shrike

Джордж наблюдал за ними с другого конца комнаты, молчаливый наблюдатель за их мрачным делом. Они стояли над кухонным столом, склонив головы друг к другу, и тихо переговаривались. По всей поверхности стола были разложены карты и книги, открытые на потемневших от времени страницах. Время от времени Сапнап говорил что-то, что заставляло Дрима хмуриться и яростно листать одну из книг, грубо указывая на отрывок, от которого щеки Сапнапа краснели от смущения. А потом Сапнап поднимал взгляд на Джорджа, и Джордж видел в его глазах что-то похожее на обвинение, прежде чем снова отводил взгляд, возвращаясь к тому, что его всегда заставляли делать. Неудивительно, что бог войны так быстро все спланировал. Но Джордж по-прежнему наблюдал, ждал и тихо судил. Предполагалось, что это будет легкий выбор: Ангел Смерти придет за Дримом, а Дрим был их другом, поэтому они должны были защитить его. «Мы нападем на него первыми», - сказал Дрим, и Сапнап согласился так быстро, что пальцы Дрима оставили кровавые следы на коже запястья Джорджа. И Джордж тоже почти попался на эту удочку. Он почти ответил: «Я сделаю для тебя все, что угодно». Он боялся, что если бы произнес эти слова вслух, то, возможно, действительно бы сделал. Его пугала эта странная преданность Дриму. Это произошло так быстро. Слишком быстро и слишком сильно. Этому не было никакого объяснения, никакой рациональности. Было ли это тем, что означала преданность? Слепое и отчаянное повиновение? Неужели все дружеские отношения кажутся настолько всепоглощающими, что отпустить их было бы равносильно смерти? Неужели все поэты лгали о том, что это легко? – Джордж? Джордж поднял глаза и обнаружил, что Сапнап беспокойно смотрит на него. «Нет, - подумал Джордж. – Поэты не лгали. Не о нем». – Что? - Джордж усмехнулся, приподняв бровь и скрестив руки на груди. – Рад видеть, что ты все еще помнишь, что я был здесь. – Я не забыл, - проворчал Сапнап. – Иди сюда. Дриму нужно твое мнение кое о чем. Джордж осторожно подошел к их импровизированному столу. Ему пришлось на цыпочках обходить все остальные вещи, которыми они наполнили свою маленькую кухню. Они всегда хотели прибраться здесь. Время от времени они оглядывали пол, усеянный выброшенными безделушками и стопками книг, как украденных, так и купленных, и один из них говорил: «Нам нужно разобраться с этим». А двое других кивали, и к вечеру все они забывали об этом. Джордж думал, что это потому, что они всегда знали: у них есть время, чтобы разобраться со всеми делами их совместной жизни, есть уверенность, что однажды они могли бы сесть и заняться чем-то таким обыденным, как генеральная уборка. И теперь они начинали войну против бессмертного ангела. Джордж подумал, что это может быть в большем приоритете, чем уборка кухни. Он оказался рядом с Сапнапом, глядя на карту, исписанную Дримом и почерком Сапнапа. Человек, пришедший за Дримом, когда-то был правителем королевства на юге. Джордж слышал об этом мимоходом, раз или два. Говорили, что это мирное королевство с мирным королем. Он не видел войны десятилетиями. Несколько лет назад, может быть, два, он услышал о безвременной кончине королевы и внезапном исчезновении бывшего короля. Их наследник был коронован слишком молодым после потери обоих родителей. Джордж посочувствовал ему, совсем чуть-чуть. И теперь Дрим говорил, что потерянный отец короля — Ангел Смерти — пришел за давно назревшей местью. И его королевство заплатит за это высокую цену. Джордж провел пальцем по ломаным линиям, обозначавшим границы королевства, по маленьким звездочкам, отмечавшим его города и поселки. «Бедные люди», - подумал Джордж с непривычным уколом жалости. – «Они понятия не имеют, что их ждет». – Зачем я тебе нужен? - спросил он у Дрима. Дрим провел пальцами по волосам, рассматривая лежащую перед ними карту. – Где ты будешь сильнее? – Что? Выражение раздражения промелькнуло на лице Дрима, когда он повторил свой вопрос. – Где ты будешь сильнее? Какой из лесов послушает тебя? – О чем, черт возьми, ты говоришь? – Я оцениваю наши активы, Джордж. Мне нужно знать, где ты преуспеешь как боец. Здесь? - Дрим постучал пальцем по большой части карты, отмеченной грубым рисунком деревьев. – Это самый большой из их лесных угодий. Ты можешь нанести там чертовски много вреда. Сапнап хорош везде, но твое использование для меня зависит от местности, не так ли? Ты был бы бесполезен в битвах на севере. Джордж долго смотрел на него. – Ты напуган. Дрим медленно моргнул, глядя на него. – Прошу прощения? - сказал он, и в его голосе прозвучало едва уловимое предупреждение. С того момента, как он отпустил запястье Джорджа и протопал обратно в Общественный дом, с безумными глазами от идей о том, как сделать так, чтобы их нападение принесло как можно больше урона, он не переставал выглядеть как пороховая бочка, готовая взорваться. Чувство самосохранения Джорджа подсказывало ему отступить, пока он не порезался об острые края Дрима, но вместо этого он сказал: – Ты же не думаешь, что сможешь победить его, не так ли? – Не глупи. Просто скажи мне, где ты можешь мне лучше всего помочь. – Ты бы не спрашивал об этом, если бы был уверен, что сможешь это сделать. Все те другие войны, которые мы вели, ты даже не думал об этом. Ты бросал нас в самую гущу событий без всего этого —этой стратегической чепухи. Потому что тогда тебе нечего было бояться. Но это совсем другое дело. - Джордж не дрогнул под пристальным взглядом Дрима. – Еще раз, какой у тебя план, Дрим? – Да ладно, —вмешался Сапнап, – нам не обязательно делать это прямо сейчас... Но Дрим проигнорировал его. На вопрос Джорджа он сказал: – Ударить его по больному месту, заставить его вернуться, чтобы спасти свою маленькую страну. Вонзить меч ему в сердце, а потом вернуться домой к ужину. – Ну, видишь ли, в этом-то и проблема, Дрим. Ты говоришь достаточно беззаботно. Но это... - Джордж указал на беспорядочную кучу карт, на маленьких деревянных солдатиков, которые обозначали армии, которые он планировал собрать. – Это не то, что делает беспечный человек. Ты как ребенок, закатывающий истерику, чтобы привлечь внимание своего родителя. Но что ты будешь делать, если он не вернеться? Ты, кажется, не готов к этому. – Ты не понимаешь, - сказал Дрим, его зеленые глаза сверкали от едва сдерживаемого гнева. – Ты думаешь, это какая-то глупая обида? Ты думаешь, это спонтанная вещь? Ты думаешь, это не создавалось целую вечность? Он шагнул вперед, пока не навис над Джорджем, его лицо омрачилось. – Ты ничего не знаешь обо мне и о нем. Это не истерика, Джордж. Это я выбрасываю шахматную доску, прежде чем он сможет поставить шах и мат. - когда Джордж не отступил, выражение лица Дрима смягчилось, став более добрым, и ему стало легче доверять. – Это выше твоего понимания. Я не ожидал, что ты поймешь, но когда-нибудь поймешь. Может быть, прежде чем все это закончится, я расскажу тебе всю правду об этом. Он, я, и та гребаная игра, в которую мы играли еще до того, как ты появился на свет. Может быть, ты не простишь меня за это сейчас. Но ты научишься. - и после этого невысказанное обещание: «Я научу тебя». Молчание тянулось, бесконечное и тяжелое. И тогда Джордж спросил голосом, похожим на голос незнакомца: – Да кем ты себя возомнил? Дрим снова указал на карту и сказал: – Просто скажи мне, где ты можешь быть полезен. На это Джордж усмехнулся, развернулся на каблуках и ушел.

