Long caged

Когда Какеин проснулся, койка по соседству была пуста. Какое-то время он лежал неподвижно и пытался по звукам понять, что вообще происходит. Было похоже, что он спал довольно долго - каким-то образом пропустил утренний пересчет и возможный обыск, завтрак, к которому его бы теперь тем более не допустили - и, кажется, никто им до сих пор не заинтересовался. Какеин сел на койке, подобрав под себя ноги. Какое-то непонятное внутреннее чувство подсказывало ему, что другие заключенные про него не забыли - как раз наоборот, что лучше сейчас не попадаться им на глаза. Трудно предположить, как он собрался провести в этом заведении хотя бы пару лет, не говоря уже о… - Держи, приятель. Какеин не успел собраться, и ему в голову прилетел маленький кекс в прозрачной упаковке. В проеме, где вместо предполагаемой двери была выдвижная решетка, стоял высокий мужчина с бакенбардами, будто из дешевого современного вестерна. - Это все, что есть, - сочувственно сообщил он и оглянулся. - Пока придется перекантоваться так, ребята на тебя немного обижены. Но обиды пройдут. Время лечит. - Ты Хол Хорс? - догадался Какеин. Таинственный невольник бросил ему загадочную улыбку и отошел от камеры. Кекс был пресным и липким, но для измученного Какеина этот вкус был подобен амброзии. Разобравшись с ним буквально за пару секунд, он стал от скуки изучать его упаковку - и единственное, что там удалось обнаружить - дата изготовления, которое состоялось около года назад. - Заключенный, на выход, - прозвучал голос, будто из какой-то новой парадигмы. Какеин не сразу сообразил, что его снова ведут к адвокату, и долго не мог надеть свои тюремные слипоны. Дио действительно пришел со стаканом вишневого лимонада - заказ Какеина в их последнем разговоре - но помимо этого он взял еще и маленькую картонную коробочку китайской лапши. - Я думал, сюда нельзя приносить еду, - заметил Какеин, зачарованно глядя на упаковку, будто убежденный, что такому, как он, запрещено ее даже касаться. - Ты поразишься, какие исключения для тебя могут сделать за пару денежных знаков. Бери, тебе нужно поесть. Внутри картонной упаковки с лапшой, вся измазанная в жире, лежала крошечная пластиковая ложечка. Какеин схватился за нее, позабыв обо всем на свете. Было бы здорово, если бы так могло продолжаться всегда - каждые пару дней приходил бы Дио, чтобы хотя бы на полчаса вытащить его из тюремного кошмара и накормить - так он, возможно, и продержался бы год-другой. Было бы здорово - но это невозможно. Джотаро перестанет платить за время, которое Дио тратит на него впустую - да и Дио вскоре надоест возиться с ним, как с беспомощным ребенком. Какеин съел половину упаковки лапши, и ему, отвыкшему есть в принципе, стало нехорошо. - Может, хочешь у меня что-то спросить? - с равнодушным видом предложил Дио, будто уже заранее отчаялся чего-либо от него добиться. Какеин задал самый глупый вопрос из возможных: - Почему у тебя на портфеле гравировка DJ? Несмотря на легкую тошноту, Какеина немного пробило на веселье, и он почувствовал, что улыбается - хотя уже был уверен, что улыбки на его лице не будет в ближайшие как минимум несколько лет. - Я готов выслушать твое очевидное предположение, - холодно отозвался Дио, не разделяя его веселости. - Кажется, в меня больше не лезет. Так странно, я был такой голодный, что думал… - Я говорил с твоей матерью, - резко сменил тему Дио. Улыбка снова стала чем-то давно забытым и недостижимым. - Джотаро говорил? - уточнил Какеин, зная, что его мать вряд ли стала бы общаться с каким-то гайджином - к тому же, какой шанс, что Дио что-то понимает по-японски? - Неважно. - Даже не представляю, что она могла наговорить. Хотя, нет, как раз отлично представляю. Какеин замолчал и опустил голову. В каком бы ключе у его матери с Дио - или с Джотаро - ни шел диалог, теперь Дио наверняка считает его полным психом, которому место в тюрьме, или в психушке, где его будут лечить от несуществующей болезни, или… Какеин почувствовал прикосновение и дернулся от неожиданности, поднял глаза и обнаружил, что Дио, наклонившись через стол, трогает его отросшую прядь волос, которая теперь постоянно болталась перед лицом. - У тебя волосы сухие, - вынес он вердикт, продолжая пропускать прядь сквозь пальцы. - Тебе нужно использовать масло. - Это что, шутка? - Дай мне хоть что-нибудь. Хоть что-то, за что можно зацепиться. Этот покойник - как его, Кира - он что-то сделал? “Не сделал, не успел” - подумал Какеин, и вдруг произошедшее в тот паскудный и на удивление солнечный день предстало перед ним снова - ярко и четко, будто он не