Северный ветер

AU, где Кирилл Гречкин попал к Грому из-за какого-то хулиганства, накуренным или что-то такое (без Лизы Макаровой). И Игорь бесится из-за того, что Кирилла все отмазывают, и скорее всего он отделается вообще без последствий. А у Кирилла походу кинк на унижения. *все сроки, наказания и устройство системы правосудия никакого отношения к реальности не имеет, в общем, как и всегда в России. Майора полиции Санкт-Петербурга Игоря Грома до одурения бесят такие избалованные мрази, как сын нечистого на руку прокурора, Кирилл Гречкин. Когда его, пьяного и обдолбанного, приняли за дебош, у него нашли еще и запрещенных веществ на уголовку, но из-за папашки, максимум, что ему светит – домашний арест или административка. У Игоря вообще не метафорически чешутся костяшки кулаков, когда он смотрит на Гречкина, в максимально расслабленной позе ждущего своего адвоката в допросной. Тот с противной ухмылкой потирал пальцами запястья в наручниках, пострадавшие от них же ещё при задержании. Тогда Гром не без умысла покрепче застегнул «браслеты» на жилистых руках, и с особым удовольствием приложил Гречкина Младшего о капот его же дорогущей тачки, на что парень отреагировал только смешком с такой же отвратительной ухмылкой. Игорь бы хлопнул того так еще раз десять, но тогда простой головомойкой от Прокопенко он бы не отделался. А жаль. И теперь они с папочкой и толпой юристов подают встречный иск по поводу нанесения телесных повреждений при задержании, и по возможности приплетают туда всё, что можно, от жестокости до нарушения оформления протоколов. Майор уже закипал от сложившейся ситуации, мозг отключался, затянутый пеленой злости и жажды хоть какой-то справедливости, и в этом порыве у Игоря созрела пугающая идея. Подумав, что прощения у Фёдора Ивановича просить легче, чем разрешения, он отключил камеру в комнате для допросов, что вообще противоречит всем правилам и уставам, зашторил все жалюзи и с коронной улыбочкой ввалился в маленькую душную комнатушку-допросную, тут же закрывая за собой дверь на замок. - О, наконец-то, принеси водички, а то сушит пиздец как – не задумываясь, бросил Гречкин, с наглым спокойствием смотря на майора. - Юморист какой, вы посмотрите. – Игорь развернул стул от себя и сел, сложив руки на спинку. – Как вам у нас, нравится сервис? Не забудьте поставить пять звезд и написать хороший отзыв. Желчь сама лезет наружу только от одного взгляда на безразличное лицо подозреваемого. - Ты хоть представляешь, что тебе светит? И тут адвокат твоего папаши тебя не отмажет. – Гром вальяжно поднимается и проходит за спину Кирилла, нависая над ним со спины и пододвигая к нему ручку и пустой бланк. – У тебя только один выход, напиши чистосердечное, и поподробнее, где и что ты у кого приобрел, и что творил потом. И все номера-контакты не забудь. На лице Игоря улыбка, как у удава, спокойная, а внутри ярость туманит все мысли о том, что чистосердечное – единственное, что может помочь ему в суде добиться чего-то серьезнее административного наказания за хулиганство. - А ты меня, дядь, за идиота не держи, ничего я писать не буду, потому что вообще невиновен. А то, что ты за фан не шаришь, это не мои проблемы. – Гречкин оборачивается к полицейскому, и этой обнаглевшей мордой лица тому очень хочется протереть стол допросной, а потом еще желательно пол и пару стен. Игорь, не теряя лица, такой же улыбочкой отвечает, и опускает тяжелую руку на худощавое плечо подозреваемого, сжимая пальцы до побеления. - Ты дядю-то послушай, он, веришь или нет, на таких уже насмотрелся и точно знает, что просто так ты отсюда не выйдешь, и пахнет тут минимум 2мя годами колонии по 228ой. А с признанием и сдачей дилеров может быть договоримся и до условного. - По мне, так – Кирилл опускает взгляд на руку, сжимающую его плечо, и поднимает голову обратно на Игоря, с вызовом смотря прямо в глаза – пахнет тут только новым встречным иском, – и стряхивает крепкую хватку, разминая пострадавшую руку. И, в своей характерной манере, подмигивает. - Ах ты гаденыш крашенный – тянет Гром, медленно отстраняясь и делая шаг назад. И рывком отодвигает стул с Гречкиным от стола, что тот едва не теряет равновесия, только в последний момент расставляя широко ноги, чтобы не навернуться на грязный пол. - Да я таких малолетних обдолбышей, как ты, каждый день тут щелкаю, как орешки. – Голос майора уже больше напоминает рык, а кулаки сами сжимаются, заставляя короткие ногти внутри оставлять красные полумесяцы на ладонях. А этому чертиле походу только в кайф, по его глазам видно, как он мысленно считает денежную компенсацию за моральный ущерб после выигранного у полиции СПб дела. - Да ты продолжай, продолжай, меня это только заводит, – язвит Гречкин сквозь улыбку, блеща золотом на зубах, разваливаясь на стуле удобнее. – Всё равно заняться тут нечем, пока