Soft-Girl

Почему в классе на важном сочинении стоит такая духота? Каким образом учитель рассчитывает поставить удовлетворительные оценки, если здесь не то что писать, дышать невозможно? Василиса не понимала и не представляла. Тут даже у человека, который усердно готовился, мозги через уши потекут, а ведь в конце будут ещё дополнительные задания с излюбленными морфологическими разборами, вошедшие в обиход со второго класса, потому что урока русского в прошлый раз просто не хватило, чтобы написать эту работу. Ох, кому-то не повезёт... К своему стыду девушка признавала, что в этот раз не подготовилась от слова совсем. А всё потому что она решила устроить себе свободный от учёбы вечер, не удосужившись заглянуть в электронный дневник, и кончилось всё весьма плачевно. Василиса дала самой себе наставление больше не расслабляться до вечера пятницы, слишком велик риск попасть в просак. Оставалось надеяться только на удачу и на доброту учителя, коей, даже к отличникам не наблюдалось. Василиса устало прикрыла глаза, ещё глубже погружаясь в напряжённую атмосферу шарканья карандашей и ручек, и вкрадчивого голоса Марины Владимировны. Она сидела за своим столом, по-аристократически выпрямив спину, и громко перечитывала каждое предложение, интонацией выделяя все знаки препинания и время от времени поднимая глаза, чтобы придирчиво осмотреть класс из-за стёкол очков. В эти секунды по спинам ребят пробегал холодок, а низ живота скручивался узлом беспокойства, даже если ты не подглядываешь и не списываешь. Учительница считала своим долгом прочитать диктант заранее, чтобы дать ученикам немного времени вслушаться и обдумать. Эта женщина не упускала возможности показать свою власть над детьми. От одного только её взгляда язык отсыхал и пропадало всякое желание входить в её класс и пересекаться с ней в другое время, а уж если попадёшься ей на прогуле, тогда можешь сразу на том же месте рыть бункер себе и своим родителям. Марину Владимировну даже директор не мог напугать, вот, что значит работник со стажем! Её боялись, но уважали. Она загоняла всех на пять минут раньше положенного, зато отпускала ровно со звонком, что не могло не радовать. И сейчас многие ученики были заняты тем, что после каждого ими написанного предложения поднимали головы и бурили умоляющим взглядом часы, висевшие над доской, словно пытались передвинуть стрелки мыслями. Марина Владимировна же всё читала, с каким-то особым удовольствием растягивая гласные, и в голосе её скользило истинное наслаждение от собственного звучания. Сейчас она походила на безумного фанатика, со своими ярко-красными, сморщенными морщинами губами и чёрными глазами под тяжёлыми веками, которые она время от времени поднимала, делая при этом видимое усилие, — чем наводила ещё больший страх, ученики сидели и боялись партой скрипнуть. Марина Владимировна была непредсказуема, всё всегда зависело только от её настроения, которое могло молниеносно измениться, только потому что какой-то таракан из тысячи в её голове подпрыгнул на месте. Эта женщина была на редкость терпелива, но в тоже время легко начинала сердиться из-за любого пустяка. Кажется, слово наперекор ей мог сказать только такой гармоничный подросток, как Драгоций... Василиса удручённо опустила голову. Ну вот опять. Сколько можно? Она не может это контролировать! Девушка уже сама боялась своей зависимости, — а другим словом её поведение просто нельзя назвать, — от него. Все её слова, все мысли и думы каким-то образом касались Фэша, даже если она об этом не помышляла, его образ упрямо и с особой периодичностью всплывал перед глазами как наяву, и Василиса невольно выпадала из реальности, уставившись в одну точку, и происходило это так часто, что многие уже подмечали и считали своим долгом помахать перед её лицом ладонями. Это раздражало и одновременно пугало... И долго бы она смогла сидеть в таком состоянии невосприимчивости ко всему миру? Наверное, долго, как считала сама девушка. Это было ужасающе для неё самой и вгоняло в краску. Хоть Василиса и понимала, что Фэш об этом никогда не узнает, — а уж она постарается, чтобы так и случилось, — воспалённый мозг всё равно подкидывал картинки её разоблачения. Как Фэш, такой устойчивый, когда дело касалось эмоций, не может сдержать себя и расплывается в ухмылке от уха до уха и смеётся, и едва не валится с ног от переполняющего веселья, и смотрит на неё таким добрым и одновременно насмешливым взглядом, словно извиняется