Recursion

— Это были Creedence Clearwater Revival, спрашивающие насущные вопросы с композицией «Who'll Stop The Rain». — Эти слова разбивают мне сердце, ребята, но я думаю, что время побега из города прошло. Теперь пришло время задраить люки и надеяться на лучшее, потому что единственные души, оставшиеся на улицах, либо глупы, либо бесстрашны, либо обезумевшие. Кем бы они не были, лучше пусть надеются, что Бог сегодня будет на их стороне. — Если у вас есть подвал, для укрытия он подойдёт. Если у вашего подвала есть погреб, это даже лучше. Чем больше бетона сможете поставить между собой и небом, тем безопаснее вам будет. — Если вам становится страшно, братья и сёстры, то вы не одиноки. Если вы не смогли выбраться, я хочу, чтобы вы знали, что вы не одиноки. И если для позитивного настроения время и есть, то оно наступает сейчас. Вот вам одна из моих любимых песен на времена, когда всё вокруг мрачновато, «Touch Of Grey» от The Grateful Dead. — Это Синоптик Клифф — всё ещё в эфире, всё ещё живой, и рядом с вами так долго, как сможет.

***

Да, снаружи всё ещё хреново. Я следую за Уорреном и Бобом Рыбаком (или как там, блин, его зовут) довольно близко, держась как можно дальше, как возможно, от обжигающего жара и вони жжёного пластика, исходящих от того, что осталось от закусочной. Поверить, блять, не могу, как близка я была. Если бы я вошла внутрь лишь на секунды позже, или решила бы поспорить с этим дурацким поваром — я бы, наверное, была мертва. Между мной и экстра-хрустящей Тейлор разница в одну минуту. Да, мне лучше идти дальше и не думать об этом. Пробежав мимо огня, я протискиваюсь между перевёрнутой машиной и куском сломанной крыши, когда сквозь ветер до меня доносится звучание мотора. Что бы его там, чёрт возьми, ни издавало, звучит как что-то огромное. Двигаясь чуть побыстрее, я выхожу с другой стороны, как раз вовремя, чтобы увидеть самый большой тягач, который я когда-либо видела, тараном сносящий перевёрнутый внедорожник с дороги. Большущий металлический ковш, прикрученный спереди, с лёгкостью толкает машину поменьше на тротуар. В свете одного из пожаров неподалёку я вижу слова «Коммунальные Службы Округа Тилламук», написанные на боку. Махина отъезжает назад, чтобы разогнаться ещё раз, являя Бауэрса и Эвана, стоящих на другой стороне. Они оба растрёпанные и промокшие до нитки, но всё равно каким-то образом выглядят так, будто наслаждаются моментом. — Ву-ху! — кричит Эван, вскидывая кулаки вверх. — чёрт возьми, да, Флойд! — Да, блять! — орёт рядом с ним Бауэрс. — разнеси это дерьмо! Остановив своего монстра, водитель (Флойд, как я понимаю?) снова опускает ковш и ревёт двигателем, будто он на дерби грузовиков. Заметив меня, стоящую под дождём, он широко улыбается, опускает козырёк своей кепки и вжимает педаль газа. Несколько секунд спустя, задняя часть небольшой рыбацкой лодки исчезает с дороги вместе с большей частью останков вульгарной свечной лавки. Ладно, даже я могу признать, что это было довольно круто. — Бауэрс! — кричу я через ветер, размахивая руками, пока Флойд снова сдаёт назад. — Бауэрс! Приметив меня, он хлопает Эвана по руке, и они вдвоём бегут к нам. — Вы спасли ту девчонку?! Я киваю, поднимая одну руку, чтобы укрыться от проливного дождя. — И ещё шестерых из закусочной! Как тут дела?! — Неплохо! — Эван указывает на куда более расчищенную дорогу. — нам осталось только убрать ещё пару машин с дороги. Затем Флойд сможет использовать свой снегоуборщик… — Бульдозерный отвал! — поправляет его Бауэрс. У меня складывается ощущение, что это не первый раз. — Да плевать! — выпаливает в ответ Эван, закатывая глаза. — в общем, как только мы их сдвинем, мы прицепим трос от лебёдки к тому огромному грузовику! — он указывает на фуру, лежащую на боку, прямо перед местом, где остановился наш автобус. — затем