***

Это было чудо, что он все еще мог уйти от них. С годами это становилось все труднее. Они выросли вокруг него, как плющ вокруг дерева, и уйти означало удалить часть себя, которую он никогда не сможет вернуть. И подумать только, когда-то давно он прожил всю свою жизнь, ни в ком не нуждаясь. Но сейчас все иначе. Джордж ненавидел это. Он ненавидел это больше всего на свете. Все, что было на нем, принадлежало не только ему. Это был плащ Сапнапа, наброшенный ему на плечи. Его ботинки были подарком от Дрима. Убрать все это, и что останется? Без них он был никем. Никто и ничто. Джордж моргнул и обнаружил, что находится на крыше Общественного дома. Он не помнил, как поднимался, но вот он там, подтянув колени к подбородку, и алые сумерки опускаются вокруг него. Лес был полон криков тысячи цикад, возвещавших о неизбежной ночи. Джордж покачал головой, один раз, и все сразу замолчали. Лес принадлежал ему. Это было то, чего никто не мог отнять. К тому времени, когда Сапнап нашел его, была уже глубокая ночь. – Долго же ты, - сказал Джордж, стараясь, чтобы в его голосе не звучала горечь. – Знаешь, было время, когда ты всегда был рядом. – Мы должны были закончить планирование, - объяснил Сапнап. – Знаешь, Джордж, иногда вселенная не крутиться вокруг тебя. Джордж закатил глаза. – Меня не волнует вселенная. Меня волнует, почему, кажется, я единственный, кто считает это плохой идеей. – У нас всегда были плохие идеи, Джордж. В любом случае, это никогда не мешало нам делать это. – Это совсем другое дело. Ты не можешь притворяться, что это не так. Дрим – это другое. Когда Джордж искоса взглянул на Сапнапа, он с удивлением обнаружил, что тот злится. Он откинулся назад, опираясь на руки, его челюсть сжалась, а плечи напряглись, и Джордж подумал: «Что, черт возьми, я наделал?» – И как так получилось? – тихо спросил Сапнап, глядя в темнеющее небо. – Я думал, что мы всегда были втроем против чего бы то ни было. Таков был уговор, Джордж. – Сапнап, просто... – Просто что, Джордж? - Сапнап наконец посмотрел на него, его темные глаза были похожи на угли. –Просто то, что ты боишься? Ты можешь это сказать. Ты можешь сказать, что не хочешь драться, что этот бой слишком велик для тебя. Я не буду винить тебя. Просто скажи, что ты трус, и перестань обвинять нас в этом. Джордж резко втянул в себя воздух. Выражение удивления на лице Сапнапа ясно дало понять, что даже он не ожидал сказать то, что сказал, или, по крайней мере, что он не собирался произносить это вслух. – Почему? - спросил Джордж. – Почему ты так сильно хочешь ввязаться в это с ним? – Потому что он мой друг, - просто сказал Сапнап, как будто это действительно было все, что имело для него значение. – Я бы тоже сделал это для тебя. – Разница в том, что я бы тебя об этом не просил. - Джордж покачал головой. – Если этот Ангел Смерти в конечном итоге станет твоим концом, просто не забывай, что я тебе об этом говорил. – Джордж, - сказал Сапнап, и на этот раз его голос немного походил на того Сапнапа, которого знал Джордж. – Да ладно, имей хоть немного веры в меня. – У меня нет ничего, кроме веры в тебя, Сапнап. Меня беспокоит только Дрим. Он боялся, что Дрим не будет знать, когда остановиться. И что Дрим бросил бы на это все, что у него было, не заботясь о том, чем это в итоге кончится. Он сломал бы себя в этой своей войне, а Джордж не хотел быть достаточно близко, чтобы попасть в последствия. Рассеянно он потянулся к своему запястью, которое Дрим держал так крепко, что он почувствовал, как заныли его кости. Он провел пальцами по тем местам, где ногти Дрима прокололи его кожу. Он не удивился, обнаружив слабые шрамы, уже сформировавшиеся в форме четырех полумесяцев. – Он сказал, что выбросит доску, если не сможет выиграть, - сказал Джордж. – Он бы сделал это, даже если бы мы все еще были на ней. Сапнап моргнул, и это выглядело так, как будто он просыпался от долгого, долгого сна. – Ты думаешь, мы для него просто пешки? - тихо спросил Сапнап. Джордж повернулся к нему лицом. – Если бы он бросил меня на съедение волкам, Сапнап, ты бы все равно принял его сторону? Сапнап выглядел пораженным. – Он бы этого не сделал. - Но в его голосе звучала неуверенность. – Если бы он это сделал, я бы... Он глубоко вздохнул, и следующие слова, слетевшие с его губ, были основаны на чем-то более глубоком, чем его верность Дриму. – Я бы убил его. – Эта его война, Сапнап, - сказал Джордж. – Это будет наш конец. Я не знаю, почему, но я в это верю. Я верю в это до мозга костей. И я еще не готов потерять тебя. Под ними спокойно пасся Спирит. Теперь он был стар, старше, чем обычно живет дикая лошадь. Джордж не знал, кто поддерживал его жизнь, Джордж, Дрим или сам Спирит, но он был рад знакомой тени лошади, скользящей по траве перед домом. Они долго молча наблюдали за ним, а потом Сапнап встал. – Я поговорю с ним, - решительно сказал Сапнап, оглядывая дом, который они построили вместе. – Может быть, я смогу заставить его передумать. Я заставлю его оставить