give us a chance (please) / дай нам шанс (пожалуйста)

В течение двух недель, несмотря на пары и дедлайны, Джису вытягивает её в двенадцать новых кофеен, но никто другой не произносит слов с её запястья. Йеджи послушно заказывает латте в каждом новом месте и чувствует искру разочарования каждый раз, как смотрит на бариста за прилавком, еще до того, как они заговорят. Неважно, насколько они симпатичны или насколько милы с ней, никто и близко не может сравниться с Рюджин.

***

В один из вторников Рюджин наклоняется, чтобы достать что-то из своего рюкзака — её рубашка задирается, и Йеджи видит темные чернила, выглядывающие из-под края. Её пульс учащается. Она пытается не позволить взгляду задержаться там, но ей нужно знать, её ли почерком выведены слова вдоль рёбер Рюджин. Прежде чем ей удается разглядеть как следует, Рюджин распрямляется, и Йеджи нервно отворачивает голову, подпрыгивая так, что её колено жестоко врезается в угол стола. Рюджин смотрит на неё странно. — Ты в порядке? — Ага. — Йеджи, морщась, потирает пульсирующее от боли колено. Они обе понимают, что микрофон Рюджин все еще включен. — Э- — начинает Йеджи, в то же время, что Рюджин говорит: — Простите- Они смотрят друг на друга — Рюджин жестами показывает ей продолжать. — Простите за это, — застенчиво говорит Йеджи в микрофон. — Тут был… инцидент. — Моя соведущая, кажется, поранила себя об стол, — беззаботно поясняет Рюджин. — Ты в порядке? — Все нормально, спасибо- — Я спрашивала у стола, — говорит Рюджин, и Йеджи открывает рот в возмущении. — Ты-! — она тычет одним пальцем в воздухе в сторону Рюджин, которая просто смотрит на нее — веселье сверкает в её глазах. Очень тяжело сохранять угрожающий взгляд, когда её колено все еще ужасно ноет. — Народ, как мне подать заявку на нового соведущего? — говорит она с явным отчаянием в голосе, пока Рюджин потряхивает от бесшумного смеха рядом с ней. Она замечает движение на экране — комментарии заполняют живой чат — большинство из них смеются и спрашивают у Йеджи, в порядке ли она. Некоторые из них говорят, что рады, что Рюджин присоединилась к Йеджи в рубке, и надеются услышать больше их перепалок. Йеджи улыбается, несмотря на боль в колене.

***

Когда включается следующая песня, Рюджин глушит свой микрофон и выходит из рубки. Она возвращается чуть позже с чем-то зажатым в руке и подзывает Йеджи ближе. — Что? — хнычет Йеджи. — О боже, большой ребенок. — Рюджин закатывает глаза. — Иди сюда. Йеджи подвигает свое кресло ближе, и Рюджин плюхает нечто, которое держит, ей на колено. Это пакетик кубиков льда, завернутый в несколько бумажных полотенец. Йеджи просто моргает в его сторону несколько секунд, затем поднимает глаза на Рюджин, но взгляд последней сосредоточен на колене Йеджи — Рюджин хмурится. — Кажется, будет синяк, — бормочет Рюджин — её пальцы легко касаются опухшего колена, танцуя вокруг покрасневшей кожи. Она прижимает лед к колену Йеджи на несколько секунд. — Больно? Все, что Йеджи в состоянии осознавать — это теплое касание пальцев на её коже и едва заметные признаки беспокойства в чужом взгляде. — Приём? Земля вызывает Йеджи. — А? — она запинается. — Лучше? — спрашивает Рюджин с толикой раздражения. — Я… да. Лучше. Рюджин с пониманием мычит, оставляя лёд на её колене, уже разворачиваясь назад к диджейскому пульту. Йеджи поворачивается за ней с полным кавардаком эмоций в голове. Она правда, правда не должна позволять себе чувствовать это всё, безнадежно тянуться к Рюджин и её природному магнетизму. Не когда что-то между ними, значащее всё для неё, значит почти ничего для Рюджин.

