Outre-tombe

      Слухи о том, что французская армия двигается обратным путём, пришли в Смоленск всего на три дня раньше самой армии.       В тот момент, когда первые полка начали своё шествие сквозь город, Жан-Клод, как и обычно, был в небольшой, но чистой комнатке в избе Станислава Викторовича. Её хозяин дома отдал ему ещё несколько месяцев назад: слухи о том, что в этом доме поселился гениальный доктор, разошлись уже к концу первой недели, обеспечив наплыв людей. Хотя, конечно же, были и некоторые особо вспыльчивые личности, не способные смириться с тем, что где-то рядом засел "враг".       К счастью, их было немного и большинство из них предпочитало только распускать слухи, а те немногие, что готовы были перейти от слов к делу, встречали серьёзный отпор в лице Станислава Вернодубовича. К слову, о нём...       Старик, вопреки первым впечатлениям, оказался не таким уж плохим человеком. На первых порах он продолжал обеспечивать его кровью, учил охотиться на людей так, чтобы они не умирали, и даже достал где-то парочку добротных медицинских инструментов. Правда, довольно долгое время - прежде чем Жан-Клод научился более-менее изъясняться на русском - им приходилось общаться друг с другом с помощью жестов, так что теперь, по прошествии нескольких месяцев, они начали понимать друг друга буквально с полуслова.       Нет, старик, хоть в злости и был страшен, всё же был неплох. Как-то раз даже извинился за то, что сначала убил его, а затем обратил. Не то чтобы Жан-Клод сильно возмущался на этот счёт - его судьба сложилась не так уж и плохо.       Однако, когда в дверь вбежал молодой конюх и сообщил, что французы снова появились, он не смог заставить себя остаться здесь.       - Пх'ошу пх'ощения, Алёнушка, но, боюсь, мне нужно отойти. - За это время Жан-Клод смог более-менее изучить русский язык, пусть и говорил с заметным акцентом.       Остановить его никто не смог бы, да, если честно, никто и не пытался. Два его посетителя просто оторопело смотрели за тем, как их доктор быстро хватает фляжку и пару инструментов, подвернувшихся под руки, и бросается прочь из избы.       Он ни о чём не думал, просто бежал, куда глаза глядят, время от времени срываясь на свой новый, вампирский бег. Святослав Вернодубович уже давно перестал следить за каждым его шагом, решив, что вполне может доверять. И, откровенно говоря, раньше у Жан-Клода не возникало даже намёков на мысли о побеге. В конце концов, куда?       Что ж, сейчас ответ был очевиден - домой, во Францию. Можно было бы вернуться обратно в Артуа или же засесть где-нибудь в Париже - врачи нужны были всегда и везде.       В предвкушении от возможности вернуться в родные края он не сдержался и, откупорив фляжку, опустошил её, выпив всю заранее заготовленную кровь. Выдохнул, словно это был крепкий алкоголь, и оскалился, подставляя лицо холодному ветру. Тот трепал волосы, пока француз задумчиво распробывал сегодняшнее блюдо. Слишком сладкая, сахара действительно многовато.       Послышавшийся невдалеке шум вернул его в реальность. Утерев упавшие на подбородок капли крови, он быстро спрятал фляжку в карман и пошёл на звук. Туда, где звучала родная французская речь.       - Клянусь, мы останемся в этих сугробах навечно!       Чьи-то ругательства раздались совсем рядом, и Жан-Клод застыл, невольно прячась за одним из домов. Глупо, но он опасался, стоит ли выходить туда так сразу. Нет, он не сомневался, что сможет затеряться среди тысяч солдат, как не сомневался и в том, что врач будет всем необходим, но всё равно стоял, не решаясь выйти на свет.       А потом он услышал то, что вдруг заставило его усомниться в своём решении. - ...мой. Надеюсь, жена не успела растратить всё моё имущество, пока я воевал. Её сестра спускает деньги с невероятной скоростью, и неважно, кому они принадлежат. А я ведь надеялся, что смогу оставить что-то Ленор в приданное...       Говорящий солдат ушёл прочь, а Жан-Клод так и остался на месте, раздираемый противоречивыми чувствами.       Да, ему хотелось домой, хотелось вернуться во Францию. Хотелось вновь пройтись по улочкам Артуа и посетить величественные строения Парижа. Хотелось вновь говорить на родном языке и время от времени как маркиз заявляться на важные мероприятия.       Но в противовес этому жгучему желанию вспоминалось кое-что ещё: пустые комнаты, в которых каждый шаг отдавался громким эхом, и нескончаемые вечера, проводимые либо в одиночестве, либо в компании легкодоступных дам.       Признавать этот факт не хотелось никогда, и Жан-Клод старался оттягивать этот момент до последнего, но сейчас предстояло смириться: во Франции его никто не ждёт. Родители давно мертвы, жены или детей (по крайней мере признанных) у него не было. Да, была, конечно, репутация хорошего врача и несколько десятков довольных пациентов, однако за те два с половиной года, что он ходил в армии, его место наверняка занял кто-то другой - как уже сотню раз говорилось, врачи были нужны везде и всегда.       Подумать только, единственным, что принадлежало лично ему на родине был титул маркиза и небольшой остаток капитал, переживший якобинский террор и с тех пор медленно растрачиваемый сначала его родителями, а затем и им самим...       Жан-Клод надменно фыркнул, стараясь взять себя в руки. Из кармана показался край фляги. Не осознавая, что именно он делает, доктор взял её, задумчиво вертя в руках. Старик вручил её под конец первой недели (скорее всего, её взяли кого-то из павших солдат). Даже интересно, как тот отреагирует на его уход? Будет бранить? Или же пойдёт объясняться с Хранителем? А может, даже не заметит его пропажи?       На все эти вопросы у него не было ответов. Как не было и чёткого решения, что делать дальше. Идти домой? Остаться здесь? А может, отправиться ещё куда-нибудь: мир был большой и в нём было много интересных мест...       - Diable! - он с силой ударил по стене дома. От удара на руки осталась ссадина, которая затянулась почти в то же мгновение.       Мысли продолжали с бешеной скоростью крутиться в его голове, и Жан-Клод ухватился за первую из них.       Святослав Вернодубович, старик. Хотелось это признавать или нет, а ведь он был обязан тому жизнью. Не приди он тогда за ним в палатку и не обрати, где бы сейчас был маркиз Дешам? Почти наверняка погиб бы где-нибудь под Бородино, как половина французской армии, или же остался навеки здесь, под Смоленском. Неприятные мысли, но честные. И ведь, как часто говорил сам старик, узнав новое слово, они действительно стали чем-то вроде famille. Оба работали, оба приносили в дом свежую кровь, и оба невольно привязались друг к другу так, будто всего парой месяцев назад не пытались убить друг друга в той палатке.       - Кто ты такой? Что здесь делаешь?       Быстрый вопрос, заданный на быстрой французской речи, вернул Жан-Клода в реальность. Перед ним, крепко сжимая оружие, стоял один из солдат армии двунадесяти языков. Мундир у него был потрёпанный, местами порванный, а губы - посиневшими от мороза.       Жан-Клод медленно распрямился, разводя в сторону плечи и выпрямляя спину. Пришла пора решать, что он выберет.