тебя в покое, если это то, чего ты действительно хочешь. - Он кивнул, почти самому себе. – Я заставлю его передумать, хорошо? О, глупый маленький бог войны. Он действительно думал, что обладает такой силой. Это была трагическая часть. – Хорошо, - тихо сказал Джордж, отдавая свою жизнь в руки Сапнапа, как он делал миллион раз до этого. – Я буду здесь. Сапнап снова кивнул, а затем повернулся, чтобы спуститься с крыши. На краю крыши он оглянулся на Джорджа. – Все будет хорошо. Когда-нибудь мы посмеемся над этим. Джордж ничего не сказал в ответ. Если бы он знал, что это последний раз, когда у него будет шанс поговорить с Сапнапом, прежде чем все развалится, он бы так и сделал. Он бы сказал: «Не оставляй меня». Он бы сказал: «Не заставляй меня возвращаться к тому, кем я был до тебя». Он бы сказал: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не оставляй меня с ним наедине». Он сказал бы что угодно, лишь бы заставить его остаться. Но, как бы то ни было, следующее, что услышал Джордж, был отдаленный грохот, одинокий крик. Инстинкт толкнул его и позвал обратно к Дриму. Он соскользнул с крыши и сильно ударился о землю. Спирит нигде не было видно. Итак, Джордж распахнул дверь Общественного дома и вбежал внутрь, его сердце уже было разбито, уже скорбело, как будто что-то заранее предупредило его о том, что он увидит за углом. – Дрим? - крикнул Джордж, когда, спотыкаясь, вернулся на кухню и обнаружил там хаос. И, как всегда, он нашел Дрима в ее центре. – Джордж, - тихо сказал Дрим. – Он забрал Спирит. Дрим сидел, прижав колени к земле, как человек, молящийся. Кухня была разгромлена. Стопка книг была с такой силой отброшена в угол, где всего час назад стоял Джордж, все страницы были вырваны из обложек. Кухонный стол, над которым они склоняли головы, раскололся посередине. И грохот, который услышал Джордж, был треск его зеркала, когда-то гордо висевшим в прихожей, а теперь разбросанным сотней осколков по кухонному полу. Свет отражался от них в тысяче разных направлений, и в другое время Джордж, возможно, счел бы это прекрасным, как будто он стоял в потоке звездного света. Но при виде крови, смешанной со стеклом, в сердце Джорджа поселился страх. На щеке Дрима был порез, из которого обильно текла кровь. – Это сделал Сапнап? - тихо спросил Джордж, боясь ответа, который он уже знал. Дрим уставился на него, тяжело дыша. Он протянул ему руку, и Джордж, сам не зная почему, взял ее. Дрим потянул его за собой на пол. Осколки стекла впились Джорджу в колени, но он не пытался встать. – Он ушел, Джордж, - сказал Дрим. – Он сказал свое слово, а потом сбежал, когда не смог добиться своего. Джордж покачал головой еще до того, как Дрим успел закончить фразу. – Сапнап бы так не поступил, - сказал он. – Он бы не стал — не ради меня. Дрим, что, черт возьми, ты ему сказал? Глаза Дрима опасно сверкнули. – Ты думаешь, я прогнал его? Ты думаешь, я не пытался уговорить его остаться? – Я не думаю, что Сапнап просто ушел бы, - огрызнулся Джордж. – Что, черт возьми, произошло? Дрим издал горький смешок. – Это ты мне скажи, Джордж. Что, черт возьми, ты ему сказал? Джордж отстранился. – Ты думаешь, что это моя вина. – Сапнап никогда ничего не делает, если только это не касается тебя. – Не говори о нем, как о какой-то чертовой собаке. – Что ты сказал ему на этот раз, Джордж? - спросил Дрим, и комната вокруг них расплылась по краям. Было трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме гневного огня в глазах Дрима или его хватки на запястье Джорджа, снова глубоко вдавливающей, обжигающей его. – Потому что, что бы это ни было, Джордж, этого было достаточно, чтобы выгнать его отсюда. – Я не... - Джордж поперхнулся собственными словами. Что-то внутри него треснуло прямо посередине. – Я не говорил ему уходить. Я сказал ему выбрать самый безопасный вариант для нас. «Для меня». На лице Дрима была только жалость. – Джордж, - сказал он, – это одно и тоже. Джордж смотрел, как кровь стекает по щеке Дрима и капает на пол между ними. Это всегда заканчивалось кровью и битым стеклом. Вот как была написана их история. Не было бы счастливого конца, по крайней мере, для таких людей, как они. Они слишком много сделали против Вселенной, чтобы теперь ожидать награды. Куда бы ни направлялись добрые души, Джордж, Дрим и Сапнап шли в противоположном направлении. Так что эта боль была заслуженной. Это горе было неизбежно. Он всегда будет страдать. Он просто думал, что Сапнап будет здесь, чтобы вынести половину душевной боли. – Он не бросил бы меня, - повторил Джордж, онемевший от всего, кроме хватки Дрима на его руке. Это был его единственный якорь в мире, который внезапно стал неузнаваемым. Верх был низом, север был югом, и Сапнап покинул Джорджа, не попрощавшись. – Он бы не оставил меня вот так просто. Дрим, мальчик в снегу, затем мальчик в реке, а теперь мальчик, стоящий на коленях рядом с ним, в то время как остальная вселенная горела вокруг них, вздохнул и сказал: – Джордж. Он только что это сделал.

