Soft-Girl

Василиса неуловимым движем руки приоткрыла дверь своей комнаты и уставилась в абсолютную черноту второго этажа, но это её нисколько не испугало. Она тихо, едва дыша прокралась мимо комнаты родителей, держа в руках телефон с включённым фонариком, сделанным на самую низкую яркость, замерла на первой ступеньке лестницы, ведущей вниз и, только дождавшись умиротворённого сонного вздоха из глубины комнаты за своей спиной, почти вслепую стала спускаться на первый этаж, осторожно прощупывая босыми ногами края деревянных, покрытых лаком, ступенек. Спрашивается, зачем ей нужны были такие предосторожности? Сходи спокойно да сделай вид, что за стаканом воды! А всё достаточно просто на самом деле! Девушке нельзя было быть застигнутой врасплох родителями, считающими, что их дочь видит десятый сон, — с нетбуком в руках, который она по глупости оставила на кухне ещё вечером, и именно сейчас, в первом часу, он ей позарез понадобился. Сейчас, когда до первого школьного дня, то есть, до самого нежданного, но одновременно волнительного Дня Знаний оставалось всего несколько часов! И Василиса, как и миллионы других школьников по всей стране уже испытывала двоякие чувства. С одной стороны с огромной неохотой собиралась возвращаться в храм Знаний, с другой же — испытывала торжественное предвкушение чего-то грандиозного да и по одноклассникам своим девушка скучала. Даже по тем, с кем за весь учебный год лишь обменялась парой фраз, — и к ним у неё были внутренне заложены тёплые чувства. И по натуре своей девушка была дружелюбна и достаточно терпелива ко всем их заскокам, чтобы не начинать кричать при первом же лишнем шевелении в классе. Словом, на сколько могла относилась ко всему с пониманием, решив даже с самыми несговорчивыми ребятами соблюдать стойкий нейтралитет. Как-никак, возможно, это её последний год в этой школе, в которой девушка училась с самого первого класса, успела к ней привыкнуть, и портить под конец отношения с другими выпускниками Василиса не горела желанием. Наоборот, она мечтала о душевном выпускном, где им будет что вспомнить и обсудить самые забавные и даже счастливые по своей мелочи моменты. Хоть у девушки и было аж четыре человека в её классе, с которыми она могла по-настоящему расслабиться и почувствовать себя родной и нужной, Василиса не планировала останавливаться на достигнутом. И, например, сейчас она сорвалась с нагретой постели, где спокойно сидела и читала книгу под ночником, одновременно слушая в наушниках музыку, потому что одна из её одноклассниц, несколько грубоватая, как считала Василиса, но ответственная и инициативная, написала в общий классный чат с просьбу, чтобы у кого есть возможность, прямо сейчас зашли в онлайн-конференцию, которую та уже создала для всех желающих. К удивлению каждого, как и к обоюдному, откликнулись почти все и сделали это быстро, прислав оповещающие сообщения в чат. Вероятно, времени почти в два часа ночи у одноклассников Василисы было предостаточно, как и энергии и стремления к чему-то необычному. В онлайн-конференцию начинали входить, и кто-то ради шутки уже выслал их общее фото со множеством маленьких экранов, в каждом из которых виднелось чьё-то лицо, для устрашения подсвеченное различными источниками света. Василиса почти бесшумно сбежала на первый этаж, пользуясь фонариком, чтобы не собрать все углы столов и не повалить на пол что-нибудь ещё, без труда нашла и схватила мирно спящий маленький компьютер с журнального столика в гостиной, а не в кухне, как оказалось, и также стремительно поднялась обратно наверх, потными от волнения руками закрывая дверь в свою комнату, удостоверившись, что родители не засекли её кросса. В конференцию она зашла одной из последних, когда Эвелина — та сама инициатор их ночных выходок уже что-то тихо вещала на удивление внимательно слушавшим её одноклассникам. Заметив приход Василисы, ребята странно оживились и по команде Эвелины проявили лица, каждый отобразив своё, тускло освещённое в самых разных ракурсах, но с одинаковыми чем-то обрадованными выражениями. Глядя на это, Василиса и сама непроизвольно улыбнулась. Странно было видеть обычно аккуратно накрашенных и строгих одноклассниц с уложенными волосами — растрёпанными и чем-то по глупому осчастливленными, дурачившимися и присылающих разные забавные картинки в чат под конференцией. Почти у всех был выключен звук, но кто-то то и дело