мы будем тащить его, пока ты поедешь за ним! Это недалеко! Только пара сотен футов до места, где дороги чистые! Сложнее всего будет проехать мимо огня! Это будет хреново! Бауэрс кивает. — Бульдозерный отвал расчистит большую часть мелкой херни с дороги, а когда мы будем тащить ту фуру, она соберёт всё остальное! Это будет… Его прерывает оглушающий грохот, Флойд сносит очередную машину с дороги, затем сдаёт на своём монстре назад к перевёрнутой фуре, лежащей прямо посреди улицы. — Пора идти! — говорит Эван, убегая. Схватив конец огромного троса от лебёдки, он и Флойд несут его к перевёрнутому грузовику и цепляют его за ось. — В общем, — говорит Бауэрс. — мы поняли, что это поможет тебе сберечь шины, чтобы их ничего не пробило! — Он это может?! Просто тащить перевёрнутую фуру?! — Это эвакуатор, малая! Ради такой херни его и построили! — Эй, Фрэнк! — мы оборачиваемся и обнаруживаем Флойда, машущего нам. — не поможешь?! Бауэрс кивает в ответ и поворачивается. — Мы с этим как-там-его вернёмся, когда будем готовы ехать! Пойдёт?! У меня уходит секунда на осознание того, что он ждёт ответа. — Эм… да! Пойдёт! — Ладно! Увидимся там! Поверить, блять, не могу, что эти люди думают, что я главная. Я возвращаюсь обратно, неловко пригибаясь, порывистый ветер старается сдуть меня с ног. Здесь становится ещё хуже. С тем, как быстро работают ребята, мне кажется, что мы будем довольно близки. Я на полпути к месту, когда замираю, присев за перевёрнутым мусорным контейнером и выглядывая на воду. Шторм теперь бушует прямо на краю залива, нависая над нами, он так близок, что кажется, будто я могу вытянуть руку и коснуться его. Я никогда не видела ничего подобного. Я никогда не представляла ничего подобного. Стоя под дождём, пялясь на торнадо, я жду, когда по мне ударит паника. Жду дрожащих рук, жду болезненного скручивания в желудке. Я жду, когда в горле встрянет ком, но каждый выдох даётся также легко, как и другие до него. Моё сердце не долбится слишком быстро, пусть даже у него есть все причины для этого. Не то, чтобы я спокойна; я определённо не спокойна. Я до смерти напугана. Не думаю, что я когда-либо была так сильно напугана за всю свою жизнь… но я с этим справляюсь. Мой страх под контролем. — Я смогу, — бормочу я, так тихо, что даже я не могу услышать собственных слов, и внезапно я улыбаюсь. Затем я смеюсь, раскидывая руки в стороны и думая, не сошла ли я сейчас немного с ума. — Что?! — кричу я. — ничего лучше не можешь?! Нити молний мелькают в небе, ветер завывает в ушах, но я продолжаю смеяться. — О, хочешь достать меня?! Сначала поймай, скотина! Я срываюсь с места за своим укрытием и спринтом бегу остаток пути до автобуса, пытаясь не загоняться тем фактом, что я только что бросила вызов апокалиптическому мега-шторму, чтобы тот догнал и убил меня. Оббежав машину к водительской двери, я врываюсь внутрь и обнаруживаю, что внутри человек на пять больше, чем я ожидаю. — Эм… Уоррен? — Они пошли за нами, — улыбаясь, сказал он. — оставим их? — Вашу ж мать… — я слегка смеюсь, закатывая глаза. — нашли того Карла? — Ещё как нашли! — вклинивается другой мужик. Он слегка потрёпанный, одет в толстовку и галоши, и выглядит примерно так, как я представляла. От него исходит нервное настроение, от которого мне начинает казаться, что он куда ближе к тому, чтобы сорваться, чем он хочет, чтобы считали люди. Я знаю, каково это. — Этот малой спас меня от поджога. Не дал Мерву дёрнуть рычаг и замкнуть током мой зад. — Чёрт. Хорошая работа, Грэхем, — он лишь пожимает плечами, неловко почёсывая затылок. — как поживают остальные? — По большей части нормально, — он вновь жмёт плечами. — замёрзшие и промокшие. И напуганные. У некоторых порезы и царапины, но Алисса о них позаботилась. Я смотрю мимо него и вижу Алиссу, тихонько разговаривающую с маленькой