***

Он попытался пойти за ним. Если бы Джордж хотел, чтобы Сапнап наверняка знал что-то, так это то, что он пытался. На следующее утро он собрал сумку, твердо намереваясь следовать по следам, оставленными копытами Спирит на податливой земле. Он следовал за ним до самого края леса. А потом Джордж повернул назад. Он вернулся в дом, совершенно измученный, и сидел на траве снаружи, совсем один, пока его не нашел Дрим. Тот сел рядом с ним, и они оба молчали. На следующий день Джордж встал и снова ушел. Но каждый раз он останавливался на самом краю, прежде чем вернуться назад. И каждый раз Дрим будет ждать на траве, поджав ноги под подбородок, наблюдая за приближением Джорджа с непонятным выражением в глазах. Когда это случилось в пятый раз, Джордж сел рядом с ним и сказал: – Спроси меня. Дрим с любопытством уставился на него. – Спросить тебя о чем? – Задай мне вопрос, который ты хотел задать все это время. Дрим выглядел так, как будто собирался прикинуться дурачком, но они оба уже не могли притворяться, что он не на два шага впереди всех остальных. – Почему бы тебе не уйти? Это был справедливый вопрос. На это должен был быть простой ответ. В конце концов, у Джорджа был фаворит, и они оба знали, что это не Дрим. Сапнап был его лучшим другом. Его самый давний друг. Куда бы ни отправился Сапнап, Джордж не отставал. И все же Сапнап ушел, не удостоив его ни прощанием, ни объяснением. Он ушел и забрал с собой их лошадь. Он ушел, и Джордж не собирался его преследовать. – Это из-за гордости? - спросил Дрим. – Или победы? Если ты пойдешь за ним, ты проиграешь. Если он вернется, пресмыкаясь, ты выиграешь. – Из-за веры, - просто сказал Джордж. – Я должен остаться, когда он вернется. – Веры? - это был первый раз, когда Джордж застал Дрима врасплох. – У тебя все еще есть вера? Джордж провел пальцами по холодной земле под собой, и от его прикосновения выросли белоснежные маргаритки. – Это все, что у меня осталось.