начинал смеяться, что-то углядев в телефоне, поэтому Василиса испытала уже подзабытое за лето чувство обособленности и напрягавшего непонимания происходящего, и натянутая улыбка появилась на её губах сама собой. К счастью, Эвелина и присутствующие на конференции подруги Василисы это заметили, поэтому быстро исправили ситуацию. — Вот и Василиса, — профессиональным тоном директора фирмы на важном собрании степенно объявила Эвелина, у которой на голове с ночи уже были заготовлены платиновые крупные праздничные кудри, красиво обрамлявшие лицо, из-за чего она выглядела куда респектабельней других одноклассниц Василисы, которые скрывали вероятно сильно растрёпанные волосы в темноте собственных комнат; и при взгляде на неё возникал только один закономерный вопрос, собирается ли она ложиться с этой дивной композицией спать? Эта девушка, с недвусмысленной фамилией Громова вторая из одноклассников Василисы не валялась сейчас прямо в кровати, а вероятнее всего сидела за рабочим столом, и только гирлянды из белых звёзд за её спиной давали понять, что находится она в своей комнате, а не в каком-нибудь филиале крупной компании. Первой девушкой, даже ответственнее и строже Эвелины была подруга Василисы Диана, сидевшая на фоне белой стены единственная с включённым светом, с компьютером на коленях и, похоже, в тёмно-сером свитере с высоким горлом, до которого едва доставали подстриженные ею под ровное каре чёрные волосы, ещё в начале августа бывшие куда длиннее. В ушах серьёзной Фрезер были белые проводные наушники, а в мочках слабо сверкали маленькие серебряные серёжки в форме листьев клёна, тут же по достоинству оценённые другими девушками, и лицо у подруги не было заспанным и помятым, а даже как всегда ухоженным и, вроде, напудренным. Сама Василиса украдкой тёрла слипавшиеся глаза, перекинув на плечи свои густые рыжего цвета с медным отливом волосы так, чтобы окружающим не было видно её голубую ночнужку, расшитую маленькими розами. Также усиленно тёрли глаза и несколько парней, неизвестно каким ветром занесённых в практически, как выяснилось, женскую конференцию и теперь усиленно подавлявших зевки, но уже отпустивших пару шуточек насчёт внешности собравшихся, — на что оскорблённые девушки успешно и привычно огрызнулись, вынудив Эльвиру гаркнуть на всех препиравшихся. — Давай уже выкладывай, — лениво махнул рукой один из парней, которого звали Георгием, — хотя все величали его просто Гошей, — мигом умерив свои задатки юмориста, и снова широко зевнул, с головой уходя под одеяло. Василиса устроилась с нетбуком поудобнее, подогнув под себя ноги, готовясь слушать. Её внимание привлекли две девушки, сидевшие, очевидно, в одной комнате перед одним экраном в растянутых ночных футболках и с похожими миловидными лицами, только у одной волосы были светлыми и заплетенными в короткие косички, а у второй — тёмные, едва достающие плеч. Римма и Зина активно махали руками, не решаясь включить звук, чтобы поприветствовать полуночными голосами Огневу. Василиса широко им улыбнулась, слабо помахав в ответ. Она соскучилась по ним за то летнее время, пока они не виделись. — Не торопи меня, — привычно огрызнулась тем временем Эвелина, что-то переключая на своём компьютере. Потом она откинулась на спинку невидимого остальным стула, заправив кудри за уши пальцами с наращенными ногтями, насколько это было возможно, и уверенно отрапортовала: — Завтра все по огромной просьбе Веры Николаевны, — назвала она имя классной руководительницы, — приходим в парадной одежде и с цветами, обязательное требование родителей. Огромнейшая просьба её не игнорировать, — выделила она интонацией последнее предложение, и от её командного тона лица ребят заметно скисли. Не хотелось им выполнять такие требования раньше первого учебного дня. Чего скрывать, Василиса к ним присоединялась. — Вера Николаевна не любит цветы, — разочарованно протянула Огнева, делая брови домиком и принимая страдальческое выражение. Она уже чувствовала этот давящий запах обязательств, ворохом накрывавших её с головой каждый учебный год с новой силой. Другие одноклассники поддержали её нестройным возмущённым гулом, и девушка на всякий случай сделала у нетбука звук потише, опасливо взглянув на дверь перед собой. — Всё она любит, — уверенно откликнулась Эвелина, которую редко можно было переспорить. За восемь лет ребята уже поняли это, однако сейчас, невероятно