девочкой, которой на вид семь лет, параллельно заматывая белый марлевый бинт вокруг голени ребёнка. Если оглянуться назад, я не могу вспомнить последнего раза, когда я видела, что Алисса улыбается подобным образом. — Как там снаружи? — продолжает Уоррен. — дорога расчищена? — Почти, — бормочу я. — дай мне секунду. Идя по сильно забитому проходу, я пытаюсь не наступить на кого-нибудь, проходя к задней части, где сидит моя мама. Она выглядит довольно бледно, но кто-то укутал её в пальто, чтобы согреть. Она слегка зажато поворачивает голову ко мне, и моё сердце сжимается от боли в её глазах. Несмотря на слёзы, струящиеся по её лицу, она всё равно улыбается, когда видит меня. — Привет, милая, — говорит она между рваными выдохами. — Привет, мам, — я сажусь на колени перед ней и беру её за руку. — как ты? — Слегка… некомфортно, — она пытается пожать плечами, но болезненно шипит. — Твоя мама жёстче гвоздей, юная леди, — комментирует Дуглас со своего места рядом с ней. — я видал морпехов, вполовину младше её, у которых выдержки меньше. — Льстец, — смеётся мама, дёргаясь, когда она переводит взгляд на меня. — всё хорошо? — Эм, да, — киваю я. — я имею в виду, почти хорошо, если подумать. Я справляюсь. — Молодчина, — она слабо сжимает мою руку, после чего отпускает. — я так тобой горжусь. Но со мной всё будет хорошо. Иди, действуй. — Но… — я оглядываюсь через плечо. Я не хочу оставлять свою маму наедине с болью. — Иди, родная, — говорит Джиллиан. — мы позаботимся о ней. — Точно. Ладно, — я тяжело сглатываю, поднимаясь на ноги. — убедитесь, что все готовы ехать. Я останавливаюсь по пути, чтобы проверить Кейт. Несколько человек собрались вокруг неё, их руки сложены, головы опущены, пока она мягко шепчет молитву вместе с ними. Рюкзак с Алисой всё ещё надёжно спрятан на её коленях, и от неё исходит практически ощутимое чувство силы и успокоения. Она поднимает взгляд и тепло улыбается мне, когда я прохожу мимо, и я молча решаю больше никогда не смеяться над её верой. Брук выглядит куда лучше, чем когда я видела её в последний раз. Она всё ещё закутана в плед, но её щёки теперь розовее, и мне кажется, что она спряталась под рукой Уоррена не только ради тепла. Пёс Бауэрса сидит рядом с ними, его голова лежит на колене Брук, он виляет хвостом, в то время как она мягко чешет его за ухом. Сев обратно в водительское кресло, я пытаюсь заставить своё колено прекратить нервно подёргиваться. Я готова смотаться отсюда, а ветер, качающий автобус из стороны в сторону, определённо не помогает моему терпению. Кто знает, насколько хуже всё было бы, если бы пара зданий не прикрывала нас от большей части ветра. Не остаётся делать ничего, кроме как ждать, и я заставляю себя сохранять спокойствие — по крайней мере ради всех. Я не знаю, сколько мучительно медленных минут проходит, прежде чем я наконец замечаю Бауэрса, обходящего валяющийся полуприцеп. Эван идёт прямо рядом с ним, но выглядит он нехорошо. Одна его рука перекинута через плечи Бауэрса, вторая держится за бок. — Сукина дочь… — шиплю я. Открыв дверь, я выскакиваю наружу, чтобы помочь. Уоррен выходит вслед, и мы вдвоём помогаем Эвану дойти до автобуса. Ещё несколько пассажиров выходят, чтобы завести его внутрь, и он испускает низкий, болезненный стон, когда они усаживают его на пустое кресло. Я поворачиваюсь к Бауэрсу, который дышит так, будто всю дорогу сюда он бежал трусцой. — Что случилось?! — Ветер швырнул в него кусок мусора. Думаю, у него сломана пара рёбер, но малой довольно крепкий. Всю дорогу держался на ногах, — выпрямившись, он указывает в направлении, откуда они пришли. — мы, кстати, расчистили дорогу. Просто посигналь, когда будешь готова, чтобы Флойд начал тянуть. — Йес! Хреновы суперзвёзды, вы оба! — кричу я, улыбаясь, несмотря на хаос вокруг нас. — давай убираться к херам