***

Когда их сессия заканчивается, Йеджи собирает свои вещи и направляется к двери, потерянная в куче беспорядочных мыслей в собственной голове. Она смутно ощущает идущую за ней Рюджин, и мысленно взвешивает все «за» и «против» идеи ускорить темп и оставить Рюджин позади, потому что её компания сейчас абсолютно точно не поможет Йеджи со внутренним смятением. Прежде чем она успевает решить, Рюджин догоняет её. — Идешь обратно в общежитие? — Ага, — отвечает она, вздыхая про себя. Она думает о том, насколько проще была бы её жизнь, если бы она просто попросила Сынван сменить партнера в самом начале семестра. Периферическим зрением она замечает, что Рюджин смотрит на неё с любопытством. — Обычно ты более разговорчивая, — замечает Рюджин после еще нескольких минут молчания. — Просто… думаю кое о чем. — Не думай слишком сильно, а то того гляди и поранишься. Йеджи фыркает, но невольно все же немного улыбается. — Грубо. Рюджин начинает что-то говорить, но её прерывает громкое жужжание — прямо на них летит жук — пугающе большой и причудливо сверкающий. — Тут много насекомых ночью. — непринужденно говорит Йеджи, пока жук кружит вокруг них. — Думаю, это — фи́говый жук - Ты в порядке? Рюджин коротко вздрагивает, прикрывая лицо руками. — Да. Йеджи смотрит на неё в изумлении, пока Рюджин осторожно пытается сойти с траектории полета жука. — Ты уверена? — Он просто- — Рюджин вскрикивает, когда вираж жука проходит в опасной близости от её лица — -такой большой. Она прячется за Йеджи, цепляясь ей в рукав. — Думаю, ты ему нравишься, — вслух размышляет Йеджи. — Заставь его улететь. — Я могу, — задумчиво говорит Йеджи. — Может быть это карма за все разы, что ты дразнила меня. — Йеджи, — шипит Рюджин, обходя её, чтобы снова увернуться от жука. — Я получу что-то взамен? — возможно, это нравится ей слишком сильно — видеть кого-то, кто изначально был неприступен и молчалив, испуганным чем-то таким обычным, как жук. — Бесплатный кофе в кафе, где я работаю. Завтра. — спешно предлагает Рюджин. Ничего полезного для неё, учитывая причины, по которым она вообще так много тратилась на кофе, но она сможет увидеть Рюджин лишний раз на неделе. — По рукам, — соглашается Йеджи. Жук угрожающе жужжит, и Рюджин полностью скрывается за Йеджи, носом упираясь в изгиб её шеи и щекоча кожу волосами. Сердце Йеджи пропускает удар. Она неспеша отгоняет жука прочь, отчаянно надеясь, что Рюджин недостаточно близко, чтобы услышать как разыгралось её сердцебиение. — Он улетел. — Йеджи сжимает руки в кулаки и опускает вдоль тела прежде, чем сделает что-то глупое — например, обнимет девушку, которая утыкается ей в шею. Рюджин отходит от неё быстро, словно ужаленная — смотрит куда угодно только не на Йеджи. — Эм… Спасибо. Ты ничего не видела. Призрачное касание все еще покалывает кожу Йеджи — за ним она не чувствует разочарования от того, как быстро отодвинулась от неё Рюджин. — Я ничего не видела. Обещаю. Именно в этот момент она поняла, что увязла слишком сильно, чтобы еще был шанс не влюбиться, и неважно, соулмейт ей Рюджин или нет. Она возьмет от этого все, что сможет.

***

На следующий день она приводит Джису в университетскую кофейню. — Мы уже были тут. — Джису приподнимает бровь, намекая на незаданный вопрос. — Я знаю. — Погоди, — медленно произносит Джису, и Йеджи наблюдает, как осознание освещает её лицо. — Разве не тут работает она… — Она должна мне кофе. Это долгая история. Они присаживаются за стол — Джису постоянно посматривает на неё — Йеджи поднимается и идет к кассе, к яркой девушке, которую она смутно узнает. — Юна, правильно? — О! Ты, должно быть, Йеджи. — говорит Юна. — Рюджин сказала, что ты придешь. Йеджи удивленно моргает. — Да? Рюджин выныривает откуда-то из-за Юны, где она делает напитки. — Почему ты звучишь так удивленно? Йеджи чувствует, как её пульс ускоряется в ответ на игривую улыбку на лице Рюджин. — Может быть я просто не была уверена, что ты сдержишь свое обещание. — Я тебя умоляю. — Рюджин скрещивает руки на груди, задетая шуткой. — За кого ты меня принимаешь? Юна смотрит на девушек по очереди. — Мне… мне принять твой заказ, Йеджи? — Неа, это на мне, — говорит ей Рюджин, и предлагает Йеджи стаканчик, который держит. — Латте, да? — Ага, — говорит Йеджи, в очередной раз удивленная тем, что Рюджин вообще запомнила ее заказ. — …Спасибо. Украдкой она рассматривает чашку в надежде найти на ней свое имя — да что угодно, написанное почерком Рюджин — но кружка не подписана. Она поднимает глаза и обнаруживает, что Рюджин наблюдает за ней. — Я знаю, что ты заказывала айс-латте в прошлый раз, но с тех пор похолодало, так что… — Рюджин ведет плечами. — Я сделала горячий. Осторожно, не обожги язык. — Спасибо, — снова говорит Йеджи — она тронута. Она нежно улыбается ей. — Серьезно. — Да — Рюджин прочищает горло, отшагивая назад. Она отводит взгляд. — Без проблем. Думай об этом, как об извинении за то, как я вела себя с тобой поначалу. — О, — улыбка Йеджи растягивается в игривую ухмылку. — Так это не за то, что я спасла тебя от того жука? Глаза Рюджин снова встречаются с её. — Эй, потише. У меня есть репутация, которую нужно поддерживать. — Тебя нужно было спасать? От жука? — Юна задыхается от смеха возле них, пробивая заказ другого студента. — И наблюдай плод трудов своих. Йеджи разводит руками. — Прости. — Я ничего не видела. Обещаю, — Рюджин копирует её себе под нос — достаточно громко, чтобы Йеджи могла услышать — и Йеджи начинает смеяться в изумлении. — Отдай мне тот латте. Если ты можешь нарушать обещания, то и я тоже. — Что? Нет, никаких возвратов — Йеджи делает большой глоток напитка. — Видишь, я уже отпила отсюда, я не могу отдать его назад- ау. Она высовывает обожженный язык, ее глаза немного слезятся. Перед ней Рюджин и Юна, обе согнулись от смеха. Юна хватается за бока и периодически бьет рукой о прилавок. — Я говорила тебе быть осторожной, — говорит Рюджин между смешками и вдохами. — Ты- Ты в порядке? — Я в порядке, — хнычет Йеджи со все еще высунутым изо рта языком. — Она не в порядке. — Рюджин закатывает глаза, доставая кубик льда из морозилки. Она перегибается через прилавок и вкладывает льдинку в Йеджи в рот, придерживая девушку за подбородок. — Шпашибо, — мямлит Йеджи, посасывая кубик — щеки розовеют от смущения и чего-то еще. Юна все еще смеется, даже когда принимает следующий заказ. Рюджин только смотрит на Йеджи, качает головой и улыбается — ямочки на щеках проявляются в полную силу, и Йеджи открывает для себя тот факт, что она совершенно, ужасно слаба перед Рюджин и её улыбкой. — Спасибо за напиток — бормочет она — язык путается о тающий кусочек льда во рту. — Я пойду… Меня ждет подруга.