***

Как ни странно, именно Дрим сломался первым. Джордж больше привык ждать – в конце концов, он провел несколько столетий, ожидая, когда мир устроит его, спал годами напролет, не особо задумываясь. И он тоже больше привык к истерикам Сапнапа. Он был уверен, что Сапнап скоро успокоится и вернется с неохотными извинениями, но до тех пор Джордж собирался чем-нибудь заняться. Он начал с их разбитой кухни. Он нашел метлу и подмел битое стекло, не обращая внимания на пятна крови на полу. Он выбросил все, что было сломано и расколото, сложил книги, которые можно было спасти, в аккуратные стопки, взял карту с нацарапанными на ней почерком Дрима и Сапнапа и сложил ее в аккуратный квадрат. Дриму это больше не понадобится. Его планы относительно войны рухнули в тот момент, когда Сапнап ушел. Джордж мог видеть это, разочарование в его глазах всякий раз, когда он смотрел на Джорджа, думая о чем-то, что Джордж уже знал. Он ничего не мог сделать вместе с Джорджем. Ему нужен был Сапнап. Итак, через шесть месяцев после исчезновения Сапнапа они оказались за обеденным столом, который починил Джордж. Это было нелегко: даже сейчас он думал, что все еще чувствует занозы, которые заработал за этим неприятным делом. Но, по крайней мере, теперь было где посидеть, где они могли притворяться, что все еще кого-то ждут. Джордж сидел на одном конце стола, делая вид, что читает. Дрим сидел напротив него, наблюдая, как он притворяется. Между ними пустовал третий стул. Джордж уже трижды перечитал предложение, не поняв ни единого слова, прежде чем Дрим встал так внезапно, что его стул с грохотом отодвинулся назад позади него. Джордж посмотрел на него поверх своей книги, но обнаружил, что Дрим смотрит на него с такой пристальностью, что Джордж обрадовался, что между ними был целый стол. – Что? - спросил он, стараясь казаться невозмутимым. – Пошли, - просто сказал Дрим. А потом он широкими шагами вышел из кухни. Джордж моргнул, обнаружив, что он один в комнате, когда-то наполненной смехом трех голосов. Ему больше нечего было делать. Он загнул край страницы, которую читал, уже тогда зная, что у него никогда не будет шанса закончить ее. А потом он последовал за Дримом. Он обнаружил Дрима, присевшего на корточки у порога и уже зашнуровывающего ботинки. Он встал и повернулся, чтобы бросить Джорджу плащ. – Куда мы идем? - спросил он, послушно набрасывая плащ на плечи. Лицо Дрима было непроницаемым. – Мы возвращаем нашего маленького солдатика. Лес был тих, когда они выходили из него, словно в торжественном трауре. Даже цикадам, казалось, было все равно, что наступила ночь. Когда Джордж миновал последнее дерево на самом краю, ему показалось, что это лес покинул его, а не наоборот. Но он ставил одну ногу перед другой, его глаза были прикованы к спине Дрима, к завитку его выгоревших на солнце волос, почти серебряных в лунном свете. «Я последую за тобой куда угодно, - снова подумал Джордж, беспомощно и мучительно. – До самого конца». Голос в его голове принадлежал ему. Но не его слова. Он мог видеть, как формируется правда, ужасная и жестокая, но неизбежная. И все же, все же он следовал по стопам Дрима. Потому что он полагался на веру, но на этот раз веры было недостаточно. Дрим нуждался в Сапнапе, но и Джордж тоже. Он просто хотел вернуть своего лучшего друга. Дрим внезапно остановился посреди дороги. В нескольких шагах позади него Джордж тоже остановился. Дрим поднял руку, и вскоре две тени направились прямо к ним. Когда они приблизились, Джордж разглядел их более отчетливо: это были два человека на лошадях. Резкое ржание пронзило ночной воздух, когда их всадники резко натянули поводья, останавливаясь прямо перед Дримом. Всадники с тихим стуком спрыгнули со своих лошадей. Один из них безмолвно передал поводья своей лошади Дриму. Другой отдал свой Джорджу. В темноте, с надвинутыми на лица капюшонами, трудно было сказать наверняка, но Джорджу показалось, что всадники выглядели полусонными. Дрим уже был на коне, глядя сверху вниз на Джорджа и всадников, которые молча стояли там, где были. Он склонил голову набок, как бы спрашивая: «Ну»? Джордж посмотрел на поводья в своих руках. – Откуда ты знаешь, где он? - спросил он довольно запоздало. Дрим усмехнулся, как будто вопрос был оскорблением. – Не глупи, Джордж, - сказал он, что на самом деле не было ответом. – Садись на лошадь. Итак, Джордж взобрался на лошадь, которую ему в буквальном смысле вручили. А потом они ускакали в ночь, оставив всадников позади в пыли от их собственных лошадей. Долгое время они ехали молча, следя за луной, описывающей дугу по затянутому облаками небу. Но вопросы только нарастали внутри Джорджа, и у него не было другого выбора, кроме как выпустить один из них наружу, прежде чем он взорвется ими. – Кто были эти люди? - крикнул он ветру. Дрим даже не оглянулась на него. – Просто очень щедрый народ. – Откуда ты их знаешь? – Я знаю много людей, Джордж. – И они не против, что ты просто крадешь их лошадей? Дрим пожал плечами, а затем щелкнул поводьями, направляя лошадь вперед. Разговор был окончен, потому что Дрим решил, что так оно и есть. Это был факт, с которым Джордж начинал мириться. Дорога расстилалась перед ними, прямая, неумолимая линия до самого горизонта, где она разветвлялась на разные пути, похожие на тонкие рукава паутины. Только Дрим знал дорогу. Дальше они ехали молча.

***

Они нашли лагерь как раз в тот момент, когда луна скрылась за собирающимися грозовыми тучами, и, когда они стояли на холме, обозревая палатки, разбросанные по долине внизу, Джордж почувствовал, как из него с силой вырвались воспоминания. В последний раз, когда он встречал Сапнапа в подобном лагере, тот был заключенным. Теперь, стоя рядом с Дримом, он не чувствовал никакой разницы. – Это... - начал Джордж, затем покачал головой. – Почему он должен быть здесь? Улыбка Дрима была резкой и невеселой. – Предоставь богу войны находить утешение в войне. – Он спустился с холма, затем оглянулся через плечо, когда понял, что Джорджа нет рядом с ним. – Чего ты ждешь? Ветер завывал, трепал волосы Джорджа и его плащ. Его тень позади него выглядела так, словно у нее были очень странные крылья. Под ним, где-то в этом беспорядке палаток, света факелов и солдат, готовящихся к битве, был кто-то, кто разбил его сердце, даже не попытавшись. Внезапно, в момент острой ясности, Джордж подумал о бегстве. Он подумал о том, чтобы просто развернуть лошадь и вернуться домой, где бы это ни было. Он подумал о том, чтобы найти себе хорошую, холодную пещеру в красивом, тихом лесу и снова лечь спать. Он думал о том, чтобы забыть. Потому что, черт возьми, последние шесть месяцев были невыносимыми. Казалось, что кто-то разрезал его пополам, и он действовал только как часть того, кем он был раньше. Он не был уверен, что хочет спуститься туда, найти Сапнапа и снова дать ему эту власть над собой. Он не был уверен, заслужил ли Сапнап это. Но он должен был знать. Он должен был знать почему. – Иду, - сказал он Дриму. Бок о бок они вошли в лагерь.