отсюда! — Да, чёрт возьми! Я заскакиваю обратно внутрь, Бауэрс следует за мной, и я закрываю за ним дверь, после чего поворачиваюсь ко всем. — Всем слушать меня! Эта фура впереди — единственное, что ещё стоит на нашем пути, но это ненадолго. Её вытянут с дороги, и мы будем следовать позади неё. Начнём медленно, но я хочу, чтобы все сели и крепко держались. Как только мы доедем до открытой дороги, я вдавлю педаль газа в пол! — обводя всех взглядом, я всё ещё вижу страх и неуверенность в большом количестве. Надеясь, что я звучу уверенно, я добавляю. — всё будет хорошо. Я вытащу нас отсюда, обещаю. Запрыгнув на водительское сидение, я делаю вдох и затем жму на гудок; перевёрнутая фура начинает двигаться вперёд несколько секунд спустя. Из-под неё вырываются искры, и даже ветер с дождём не могут заглушить оглушающе неприятный скрип металла по бетону. Как я и предположила, сначала всё движется медленно. Мы едем медленно, словно улитки, но постепенно набирая скорость. Вскоре мы едем со скоростью прогулочного шага, затем ближе к скорости бега, и я слышу, как движок бульдозера ревёт от усилий. — О мой бог, — вздыхает Алисса, когда мы проезжаем мимо закусочной. — это грёбаный кит? Качая головой, я держу взгляд на дороге. Пусть бульдозер вместе с полуприцепом сносят большую часть обломков, несколько кусков, всё же попавших на мой путь, приходится осторожно объезжать. Чтобы пробить шину, хватит одного куска, а если это произойдёт, то мы будем в дерьме. Я чувствую, как сквозь окно просачивается жар, пока мы проезжаем мимо Ада, который до этого был единственной заправкой города. Пары, которые от неё исходят, обжигают мне глаза, но я держу их открытыми. Довольно сложно смотреть сквозь дым, и я абсолютно отказываюсь позволять этому шторму убить всех этих людей просто потому что я отвела взгляд и проехала по острому куску мусора. После очень, очень длинной минуты, дым начинает рассеиваться. Моргнув, я осознаю, что на обочине всё меньше и меньше хлама. Несколько секунд спустя, перевёрнутый полуприцеп начинает двигаться в сторону, открывая самое прекрасное, что я когда-либо видела. Ровную, чистую дорогу. — Погодь, малая. Нужно дождаться Флойда. — Но у него есть свой гру… — Уйдёт время на то, чтобы отстегнуть лебёдку, — перебивает меня Бауэрс, оборачиваясь на очень, очень близко располагающийся шторм. — а времени у нас как раз и нет. Стиснув зубы, я останавливаюсь. Ветра качают нас из стороны в сторону, так сильно, что я начинаю беспокоиться, что они попросту повалят автобус. Дождь бьёт по нам так сильно, что я едва могу видеть сквозь лобовое стекло. В правом зеркале я вижу Флойда, выбирающегося из своего грузовика и на всех порах бегущего к нам, стараясь оставаться на своих двоих, в то время как шторм делает всё, чтобы сбить его с ног. Я стараюсь не смотреть в левое зеркало заднего вида, которое не показывает ничего, кроме вертящейся чёрно-серой массы. — Ну же, ну же… Бауэрс открывает дверь, как только Флойд достаточно близко, хватает удивлённого мужчину за рубашку и втягивает его в салон, как громоздкий багаж. — Педаль в пол, малая! Давай убираться к чертям отсюда! Дважды повторять не нужно: моя нога вжата в пол ещё до того, как он заканчивает кричать.

***

— Это была «Gimme Shelter» от The Rolling Stones, а до этого были Dire Straits с «Brothers in Arms». — Что ж, ребята, у меня для вас плохие новости. По правде говоря, боюсь, что наше совместное путешествие подошло к концу. Ветра завывают, стены содрогаются, и я слышу, как вышка радиовещания начинает разваливаться. Укрытие в подвале зовёт меня, так что давайте будем надеяться, что оно достаточно крепкое, чтобы выдержать. — Прощайте, мои верные слушатели, и удачи. Так или иначе, увидимся на другой стороне. — Время 8:40, а с вами был Синоптик Клифф со Свободным Радио НОАА, конец связи.

