Дорога на счастье

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится». (Библия. Первое Послание к Коринфянам. Тринадцатая глава)

Им удалось хорошенько выспаться, а наутро они обнаружили, что дорога идет по горным склонам. Поезд то резко поднимался вверх, то спускался так, что дух захватывало, то проникал сквозь гору узкими темными тоннелями. Ребенок прилип к окну и едва ли не пищал от восторга, глядя на сверкающие ослепительно-белые вершины, на глубокие ущелья и пушистых белых барсов, которые безо всякого страха прыгали по крутым скалам. Гарри и Северус тоже любовались видами, но чаще они бросали тайные взгляды друг на друга. После вчерашнего киносеанса и случившегося за ним короткого разговора их отношения странным образом стали гораздо сердечнее. Этим двоим стало уютно и спокойно рядом друг с другом, словно бы общие личные тайны наконец-то их сблизили. Гарри украдкой посматривал на Северуса и искренне радовался, что именно он разделил с ним это странное путешествие без начала и конца. Правда, терзало Гарри странное ощущение, что им с Северусом нужен еще один разговор, более искренний, более личный, но он понимал и то, что время для таких разговоров еще не пришло. Да и с ребенком нужно было что-то решать. Кстати о ребенке… — Северус, ты не думаешь, что мы должны дать ему имя? — А прежнее уже не подходит? — равнодушно отозвался Снейп, который все никак не мог отделаться от подозрения. Ну не верил он, что бывший повелитель, даже в образе ребенка, мог заслуживать лучшего отношения, чем просто взять и уничтожить на месте. — Это же ведь не Волдеморт, — с укоризной произнес Гарри, словно бы смог прочесть мысли Северуса. — И потом, самому Волдеморту имя Том тоже не нравилось. Так как ты думаешь? Дадим новое имя? Станем настоящими папами? — Если честно, — неожиданно для себя начал вдруг Северус. Он даже замер от звуков собственного голоса, но Гарри ободряюще улыбнулся ему, и Снейп продолжил. — Когда-то давно, когда я еще мечтал о собственном сыне, я хотел назвать его Фауст. — Как у Гете? — улыбнулся Гарри. — Нет, просто это имя означает «счастливый». — Я даже не думал, что так сложно выбрать имя для ребенка… — Гарри задумчиво почесал в затылке. — Ты бы своих назвал Джеймс? — ухмыльнулся Снейп. — Или Сириус? — Джеймс Сириус, — нежно улыбнулся Гарри, и бывший профессор Зельеварения вдруг вздрогнул как от удара. Этот разговор отдавал горечью несбывшегося: их поезд мчался неизвестно куда, это верно, но их прежняя жизнь закончилась, пусть в это пока было сложно поверить. — А второго бы назвал Альбус Северус, представляете, как здорово могло бы получиться… — Здорово, не то слово… — замороженным голосом пробормотал Снейп, и Гарри тяжело вздохнул. — Мне и сейчас все нравится, я же сам выбрал отправиться сюда, помните? И сынишка у меня тоже получился очень симпатичный, не правда ли? И Гарри подкинул захохотавшего малыша в воздух, а затем снова усадил любоваться видами из окна: кажется, они как раз поехали по дну огромного озера — было на что посмотреть. — А если подумать о том, память о каком человеке я хотел бы сохранить в своем ребенке, то, наверное, о Регулусе. — Регулусе? — Северус даже сел от удивления. — Да, Регулусе Блэке, младшем брате Сириуса. Он до последнего сражался с Волдемортом, даже понимая, что об этом никто никогда не узнает. Он учился вместе с вами, точнее, на пару курсов помладше, в Слизерине, был ловцом… — Конечно, я знаю Регулуса, знал, точнее… — Регулус Фауст… — Поттер-Снейп, — закончил Северус и рассмеялся. — Звучит дико, но звучит, надо признать. — Звучит… — зачарованно посмотрел на Снейпа Гарри и вдруг густо покраснел. — А свою фамилию… — Да куда же я теперь от вас, Поттер, денусь, — пожал плечами Северус. — Да и нужно же Регулуса правильно воспитать, чтобы Темный Лорд снова не получился. В ваши педагогические таланты я как-то не слишком верю. — Ну, зато я вашим доверяю полностью, — расплылся в счастливой улыбке Гарри. — Вместе, глядишь, и сможем воспитать приличного человека. Ну что, будешь Регулусом? Ребенок счастливо закивал и запросился на ручки. Разумеется, Гарри не смог ему отказать, и вскоре Северус с умилением наблюдал за идиллической картинкой, где-то в глубине души чувствуя, что впервые за много-много лет он просто счастлив. И в этот самый момент картинка за окном вдруг изменилась. — Не убивайте меня! — Я и не собирался. Итак, Северус, что за весть шлет мне лорд Волан-де-Морт? — Нет… никакой вести… Я пришел по собственному почину! Я пришел с предостережением… нет, с просьбой… пожалуйста… — Какая же просьба ко мне может быть у Пожирателя смерти? — Пророчество… предсказание Трелони… — Ах да. И что из этого вы доложили лорду Волан-де-Морту? — Все… все, что слышал! И поэтому… из-за этого… он думает, что пророчество относится к Лили Эванс! — В пророчестве ничего не сказано