***

Джордж ожидал агрессии или, по крайней мере, подозрительности. Эти двое в своих пыльных плащах торчали посреди лагеря, как больной палец. Но никто не требовал сказать, кто они такие, никто не тащил их на допрос. Они беспрепятственно, почти невидимые, продвигались по рядам. Солдаты смеялись, разговаривали, точили мечи, считали стрелы, спешили на ужин. Джордж и Дрим с таким же успехом могли быть призраками. Они совершали свою призрачную процессию, вдоль рядов палаток, готовясь к войне, всегда новой войне с этими смертными. Джордж даже не знал, какая это была война или между какими королевствами она была, только то, что она была новой, и она закончится, как и все войны, жестоко, без настоящих победителей только для того, чтобы уступить место другому, снова вдоль рядов палаток, пока… Пока не появился костер в центре лагеря, горящий свет, к которому стекалось каждое ничтожное насекомое. Джордж увидел его первым. Он сидел у огня, его меч лежал рядом с ним, всегда рядом. На его плечи был наброшен белый плащ, такой же, как и у всех остальных солдат. Это должно было сделать его неотличимым от остальных, но скрыть, кем он был, было невозможно. Он был воином среди людей. Они не могли надеяться на победу без него. И, несмотря ни на что, Джордж не мог не наслаждаться их общей божественностью. Они были богами. Они всегда будут богами. Это и все остальное было ниже их достоинства. Независимо от того, что возникло между ними сейчас – время, гнев, предательство – они всегда будут иметь свое бессмертие. В конце времен они все равно будут втроем. – Сап... - начал Джордж. –...нап! - закончил другой голос. Джордж моргнул, и в одно мгновение Сапнап был не один. Теперь у костра сидели три человека. Кто-то обнял Сапнапа за плечи, толкая его так, Джордж знал, как тому не нравится. Но Сапнап смеялся. Пока Дрим и Джордж смотрели, Сапнап прислонился к другому человеку, который присоединился к нему, и они рассмеялись – все трое – вместе, и Джордж захотел узнать, что, черт возьми, было такого смешного, потому что он никогда не слышал за свои сто гребаных лет, чтобы Сапнап так смеялся. – О, - выдохнул Дрим. – Он заменил нас, Джордж. Но это было не совсем так. Замена означала бы, что две вещи имеют равную ценность. Но улыбка Сапнапа, появившаяся сейчас на его освещенном огнем лице, была такой улыбкой, какой Джордж никогда у него не видел. Когда Джордж исправлял беспорядок, который он оставил после себя, когда Джордж делал все, чтобы отвлечься от горя, что он остался позади, когда Джордж сохранял ту веру, которая у него еще оставалась, любыми средствами, когда Джордж застрял с кем-то, кого он больше не узнавал, Сапнап строил жизнь, где он чувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы смеяться, как будто никто не видит. Он не заменил их. Он перерос их. Тихий, предательский голос в его голове велел ему подойти к нему, потребовать ответов, устроить драму, в которой Сапнап всегда обвинял его, показать ему, как на самом деле выглядит эта драма, заполнить всю эту долину ядовитым плющом, задушить их всех виноградными лозами, напомнить Сапнапу, как легко он мог бы отнять у него все это… Сердце Джорджа замерло. «О чем, - подумал он, – черт возьми, я думаю?» Он почувствовал на себе взгляд Дрима. Как всегда. Джордж убежал.