раздражённые последним днём перед учёбой, отступать не желали. — Ага, так любит, что спрашивает у нас: "Ой, ребята, а можно я ваши букеты другим учителям передарю?" — умело передала звенящий голос их классной руководительницы и по совместительству учительницы МХК и музыки громкоголосая Анна, девушка с губами бантиком, чуть вздёрнутым забавным носиком и карими глазами, судя по звукам, усиленно пытавшая расчесать за кадром свои тонкие и пушащиеся волосы. — Да, она ещё спрашивает, а не обидимся ли мы? — подала голос Зина, подвигая компьютер от Риммы ближе к себе, чтобы что-то приняться на нём печатать. Её подруга лишь слабо улыбнулась, исчезая из поля зрения, поднимаясь со своего спального места, очевидно, оборудованного рядом с местом Зины. — Именно, — согласилась Василиса со слабым кивком под звуки бурной поддержки Гоши, на которого Эвелина не поленилась вновь прикрикнуть и вынудила его выключить звук, а потом и вовсе пригрозила вышвырнуть, после чего парень сам удалился, впрочем, не сильно расстроившись. — Любит она цветы. Астры, — уже с долей отвращения просветила всех оставшихся Эвелина, будто озвучивала мерзкий факт про жизнь членистоногих. Её голос всегда приобретал этот тон, когда девушка начинала раздражаться, и сегодняшний раз не стал приятным исключением из правил. — Давайте завалим её астрами, — предложил тут же ещё один парень по имени Саша с носом-горбинкой и скучными засыпавшими серыми глазами,подперев щёку рукой. — Валить мы никого не будем, — возразила Эвелина, внимательно вглядываясь в экран, словно планировала увидеть там кого-то нового, а потом вдруг спросила: — Нас здесь сколько? — Все одноклассники не умещались в дном окне даже на её большом экране. — Восемнадцать, — тут же отозвалась Диана, в нетерпении поджавшая бледные губы. Кажется, этой конференцией её отвлекли от чего-то важного, к чему она была бы не прочь вернуться. Василиса готова была поспорить, что это какая-нибудь научная книга с психологическим уклоном, и едва заметно покачала головой. Хватает же у Фрезер сил читать такое по ночам. — Плюс слинявший Ковалёв, будет девятнадцать. Отлично, завтра все приносим хотя бы по одной астре, а с цветами для других учителей решайте сами, — отдала распоряжение проверявшая что-то в своём телефоне Эвелина. Её кудри необычно подсвечивались голубым от компьютерного экрана, на что Василиса с самого начала обратила внимание, втайне позавидовав её форме волос. У самой Огневой никогда не выходили такие объёмные кудри, лишь присущие от природы длинные медные волны, которыми она, впрочем, тоже гордилась, трепетно ухаживая. — Всё? — гундосо уточнил засыпающий Саша, показушно широко зевая, не пробуя прикрывать рот. — Тебя, Ерёменков, я отдельно проверю, — с угрозой отозвалась Эвелина, считавшаяся старостой класса и при необходимости докладывающая учителям ускользнувшие от них факты невыполнения их требований. Парень только безразлично пожал плечами и вышел из конференции. Его примеру последовали и остальные одноклассники мужского пола, так и не проронившие за эти пару минут ни слова, но, вероятно, решившие подчиниться. — Парадная форма для общей фотографии? — чтобы заполнить тишину вяло спросила Василиса и так знавшая ответ и ужасно хотевшая спать. Эвелина многообещающе на неё посмотрела, нахмурив широкие брови, на что Огнева лишь беспечно растянула губы в улыбке, снова протирая рукой глаза. — Это Первое сентября, Огнева, — на манер учителя по фамилии назвала её староста, покачав головой. — В идеале, вся школа должна прийти по-праздничному одетой. — Хорошо, — покорно пожала плечами Василиса, не испытывая ни малейшего желания сейчас выяснять отношения. — Это всё на сегодня? Вернее, уже на завтра? — уточнила Диана, едва заметно хмурясь и вжимаясь лопатками в стену позади себя. — Да, — кивнула Эвелина. — А в группу слабо было написать? — слабохарактерно спросила Аня, недовольно кривя губы. — Вера Николаевна велела таким образом напомнить вам о форме! — тут же повысила голос Эвелина, не любившая, когда человек открыто выказывал недовольство от её слов. — Чтобы вы не позорили наш класс! По-другому же до вас не достучаться! А я сама только в девять дома была! Заняться мне больше нечем! — Поняли-поняли, — пошла на попятную Аня, тоже не выказывая желания ссориться со старостой, и исчезла с монитора. Следом за ней удалилась её подружка Полина, прямоволосая блондинка, всё это