***

Наш верный автобус, конечно, не совсем родстер, но двигатель у него неплохой. И чем больше скорости мы набираем, тем меньше шторма я вижу в зеркало заднего вида. Завывающий ветер начинает ослабевать, проливной дождь затихать, и к тому времени, как мы проезжаем через Рокавэй Бич, погода снаружи становится не хуже любого дождливого октябрьского дня. — Я… я думаю, мы смогли, — мягко говорю я, слегка боясь сглазить. Когда вселенная не пришибает нас прямо на месте, я говорю громче. — думаю, мы вышли за пределы шторма! Я частично ожидаю, что пассажиры радостно вскрикнут или ещё что, но я больше получаю коллективный выдох, когда сдавливающее напряжение наконец исчезает. Минуту спустя до меня доносятся звуки чьего-то мягкого плача, затем кто-то начинает успокаивать рыдающего. Затем пара людей начинает смеяться. К тому времени, как мы проезжаем мимо Недонна Бич, кажется, все дружно возвращаются к разговорам. Вскоре мы начинаем замечать копов — смесь из полицейских с департамента Аркадии Бэй, полиции Рокавэй Бич, шерифов округа Тилламук, даже полицию штата Орегон — все пытаются управлять потоком пробки. Нам машут, мы проезжаем мимо припаркованных на обочине машин, багажники некоторых из них забиты багажом, у некоторых к крышам привязаны пожитки. Я даже узнаю нескольких людей, пялящихся на нас, пока мы едем мимо. Склонившись, я хлопаю Бауэрса по плечу. — Хочешь, чтобы я остановилась, чтобы ты мог уйти? Он с секунду обдумывает мой вопрос, зачем он яростно сужает взгляд. — Не. Я вижу кое-кого, с кем хотел бы перетереть. Проследив траекторию его взгляда, я вижу пару знакомых офицеров ПДАБ. Это те мудаки, которые обычно оказывают «присутствие полиции» на вечеринках «Циклона» и проводят часть своего времени, подкатывая к девочкам-подросткам. — Дай угадаю. Твои друзья с больницы? — Да, чёрт возьми. — Ты же не собираешься сглупить, не так ли? — Об этом и думаю, — рычит Бауэрс, хрустя костяшками. — Не делай этого, Фрэнк, — говорит Флойд, кладя руку на плечо Бауэрса. — они закуют тебя в наручники, мужик. — К чёрту их, сынок, — кричит Дуглас из глубины салона. — они того не стоят. Бауэрс фыркает, но не встаёт, когда мы проезжаем мимо офицеров. Всё что он делает — это стучит в окно и машет им, когда они оборачиваются на него; более низкий коп белеет как лист бумаги от одного взгляда на него. — Видишь? — смеётся Флойд. — этот ублюдок знает, что натворил. — Думаю, с этим я жить могу. Пара помощников шерифа машет жестами указывает нам съезжать с шоссе и въехать на что-то похожее на автостоянку. Там стоит куча карет «скорой», и как только мы останавливаемся, коп стучит в моё окно. Испугавшись, я опускаю стекло. — Эм… да? — Сколько у вас раненых? — А? Он хмурится. — Вы из Медицинского Центра Аркадии Бэй, верно? — Оу. Верно, — я совсем забыла, что было написано на боку автобуса. — да, мы оттуда. — Так? Сколько раненых? — Эм… — я замолкаю на секунду, чтобы обдумать безумие прошедшего часа. Срань Господня, прошёл всего час с момента, как мы покинули больницу? — Мисс? — Бляха. Простите. У нас сорокавосьмилетняя женщина, оправляющаяся после операции на спину, восемнадцатилетняя девушка со сломанным запястьем, женщина под шестьдесят, поправляющаяся после пневмонии, парень под двадцать, у которого, возможно, сотрясение, восемнадцатилетний парень, у которого, предположительно, пара сломанных рёбер, восемнадцатилетняя девушка с, возможно, гипотермией, и… эм… думаю, это наиболее серьёзные. — Понял, — кивает коп. — вы молодец, что вывезли их. Дальше ими займёмся мы, — он указывает в сторону. — подъедете туда, медики подойдут к вам. — Оу. Спасибо. Я… эм… так и сделаю, думаю. — Дышите спокойнее, мисс. Вы справились, — он улыбается, протягивая руку и хлопая меня по плечу. Затем он указывает на большой шатёр, установленный в паре сотен шагов. — у нас там накрыт завтрак. Вы можете воссоединиться со своими внутри. — Со своими? — Сотрудниками Медицинского Центра. — Оу. Я н… — Прошу прощения? — прерывает Бауэрс, склоняясь. — вы не знаете, они подают там бобы? Коп кивает, со странным выражением смотря на него. — Бобы, бекон, хэшбрауны. Всякое такое. — Подойдёт, офицер, — говорит Бауэрс, улыбаясь и тыкая меня в ногу. — спасибо. Ладно. Плевать. Намёк я могу понять.