***

Он не останавливался, пока не нашел утес. Это было в милях от долины и лагеря, в милях от ближайшей дороги, в милях от кого-либо еще. Он бежал, бежал, бежал к краю, к открытому небу, к бесконечной тьме внизу, а потом остановился и закричал, и первый раскат грома послужил его эхом. Небо над ним раскололось на части, пролив целый океан дождя. Еще один раскат грома. Еще один крик. Был ли это дождь или теперь это были слезы? Джорджа это больше не волновало. Он больше не знал о себе достаточно, чтобы беспокоиться. Кем он должен был быть сейчас, зная то, что он не хотел знать о Дриме? Кем он должен был быть теперь, без Сапнапа? Кем он должен был быть без них? Кем он был? Потому что, кем бы он ни был в этот момент, он не думал, что это был он сам. Он никогда раньше не испытывал такого гнева, даже когда смертные впервые сожгли лес дотла, и он почувствовал страх перед существами, запертых в дыму. Это было больше, чем гнев. Это была ярость. Если бы у него все еще было зеркало, если бы он посмотрел на себя сейчас, он бы увидел в своих глазах то же выражение, что и у Дрима, в тот день, когда тот рассказал им об ангеле, в тот день, который все изменил. Эта ярость не принадлежала Джорджу. Но она все еще была здесь, копилась и усиливалась внтури. Если бы сейчас Дрим попросил его вступить на тропу войны, он бы сказал «да». И он мог бы выиграть его в одиночку. Он был бы одиноким сорокопутом, насаживающим врагов Дрима на шипы собственного изготовления. Он не позволил бы никому на этом поле боя забыть, кем он был. Он сделал бы все, что угодно, лишь бы дать выход этому гневу в себе. Когда он услышал шаги позади себя, он подумал, что это Дрим, пришедший забрать обещания, которые он дал в своей голове. Но это был тот, кого он боялся встретить больше всего на свете. – Джордж, - сказал Сапнап. – Что, черт возьми, он с тобой сделал? Джордж обернулся и увидел его лицо в короткой вспышке молнии, прежде чем за ней последовал гром. Он смотрел на Джорджа так, словно тот был раненым животным, которого нужно было либо спасти, либо усыпить. Джордж разразился лающим смехом. Он наполнил свои легкие холодной дождевой водой. – То, что мы делаем друг с другом… - вздохнул Джордж. – Как мы могли обманывать себя, думая, что мы друзья? Сапнапа нахмурился. – О чем ты говоришь? Мы друзья... – Так ты это называешь? - рявкнул Джордж. – Вот так ты называешь это, все эти ссоры, крики, уход и снова ссоры? Вот так ты называешь эту одностороннюю созависимостью? Я тебе не друг, Сапнап. Я твой гребаный паразит. - Он вдохнул, внезапно почувствовав, что тонет. – Полагаю, мне следует поздравить тебя. Темные глаза Сапнапа были похожи на обсидиановые ямы. – С чем? - он говорил так, словно почти жалел его. – Наконец-то ты освободился от меня, - сказал Джордж. – Поздравляю. Сапнап выглядел бы менее пораженным, если бы Джордж просто ударил его. – Джордж, - тихо сказал он. – Прости меня. И этого было достаточно, чтобы сделать это. Джордж подошел к нему, встретился с ним взглядом и просто ударил его. Это было достаточно, чтобы откинуть голову Сапнапа в сторону, и когда он снова посмотрел на Джорджа, на его губе был порез, из которого текла кровь по подбородку. Но вскоре проливной дождь смыл кровь. – Хорошо, - сказал Сапнап. – Думаю, я заслужил это. – Да, заслужил, - огрызнулся Джордж. – Ты не можешь извиняться. – Я все равно это скажу. – Не смей. – Джордж... – Черт возьми, не смей. – Прости. Джордж снова поднял кулак. Сапнап даже не вздрогнул. Он не пошевелился, чтобы остановить его. Он просто стоял там, ожидая удара, которого никогда не будет. Рука Джорджа упала на бок. Вот так все и было сделано. С ним было покончено. Он устал. Так, так устал. Он хотел спать. Но вместо этого, с надрывом в голосе и в груди, он спросил: – Почему ты не взял меня с собой? Сапнап выглядел измученным. – У меня не было времени. Я должен был выбраться оттуда. Я больше не мог там находиться. Ты должен понять, Джордж. Когда я разговаривал с Дримом, я сказал ему, что хочу, чтобы он оставил тебя в покое, и когда я начал спорить с ним, это было похоже на... - он издал разочарованный звук, работая руками, чтобы заполнить пробелы между словами. – Мне казалось, что я задыхаюсь. Или, как будто я задыхался в течение многих лет и только что заметил. Мне нужен был воздух. И я не мог насытиться этим, пока не оказался как можно дальше от этого дома. – Но почему ты не взял меня с собой? – рявкнул Джордж. – Ты никогда не задумывался, что, может быть, я тоже задыхаюсь? Почему ты оставил меня здесь? – Хорошо, почему ты не последовал за мной? - Сапнап выстрелил в ответ. В своем молчании они знали, что у них есть один и тот же ответ на вопросы друг друга. И он шел к ним под дождем с легкой улыбкой на лице. – Чудесное воссоединение, не правда ли? – пропел Дрим. – Ты, - прорычал Сапнап, вставая между Джорджем и Дримом. Даже сейчас, после всего, что произошло между ними. Даже когда его кровь запачкала костяшки пальцев Джорджа. – У тебя хватает наглости приходить ко мне сейчас… Но Дрим не слушал. – Ты так быстро побежал за Джорджем, что забыл об этом. - он бросил в него меч Сапнапа. Она с грохотом упала к его ногам. – Твои новые друзья были более чем готовы позволить мне доставить его тебе. Сапнап напрягся. Сквозь стиснутые зубы Сапнап спросил: – Что ты с ними сделал? Дрим изобразил на лице удивление. – Почему ты всегда делаешь поспешные выводы, Сапнап? – Когда дело доходит до тебя, эти выводы почти всегда верны. - он перешагнул через свой собственный меч, направляясь к Дриму. – Клянусь, Дрим, если ты хотя бы тронешь их пальцем… Дрим усмехнулся. – Спрячь свои коготки, я бы ничего им не сделал. Невысказанное повисло в воздухе между ними: «Пока что». – По крайней