время с большим скепсисом вслушивающаяся в беседу. В конференции остались только подруги Василисы, сама она и ещё несколько девушек, скрывших лица и не включавших микрофонов. Эвелина устало потёрла виски, наклонив голову к клавиатуре своего компьютера. — Девочки, мне в этом году нужда будет помощь кого-нибудь из вас. А лучше сразу двух, — устало сообщила она. Все напряжённо уставились в экраны, а потом с минуту молчавшая Зина гаркнула: — Пусть Василиса с Дианой тебе помогут, они у нас самые ответственные, — явно не горела желанием возлагать на себя дополнительные проблемы в течение года Корнеева, которая, впрочем, тоже троечницей не была, даже почти вытягивала на отличницу. Римма, появившаяся в экране с двумя дымящимися кружками, одну из которых протянула подруге, лишь согласно кивнула, ободряюще улыбнувшись Василисе. Они искренне считали её достойной такой должности и ничуть не сомневались в её силах, поэтому и не чувствовали себя плохо, предлагая её кандидатуру. Но Огнева была не в восторге от происходящего, что явно тут же отразилось на её лице. При всех своих достоинствах чувствовать себя ещё более обязанной чем обычно ей не хотелось. — Я могу поработать с Дианой, — к облегчению Василисы предложила ещё одна их одноклассница София, метившая на красный диплом, милая весёлая девушка с добродушным лицом и озорными карими глазами. Сама Фрезер не проронила ни слова, — она с пятого класса помогала Эвелине заведовать делами класса, и ни разу не отказывалась. Сегодняшний год не стал исключением. Девушка внимательно выслушала оговор их будущих обязанностей, вставив лишь пару фраз и столько же раз кивнув, а после рационально объявила: — Мне вставать через три часа, предлагаю нам всем сегодня отдохнуть, чтобы со второго сентября начать втягиваться в учёбу. Остальные тут же согласились с ней, и Эвелина быстро завершила конференцию. Василиса едва успела вырубить звук на нетбуке, как на экране тут же высветился вызов в Скайпе от Риммы, что автоматически подозревало рядом с ней и Зину. Девушка спешно приняла вызов, вновь боязливо покосившись на дверь. И за несколько секунд, пока загружалось изображение и к ним подключалась Диана, уже не выглядевшая столь собранной как при одноклассниках, Василиса быстро подперла ручку двери спинкой одного из стульев, на случай если мнительный отец решит проверить её сон. — Огнева, привет! — замахали ей одновременно Римма и Зина, втиснувшись в маленький экран. Уставшая, но всё равно улыбающаяся Диана тоже подняла тонкую руку с гремящим серебряными подвесками в приветствии. Василиса радостно заулыбалась, чувствуя наполняющее её спокойствие напополам с комфортом, который испытывала в присутствии подруг. Невероятное чувство, говорившее о правильности происходящего. — Ну, какие планы на завтра? — осведомилась Римма, отпивая из своей чашки любимый какао. Засыпавшая, несмотря на на попытки бодриться Зина, уже чуть ли не окунала нос в свой. Девушки отчаянно не хотели, чтобы заканчивался последний день лета, и специально не ложились спать, будто это могло затянуть наступление утра. — Какие у меня могут быть планы? — пожала плечами Василиса. — Сходить на линейку, встретится с вами. Отметить вместе начало года, — добавила она с радостным предвкушением. В августе девушка уезжала на целый месяц с семьёй на море, поэтому у неё была возможность общаться с подругами лишь по телефону, и она успела сильно по ним соскучиться. До нетерпеливого покалывания в животе. Зина с Риммой весело переглянулись и синхронно кивнули, Диана участливо спросила: — В нашем кафе? — говоря «нашем» она подразумевала «нашем любимом», и подруги поняли её без слов, единогласно согласившись. — Интересно, как все изменились за лето, — вдруг выдала Римма, задумавшись. — Пацаны, небось, встали совсем жирафами, будто мало им было в прошлом году, — добавила она заранее потрясённым тоном. Зина рассмеялась, на время и правда перестав быть сонной мухой. — Все такими красавчиками стали, наверняка! — наигранно мечтательным тоном протянула она, задирая глаза к потолку. Диана посмотрела на неё со смесью опаски и пугливого изумления. — Не о том думаешь, Зин. У нас в этом году экзамены, — завела любимую шарманку девушка. Зина тут же изменилась в лице, скиснув. — Не начинай, Фрезер, меня от этого слова мутить начало ещё в прошлом году. Не произноси его при мне, а то я перестану с тобой разговаривать, — на