину в груди Сюэ Яна, всё это время крепко сжатую, слегка расслабиться. А затем послышался звук, от которого сердце тёмного заклинателя и вовсе пропустило удар.       — А-Цин, веди себя тише, — в голосе Сяо Синчэня слышалась бесконечная усталость. Видимо, он делал это замечание далеко не в первый раз. — Уверяю, Буран прекрасно тебя услышит, даже если ты не будешь кричать, а станешь отдавать команды обычным голосом.       На лице Сюэ Яна сама собой расцвела безумная ухмылка. Сделав глубокий вдох, он резко распахнул дверь и вошёл во двор, специально чересчур громко объявив:       — Даоцзан, я дома!       — А-Ян! — на Сюэ Яна тут же налетел маленький смерч в виде А-Цин, беззастенчиво повисшей у него на шее. — Наконец-то ты вернулся!       — Да-да, я тоже рад тебя видеть, малявка, — усмехнувшись, проговорил Сюэ Ян, мягко потрепав девочку по волосам, старательно игнорируя оглушительно лающего Бурана, прыгающего вокруг них, точно кролик. — Я, кстати, не с пустыми руками.       — Ты принёс мне подарок? — с воодушевлением спросила девочка, соизволив-таки выпустить названого братца из удушающих объятий.       — Скорее выполнил давнее обещание.       Сюэ Ян развязал мешочек цянькунь и вытащил из него свёрток с ханьфу.       — Это?.. — А-Цин широко распахнутыми глазами смотрела на свёрток, не решаясь к нему прикоснуться.       — Твоё новое ханьфу, как я и обещал, — кивнул Сюэ Ян, насильно всовывая в руки девочки обновку. — Ну, чего стоишь? Иди, примеряй. Я, знаешь ли, в ваших бабских штучках не очень разбираюсь и вполне мог ошибиться с размером. Если что, попросим кого-нибудь из местных, уверен, за пару медяков его подгонят тебе по фигуре.       — А-Ян, ты лучший! — счастливо взвизгнув, А-Цин вновь сжала юношу в крепких объятиях, одновременно звучно чмокнув его куда-то в щёку ближе к уху, после чего забрала свёрток и побежала в дом.       Сюэ Ян, удовлетворённо хмыкнув, опустился на корточки и позволил Бурану наконец-то выразить свою радость от встречи. При этом, пока тянгоу радостно муслявил ему руки, сам тёмный заклинатель не спускал настороженного взгляда с Сяо Синчэня, сидевшего на крыльце.       В этот момент из-за дома показался Сун Лань с охапкой дров в руках.       — Сюэ Ян, — Цзычэнь коротко кивнул тёмному заклинателю в знак приветствия и прошёл в дом.       — Мы ждали тебя, — как-то скованно сообщил Сяо Синчэнь, смущённо улыбнувшись.       — Ну, я вернулся, — пожал плечами Сюэ Ян, стараясь унять лёгкое раздражение, поднявшееся в душе при виде Сун Ланя. — Девять дней, как и обещал.       — Ты всегда держишь своё слово, не так ли? — Сун Лань вновь вышел на крыльцо.       — Всегда, — подтвердил Сюэ Ян. А затем, продолжая чесать пузо псу, прямо спросил: — Что вы решили?       — А-Ян, — Сяо Синчэнь вздохнул и, оперевшись рукой о стену дома, поднялся. — Быть может, ты хочешь отдохнуть с дороги? Наверно, ты голоден.       — Сначала я хочу получить ответ на свой вопрос, — отрезал Сюэ Ян, тоже выпрямляясь, за что был награждён недовольным тявком Бурана, которому не хватило внимания.       — Я не собираюсь лезть в ваши отношения, — твёрдо проговорил Сун Ланя, без тени страха глядя в глаза Сюэ Яна. — Да, я люблю Сяо Синчэня. Но свой шанс быть вместе с ним я уже упустил. Теперь его спутник на пути самосовершенствования ты. Я готов быть просто другом. Если ты позволишь.       — Если я позволю? — подобная формулировка удивила Сюэ Яна.       — Я считаю, что не могу принимать такое решение единолично, — сказал Сяо Синчэнь. — Да, мне бы хотелось, чтобы Цзычэнь остался. Но если его присутствие будет тебе неприятно, он уйдёт.       — Речь сейчас не обо мне, — заметил Сюэ Ян, хотя ему и было приятно узнать, что его мнение имеет значение. — Что думаешь об этом ты, Синчэнь? Ты любишь Сун Ланя?       Щёки Сяо Синчэня окрасились нежным румянцем, что красноречивее любых слов ответило на вопрос.       — Это не имеет значения, — смущённо проговорил он. — Я выбрал тебя, А-Ян. И я буду тебе верен до последнего вздоха.       Сюэ Ян закатил глаза.       «Какие же вы всё-таки, святоши, занудные», — с досадой подумал он. Перед внутренним взором появился Цзинь Гуаншань с его бесконечной чередой любовниц, и Мэн Яо, в тайне пускающий слюни на главу клана Лань. И в голове, точно вспышка кометы, родилась мысль, которую раньше Сюэ Ян даже допустить не мог.       Юноша перевёл взгляд на Сун Ланя, всё ещё стоявшего возле дверей и, видимо, терпеливо ожидающего его решение. Тёмные оленьи глаза, некогда украшавшие лицо Сяо Синчэня, вполне органично смотрелись на волевом лице Цзычэня. Раньше они раздражали Сюэ Яна, казались чем-то инородным, чем-то, на что Сун Лань не имел никакого права. Сейчас же тёмный заклинатель думал, что глаза Сяо Синчэня очень идут Сун Ланю.       А ещё ему стало интересно, изменится ли их взгляд, если Цзычэнь возбудится?       — Как насчёт того, чтобы никому ничего не выбирать? — Сюэ Ян и сам до конца не верил, что собирается это предложить, но три заколки, спрятанные за пазухой, буквально жгли кожу, выступая безмолвным свидетельством того, что, да, возможно, умом он этого не понимал, но сердце уже знало истину: в его семье было три человека. И расставаться ни с одним из них он не желал.       — Что ты имеешь в виду? — настороженно спросил Сяо Синчэнь.       — Разве по пути самосовершенствования должны идти только двое? — Сюэ Ян неторопливо пересёк двор и поднялся на крыльцо, практически вплотную подойдя к возлюбленному. — Возможно, в нашем случае триада наилучший вариант? — Сюэ Ян перевёл взгляд на Сун Ланя. — Что ты думаешь по этому поводу, даоцзан Сун? Ты всё ещё ненавидишь меня?       — Нет, — спокойно ответил Цзычэнь, хотя его сердце в груди ускорило свой бег от одной только мысли о том, что именно предлагает Сюэ Ян. — Но ты всё ещё ненавидишь меня.       — Если бы это было так, ты бы уже был мёртв.       — Чего это вы здесь все столпились? — из дома вышла А-Цин, уже успевшая переодеться.       — Просто разговариваем, — отмахнулся Сюэ Ян. — Мы столько дней не виделись, нам есть, что обсудить.       — Понятно, — А-Цин вышла на крыльцо и, расставив в стороны руки, покрутилась, демонстрируя себя со всех сторон. — Ну, как?       — Очень хорошо, — отметил Сун Лань. — Тебе идёт этот цвет.       — Главное, с размером угадал, — заметил Сюэ Ян. — Правда, чего-то не хватает…       — Чего? — насторожилась А-Цин.       Усмехнувшись, Сюэ Ян засунул руку за пазуху и вытащил деревянную шпильку с навершием в виде цветка мэйхуа. Подойдя к девочке, он осторожно украсил её волосы, собранные в неаккуратный пучок, заколкой.       — Так-то лучше, — окинув оценивающим взглядом получившуюся картину, удовлетворённо резюмировал Сюэ Ян.       А-Цин, нахмурившись, осторожно вынула заколку из волос и принялась пристально её изучать.       — А-Ян, откуда ты её взял? — с подозрением спросила девочка. — Эта заколка совсем не похожа на те, которые продают на лавке: нераскрашенная, и цветок какой-то корявый…       Сюэ Ян пожал плечами.       — Я сам её сделал. Если не нравится — просто выбрось. Или вон, Бурану отдай, он любит с палками играть.       — Ну, уж нет! — А-Цин тут же пошла на попятную. — Теперь она моя! — и торжественно воткнула шпильку обратно в волосы. — Спасибо, А-Ян.       — Носи на здоровье.       После признания в том, что он сделал заколку собственными руками, Сюэ Ян чувствовал некоторую неловкость, выуживая из-за пазухи две оставшиеся шпильки. Это были совсем простые палочки, без цветов и прочих украшений, правда, на одной был вырезан морозный узор, довольно точно повторявший узор на рукояти Шуанхуа, а верхушка второй представляла собой переплетённые ветви вьюна.       — Мне нечем было занять руки в пути, — объяснил Сюэ Ян, шпильку с морозным узором вкладывая в руки Сяо Синчэня, а вторую отдавая Сун Ланю.       — Ох, — Сяо Синчэнь улыбнулся и принялся тщательно ощупывать подарок. — Спасибо, А-Ян, это очень мило с твоей стороны.       Сун Лань на свой подарок смотрел каким-то странным, нечитаемым взглядом. После чего молча вынул заколку из своей гуани и заменил её на шпильку Сюэ Яна.       — Благодарю, — коротко бросил он, после чего развернулся и ушёл в дом.