адвоката жду. После этих слов у майора полиции Игоря Грома рождается идея еще хуже предыдущей. - Ах возбуждает, – Игорь упирается ботинком на освободившийся краешек стула между ног Кирилла, и тот на автомате руки в наручниках отдергивает на себя. – Ну ты бы так сразу и сказал. Знаешь, я стараюсь к каждому подозреваемому найти подход. И на пробу ведет ногой дальше по стулу, опуская подошву ботинка на пах. - Нравится, когда тебя унижают? Кирилл старается держаться под тяжелым взглядом полицейского, но ухмылочка наконец-то начала увядать, а в глазах заплескалась легкая паника. Видимо очередная колкость уже не кажется такой уморительной, как 10 секунд назад. А Гром, видя эту разительную перемену в лице подозреваемого за какие-то мгновения, только вживается в роль доминатрикс. - Кто же тебя так недолюбил в детстве? Мамочка или папочка? – Он немного сильнее давит подошвой на пах сквозь дорогой спортивный дизайнерский костюм, на что Гречкин дергается на стуле, видимо собираясь встать, на что Игорь молниеносно гаркает: - Сидеть! Тебе никто не разрешал двигаться. Кирилл снова застывает на стуле, в светлых глазах паника уже настоящая. Игорь присматривается. Это что, проступающий румянец на острых скулах? Такую картину наблюдать он точно не ожидал, когда шел выбивать из подозреваемого чистосердечное. Как же точно он угадал с подходом к допросу в этот раз. Игорь опускает глаза: при всей этой ситуации у Гречкина нехило так стоит. Не допуская проявления никаких эмоций на своем лице, Гром продолжает этот допрос самым строгим голосом, на который только способен: - Сейчас ты мне все рассказываешь, пишешь чистосердечное, и тогда, может быть – он делает акцент на этих словах - мы договоримся, и о твоей сегодняшней отвратной слабости никто не узнает. Ты меня понял? Кирилл молчит, запуганным зверем глядя на Игоря, и тогда тот резко давит ногой на стояк, заставляя парня снова дернутся, рвано втянув воздух, и тот срывающимся голосом выпаливает: – Да! Д-да! - Другое дело. – Игорь на долю секунды дает себе победно улыбнуться, и тут же возвращает гримасу строгости, и ногу не убирает, оставляя, так сказать, рычаг давления. - Я слушаю. Дрожащим голосом Гречкин начинает: - Мы были с друганами на хате моего кореша, Димона, пока тот сидел под домашним арестом за хранение с целью сбыта, когда приехали легавы… - Гром снова надавливает на пах, слегка отводя ногой в сторону, заставляя парня на секунду зажмурить глаза и выпрямиться – полицейские! Полицейские, из-за жалобы на звуки выстрелов, потому что эти накуренные ушлепки решили попалить с воздушки с балкона. Но я в этом замесе оказался случайно, отвечаю, начальник! Щеки у Кирилла красные, дыхание сорвано к чертям, но Игорь и не думает останавливаться, ловя особый кайф с такой ничтожной беспомощности этого отморозка. - Для тебя уполномоченный майор Гром. Дальше что было? Гречкин делает над собой усилие, видимо стараясь собрать остатки мозгов в кучу под таким давлением, но мысли путаются, а кровь в данный момент прилила точно не к головке, по крайней мере, не к той, к которой нужно. - Я решил уладить вопрос, ну как всегда, а тут вы… майор Гром, нарисовались. Дальше вы сами знаете. Я вообще завязать хотел, это все случайно получилось. – Кирилл жадно глотал воздух, ерзая на стуле, а от прерывистого дыхания голос постоянно срывался. - Знаю, что ты грабли свои распускать начал … - Игорь елозит по стоящему члену подошвой, заставляя Кирилла едва слышно заскулить – Вещества откуда? - Я не знаю, это все Димон! – Гречкин уже не соображал толком, срываясь на скулёж уже через слово только глаза отводил, стараясь свести колени, но нога Игоря не позволяла, и в итоге он делал себе только хуже. - Не верю! – рявкнул Игорь, давя ногой и наклоняясь ближе к парню, облокачиваясь рукой на согнутое колено. – На меня смотри! - Честно! – Темные брови сведены к переносице, по лбу парня бегут капельки пота, в светло-зеленых глазах застыла немая мольба, а под взглядом громовых глаз ему хватает легкого нажима ботинка, чтобы с громким вдохом спустить прямо в штаны. С победной улыбкой Гром убирает ногу со стула, пока еле дышащий пацан собирает дрожащие колени вместе, опустив глаза в пол, и за светлой челкой видны только ярко горящие красным румянцем уши. Но тут острый слух полицейского улавливает отборный мат Прокопенко из коридора в перемешку с его именем. - А теперь всё то же самое в письменном виде. И наша сделка в силе. – Он снова пододвигает блокнот и ручку к парню, и в этот раз он послушно пододвигается к столу и дрожащими руками берет ручку. Когда их находят, и в маленькую душную комнатку вваливаются Прокопенко и адвокат Гречкина, тот уже подписывает чистосердечное признание, и пока те пытаются вразумить, что произошло, майор полиции Санкт-Петербурга Игорь Гром под шумок успевает скрыться с места преступления.