без слов за свою несдержанность. И Василиса не чувствовала бы себя так плохо, только они стоят в шумном коридоре, позади него его одноклассники, позади неё — её подруги и учителя и родители... Что же скажет мама? Перед глазами всё плывёт и мерцает... — Василиса-а-а, — как из ущелья долетает до неё чьё-то шипение. Девушка неосознанно моргает несколько раз, приходя в себя, и натыкается на напряжённый взгляд Зины, которая сидит вполоборота на соседнем от Василисы стуле за партой перед ней и с опаской поглядывает то на подругу, то на читающую учительницу. Их ряд расположен ближе всех к стене. Василиса пару секунд сидит невосприимчивая ко всему миру, дожидаясь, пока Мария Владимировна опустит глаза на книгу, и, поглядывая на неё исподлобья, чуть заметно кивает Зине, улучив момент. Та секунду с напряжённостью смотрит в сторону учительницы, а затем шёпотом спрашивает, тыкая пальцем между строк в свой тетради, приподнимая её за край: — Здесь есть запятая? Василиса обречённо жмурится, намекая, что с такого расстояния ей не рассмотреть, Зина болезненно вздыхает и, воровато оглядевшись, перебрасывает исписанный черновик с тетрадкой Огневой на парту. Та тут же кладёт её поверх своей и делает вид, что она с самого начала здесь лежала, и тут же боковым зрением замечает неодобрительное покачивание головой Дианы с ряда посередине, принимаясь придирчиво перечитывать сочинение подруги. Зина отворачивается, елозит на стуле, не зная чем заняться, и всеми силами изображает глубоко задумавшуюся ученицу, низко склоняя голову над партой, пока Василиса зачёркивает лишние знаки препинания, ставит новые и вписывает пропущенные буквы, делая это довольно активно, как наработанное умение. Затем так же быстро и незаметно возвращает работу хозяйке, — учительница ничего не замечает, а вот некоторые одноклассники начинают хихикать в кулак. Зина с шарканьем по поверхности парты перехватывает драгоценный листок, перечитывает написанное и с каким-то разочарованием оглядывается на Василису, в её взгляде так и сквозит «неужели, я такая тупая?», на что Огнева натянуто, грустно улыбается. Зина быстро забывает о своей печали и с удвоенной скоростью начинает переписывать текст в чистовик, бросив подруге полное благодарности «спасибо!» Перед глазами Василисы снова встаёт довольное лицо Фэша, и дальше она пишет сочинение бездумно, словно её сознание разделилось на два с разной работоспособностью. Лучше работало конечно отвечающее за образ Драгоция в голове, — Василиса закусила губу от отчаяния. Интересно, что он делает? Он на уроке или вновь прогуливает? А если на уроке, то на каком? Василиса хоть и считала свою привязанность граничащей с зависимостью, но расписание уроков Фэша она не знала и считала, что это даже к лучшему. Он на уроке совсем ничего не делает или ему хватает наглости достать телефон? Василисе никогда не хотелось думать о Фэше ничего в таком ключе, но она же знала, что как бы она его не защищала перед самой собой, этот мальчишка не управляем и уж точно не станет отказываться от своих проделок просто чтобы оправдать чьи-то светлые ожидания... Если он смотрит в мини зомби-ящик ему настолько скучно или он просто привык притворяться перед учителями, что ему действительно неинтересно? И во что он играет? Или зависает в интернете? Василиса давно поняла, что её симпатия ничем необоснованна, она просто есть, ведь девушка толком ничего не знала о Драгоцие. Ну, любит спорт, ну, не любит учиться, ну, хамит и грубит учителям, дерётся, портит школьное имущество, везде, где не нужно, вставляет свои экзотические шуточки, ходит в одной и той же одежде целыми неделями, носит непонятные, но придающие ему определённый шарм побрякушки, о существовании расчёски вообще не знает, ну, отлично играет на гитаре и....ах, да! — у него много двоюродных братьев и одна сестра... Вот собственно и всё, что знала Василиса о своём объекте воздыхания, собственно это знала и вся школа, так что ничего нового в этой информации не было. Парень особо и не скрывался, но особо и не рассказывал. Мог упомянуть о своей семье вскользь , если придётся к месту, а так... Все его обсуждения касались кого угодно, но не его самого, а никто другой и не пытался выведать про жизнь самого Фэша побольше. Наверное, больше о нём знал только его друг Ник Лазарев, но на то он и друг, чтобы не рассказывать личное о Драгоцие кому не попадя. Василиса считала, что несмотря на раскрепощённость Фэша, полную свободу действий и