полном серьёзе пообещала она. Диана удручённо покачала головой, словно удивляясь, почему она ещё здесь, и уже открыла рот, как её перебила Римма. — Диан, в самом деле, — миролюбиво произнесла девушка, грея руки о тёплую чашку, — ещё даже не первое сентября. — Уже есть, — усмехнулась молчавшая до этого Василиса, кинув быстрый взгляд на настенные часы с зелёной подсветкой над письменным столом. — Полтретьего, — объявила Огнева беспощадно. — Вообще-то я вас на разговор о парнях вытягивала, — с нотками возмущённой обиды сказала Зина, потирая левый глаз, видимо слипавшейся активнее правого. Римма звонко рассмеялась, одновременно ложась спиной в свой спальный мешок, и больше вставала. Некоторое время две подруги препирались, — одна активно, другая пассивно, но Римма на удивление заснула быстрее Зины, и до Василисы с Дианой донеслось её мерное дыхание. — Вырубилась, — удивлённо констатировала Зина, нагибаясь над подругой и вновь возвращая себе прежнее положение. — Умаялась детка, — фыркнула девушка. Диана снова покачала головой, прикрывая зевок тыльной стороной ладони, другой рукой подпирая голову, лёжа животом на подушке. Василиса тихо хлопнула в ладоши, подводя итог: — Итак мы завтра встречаемся на линейке и сразу после классного часа идём в кафе. Ни у кого никаких планов на завтра больше нет? — на всякий случай спросила Огнева. Подруги покачали головами, Зина подтвердила то же самое от лица Риммы, чьё расписание знала на зубок. — Тогда ничего не будет нас отвлекать, — обрадовалась Василиса. — Василис, ну хоть ты чего скажи, — тянуло поболтать о девичьем Зину, — а то у нашей зануды других тем кроме экзаменов нет, — с намёком посмотрела она на Диану, которая лежала, низко склонив голову над книгой в кремовой обложке, устроенной прямо на клавиатуре. — Что? — растерянно отозвалась Фрезер, не отрываясь от страниц с мудрёными размышлениями по психологии. Зина только вздохнула, подтверждая свои слова, и с надеждой посмотрела на Василису: — У тебя есть кто на примете? — игриво подвигала она бровями. Во тьме комнаты это выглядело как минимум странно, но Василиса послушно стала вспоминать. — Нет, совсем никого, — честно ответила она через полминуты размышлений. — А как же… — начала было Зина, но Огнева неожиданно резко её перебила, заставив оторваться от книги даже Диану: — Никого. Нет! Точка! — подруги недоумённо на неё уставились, Фрезер кинула предупреждающий взгляд через экран на Зину, и та послушно не стала продолжать, поняв, что говорить об этом больше не стоит. Василиса и так переступила через себя, рассказав подругам об этой ситуации, произошедшей в их школе в прошлом году, хотя могла бы умолчать. Девушки ценили это и тактично не поднимали эту тему до сегодняшнего разговора. — Нельзя вечно злиться из-за этого, — миролюбиво сказала Зина, стараясь, чтобы голос не звучал напряжённо, — кто-то должен тебе понравиться сильнее его, — подмигнула она, а Диана надула губы, будто заранее ужасалась возможным последствиям. Злость отпустила Огневу так же быстро, как и появилась; Василиса даже засмущалась от такой перспективы и, кажется, покраснела, почувствовав предвкушающее покалывание в животе, — хорошо, что в комнате было темно, иначе Зина начала бы над ней всячески подтрунивать, раздувая неловкость. — Вот придёт в наш класс какой-нибудь новенький, — стала размышлять вслух Корнеева мечтательным тоном, специально понизив голос, чтобы не разбудить мирно спящую Римму, — и придержит тебе дверь, когда у тебя будут заняты руки… Диана с видом знатока закивала, включаясь в обсуждение: — Да, да, девочки, вот такие и должны вам нравиться, вежливые и с адекватом в голове, — судила по себе подруга. — Слишком скучно, — тут же воспротивилась Зина, и Василиса подумала, что частично с ней согласна. — Я хочу какого-нибудь загадочного и молчаливого, с тайной, — сказала она, но по её выражению лица было сразу ясно, что Зина шутит, — а ты, Василис? — обратилась ненасытная девушка к Огневой, которая чувствовала, что ещё немного и она заснёт сидя, упираясь лопатками в изголовье кровати. — Не знаю, у меня нет определённых предпочтений, — сонно призналась Василиса. — Хотя нет, пусть это будет не он и не Маркус, — чуть взбодрившись, назвала она имя парня из соседнего класса, которого считала самым гнилым и подлым из всей параллели, на которого ей было мерзко даже просто смотреть. Подруги тоже не питали к нему тёплых чувств, поэтому лица обеих одновременно скисли. — Тебе нужен какой-нибудь подвижный парень, который будет тебя всюду таскать и веселить, — объявила Зина, словно уже тогда могла что-то знать. Но Василиса лишь равнодушно пожала плечами, желая спрятаться под одеялом и заснуть на несколько часов до наступления дня икс, ещё не зная, что её ждёт. Более чуткая Диана сразу это поняла и велела Корнеевой завершать сеанс, и перед выключением компьютера услышала лишь предупреждающее: — До тебя тоже дойдёт очередь, — на что с напускным раздражение закатила глаза.

