Outre-tombe

      В подобном бешенном темпе и прошли следующие несколько дней. Жан-Клод лечил, лечил, ел, спал и снова лечил и лечил. Особых изменений в этом графике не было и не предвиделось. Даже когда битва прекратилась и русская армия вынуждена была отступить, ему всё равно везли десятки раненых. Впрочем, к этому Жан-Клод довольно быстро приноровился. Опять же, это не особо отличалось от его работы в Артуа, разве что масштабом и тем, что сейчас ему приходилось работать без помощников.       Тем не менее было у его нынешнего положения и своё преимущество. Пусть Святослав Вернодубович (так крестьянин сказал обращаться к нему) и назвал его своим пленником, прав у него было чуточку побольше. Правда, тот всё равно следил за ним, почти не выпуская из своего поля зрения, но с этим можно было примириться.       Вот и сейчас Жан-Клод бегал от одного своего пациента к другому, наспех слизывая с пальцев алую кровь. Мало того, что та теперь была вкуснее лучших деликатесов и буквально заменила ему всю еду, так теперь по её вкусу можно было понять, что следует делать с пациентом. Жан-Клод не совсем понимал, как и почему это работает, но факт оставался фактом.       Он склонился, меняя повязку на окровавленной голове, когда дверь избы вдруг распахнулась и внутрь вошёл ещё один человек. В отличие от большинства тех, кто сюда входил, он был цел, ну, или по крайней мере, в срочной медицинской помощи не нуждался. Хотя, как и на многих других, на нём была офицерская форма. Впрочем, обращать на него особое внимание Жан-Клод не стал — у него и так было чересчур много пациентов.       — Игнатий Павлович, — Станислав Вернодубович тем временем поднялся, приветствуя вошедшего. — Не прошло и месяца. Изволите присаживаться?       — Благодарю за предложение, но, пожалуй, обойдусь, — мужчина хмурым взором окинул бедную избушку. — Это и есть ваш новообращённый? — он оценивающе посмотрел на доктора. — Мда… а вы, Станислав Вернодубович, полны сюрпризов. Обращаете теперь и наших врагов?       — Не моя вина, что почти все наши врачи не могут больше помогать, — проворчал вампир. — Вы с ним это, покумекайте там на ихнем языке, объясните ему, что можно, а что нельзя.       — Думаете, оставить его при себе? Не знаю, Святослав Вернидубович, рисковое дело. Вот так проснётесь, а ваш доктор половину пациентов прикончил.       — А это, Игнатий Павлович, уже моя забота. А вы говорите с ним, говорите. Эй, Жан, — он окликнул француза. — Тут к тебе Игнатий Павлович пришёл.       — Comte dе Bredihine, — представился граф, не скрывая своего недовольства. — Gardien de la terre de Smolensk.       — Marquis Deschamps, — француз сделал важный церемониальный поклон, вспоминая свои утончённые манеры.       Святослав Вернидубович устало вздохнул и вновь сел на лавку. Он понятия не имел, о чём именно говорили эти двое, но слушал, будто бы это дало ему знание другого языка. Если так подумать, выглядел француз весьма спокойно, так что оставалось надеяться, что проблем не будет.       -…et rappelez-vous, nous vous suivons*, — граф наконец закончил и, оставив оторопевшего маркиза обдумывать новую информацию, развернулся к Станиславу Вернодубовичу. — Думаю, всё, что было в моих силах, я сделал, а дальше — ваша очередь. Однако не сомневайтесь, моё мнение остаётся тем же. Сражение мы проиграли, Наполеон с войсками вот-вот войдёт в Москву, а вы обращаете вражеского солдата и пригреваете его здесь, в нашем родном городе.       — А это, как вы верно заметили, Игнатий Павлович, уже моё дело, — старый вампир оскалился в вежливой улыбке, будто бы ненароком обнажая острые зубы и частично показывая своё истинное лицо. На графа это, правда, впечатления не произвело, а вот доктор на миг переменился в лице. — А вы пока возвращайтесь к себе в имение. Не дай Бог, что случится, а вас там нет.       — Что ж, думаю, именно это я и сделаю. До свидания, Святослав Вернодубович. Аu revoir, marquis.       — Bon voyage…       Хлопнула дверь, и в избе опять остались только два вампира и полдюжины раненых.

***

      Они снова сидели на лавке в избе Святослава Вернодубовича. Старый вампир припрятывал в погреб кровь, сцеженную с вражеских солдат, а на столе, как и обычно, стояло два полных стакана.       — Ну что ты такой хмурый, а, Жан? — он хмыкнул, глядя на француза, который уже пять минут сверлил задумчивым взглядом стакан. — Встреча с Хранителем так повлияла? Если да, то тебе лучше не привыкать. Мы с Игнатием Павловичем, конечно, чаи по выходным не распиваем, но он ко мне время от времени забегает. Да и не думай, он нормальный парень. По крайней мере не такой упрямый, как его дед.       На протяжении всей его речи Жан-Клод молча кивал, не переставая гипнотизировать свой стакан. Да уж, беседа со Смоленским Хранителем выбила его из колеи, и скрывать это было бы глупо. Diable! Сначала он вдруг выживает и даже продолжает работать, пусть и на другой стороне, а затем ему вдруг сообщают, что чуть что — тебе отрубят голову. Мерзкое чувство. Умирать ещё раз совсем не хотелось.       — Эй, Жан, — старик тряхнул его, заставляя вернуться в реальность. — Пей давай. Comprenes?       — Non, — честно ответил он, а затем, ещё немного подумав, сделал небольшой глоток. Вновь задумался над тем, что ждёт его дальше. — Святослав Вех’нодубович, serai je… — он замялся, пытаясь подобрать слово, которое можно было бы понять на обеих языках, -…guillotinas? — и, чтобы его точно поняли, провёл рукой по шее.       Святослав Вернидубович грозно уставился на него (от этого взгляда по спине у Жан-Клода всё ещё бежали мурашки), а затем сердито сплюнул и уселся на лавку рядом. Жан-Клод невольно дёрнулся в сторону, но лавка уже закончилась, так что пришлось остаться на месте.       — Ты, Жан, меня сейчас послушай, — старик совсем по-отцовски похлопал его по плечу. — Не дёргайся так, нормально всё. Я, конечно, изначально этого совсем не хотел, да и сейчас не знаю, хорошая ли идея, но ты теперь, нравится или не нравится, часть моей семьи, а семью свою я в обиду не дам. Ты, главное, законов наших не нарушай, а там всё отлично будет. И да, давай-ка, допивай, а то не хватало ещё, чтобы ты потом на людей кидывался.       Старик залпом осушил свой стакан, и Жак-Клод задумчиво повторил его пример. Несмотря на то что он не понимал, что именно ему сейчас говорили, почему-то он стал чувствовать себя куда увереннее.       — Пей-пей, — старик весело ухмыльнулся. — Скоро такая лафа кончится, кровь будет не достать, так что наслаждайся. Ты, Жан не обращай на остальных внимания. И плевать, что француз, никто и внимания не обратит, если будешь работать хорошо, да…       Старик ещё что-то вещал, но Жан-Клод уже даже не старался разбирать отдельные слова. Какой смысл, если он не понимал их значения? Что ж, если ему придётся остаться в этой стране, надо будет выучить их язык. В конце концов, раз уж он теперь вампир, времени у него будет достаточно…