провел несколько недель своей жизни, пытаясь все забыть. Он почувствовал, что даже половина упаковки лапши была лишней. - Дай мне руку. Спокойный голос Дио доносился откуда-то издалека - спустя пару секунд Какеин сообразил, что так он пробивался через оглушительный стук сердца, который отдавался шумом в его ушах. - Он ничего не сделал, - с трудом выговорил Какеин - и на этих словах воздух в его легких закончился. - Успокойся, - Дио сжал его ладонь так сильно, что заныли пальцы. - Дыши, это все уже в прошлом. Какеин подумал, что выглядит сейчас феноменально глупо и жалко - устроил какую-то детскую истерику, будто мало того, что от него и так никакого толку. Он усилием воли подавил очередной приступ тошноты и резко рвано вдохнул. - Ты что-то увидел, да? Что-то, о чем не можешь рассказать. Что-то почувствовал? Какеин молчал, втайне отчаянно надеясь, что его молчание будет принято за согласие, но не мог заставить себя даже кивнуть. Хватка Дио на его руке немного ослабла, и легкая боль волной отступила. Потом Дио загнул рукав пиджака и глянул на часы. Какеин так и не решался поднять глаза. - Дио Джостар - так меня звали раньше. Это фамилия семьи, которая меня усыновила. Потом я сменил ее обратно, чтобы люди не переоценивали вклад приемного отца в мою жизнь - вот, почему на портфеле эти буквы, - устало поделился Дио. - Теперь ты, Какеин. Просто скажи да, если дело действительно не только в тебе, но и в этом Кире. Сухие волосы - единственное, о чем по непонятной причине мог думать Какеин - он об этом даже до всех этих неприятностей не думал. Может, если бы его волосы не были сухими, трогать их было бы приятнее? Какеин сглотнул и кивнул с таким усилием, будто позвоночник в его шее было трудно согнуть. В камере все еще было пусто, но тревожное предчувствие и естественная брезгливость запрещали Какеину воспользоваться ситуацией и присвоить себе соседское постельное белье. Стоило бы сходить в душ и помыться - без масел и масок для волос, но уж как есть. Стоило бы и тому слепому уебку подпортить лицо и заработать отпуск в карцере. Еще стоило бы пересилить себя и доесть холодную жирную лапшу - уже через пару часов мрачных раздумий к Какеину снова начал подкрадываться голод. Какеин достал из кармана уже смятую на углах визитку и в который раз провел пальцами по тисненым буквам “Брандо и партнеры”. Дио теперь точно считает его полнейшим психопатом и наверняка уже беседует с прокурором о новой сделке - с клиническим исходом - или с Джотаро о том, чтобы тот катился подальше со своим поехавшим приятелем-убийцей. Нельзя было поддаваться порыву спонтанной честности. Нужно было держаться до последнего и ничем не выдавать себя. - Какеин Нориаки из префектуры Токио, - вкрадчиво произнес Н’Дул, проходя в его камеру. Какеин дернулся и спрятал визитку в карман, запоздало сообразив, что его гость все равно ничерта не видит. Сколько часов он уже сидел на матрасе, поджав ноги, было непонятно. - Мы понимаем твой поступок, - в подтверждение его “мы” из-за спины Н’Дула выступили старик-сосед и паскудный Дэн. - Но то, что мы такие понятливые, не делает его приемлемым. Его голос звучал спокойно, даже в некоторой степени уважительно - но драму превратило в триллер то, что Дэн и старик молча схватили его за плечи, выкрутив руки, и прижали к стене. Какеин дернулся, но против троих предпринять ему было в целом нечего. - Забыл, с кем имеешь дело? - все равно попытался Какеин. Попытка явно не была засчитана - его голос звучал совсем тихо, и Н’Дул, похоже, ориентируясь по звукам, немедленно зажал ему рот рукой. - Конечно нет. Ты вышвырнул мужика из окна. Но, видишь ли, окна здесь нет… - спокойно изъяснился Н’Дул и достал из-под рубашки зубную щетку с вставленной в рукоятку бритвой. “Надо же, у него и правда есть заточка” - было последней четкой мыслью Какеина перед тем, как его сердце бешено забилось, когда Н’Дул приблизился с ней на критическое расстояние к его лицу. - Мне самому не хочется этого делать, - признался Н’Дул с такой скорбью, что было несложно поверить в его искренность - и Какеин поразился силе, с которой сухая рука подслеповатого зека фиксирует его голову, вдавливая ее в холодную стену. - Но ты просто не оставил нам выбора. Я знаю таких, как ты - много дел можете натворить, если не остановить вас вовремя. Возможно, это не хватка Н’Дула была такой мощной - а просто Какеина оставили силы. В последний момент перед тем, как где-то позади его истязателя раздался крик, он собрал всю оставшуюся способность двигаться и потратил ее на то, чтобы зажмуриться - и уже так и не увидел, кто кричал.