***

— Итак. — Джису соединяет кончики пальцев, когда Йеджи садится за стол. — Не хочешь рассказать, что происходит? — Она просто должна мне кофе, — говорит Йеджи, покручивая парующую чашку в руках. Рюджин права — сегодня чуть прохладно, и кофе помогает ей немного согреться. Она снимает крышку со стаканчика, чтобы дать кофе остыть, и замечает солнце, кружащее в её латте, проглядывая через его молочный океан. Несмотря на свой обожженный язык, она улыбается сама себе. — Мне казалось, ты сказала, что она не хочет иметь с тобой ничего общего. — взгляд Джису суров. — Она не хотела, но потом… — Йеджи пожимает плечами. — Произошло всякое. Я не знаю. — Йеджи, что произошло? Йеджи супится. — Она сказала что-то про то, что мы скорее всего не соулмейты, потому что наши слова такие обычные, так что я, ну. Я сказала, что мы не должны быть соулмейтами, но можем быть друзьями? — Йеджи. — Что, — говорит она. Движение за прилавком привлекает её взгляд. Рюджин готовит очередной напиток — рукава закатаны до локтей, предплечья напряжены, брови нахмурены в полной сосредоточенности, прядь волос спадает на глаза. Йеджи хочет заправить её ей за ухо и узнать, такие ли мягкие её волосы, какими кажутся. — Йеджи, — снова говорит Джису, в этот раз более строго. Йеджи виновато поворачивается обратно. — Извини, что ты говорила? Джису вздыхает. — Я волнуюсь. Я не хочу, чтобы тебе было больно. — Мне не будет, — протестует Йеджи. — Мы просто друзья. Кажется, Джису верит в эту ложь примерно настолько же, насколько и сама Йеджи. Йеджи вздыхает, опуская чашку вниз. — Я буду осторожна, ладно? Я знаю, во что ввязываюсь. — Я надеюсь, — тихо говорит её лучшая подруга.