***

      Весь день Святослав Вернодубович был в отвратительном настроении, а под вечер, когда он вернулся домой, оно стало по-настоящему паршивым.       - Вот ведь изворотливый чёрт! - он со злостью посмотрел на бардак, оставленный в своеобразном "кабинете". - Сбежал жежь, как только возможность получилась!       Нет, конечно, этого стоило ожидать, да и предупреждали его об этом все, кто умел говорить, однако старый вампир лишь отмахивался и не рассматривал их всерьёз. Ему почему-то казалось, что всё это бред сивой кобылы. Ну куда бы он сбежал, а?       Тем не менее сейчас Святослав Вернидубович был в избе один. Как сказал Костя, местный конюх, Жан, только узнав о возвращении французов, выбежал из дома, будто за ним черти гнались.       - Тьфу ты! - вампир сплюнул и со злостью отшвырнул шапку в стену. Его новый родственничек уже наверняка ушёл вместе со своими сородичами далеко за границу города - французы сейчас почти не останавливались, не то что по пути в Москву.       И всё-таки гиблое это было дело, сразу было ясно. И ведь не дадут ведь забыть об этом косяке, Игнатий Павлович от него теперь не отстанет, ближайшие полвека будет напоминать - ну, если доживёт, конечно. А Жан что? Ну что ж, пусть живёт там в своей Франции, не бежать же теперь, не выискивать его по всей стране! Святослав Вернидубович только надеялся, что тому хватит ума помнить его уроки и не убивать людей. Не хотелось думать о том, что он вновь наступил на те же грабли и сделал те же самые ошибки.       На скрип двери он не обратил внимания.       - Мы теперь не закх'ываем двех'и?       Святослав Вернидубович медленно обернулся, с удивлением глядя на гостя.       Жан тем временем прошёл к столу, на ходу стягивая отобранный у кого-то военный мундир.       - Не желаете ли полакомиться? - На стол опустилось сразу несколько фляжек, которые, опять-таки, наверняка были отобраны у Наполеоновской армии. - Фх'анцузская, comment vous aimez*.       Он перебросил мундир через руку и лениво опёрся о стену.       Святослав Вернодубович моргнул, прежде чем взять себя в руки и негромко выругаться. - Ты что сделал, паршивец? - Ничего особенного, - француз - вот ведь лис! - был совершенно невозмутим. - Посетил моих бывших соотечественников, пх'инёс нам еды и, - он будто бы невзначай вытащил руку из кармана, небрежно поигрывая позолоченными часами на цепочке, - одолжил себе на память пах'очку... как это по х'усски?.. souvenirs. Не пех'еживайте, все остались живы, - добавил он, по своему истолковав выражение лица пожилого вампира.       Святослав Вернидубович пару секунд молча смотрел на этого самоуверенного хлыща, а затем раздражённо выдохнул.       - Тьфу ты! Знаешь что, Жанчик, ты больше так не делай, - он покачал пальцем. - Я-то уж, видит Бог, решил, что ты умыкнул обратно к своим Жак-бонам.       - Pardon, в следующий х'аз буду оставлять объяснительные записки. - Судя по лицу француза, делать этого он не собирался.       Святослав Вернодубович возмущённо фыркнул, а затем, на удивление быстро в сравнении с обычной хромотой, прошёл к другому краю избы, отвешивая нахалу не сильный, но ощутимый подзатыльник.       - И не язви мне тут, - проворчал он, пока Жан с усмешкой потирал голову. - Дожили! Приводишь его в дом, кормишь, поишь, кров и работу даёшь, а он на те - чуть что и сбегает, ни слова никому не сказав! А ты сиди, значится, кукуй здесь и думай, куда это Жанчика ноги унесли.       - D'accord, был неправ, - к его чести, француз всё-таки стал серьёзным. - Excusez moi, Святослав Вех'нидубович, больше такого не будет.       - Да ладно тебе, - старик только махнул рукой. Злиться долго он не мог, а злиться долго на своих и подавно. - Было ну и прошло. Садись, отведаем, что ты принёс. И да, Жанчик, бросай уже этот официоз. "Святослав Вех'нидубович, Святослав Вех'нидубович". Раз уж мы семья, давай по-простому - дед Слава.