беспричинные выходки, даже у такого человека были тайны, наличие которых он ничем не выказывал. Нечто, такое, что засело глубоко внутри и делает его как человека. Только вот ей стоит понять — ей нужно стать ближе, чтобы он раскрылся, или наоборот сначала Фэш должен ей доверится, и тогда они станут ближе? Но что нужно для этого сделать? — Василиса! — девушка от неожиданности вздрогнула. Подруга снова передавала ей свой черновик, заведя свою руку назад, — создавалось впечатление будто она хочет её вывернуть, со стороны же казалось, что у неё чешется спина. Огнева покосилась на Марину Владимировну, неслышно вздохнула, взглянув на своё недописанное сочинение, и протянула руку за листком. Тут учительница подняла глаза и посмотрела на неё в упор, прострелив её взглядом, за какою-то долю секунды до этого девушка почувствовала неладное и успела опустить ладонь обратно на парту, а Зина — принять исходное положение. Марина Владимировна оценивающе посмотрела на Василису, но видимо ничего не заподозрила, так как вновь опустила глаза на книгу. Подруги ещё минуту приводили сердцебиение в порядок, а после переглянулись и решили повторить трюк, на этот раз Огневой пришлось приподняться над стулом, а её подруге откинуться на спинку. Диана всё это время смотрела на них боковым зрением из-под чёлки и в несвойственной ей манере улыбалась. Только волшебный листок оказался у Василисы в руке, как в дверь класса постучали, проделав это с большим старанием, и она распахнулась. Все как по команде вскинули головы. — Тук-тук-тук, Марина Владимировна! — раздался озорной голос, и Василиса едва не потеряла равновесие, неуклюже плюхнувшись на стул. К счастью все отвлеклись, поэтому никто не обратил на неё внимания. Из-за двери показалась лохматая голова, и мальчишка, не спрашивая разрешения, почти что вбежал в класс. Весь всклокоченный и заведённый, будто только что с забега, он поспешил к учительскому столу с такой прытью и радостью, словно собирался сейчас сесть за него и играть в компьютер. Учительница так обалдела, что даже толком не среагировала, чтобы сделать ему замечание, а застыла как каменное изваяние с поднятыми на лоб бровями. Конечно, так входить в класс русского языка во время урока мог только Фэш Драгоций! — о чём поспешила повторно осведомить учеников Марина Владимировна. — Драгоций! — рявкнула она так, что у парня, сидящего за первой партой, впритык к учительскому столу, уши завернулись в трубочку, а лицо приняло крайне страдающий вид. Тот же, кому слово адресовалось, лишь заинтересованно выгнул левую бровь. У всех правая бровь гнётся, а у него левая! Василиса едва могла разглядеть его глаза за взлохмаченными волосами, которые шли волнами в чёлке и имели свойство свешиваться до самого носа парня, но тем не менее она уже хорошо запомнила его мимику, чтобы знать все его движения. Например, сейчас он улыбался, словно выиграл в лотерею, но это можно было понять ещё по голосу, к тому же улыбка — единственное, что его густая шевелюра не закрывает! — Почему ты так врываешься?! — между тем озвучила главную причину своего возмущения учительница. Она продолжала сидеть на месте с книгой в руках, повернув к парню только голову, что означало, высшей степени раздражённости она ещё не достигла. При особо нервных обстоятельствах она вскакивала и принималась топтаться на месте. Фэш непонятливо на неё посмотрел, с интересом оглянулся на распахнутую дверь и только после этого в его глазах проскользнула искорка очевидности. Одноклассники смотрели на разворачивающуюся сцену, как на бои без правил, разинув рты от самоуверенности парня. — Мне выйти и снова войти? — уточнил тот, наблюдая, как краснеет лицо Марины Владимировны. Складывалось впечатление, что парень нарочно тянет время. Учительница медленно протянула руку к закладке на столе, вложила её в книгу и так же медленно закрыла, напоследок аккуратно пробежав пальцами по страницам. Парень за передней партой на всякий случай отодвинулся чуть назад и схватился за виски руками, сделав вид, что у него заболела голова, на самом же деле парень хотел незаметно прикрыть уши. Девушка рядом с ним последовала его примеру. Василиса сидела, затаив дыхание, и ждала, почти не двигаясь, под изучающими взглядами двух подруг, хорошо, что Риммы сегодня не было «по семейным обстоятельствам», иначе это выглядело бы ещё страннее. Фэш на полном серьёзе ждал ответа Марины Владимировны, с интересом наблюдая, как та откладывает учебник от