***

— Эта вечеринка — отстой, — бесцеремонно комментирует Йеджи. Джису меняется в лице, когда два парня сломя голову сталкиваются друг с другом, почти переворачивая стол для beer-понга. — Напомни-ка еще раз, зачем мы здесь? — Пытаемся посетить как можно больше мест в поисках твоего соулмейта, помнишь? — беззаботно говорит Йеджи. — Я пытаюсь следовать некоторым советам из тех, что даю людям. По крайней мере у одной из них будет соулмейт. — Но дом братства? Я очень, очень сомневаюсь, что мы найдем его тут. — Джису хватает её за руку, ведя сквозь потную толпу, на милосердно прохладный воздух сентябрьской ночи. — Пойдем, давай сбежим. Йеджи немного оступается, и Джису тянет её прямо в кого-то, и через мгновение они с ней уже разделены. — Ох-Извини- — О! Ты Йеджи, да? Йеджи смотрит на симпатичную девушку перед собой — она в облегающем топе и юбке, волнистые русые волосы рассыпаются по плечам поверх пиджака. — Привет, мы знакомы.? — Меня зовут Черён. Я однажды звонила тебе на шоу. — О! — лицо Йеджи мгновенно просияло. — Приятно увидеть тебя вживую. — Я пытаюсь следовать твоему совету и встречать как можно больше людей, — говорит ей Черён. — Пока не особо успешно, но я не оставляю попыток. — Я надеюсь, ты найдешь его. — Да уж. Я таскала свою подругу по всем этим местам. Она порядком устала от меня, — шутит Черён и поворачивается, чтобы подозвать кого-то. Йеджи хочет засмеяться, потому что каковы шансы? — Рюджин, — говорит она. — Йеджи. Рюджин одета просто: узкие джинсы и пиджак, накинутый на белый кроп-топ. Йеджи все еще думает, что она самый крышесносный человек на этой чертовой вечеринке. — То, что я в этом доме братства — твоя вина, ты в курсе? — говорит ей Рюджин, и Черён закатывает глаза, толкая её локтем. — Игнорируй её. Мне кажется, вы двое отлично ведете кампусное радио, кстати. Мне нравится слушать ваши перепалки. И вы ставите хорошую музыку. — Это считается за перепалку, если она все время издевается надо мной? — спрашивает Йеджи и корчит рожицу Рюджин, которая только морщит нос ей в ответ. — Не моя вина, что это так просто. — Никогда такого не было и вот опять. — Черён качает головой. Йеджи чувствует, как сзади наконец подходит Джису. — Это моя подруга, Джису, — говорит она, когда Джису присоединяется к их малочисленной группке. Глаза Черён широко распахиваются, когда она проходится взглядом по Джису сверху вниз. — Тебе не холодно? Йеджи резко поворачивает голову к Черён, потом к Джису. Джису моргает раз, два, потом её губы приоткрываются, а взгляд излучает нежность. — О, вау, привет. Черён уже стаскивает с себя пиджак, накидывая его на голые плечи Джису. — Серьезно, мне холодно от одного только взгляда на тебя- подожди, что ты сказала? Они смотрят друг на друга. Йеджи смотрит на них. — Я наконец нашла тебя, — шепчет Джису. Глаза Черён спускаются ниже, и Йеджи знает, что она смотрит на слова, выведенные вдоль ключицы Джису. Рука касается локтя Йеджи. — Оставим их? — низким голосом говорит Рюджин ей в ухо.

***

В конце концов они оказываются на узкой брусчатой тропинке, петляющей меж домов, молча шагая нога в ногу. Дорожка наполовину скрыта землей, ухабистая и ненадежная. Рюджин цепляется через корявый с наростами корень, пробивающийся сквозь брусчатку, её рука неуклюже врезается в руку Йеджи, и она выпрямляется, говоря прости. Йеджи рассеянно улыбается, занятая собственными мыслями. — Все нормально. — Итак, — говорит Рюджин. — Наши друзья, м? Йеджи качает головой, её улыбка становится немного тоскливой. — Ага. Я рада за них. — Черён не прекращала говорить о том, что она никогда не найдет своего соулмейта, так что. — Рюджин усмехается. — Я тоже за них рада. Не знаю, о чем она так волновалась. Йеджи только мычит в знак согласия. Какое-то время они гуляют в тишине. — Мне правда жаль, — спустя немного говорит Рюджин, выдергивая Йеджи из водоворота мыслей. — Все хорошо. — Йеджи машет рукой. — Ты не оставила синяка или чего-то такого. Никакого заметного урона. — Я не об этом. — Рюджин останавливается, поворачиваясь, чтобы быть с Йеджи лицом к лицу — Йеджи делает то же самое. — Тогда о чем? — спрашивает Йеджи, и Рюджин одаривает её долгим, словно ищущим что-то взглядом. — Ты знаешь, что я имею в виду, — тихо говорит она. Йеджи закусывает внутреннюю сторону губы. — Оу. Рюджин ничего не говорит, просто смотрит на нее. Может быть все дело в том, как Рюджин смотрит на нее, или в том, что Йеджи отлично помнит отстраненность и дистанцирование, которые случаются каждый раз, когда они с Рюджин подбираются немного слишком близко друг к другу, но паника скручивает её изнутри, заставляя выдать: — За что ты извиняешься? Я не то чтобы все еще хочу быть с тобой в этом смысле. — О, — мягко говорит Рюджин. — Что ж, это хорошо. — Мы не соулмейты, помнишь? — слабо напоминает ей Йеджи. — Мгм. Думаю, так и есть. Между ними повисает тишина — такая, что можно потрогать. Йеджи смотрит вниз на свои кроссовки и задает вопрос, который крутится у неё в голове с самого первого дня их встречи. — Почему ты так против идеи соулмейтов? — Я тебе говорила, я нахожу эту идею глупой, — небрежно отвечает Рюджин, но Йеджи видит массу невысказанных слов в том, как она отводит взгляд, в едва заметном движении мышцы её челюсти. — Ты можешь не рассказывать, если не хочешь. В темных глазах Рюджин мерцает удивление. — …Спасибо. Они продолжают идти в тишине, не считая хруста осенних листьев под ногами. Сегодня полная луна, её серебристый свет освещает им путь, компенсируя отсутствие уличных фонарей. — Ты бы вообще стала с кем-то встречаться? С кем-то, кто не твой соулмейт? — спрашивает Йеджи. Следующий за вопросом ответ откровенный и опустошающий. — Да. Йеджи выдает тихое ага понимания, её губы изгибаются в улыбке без намека на веселье. — То есть тебе не нравятся не сами отношения. Только соулмейты. — Всё не настолько плохо. — Рюджин ей усмехается, быстро и задорно. — Мне кажется, идея на самом деле немного глупая, — говорит Йеджи. — Сходиться с кем-то только из-за первых слов, что вы скажете друг другу. — Да. И ты упускаешь так много других потенциально значимых отношений, фиксируясь только на том одном человеке. Йеджи издает многозначительный звук. — Они говорят, что с соулмейтом все ощущается лучше. — Например? — Эм, физический контакт, думаю. Прикосновения. — Йеджи чувствует, как краснеют её щеки от воспоминаний о том моменте, когда она протянула оливковую ветвь, и Рюджин впервые вложила свою руку в её. Она быстро отворачивает лицо от Рюджин. — Поцелуи. Ну, ты знаешь. Рюджин только пожимает плечами. — Я себя отлично чувствовала и без связи соулмейтов. Это почти смущающе, насколько остро ощущается боль в её груди, когда она думает о Рюджин, целующей других людей. — Ага, но если ты никогда не делала этого со своим соулмейтом, ты не узнаешь разницы, — тихо говорит Йеджи. Рюджин издает неопределенного рода звук. — Проживу как-нибудь. Если Рюджин не претит идея отношений с кем-то, кто не её соулмейт, тогда Йеджи видит два возможных варианта. Или Рюджин думает, что они могут быть соулмейтами, и поэтому не хочет иметь с ней дела в романтическом плане, или, более очевидное и вероятное объяснение: Рюджин просто не находит Йеджи привлекательной, вообще. — Надеюсь, ты скоро найдешь своего соулмейта, — говорит Рюджин, и Йеджи печально улыбается. — Да, я тоже. Её голос кажется пустым даже ей самой.