***

Василиса с неясным радостным волнением напополам с разочарованием смотрела на здание приближающейся школы, по мере того, как их машина подъезжала всё ближе к раздвижным воротам, за которыми уже толпилась куча людей. Фасад орехово-жёлтого здания был увешан разноцветными шарами, железные перила на крыльце увивали красные ленты, на ступенях уже стояли многие учителя и директор. Старшеклассник рядом с ними возился с аппаратурой, настраивая звучание в больших чёрных колонках по обе стороны от главных дверей. Через калитку рядом с закрытыми воротами нескончаемым потоком заходили всё новые и новые знакомые и незнакомые лица, сливаясь в единую чёрно-синию толпу, где то и дело мелькали банты и таблички с номерами классов. Девушка с жадностью вглядывалась в каждый, приникая лбом к заднему стеклу автомобиля, напоминая ребёнка-первоклашку. На её коленях лежал букет с пышными астрами, а к груди Огнева осторожно прижимала нежные жёлтые тюльпаны, которые нравились ей куда больше первых цветов. Мама, сидящая на переднем пассажирском сидении рядом с водителем Эрном, улыбалась, то и дело оборачиваясь на дочь, — отец никогда не мог сопоставить свой график так, чтобы успеть хоть на один День Знаний младшей дочери, — а перед самым входом, через который дальше сегодня не пропускали машины, в очередной раз напомнила: — Позвони за полчаса, когда вы с девочками расстанетесь, — Эрн заберёт тебя. Василиса лишь активно закивала головой, услышав её слова сквозь вату в ушах. — Да, да, да, мам! Мне можно выходить? — с надеждой просила девушка и, дождавшись кивка водителя, помахала матери рукой и ловко выскользнула из салона, прихватив оба букета и успев надеть на спину маленький зелёный кожаный рюкзак с многочисленными стразами. Автомобиль быстро развернулся и уехал. Девушка вместе со всеми вошла в калитку и тут же принялась озираться, пытаясь вычислить из этой толпы хоть кого-нибудь из одноклассников. Первым делом она увидела нескольких парней из своего класса, среди которых были Гоша с Сашей, принявшие ночное участие в конференции, — они не стояли на месте, а сновали между другими учениками, то и дело принимаясь громко смеяться. Оба выглядели не слишком опрятно, хотя на них была форма, — белые мятые рубашки с перекошенными галстуками выбивались из тёмно-синих брюк, а на ногах парней были всё те же прошлогодние, побитые жизнью кроссовки, — и у Василисы появилось смутное подозрение, что они оделись так специально чтобы позлить Эвелину. Её высокую фигуру, на которой идеально сидело строгое чёрное платье и белые туфли на каблуке Огнева разглядела на крыльце рядом с классной руководительницей — Верой Николаевной, — к ним же вскоре подгребли Аня и Полина в модных молочного цвета костюмах и с безукоризненно уложенными волосами, в руках каждой было по астре в прозрачных упаковках. Но ни одну из своих подруг Василисе пока не удавалось разглядеть. Она начала продираться сквозь толпу ближе к крыльцу и с тёплой улыбкой вручила Вере Николаевне специально заготовленный для неё букет, — кажется, сегодня классную и правда завалят астрами и добьются того, что та возненавидит и эти цветы тоже. Однако за свой подарок Василиса удостоилась от соскучившейся учительницы приветственных объятий с благодарностями, а от Эвелины комплимент по поводу внешнего вида. Огнева была одета в чёрную юбку-гармошку до колена, новый тёмно-синий пиджак поверх блузки с рюшами и синим кристаллом-булавкой на груди, белые парадные колготки и такие же новые кроссовки с блёстками по бокам. Медные волосы, сведённые в маленькую косичку на затылке, объёмными локонами рассыпàлись по плечам девушки. — Стильно, — приветливо улыбнулась ей Эвелина, на чью причёску — платиновые кудри — должно быть, была потрачена уйма времени. Однако даже если это было так, умелый макияж скрывал все издержки её