***

— Я не понимаю, — облокотившись на крыло автобуса, я поражённо наблюдаю за тем, как Бауэрс счастливо уплетает очередную порцию бобов. Прошло чуть меньше двух часов, как мы добрались сюда, и он возвращался к палатке полевой кухни как минимум с полдюжины раз. У него, должно быть, бездонная бочка вместо желудка. — как обычный человек может так сильно обожать бобы? — Понятия не имею, Тейлор, — говорит Уоррен, сидя у открытой двери автобуса. — это за гранью объяснения. — Серьёзно, думаю, он даже всплакнул слегка, когда съел первую ложку. Я всё ещё жду, когда кто-то придёт и скажет нам двигаться, но после того, как больных и раненых людей выгрузили из автобуса и унесли в одну из ожидающих машин, все, кажется, забыли, что мы тут были. Кажется, у всех вокруг нас есть занятия поважнее. Тут царит странная атмосфера, потому что не будь вокруг нас такой суеты, вы бы ни за что не узнали, что произошло. Шторм, когда-то пугавший, бесследно исчез примерно спустя час после того, как мы выбрались из города, оставив после себя лишь синее небо и разрушенные останки Аркадии Бэй. Не могу, блять, дождаться великого нервного срыва, который случится, когда этот небольшой факт до меня, наконец, дойдёт. — Как скажешь, — смеётся Алисса со своего места на капоте. — я была слишком занята наблюдением за тем, как его пёс выпрашивал бекон у поваров. Клянусь, этот зверь несправедливо милый. — Не спорю. К слову о несправедливо милых… — я тяну руку и хлопаю Уоррена по плечу, указывая на одну из палаток. Брук стоит там, всё ещё укутанная в плед. Она смущённо машет, когда Уоррен смотрит в её сторону. — похоже, твоей девушке получше. — Оу, эм… — он слегка краснеет, опуская взгляд на свои кеды. — она… я имею в виду… Брук, технически, не моя дев… — Эй, Уоррен, — прерывает Алисса. — хочешь бесплатного совета насчёт женщин от самой женщины? — …конечно? — Заткнись нахер, иди туда, обними её и скажи ей, что рад, что она в порядке. — Чего? Я киваю, добавляя. — И скажи, что она милая. — О-о-о, да, — соглашается Алисса. — это тоже сделай. Он колеблется, смотря то на меня, то на Алиссу. — …серьёзно? — Да Господи, блять, Грэхем! Дуй! — Ладно, ладно! — смеётся он, поднимаясь на ноги и уходя. — Бедный мальчишка не знает, что делает, — комментирует Алисса. — Неа, — я наблюдаю за Уорреном, он подходит к Брук, слегка неловко обнимает её, затем говорит ей что-то, от чего она улыбается как идиотка. — быстро учится, кстати. — У меня складывается ощущение, что она отнесётся к нему со снисхождением, — спрыгнув с капота, она указывает на палатку с едой. — я пойду прихвачу маффин. Принести тебе чего-нибудь? Покачав головой, я возвращаюсь к наблюдению за медленно проезжающими машинами, ища знакомую макушку с короткими, блондинистыми, великолепными волосами. — Знаете, — неожиданный голос немного пугает меня, и я поворачиваюсь, обнаруживая подъезжающего Дугласа. Он кивает на Уоррена и Брук. — примерно так я и познакомился со своей женой. Я ухмыляюсь ему. — Пара других девушек заставила вас взять шары в кулак и поговорить с ней? — Вообще-то мои старшие сёстры, — кивает он с довольным блеском в глазах. — я только что поговорил по телефону со своей дочерью с Тилламука. Она говорит, что у них там под шесть сотен человек с Аркадии Бэй. Офицер полиции, с которым я говорил, сказал, что у нас здесь триста человек. А это ещё даже не считая другие города этого района. Так по крайней мере шестьсот из полторы тысячи человек, живших в Аркадии Бэй, выжили. Это хорошие новости, но пусть я рада это слышать, сейчас мне есть дело только до одного человека. — Я подумал, что вы захотите услышать об этом, — продолжает он. — потому что, думаю, немал шанс, что он выбрался. — Выбрался кто? Он указывает на двухполосную дорогу и вереницу машин, которые медленно ползут мимо. — Тот, кого вы ищете. Думаю, удивляться здесь нечему. Не то, чтобы я пыталась как-то это скрыть. Убедившись, что мама в надёжных руках, я отправилась на поиски Виктории. Я