***

— Привет, мам. — Йеджи! — на экране показывается улыбающееся лицо её мамы. — Как ты, дорогая? — Все хорошо, — говорит Йеджи. Её мама смотрит на неё этим своим проницательным взглядом — Йеджи вздыхает. — Помнишь, когда я была маленькой, и ты рассказывала мне, что соулмейтам предначертано быть вместе? — Мм, — говорит мама, — конечно, я помню. Йеджи не продолжает, стараясь подобрать слова. — Как ты думаешь, так случается всегда? Взгляд мамы смягчается. — Ты встретила своего соулмейта, дорогая? — Да? — лицо Йеджи выглядит неуверенно. — Нет? Я не знаю… — Он сказал твои слова? — Она сказала, и мне кажется, я сказала её, но… — Йеджи хмурится. — Я не могу знать наверняка. — Она тебе нравится? — спрашивает мама. — Больше, чем следует, — тихо признает Йеджи Её мама задумчиво тянет «угу». — Связь соулмейтов не значит, что вы мгновенно сойдетесь. Это значит, что у вас есть потенциал для более крепкой, глубинной связи. — Я знаю. — Йеджи вздыхает (снова). — Я просто думала что это будет… Я не знаю, легче? Она знает, что собирается сказать её мама еще прежде, чем та откроет рот. — Ничто стоящее не дается просто, дорогая. Йеджи недовольно стонет. — Отношения требуют времени и усилий, — говорит ей мама, беспечно игнорируя её. — Над ними нужно работать. Это не так-то просто, хочет сказать она, но не говорит. — Хорошо. Я буду пытаться.

***

Несколько недель спустя, в четверг, Сынван заглядывает в радиорубку как раз перед началом шоу. — Думаю, вы двое отлично справляетесь, — искренне говорит их президент. — Я была всерьез немного обеспокоена после вашего первого выпуска, но сейчас у вас один из самых высоких показателей по слушателям. — Правда? — Йеджи не может удержаться от нотки гордости, проскальзывающей в её голосе. — Да. — Сынван улыбается им. — Продолжайте в том же духе, девчонки. Сынван уходит, и Йеджи хватает Рюджин едва ли не в охапку — восторг вскружил ей голову. — Ты это слышала? У нас один из лучших показателей по прослушиваниям! — Наше шоу как бы вечернее, мы ведем в самый пик- прекрати меня трясти, — смеется Рюджин, но не предпринимает никаких попыток убрать руки Йеджи со своих. — Я всегда вела в это время, но количество слушателей никогда не было таким высоким, — говорит Йеджи, широко улыбаясь. — Признай это, мы хорошо работаем вместе. — Да, да, ладно. — Скажи это, — настаивает Йеджи, дергая её за руки — Рюджин просто некуда деваться. — Мы хорошо работаем вместе, — наконец сдается Рюджин — на её щеках вновь появляются ямочки, когда она улыбается Йеджи. Йеджи отодвигается и отводит глаза, потому что смотреть на прекрасную улыбку Рюджин выше её сил. — Хей, уже восемь, давай уже начинать, — говорит Рюджин. Точно.