ночных стараний. Василиса улыбалась в ответ, не переставая озираться, хотя ещё вчера её настроение висело на отметке «ниже плинтуса», когда она думала о школе. — Кого ищешь? — спросила Вера Николаевна, после летних каникул и свободы от детей пребывающая в благодушном настроении. Учительница была одета своё фирменное тёмное платье, а неопределённого цвета волосы с едва заметной сединой вновь подрезала до каре. — Диану и Римму с Зиной, — пояснила Василиса, приподнимаясь на носках, стоя на нижней ступеньке лестницы, вокруг которой уже полукругом выстаивались первоклассники с шарами в руках и с родителями за плечами. — Я, кажется, видела Зину с Риммой рядом с девочками из «А» класса, — сказала Эвелина, повышая голос в нарастающем гомоне, у которой тоже ещё не успело испортиться настроение, — поищи у них, — кивнула она куда-то в право, где, по её словам, должен был коротать время параллельный класс. Василиса благодарно кивнула ей и вприпрыжку помчалась через толпу, на ходу задирая подбородок, надеясь в скором времени разглядеть подруг. Но их всё не было и не было, и девушка уже всерьёз задумывалась попробовать связаться с ними по телефону, как группа учеников средней школы вдруг поменяла место дислокации, прилично сдвинувшись вперёд, и Василиса почти врезалась в компанию девушек из параллельного класса, одетых в нарядные лёгкие платья и с хихиканьем что-то обсуждавших. — О, Огнева, — тут же признали её девушки, с которыми Василиса по возможности поддерживала приятельские отношения, — они тепло её поприветствовали и тут же задали пару дежурных вопросов о том, как она провела лето. Василиса на автомате им отвечала, однако от неё не укрылось, что девушки, как и парни из параллельного класса пребывают в каком-то особом возбуждении: то и дело озираются, тихо о чём-то переговариваясь. — Что у вас произошло? — с интересом спросила Василиса, входя в узкий девчачий круг. Девушка по имени Ульяна с тонкой белой длинной косой, свисавшей до самой талии, тихо и как-то нервно рассмеялась. — А у нас разборки уже, с самого утра. Светлана Геннадьевна уже на взводе, — назвала она классную руководительницу «А» класса. — А что так? — не поняла Василиса, но на всякий случай тоже улыбнулась, прижимая тюльпаны к груди, продолжая оглядываться. И вдруг растерянно замерла. — Представляешь, — доверчиво зашептали девушки наперебой возбуждёнными голосами, наклоняясь ближе в середину импровизированного круга, — оказалось, в прошлом году Маркус из девятого провалил экзамен по русскому, и его оставили на второй год, а ты, наверное, слышала, что наши парни его терпеть не могут, особенно… — донёсся до Василисы быстрый шёпот Ульяны как сквозь толщу воды, но она его уже не слушала. Её взгляд был прикован к ближайшему дереву, посаженому на территории школы лет тридцать назад, — около берёзы с толстым стволом стоял светловолосый парень в идеально выглаженном чёрном костюме и, как успела заметить Василиса, то и дело нервно поглядывал на часы, спрятанные под рукавом пиджака. Но заинтересовал девушку вовсе не он, а его одноклассник, подкативший к нему пятью секундами позже на скейте и ловко подкинувший спортивный инвентарь из-под ног прямо себе в руки. На парне были чёрные широкие джинсы, заправленные в голубую рубашку, на которую был небрежно накинут чёрный пиджак, и новенькие чёрно-белые кеды; тёмно-каштановые слегка вьющиеся волосы растрепал ветер, и теперь волнистые пряди настырно лезли парню в глаза, и он то и дело машинально откидывал их со лба, широко улыбаясь ожидавшему его другу, отчего на щеках появлялись ямочки. Светловолосый парень в костюме, Ник Лазарев, а это был именно он, — не узнать одного из лучших в параллели человек, с которым она училась с первого класса Василиса не могла, хотя за лето он заметно вытянулся, — всплеснул руками при появлении друга и разразился возмущённой тирадой. Но тут как назло послышались громкие помехи из колонок у входа в школу, и на несколько секунд они заглушили все посторонние звуки, заставив собравшихся синхронно поморщиться. Василиса на миг отвлеклась, повернув голову в сторону крыльца, где уже готовилась что-то вещать строгая завуч, а когда девушка вновь посмотрела в сторону двух парней, встретившихся у берёзы, оказалось, Ник закончил отсчитывать друга, и оба с напускным интересом смотрят в сторону школы. Друзья одинаково скрестили руки на груди, сделав участливые лица, но