себя в сторону и почему-то начинает щупать вокруг себя, хватая со стола и переставляя ручки в подставку, не спуская мрачного взгляда с Драгоция. Впрочем, как и он с неё. — Сейчас же, — через какое-то время нашлась учительница и вынесла приказ. Фэш беспрекословно подчинился и также быстро скрылся за дверью, захлопнув её с такой силой, что картонные стены опасно задрожали. Класс поневоле вздрогнул. Тут в дверь громко постучали, ударив ровно три раза, Фэш приоткрыл её и просунул в образовавшуюся щель кончик носа. — Извините, Марина Владимировна! Можно войти? — громко спросил, чуть приподняв подбородок и туда же наплавляя взгляд, словно обращался к потолку. По лицу учительницы было заметно, что ей это не понравилось, но, мельком взглянув на часы, она, скрепя сердце, произнесла: — Входи. Фэш удовлетворённо улыбнулся, гордо выпрямившись, и размеренно прошёл внутрь, едва удержавшись, чтобы не отсалютовать ребятам. Те всё так же смотрели на него во все глаза, кто-то тихонько начинал хихикать в ладонь. — Что случилось? — Вас пригласила Людмила Венедиктовна обсудить вопрос насчёт весенней олимпиады, — официальным тоном продекламировал Фэш и улыбнулся. Учительница закипела, как вода в гейзере. Она снова мельком глянула на часы, где стрелки неустанно отсчитывали минуты от урока, и увидела, что за её диалогом с учеником прошло добрых пять минут. Она люто посмотрела на Фэша и ледяным тоном уточнила: — Это всё? Тот с готовностью кивнул, принимая безмятежную позу, складывая руки на груди и перекатываясь с пятки на носок. Марина Владимировна пожевала губами, явно что-то обдумывая, потом медленно встала из-за стола, оправив платье и двинулась в сторону двери. Другой ученик на месте Фэша предусмотрительно отошёл бы в сторону, но Драгоций остался нагло стоять на месте с неким предвкушением дожидаясь реакции учительницы, и той пришлось его обойти. Прежде чем скрыться за дверью, она вдруг развернулась и, окинув класс цепким взглядом, произнесла: — Дописываем и сдаём! Огнева за старшую! — и ушла, оставив дверь открытой, не удосужившись отправить Фэша обратно на урок, с которого он ушёл, и делал всё, лишь бы не возвращаться обратно так быстро. После слов учительницы все как по команде повернули к Василисе головы, и девушка низко склонилась над партой, посмотрев на них исподлобья. Фэш обрадовано стрельнул в неё взглядом, словно гордился, что за главную оставили именно её, и, увидев с каким ожиданием она на него смотрит, игриво подмигнул. Девушка шумно втянула носом воздух и выпрямилась. Фэш никак не прокомментировал её такую реакцию и вдруг довольно бодро направился к её парте, даже бодрее чем к столу учителя. Василиса наблюдала за ним с долей испуга, напряжённая как натянутая струна. Некоторые её одноклассники выворачивали головы, а другие целиком меняли положение, чтобы проследить за Фэшем. С этой минуты стало ясно, что допишет сочинение только упорно что-то строчащая Диана. Зина с этой минуты повернулась и облокачивалась руками на спинку стула, раздвинув ноги, затянутые в подозрительно напоминающие мужские брюки, и напрямую сверлила Василису взглядом. Драгоций остановился у Василисы под самым боком, почти впритык, и с интересом уставился в её тетрадь. Девушка неслышно вздохнула. Ну конечно, а чего ещё можно было от него ожидать! Фэш продолжал рассматривать занятые сочинением листы, но через какое-то время у Огневой закралась мысль, что он просто бездумно пялится, даже не читая. Она украдкой взглянула на него: остекленевшие до этого зрачки вдруг стали двигаться из стороны в сторону, парень начал осмысливать задание. Так могло показаться со стороны. Какое-то время Василиса молчала, пережидая очередной порыв Фэша, потом ей стало неуютно под взглядами одноклассников. Некоторые, как ни странно, возвращались к работе. Другие всё так же смотрели на неё. Девушка ничего не писала, с появлением Драгоция из головы улетучились все разумные и неразумные мысли, касающиеся сочинения, поэтому она просто сидела, выпрямившись, и пялилась в одну точку. Сердце бешено стучало, кровь прилила к вискам. Василиса попыталась найти себе другую точку опоры нежели улыбающееся лицо впереди сидящей Зины и перевела взгляд влево. Из-за Фэша на соседнем ряду она увидела Диану. Девушка осуждающе смотрела на неё, время от времени кидая уничижительные взгляды на Драгоция, которые тот не замечал, упорно пялясь в тетрадь, и потом снова переводя глаза на подругу, как бы спрашивая: «Почему ты