прошла через каждый ряд припаркованных машин, показывая её фотографию каждому офицеру полиции и парамедику, который мне попадался. Я спрашивала каждого студента Блэквелла, на которого натыкалась, и это продолжалось, пока раздражённая Стелла не сказала, что она уже говорила то же самое Уоррену, Алиссе и Кейт, и пока я не осознала, что другие помогали мне искать. Никто её не видел. Даже Кортни, которая волновалась за неё не меньше моего. И пусть на моём телефон снова была связь, она не брала трубку. В конечном итоге я просто вернулась к автобусу, снова и снова повторяя себе не волноваться, и с тех пор я сидела здесь и ждала. — Спасибо, Дуглас. — Это меньшее, что я мог сделать, — он пожимает плечами, наблюдая за тем, как люди бегают с места на место, затем вновь поднимает глаза на меня. — знаете, я двадцать два года служил в морской пехоте. Сражался в двух войнах, вёл людей в бой, и дослужился до сержанта-майора, после чего вышел в отставку. — Да, это заметно, — смеюсь я, думая над тем, что произошло, когда мы впервые зашли в палатку полевой кухни. — должна сказать, это было довольно жёстко. Мы даже не дошли до длинного ряда с горячими блюдами, когда Кейт указала на пару медсестёр, которые оставили нас. Эти грёбаные сучки сидели за одним из столов, улыбались и пили кофе с другими сотрудниками, будто они не бросали нас умирать. Я была полностью готова порвать их к хуям, но шанса мне не представилось. Дуглас опередил меня, и срань, блять, Господня. Эти сволочи не успели даже встать, когда он обрушил на них всю мощь своего словесного гнева, часть которого я доселе не слышала. Однажды я смотрела фильм, где суровый сержант орал на кучку солдат, и я думала, что это выглядело довольно мощно. Но по сравнению с тирадой в реальности и вблизи? Забудьте. Странно было то, что он не совсем кричал. Каким-то образом он просто говорил тревожно громко, и каждое сокрушительное слово было остро как бритва и звонко как колокол. Эффект от этого был знатный, будто мы наблюдали за оленями, пойманными в свет фар грузовика. Обе женщины полностью замерли, вытаращив глаза, дрожа так, будто перед ними только что открылись врата Ада. Это было пиздецки эпично. Все остальные в палатке были слишком поражены, чтобы что-то сделать. Никто не шевелился и не говорил, по крайней мере, пока тирада Дугласа не перешла с того, что он был зол, к причине, почему он был зол. Он выложил всё как есть, и один за одним, взгляды перемещались с него на пару испуганных, заикающихся женщин. Он продолжал ругаться, пока пара патрульных штата не проводила двух женщин из палатки, чтобы они могли «обсудить, что произошло». Патрульные также очень вежливо спросили Кейт, не хочет ли она дать показания, что она была счастлива сделать. Официально говоря, эти сучки в полной жопе. — Что, это? — Дуглас не глядя машет в сторону палатки. — это всё равно что на велосипеде кататься. Никогда не забудешь, как это делать. — Довольно страшный велосипед. — Я предпочитаю называть его мотивирующим. В любом случае, я лишь упомянул это, чтобы сказать, что то, что вы сделали во время шторма, было одним из лучших примеров лидерства, которое я когда-либо видел, вы знаете, что я знаю, о чём говорю. Моргнув, я опускаю взгляд на него. — Прошу прощения? — Вы проделали отличную работу, мисс Кристенсен. Думаю, нам чертовски повезло, что вы были с нами. — Серьёзно? — Как сердечный приступ, — кивает он, добавляя. — а у меня они были. Они крайне серьёзны. — Это было не лидерство, сэр. Это была я, каким-то образом умудрившаяся не сорваться к херам. — Всё одно, — он жмёт плечами. — у вас была цель, и люди следовали за вами. Дерьмо случилось, но вы держали голову высоко поднятой и реагировали соответствующе. Вы удивитесь, узнав, как много людей и половины этого сделать не могут, — фыркает он. — я видел настоящих армейских офицеров — взрослых мужчин с годами тренировки за плечами — которые сдавались под меньшим напором, с которым вы сегодня имели дело. — Но