о женщине. Речь там шла о мальчике, который родился в конце июля… — Вы понимаете, о чем я говорю! Он думает, что речь идет о ее сыне… Он собирается отправиться к ней… убить их всех… — Если она так много для вас значит, то лорд Волан-де-Морт, несомненно, пощадит ее. Разве не могли вы попросить его пощадить мать в обмен на сына? — Я… я просил… — Вы мне отвратительны. Значит, вам плевать, что ее муж и сын погибнут? Пусть гибнут, лишь бы вы получили то, что хотите? — Ну так спрячьте их всех. Спасите ее… их. Прошу вас. — А что я получу взамен, Северус? — Взамен? Все что угодно. Снейп зачарованно смотрел на самого себя, сломленного, униженного, стоящего на коленях перед Дамблдора. В тот момент он и в самом деле был готов отдать все, что у него имелось: знания, таланты, свободу, даже жизнь. И он все это в самом деле отдал… Но Лили Эванс спасти так и не сумел. — Северус, — шепотом сказал Гарри, мы можем это исправить. — Мы можем передвинуть поезд так, чтобы ты успел спасти маму от проклятия. Ты спасешь ее, успеешь как раз вовремя, и тогда уничтожишь Волдеморта на месте, прямо в Годриковой Впадине. Уничтожишь хоркруксы его мира… Если ты выйдешь из вагона, то сольешься с тем Снейпом, а мама… Я думаю, она будет благодарна за свое спасение. Я уверен, она простит тебя, простит, а потом, когда ее горе утихнет, она, возможно, сумеет полюбить тебя. Гарри захлебывался от эмоций, он тараторил и все хватал Снейпа за рукава мантии, не видя, как бледнеет его собственное лицо, как голос наполняется болью и отчаянием. — Теперь я понял, почему ты сел в мой поезд, Северус — чтобы найти свое счастье. Оно близко, оно совсем близко… — Тише-тише, маленький, — и Снейп прервал лепет Гарри легким поцелуем. Юноша замер в его объятиях, а Северус прижал к себе и Поттера, и своего сынишку покрепче. — Я правильно понял, что сейчас ты можешь управлять этим поездом? Гарри кивнул, растерянно поглядывая на Северуса и борясь с желанием коснуться ладонью собственных губ. — Тогда передай управление мне, ненадолго, обещаю. Гарри кивнул, и поезд помчался вперед, в ночь Хэллоуина, еще не успевшую стать роковой. Дождливая ветреная ночь. Двое детей, наряженных тыквами, семенят через площадь, витрины разукрашены бумажными пауками — пошлые ухищрения маглов, копирующих мир, в который они не верят… Он скользит над землей, переполненный привычным ощущением силы, цели и правоты. Не гнев — это для слабых духом… торжество — о да… он долго надеялся и ждал этой минуты… — Красивый у вас костюм, мистер! Он видел, как улыбка сползает с лица мальчишки, стоило тому заглянуть под капюшон, как страх затуманивает размалеванное личико. Ребенок бросился наутек… Он нащупал волшебную палочку под мантией… Одно небрежное движение — и сопляк никогда уже не добежит к своей мамочке… но это лишнее, совершенно лишнее… Он скользнул в другую улицу, где темнее, и вот наконец перед ним цель его путешествия. Заклинание Доверия разбито, хоть они об этом пока еще не знают… Он движется почти бесшумно, только мертвые листья шуршат на мостовой, заглядывает через темную живую изгородь… Шторы не задернуты, и ему прекрасно видно, как они сидят в своей маленькой гостиной. Черноволосый мужчина в очках пускает клубы разноцветного дыма из волшебной палочки, чтобы позабавить черноволосого малыша в синей пижамке. Малыш хохочет и ловит ручками дым… Открывается дверь, и входит женщина. Длинные темно-рыжие волосы падают ей на лицо. Ему не слышно, что она говорит. Отец подхватывает сына на руки и передает матери, бросает волшебную палочку на диван, зевает и потягивается… Калитка чуть скрипнула, когда он ее открывал, но Джеймс Поттер не услышал. Белая рука выхватила из-под плаща волшебную палочку, направила ее на дверь, и та послушно открылась. — Авада Кедавра! — он не увидел брошенное в спину заклинание, он упал на землю и растянулся у ног того, кого пришел убивать. — Снейп? — удивленно протянул вышедший на шум Джеймс Поттер. Проклятье! Этот легкомысленный придурок даже не взял с собой палочку. — Что происходит? Как ты сюда попал? — Фиделиус разрушен, Петтигрю — предатель, — отрывисто сказал Снейп, чувствуя, как в горле клокочет ярость. — Темный Лорд — погиб. Передай Дамблдору, что он сделал хоркруксы, медальон Слизерина, чаша Хаффлпафф, диадема Рейвенкло, кольцо Гонтов, дневник. Пусть ищет. И если в твоей растрепанной башке осталось хоть немного ума, в чем я сильно сомневаюсь, ты сделаешь все, перероешь небо и землю, но сделаешь ее счастливой. — Джеймс? Что-то случилось? — раздался нежный мелодичный голос, и Северус вздрогнул. — Будь счастлива, Лили, — едва слышно прошептал Снейп, окинул рыжеволосую красотку отчаянным взглядом, наполненным любовью, печалью и нежностью, а затем растворился в воздухе прямо перед лицом растерянной супружеской пары, которая пока еще не поняла, что избежала гибели.