***

Пятнадцать песен, два звонка и один анонимный вопрос спустя их час заканчивается, и они выпадают из радиорубки в знакомую рутину совместных прогулок до общежитий. — Так, — говорит Йеджи. — Как там Черён? Рюджин морщит нос. — Абсолютно без ума. Йеджи смеется над наигранным отвращением в её голосе. — Джису тоже. — Они сегодня надели парные носки и туфли. Не понимаю, почему кто-то вообще захотел бы это сделать. — Это немного мило. — Да, это мило, — признает Рюджин. — Но я никогда не скажу ей об этом. — Джису сказала мне, что остается сегодня у Черён с ночевкой. — А, да. — Рюджин смахивает прядь волос со своего лица — глаза Йеджи завороженно следят за тем, как её рука пробегается по волосам. — Это все, о чем Рён могла говорить сегодня. Они у общежития Рюджин, и Йеджи останавливается у парадного входа, но Рюджин не прекращает идти. — Ты не заходишь? — Нет. — Рюджин немного робеет. — Черён — моя соседка. Я не собираюсь оставаться в комнате с этими двумя, пока они занимаются… Чем бы они не занимались. Йеджи глазеет на неё. — Тогда где ты собираешься спать? — Я сказала ей, что переночую у друга. — абсолютно неубедительно усмехается Рюджин, и Йеджи сводит брови. — Ты не собираешься ночевать у друга, не так ли? — Что? — восклицает Рюджин с протестом в голосе — Как ты узнала? — Ты вроде как не можешь смотреть в глаза, когда недоговариваешь что-то — посмеивается Йеджи. — Как когда пару дней назад я спросила тебя, понравился ли тебе мой экспериментальный плейлист, и ты сказала «да». — Окей, ладно, ладно. — Рюджин строит ей рожицу. — Я подумывала перекантоваться в библиотеке или что-то такое, она открыта двадцать четыре часа в сутки. — Ты собираешься спать в библиотеке? — хмурится Йеджи. — Я уже делала так, когда работала всю ночь, и ничего. Йеджи хмурится только сильнее. Рюджин вздыхает. — Я не могла сказать «нет» Рён. Она так счастлива с Джису. — Ты можешь остаться у меня в общежитии. — Слова вырываются прежде, чем её мозг успеет за языком. — У меня нет соседки. Все замирает, пока Рюджин с осторожностью смотрит на неё. — Я не знаю. Глупая, глупая. Йеджи едва сдерживается в необходимости приложить себе ладонью по лбу. — Это, эм, лучше, чем спать в библиотеке. Взгляд Рюджин пронизан настороженностью, с которой Йеджи уже довелось познакомиться, и это заставляет что-то болезненно сжиматься в её груди. — Я буду спать на полу, если это поможет тебе чувствовать себя комфортно, — мягко предлагает она. — Ты не обязана это делать. Она пожимает плечами. — Я не против. Правда. У меня есть каремат для йоги или даже парочка. — Я буду спать на полу. — Ты не будешь спать на полу. Ты моя гостья. — Если кто-то должен спать на полу, это буду я, — настаивает Рюджин. — Значит ли это, что ты все же ночуешь у меня? — радостно говорит Йеджи. Рюджин выдыхает со смешком. — Да, думаю так и есть. — К моему общежитию туда, — говорит ей Йеджи, показывая путь и двигаясь вперед. Ей кажется, она слышит тихое спасибо себе вслед.

***

Йеджи вставляет ключи в дверной замок и поворачивает, подталкивая дверь своей комнаты плечом, отчетливо ощущая присутствие за спиной ожидающей девушки. Та самая девушка проходит за ней и осматривается. — У тебя милая комната. — Спасибо, — Йеджи поворачивается, чтобы взять каремат с его законного места у стола, разворачивая его и надеясь, что лицо не выдает её нервозности. — Ты спишь на кровати. — Нет, — твердо заявляет Рюджин. Она легонько толкает Йеджи — этого достаточно, чтобы старшая немного запнулась — Йеджи отнюдь не грациозно приземляется на собственную кровать. — Эй! — Ты займешь свою собственную кровать. — У тебя будет болеть спина, — протестует Йеджи. — А твоя то есть не будет, если ты будешь спать на полу? — Я не возражаю, — говорит Йеджи, и это правда. — Как и я. — Рюджин смотрит ей в глаза — говорит тоном, который не потерпит дальнейших споров, — Ты оказываешь мне услугу. Я буду спать на полу, идет?