это была единственная их схожесть, — в остальном они координатно различались, начиная от роста (Лазарев был выше друга почти на голову), заканчивая стилем одежды. Ник стоял прямо, поставив ноги на ширине плеч, а Фэш — Василиса без труда вспомнила его имя — с покер-фейсом прислонился плечом к дереву, всем своим видом показывая, насколько он серьёзный мэн. В ту секунду, когда девушка вглядывалась в его лицо, силясь понять, что за странная реакция прошибает её тело при взгляде на него, а где-то далеко на заднем плане слышится привычный лепет учителей про важность нового учебного года, — парень вдруг резко перевёл на неё внимательный взгляд, и девушка едва подавила желание быстро отвернуться, понимая, как это будет выглядеть. Они уставились друг на друга, и с минуту Василиса рассматривала его чистые светлые голубые глаза, озорно сверкающие на солнце, не в силах разорвать их зрительный контакт, — и сделала это только, когда Фэш непонимающе улыбнулся, вопросительно тряхнув головой, молчаливо спрашивая, чего ей от него понадобилось. Как куколка на шарнирах девушка медленно отвернулась от него, пялясь в одну ей видимую точку, и слегка разомкнула пересохшие губы от удивления. Она ощутила, как её с ног до головы медленно, но верно заполняет приятная всепоглощающая слабость, выбивающая воздух из лёгких и устойчивость из мышц. Густая как патока, с которой так же трудно бороться, как с нефтью, разлитой по поверхности воды. Она окончательно поселилась в её груди, утопив испуганно забившееся о рёбра сердце. Девушка едва не покачнулась, в последний момент неловко переступив с ноги на ногу, крепче сжимая стебли тюльпанов лишёнными чувствительности пальцами, и только тут до неё начали доноситься смутные звуки внешнего мира. Появилась музыка и голос директора, важно вещавшего со своего крыльца, как с трибуны, и как-то медленно и лениво в опустевшую голову закралась мысль, что она стоит не там, где надо, далеко от своего класса и, возможно, уже прослушала момент, когда их 9 «Б» приглашали впервые за этот учебный год зайти в школу. Но Василиса не могла найти в себе силы сделать хотя бы шаг и поднять повыше голову, так и замерла на месте, словно окаменевшая статуя из Древнего мира, вдобавок почувствовав, что Фэш с большим интересом вглядывается в её профиль. Боковым зрением Василиса различила его несдержанную улыбку и сглотнула, отворачивая голову, чтобы он не увидел, как она нервно облизала губы. Что с ней творится? Что это? Бились истеричные вопросы в её сознании, но быстро исчезали на его задворках, словно проваливаясь в ущелье, из которого до неё долетали лишь их жалкие отголоски. Грудь, напополам с валящей с ног нежностью начала заполнять паника. Что ей теперь делать? Наверное, она могла бы стоять так ещё долго, ничего не слыша и ни на что не реагируя, пока её милостивый организм не дал бы ей команду к спасительному обмороку, но тут ей на плечо легла чья-то заботливая рука. Девушка вздрогнула, мигом приходя в себя, но понимая, что теперь не в силах избавиться от внутреннего трепета, моловшего её душу в муку. К ней подошла Светлана Геннадьевна, учительница математики и по совместительству классная руководительница параллельного класса, она смотрела в стремительно краснеющее лицо Василисы с нескрываемым беспокойством. — Василиса, тебе плохо? — отрывисто спросила она, для надёжности крепче обхватывая девушку за плечи. Та смотрела на неё широко открытыми глазами и молчала, часто дыша. — Что болит? Вызвать скорую? — не замолкала ни на шутку перепугавшаяся из-за поведения Огневой учительница, лихорадочно проверяя тело ученицы на наличие возможных повреждений. Из-за плеча женщины на Василису испуганно поглядывали девушки из параллельного класса, с которыми та разговаривала пять минут назад. «Лучше сразу в дурку», — потерянно подумала Василиса, к своему ужасу начиная кое-что понимать, и не сказать, что от этого ей становилось легче. Но она всё же нашла в себе силы разлепить губы и сказала безжизненным голосом: — Нет, всё нормально, — после чего практически всучила Светлане Геннадьевне ставший вдруг невероятно тяжёлым букет жёлтых тюльпанов и деревянным шагом пошла сквозь толпу к своему классу, пару раз запнувшись о собственную ногу. Попала, — стучало набатом в голове. Фэш, всё так же дурашливо улыбаясь, проводил её внимательным взглядом. Конечно, он не понял, что в одну секунду стал ей дорог.