мере, - сказал Дрим, – не мог бы ты дать нам приблизительную оценку? Сапнап моргнул. – Оценку чего? – Того, когда тебе, наконец, наскучит играть в смертного. - Дрим склонил голову набок, глядя на Сапнапа сверху вниз ярко-зелеными глазами. Джордж должен был знать тогда. Наиболее выделяющиеся животные могут сильно ранить. – Ты думаешь, я приползу к тебе обратно, - прорычал Сапнап, гнев пронизывал каждое слово. – Мольбы тоже не помешают. – Ты безумен. – Нет, Сапнап, - спокойно сказал Дрим. – Безумием было бы думать, что все это не развалится вокруг тебя. Как ты думаешь, что ты здесь делаешь? Ты действительно думаешь, что можешь любить что-то, не разрушая этого? Неужели ты думаешь, что ломаться не в нашей природе? А смертные очень хрупки, Сапнап. – Я думаю, - медленно сказал Сапнап, – что я чертовски ненавижу тебя прямо сейчас, Дрим. Джордж увидел, как слова дошли до Дрима. И Джордж видел, как он отмахнулся от них. – Ты ненавидишь меня? - спросил Дрим, медленно шагая. К краю обрыва. – Дрим... — сказал Джордж, но это был не его бой. Вперед выступил Сапнап, его брови были нахмурены от замешательства. – Что ты делаешь? Теперь Дрим стоял на краю, ветер и дождь хлестали его по лицу. Но он был неподвижен, уставившись на Джорджа, а Сапнап уставился на него. Он держал руки за спиной, как будто просто прогуливался на солнышке. – Ты ненавидишь меня – повторил Дрим. Сапнап сделал шаг вперед. – Не надо!.. Дрим рухнул вниз, и страх в сердце Джорджа затмил все, что было раньше. Но Сапнап был там, бежал к нему и схватил Дрима за рубашку. И они вдвоем стояли там, Дрим, подвешенный над бесконечной пропастью, с Сапнапом в качестве его единственного спасательного круга. – У тебя забавный способ показать это, - сказал Дрим. А потом он схватил Сапнапа за запястье так грубо, что даже Джордж мог сказать, что это должно было быть больно. Он заставил себя вернуться на твердую почву, попутно оттолкнув Сапнапа. Сапнап попытался вырвать свою руку, но хватку Дрима было невозможно отрицать. Дрим сжал его запястье, заставив Сапнапа встретиться с ним взглядом. Он больше не улыбался. – Давай, - сказал Дрим. – У тебя есть мое разрешение. Возвращайся к своей лжи. Живи, притворяйся, люби. - он наклонился ближе, пока у Сапнапа не осталось другого выбора, кроме как смотреть только на Дрима. – Наслаждайся этим, пока оно длится, но не вини меня, если все это разом кончится. А потом он отпустил его. Сапнап отшатнулся от него, на секунду задержав на нем взгляд, прежде чем схватить свой меч с земли. На мгновение Джорджу показалось, что он убежит вместе с ним. На мгновение Сапнапу показалось, что он тоже обдумывает это. Но затем он развернулся и зашагал обратно тем же путем, каким пришел. Он прошел мимо Джорджа, как будто вообще забыл о его присутствии. А потом он остановился, обернулся, и его глаза были мрачными. Он выглядел так, словно потерял все или собирался это сделать. – Джордж, - позвал Сапнап. Просто «Джордж». В этом единственном слове Джордж услышал все остальное: «Пожалуйста, прости и пойдем со мной». И Джордж почти сделал это. За исключением того, что он вспомнил улыбку Сапнапа у костра и другое непрошеное воспоминание о Джордже, висящем над ямой, цепляющемся за нее изо всех сил. Но на этот раз воспоминание было другим. На этот раз Сапнап стоял над ним. И Сапнап позволил ему упасть. В конце концов, Дрим был прав. Это было из-за гордости. – Я буду ждать тебя дома, - сказал Джордж. Сапнап почти позволил себе выглядеть разочарованным, но затем это упрямство вернулось, заставив его сжать челюсть и отвести взгляд от Джорджа. Он спокойно встретил взгляд Дрима. – Ты однажды сказал, что я смогу выжить без тебя, - сказал он. – И я докажу, что ты прав. А потом он ушел, оставив Джорджа под проливным дождем. Впервые Джордж, наконец, осознал, как ему холодно. Он упал на землю, подтянув колени к груди, как будто мог как-то согреться. Он начал дрожать. Или, может быть, он дрожал. – Почему у меня такое чувство, что это была наша последняя встреча? - отрывисто спросил он, ни к кому не обращаясь. – Я не позволю этому случиться. Он поднял глаза и увидел, что Дрим стоит над ним, его зеленые глаза устремлены туда, куда исчез Сапнап. – Наша симфония все еще не закончена, Джордж, - сказал он. Джордж снова затрясся. И на этот раз он точно знал, что дрожит. – Нам все еще нужно спланировать нашу войну. У нас все еще есть ангел, которого нужно убить. И мы не можем сделать это без Сапнапа. - на его лице мелькнула улыбка, и Джордж понял, что у него уже есть план. – Если он так сильно хочет сражаться в войне своих смертных, тогда я позволю ему. Я думаю, нашему богу войны пойдет на пользу, если он наконец узнает, каково это – проигрывать. Джордж судорожно втянул в себя воздух. – Что ты собираешься делать? – Джордж, - вздохнул Дрим, и когда он, наконец, посмотрел вниз, чтобы встретиться взглядом с Джорджем, Джордж почувствовал, как кто-то провел острым ножом по его позвоночнику. – Кто сказал, что я собираюсь что-то делать?

***

В одном королевстве был замок. В замке была спальня. Его обитатель не спал, но ему все еще снились сны. Часто сны были не его собственными. Часто сны вовсе не были снами. Это были приказы голоса, которого он не мог ослушаться и о котором не вспомнит утром. Забвение не освобождало его от совершенного преступления, но оно освобождало его от стыда. Утром он мог проснуться, снова оказавшись в постели, в которой не помнил, как спал, и он мог выйти из своей комнаты, пройти по коридору, спуститься по лестнице, войти в сад, и он мог встретиться взглядом с принцем, не дрогнув. И он мог улыбаться, беспечный, такой блаженно беспечный. Но сейчас это неважно. Сегодня ночью Техноблейду приснился сон. И ему снилась кровь.