***

Позже, Йеджи лежит на спине и пялится в потолок, более чем бодрая. В неподвижности ночного воздуха она слышит размеренное дыхание Рюджин, слабо раздающееся где-то возле нее, и это заставляет её сердце ускорить ритм. Она зажмуривает глаза и пытается заставить себя заснуть. Это не работает. — Йеджи, — говорит Рюджин — так тихо, что Йеджи кажется сначала, что ей послышалось. — Мм? — Спасибо. — Не за что. — Нет, серьезно, — Рюджин поворачивается на бок и теперь они видят друг друга — её лицо освещено тонкой полоской лунного света, пробравшейся сквозь шторы — его мягко обрамляют волосы, когда она поворачивается. Она выглядит божественно. Йеджи нервно сглатывает и смотрит не на неё. — Ты не обязана быть доброй ко мне, — продолжает Рюджин. — Помнишь, когда мы только встретились, я тут же грубо отвергла тебя? И на нашей первой совместной передаче на радио, я не была самым простым партнером, но ты все еще… Йеджи позволяет глазам метнуться обратно к Рюджин. Она жалеет об этом почти сразу же — Рюджин смотрит прямо на неё, её взгляд мягкий и искренний. Это взгляд, от которого у Йеджи подкашиваются коленки. Она рада, что под ней плотный матрац. — Спасибо за то, что ты терпелива со мной, — шепчет Рюджин в пространство между ними — Я знаю, это было непросто. Йеджи хочет сказать ей, что это было совсем не сложным, что она с радостью будет терпеливой с Рюджин так долго, как она ей позволит, но она знает — что бы сейчас не соскользнуло с её языка, это будет на грани опасной точно-не-платонической территории, поэтому она только молча кивает. — Ты хороший человек, — говорит Рюджин. Йеджи не думает, что это правда — будь она хорошим человеком, она могла бы прекратить чувствовать то, что чувствует к Рюджин — чем бы это ни было — и приняла бы тот факт, что она не хочет иметь с ней ничего большего, чем дружба. — Ты преувеличиваешь, — отшучивается она, не доверяя себе сказать что-то другое. — Ты была не так плоха. Рюджин закатывает глаза. — Прекрати быть такой доброй. — Что ты хочешь, чтобы я сказала? Что ты была невыносимой? — смеется Йеджи. — Просто заткнись и прими комплимент. Рюджин снова переворачивается на спину, и Йеджи делает тоже самое, едва заметно улыбаясь сама себе. — Не думала, что ты такая душка. — Заткнись, — снова говорит Рюджин. Йеджи улыбается шире. Если уснуть до этого казалось ей сложным, то сейчас это близко к отметке «невозможно». Очевидно, Рюджин думает также. Спустя пару минут тишины, она заговаривает снова. — Это мои родители, — говорит она, её голос низкий. — Твои родители? — Йеджи мягко побуждает её говорить, когда она не продолжает. — Ты спрашивала меня, почему я так противлюсь идее соулмейтов. — Рюджин играется с резиновым краем своего импровизированного матраца. — Мои родители соулмейты. Йеджи напряженно вдыхает. — Они… между ними не все гладко? Рюджин ведет плечом. — Когда я была ребенком, они всегда ругались. Они старались не дать нам увидеть, но мы с братом всегда слышали их через стены. Иногда мой папа… бросал вещи. Не в нас, в стены. Это было громко. Её голос немного надламывается. Йеджи потянулась вниз и неуверенно накрыла руку Рюджин своей. Она чувствовала как стучит под её пальцами чужой пульс — медленный и размеренный. — Это звучит ужасно. Рюджин безрадостно смеется. — Когда я стала старше, то все продолжала спрашивать у мамы, почему мы просто не соберем вещи и не уйдем от него, особенно, когда он становился таким. А она всегда твердила мне одно и то же — что он её соулмейт, и она просто не может отпустить эту связь. Она сжимает одну руку в твердый, напряженный кулак. — Это было так глупо. — Звучит так, словно он дерьмовый человек, — тихо говорит Йеджи. — Ты не знаешь и половины всего, — хмыкает Рюджин. — Когда я была в старшей школе, они с мамой стали спать в разных комнатах. Мой отец начал приводить домой разных женщин практически каждую неделю, как будто мама не была за стеной. Взгляд на её лице, когда она видела одну из этих женщин в доме- Она плачет, слезы скатываются по её щекам, и она со злостью смахивает их основанием ладони. — Я снова спросила ее, почему мы просто не уйдем от него, а она сказала мне, что неважно, со сколькими женщинами он спит, в конце концов он все равно вернется к ней, ведь они соулмейты. Йеджи не знает, что сказать, но её сердце разрывается на части от вида плачущей Рюджин — она выскальзывает из кровати и, колеблясь, смыкает объятия вокруг младшей девушки, качая её, пока та дрожит у неё в руках. — Мне жаль, — бормочет она. — Никто не должен проходить через такое, никогда. — Не должен, — соглашается Рюджин, её голос — разбитое стекло. — Она все еще в том доме, с ним, а он все еще приводит новую женщину каждую неделю. Я пообещала себе, что я никогда, никогда не втяну себя в такое. Ничего не пугает меня больше, чем быть привязанной к чему-то нездоровому только из-за долга перед связью соулмейтов. Она выбирается из объятий Йеджи, глядя на нее сквозь слезы с вызовом — вызовом сказать ей что-то другое, убедить в обратном. Все мысли Йеджи крутятся вокруг желания придушить отца Рюджин, если ей когда-то представится такая возможность. Рюджин вздыхает, потирая глаза. — Прости. Я вывалила это все на тебя. Но, эм… Ты спрашивала в тот раз, почему я не верю в соулмейтов. И… Вот почему. — Ты ничего на меня не вывалила, — твердо говорит Йеджи. — Я спросила. Спасибо, что доверяешь мне настолько, чтобы поделиться. — Спасибо, что выслушала мое дерьмо. — Рюджин слабо ей улыбается. — И за… за то что успокаивала меня. Это было… приятно. Дорожки слез на ее щеках сияют в лунном свете. Не задумываясь, Йеджи тянется, чтобы стереть их пальцем, но замирает. Ее глаза метнулись к глазам Рюджин, но та просто смотрит на нее — безмолвно и неподвижно. Йеджи ловит ещё одну слезинку, когда она скатывается вниз, её палец легонько цепляет скулу Рюджин, и Рюджин просто позволяет ей. Потом она опускает руку, чувство вины разъедает ее изнутри. Ей не стоит быть так близко к Рюджин, подсознательно желая большего — надеясь на большее — не когда она знает все то, что Рюджин ей только что рассказала. Рюджин снова заговаривает. — Позволь мне угостить тебя кофе снова завтра. — Конечно. — Йеджи поднимается, возвращаясь к своей кровати, пытаясь установить хотя бы небольшое расстояние между ними. — Завтра я снова обожгусь о твой кофе? — Это была твоя вина. Йеджи показывает ей язык, даже зная, что Рюджин права. Она смотрит на Рюджин, которая по-прежнему сидит со скрещенными ногами на мате для йоги, такая маленькая и уязвимая. Её глаза влажные и покрасневшие от слез. — Ты уверена, что хочешь спать на полу? — спрашивает Йеджи. — Ты не будешь спать на полу, я тебе уже говорила. — Нет, я- — Йеджи колеблется — места в моей кровати хватит на двоих. Рюджин смотрит на нее. Йеджи не знает, хочет ли она услышать «да» или «нет». — Хорошо, — тихо соглашается она, и переползает на кровать к Йеджи. Йеджи спешно освобождает ей место, стараясь отодвинуть себя как можно ближе к краю — поворачивается так, чтобы быть спиной к Рюджин. — Прекрати. — Рюджин слабо посмеивается. Йеджи чувствует пальцы на кромке своей футболке, которые тянут её обратно. — Все в порядке. Мне не нужно так много места. — Я просто хочу, чтобы тебе было комфортно. — беспокойство Йеджи написано на ее лице. — Все в порядке, — повторяет Рюджин. — Я тебе доверяю. Она улыбается, но Йеджи не находит в себе сил ответить ей тем же. Она не чувствует себя хорошим человеком. Она чувствует себя самым ужасным человеком в мире.