позволяешь?» Василисе стало ещё противнее, но она попыталась оправдать сама себя и Фэша заодно. На каждом уроке кто-то кому-то подсказывает и кто-то у кого-то списывает, но это не даёт повод остальным осуждать ни помощника, ни списывающего, поэтому будь на месте Фэша тот же Андрей, парень за первой партой, по совместительству ноль в русском, ни Диана, ни кто-то другой и взглядом их бы не удостоили, но это был Фэш! Парень из параллельного класса, главный драчун и хулиган, дурная слава которого автоматически передавалась тем, с кем он общался, а тем более тем, кто так доверчиво давал ему списывать. Наверное, поэтому Диана одним взглядом пыталась устыдить подругу — она переживала. Хотя, Василиса готова была поспорить, Фрезер сомневалась в собственных опасениях, уж слишком стойкий авторитет выработался у Василисы за учебные годы. Сам Фэш к учёбе не был расположен и даже не притворялся, как некоторые, в открытую выказывая свою неприязнь к школе и ко всему, что с ней связано. Наверное, в Василисе он видел некую опору в учебной сфере, как и в своих одноклассниках-отличниках, но разница была в том, что Василиса позволяла ему подсмотреть, в отличие от многих других. От этого девушка чувствовала себя слабохарактерной, если уж парня не может спровадить, — пусть даже он ей нравится до одури, — нужно же иметь какую-то гордость? Диана и это неустанно твердила ей по прошествии почти двух недель с её признания, повторяя любимый слога матери Василисы, но пока что нужного результата не добилась. Василиса и слово боялась неправильное сказать, так не хотела его задеть, а уж тем более захлопнуть перед ним тетрадку! Она выбирала никак не реагировать на его поведение, опять же делая вид, что не придаёт его действиям никакого значения, напряжённо о чём-то размышляя. Но тут Фэш вдруг низко нагнулся над её плечом, желая рассмотреть что-то внимательнее, Василиса почувствовала тёплое дыхание на своей щеке и сама перестала дышать, разом растеряв напускное спокойствие, и нервно дёрнув рукой с вложенной в неё ручкой, за что тут же укорила себя. Зина преувеличенно громко фыркнула, для наглядности посмотрев в чёрный экран телефона, а Диана покачала головой. От полного срыва Василису спас ещё один парень, заглянувший в кабинет. При виде него Диана как-будто осмелела и вдруг дёрнула край серой толстовки Драгоция, призывая сдвинуться ближе к стене. Фэш подчинился, мельком взглянув на выражение её лица. — Что ты там высматриваешь? — раздражённо прошептала Диана. — Ответы на вопросы твоего вчерашнего и провального теста по физике? — мстительно добавила она, а Фэш на секунду оробел от такого напора. Василиса испуганно уставилась на подругу, но та как- будто этого не замечала, сверля взглядом Драгоция. Фэш изумлённо хмыкнул, потрясённо улыбнувшись, но ничего сказать не успел. — Так, брейк, — поспешил через весь класс новоприбывший, примирительно поднимая руки. Фэш с немым вопросом, понятным только ему, уставился на Ника, а потом снова глянул на разозлившуюся Диану. Лазарев подошёл ближе к другу, приветственно хлопнул по плечу, кивнул Василисе и Зине и только после этого обратился к Диане. Все три девушки были знакомы с этим парнем куда лучше чем с самим Фэшем, о котором им воле-неволей теперь приходилось слушать едва ли не каждый день. — Спокойно, давай, ты не будешь кипятиться из-за пустяков! — попросил он. На лице девушки отразилась вся буря негодования, она даже ручку на парту положила, со скрежетом проведя по поверхности. Ник покачал головой и перевёл взгляд на не менее удивлённого друга, казалось, впервые застигнутого врасплох за всё время их знакомства. Лазарев выжидающе приподнял брови, безмолвно его о чём-то прося, и Фэш втянул носом воздух, напрягаясь. В классе стояла тишина, все прислушивались. Василисе стало понятно, что Драгоций не на шутку разозлился, что бывало довольно редко и в основном кончалось дракой. Ей вдруг стало неуютно находится в этом помещении, и появилось непреодолимое желание уйти под любым предлогом. Но этого делать не пришлось. Но парень вдруг вздохнул, повернул голову к Диане и сдержанно произнёс: — Диана, прости. Потом подошёл к парте Василисы, опёрся о неё рукой и едва слышно, искреннее чем её подруге, прошептал: — Василиса, прости меня, пожалуйста. Потом выпрямился и быстрым шагом вышел, больше ни на кого не взглянув. Ник после его ухода безнадёжно пожал плечами. — Диана, не злись на него, только нервы испортишь. — И поспешил догнать друга.