***

— Держи. В этот раз не забудь остудить его прежде чем пить. Рюджин отдает ей её стакан на вынос вместе с айс-латте и нераспечатанной трубочкой (Джису будет пить холодный кофе даже в минус пятьдесят за окном) и Йеджи забирает оба напитка, краснея. — Не забуду. Вспомнив маленький закат, сделанный Рюджин для нее в прошлый визит, она снимает крышку, чтобы увидеть нарисованный молоком листок папоротника, симпатично расположенный посреди ее латте. — Мило. Она поднимает глаза и видит, что Рюджин тоже смотрит в её стакан. — Без понятия, как это там оказалось. Наверное, Юна сделала это. — Да ладно? — Йеджи поднимает бровь. — Юна, которая весь день очень занята за прилавком? — Ага. — Рюджин смеривает ее взглядом с оттенком вызова. — Юна. — Что ж. — Йеджи беззаботно улыбается, надевая крышку обратно на стакан. — Можешь, пожалуйста, передать Юне, что я считаю ее рисунки на латте очень милыми, её — очень талантливой, и я надеюсь, она продолжит делать это, потому что это всегда делает мой день немного светлее? — Как скажешь, — бормочет Рюджин, но тоже улыбается. Она ударяет по колокольчику, когда двигает ещё один холодный кофе к краю прилавка — Йеджи отодвигается, чтобы освободить место следующему студенту, который резко врезается в нее с коротким удивленным ой. Йеджи немного замешкалась, и вот незнакомка уже забирает айс-латте Джису — Рюджин говорит: — Это ее. Вот это твой. — Ой, — говорит Рюджин незнакомка, — извините за это. Она поворачивается к Йеджи. — Вот твой латте! — радостно говорит незнакомка, протягивая его вперёд. — Не забудь свою трубочку!