я… — Спорьте сколько хотите, но факт в том, что восемнадцать людей до сих пор живы благодаря вам. И благодаря мисс Марш тоже. То, что вы двое сделали, было чистой воды героизмом, и вам обеим нужно чертовски сильно гордиться собой, — спустив тормоза своего инвалидного кресла, он вытягивает из кармана лист бумаги и с улыбкой протягивает его мне. — в любом случае, вот номер телефона моей дочери. Она сильно настаивает, чтобы вы обе приехали на ужин. — Оу, — удивлённо говорю я. — спасибо. — Без проблем, — он коротко подмигивает мне. — берегите себя, мисс Кристенсен. — И вы себя, — бормочу я, наблюдая, как он укатывается к палатке полевой кухни и заводит разговор с Бауэрсом. Лидерство? Героизм? Этому старику нужно завязывать с военными фильмами. — старик совсем рехнулся. Повернувшись к дороге, я скрещиваю руки на груди, облокачиваюсь на крыло автобуса и внимательно осматриваю каждую проезжающую мимо машину. Пробка всё ещё медленно ползёт, но мне это на руку. Медленные машины проще рассматривать. Я не слышу шага приближающихся шагов, поэтому я не имею понятия, что кто-то рядом, пока я не слышу отдалённый звук затвора камеры на телефоне. Удивлённо, я оборачиваюсь и обнаруживаю Кейт, улыбающуюся мне со смартфоном в руке. — Попалась. — Что за… ты где его взяла?! — Мой телефон? — она опускает на него взгляд, будто и впрямь раздумывает над ответом. — он был у меня в кармане. Конечно же он был там. — Тебе лучше удалить ту фотку. — Хм-м-м, — она задумчиво склоняет голову. — нет, не думаю, что я это сделаю. — Я серьёзно! — кричу я, почему-то смеясь. — я наверняка выгляжу как хобо! — Ну, если и выглядишь, то как весьма благородный хобо, — чопорно отвечает она, убирая телефон и облокачиваясь рядом со мной. — Что это вообще… ой, забудь, — вздохнув, я указываю на её перевязанное запястье. — каков вердикт насчёт него? — Просто вывих. Может, небольшой перелом. Мне нужно будет сделать его рентген, но сейчас мне лучше, — она вытягивает руку, слегка шевеля пальцами. — видишь? — Хм. Как я понимаю, они дали тебе болеутоляющего? Склонившись ближе, она смущённо шепчет: — Совсем немного. Я хочу подразнить её насчёт того, что она чуть-чуть под кайфом, но пусть даже мне кажется, что у нас сейчас неплохие отношения, я более чем уверена, что для такого ещё слишком рано. — Ну, когда тебе наложат гипс, я бронирую право на первую роспись на нём. — Конечно, — она задумывается на секунду. — только без мата, пожалуйста. — Ну совсем ничего весёлого нельзя написать, да? — бормочу я, на что она хихикает. — Так есть где-нибудь признаки присутствия Виктории? — Если бы были, стояла бы я сейчас здесь? — слегка резко отвечаю я. Дёрнувшись, я добавляю. — прости. Я просто беспокоюсь за неё. — Уверена, она будет в порядке. Она… — я практически вижу, как Кейт ищет описание, которое не включает слов «беспощадная сучка». — …упрямая. — Да, она такая, — соглашаюсь я, и проходит очередной момент тишины. — эй, хочешь услышать кое-что безумное? — Давай. — Я только что говорила с Дугласом, он назвал меня героиней. Можешь в это поверить? — Почему это безумно? — спрашивает она, потому что, конечно же, она спросит. — Я не героиня, Кейт. Скорее я просто была в нужное время в нужном месте. — Может, это то же самое? — вслух думает она, после чего добавляет. — я думаю, что ты героиня. — Как ты можешь считать героем того, кто поступил с тобой так, как поступила я? — я невольно съёживаюсь от воспоминания. — мне правда очень жаль. — Я знаю, — я сразу замечаю, что она не говорит мне, что всё нормально. Но раз уж это не так, я точно не стану ничего говорить. Всему своё время. — но тебе не нужно быть идеальной, чтобы быть героиней. — Хм, — я обдумываю её слова, затем добавляю. — он сказал, что ты тоже героиня, — я смеюсь, когда она опускает взгляд. — да, не так легко, когда все софиты светят на тебя, так? — Нет, — мягко признаётся она. — но по крайней мере под софитами я не одна. — Похоже на то. Она громко зевает, и мы обе вновь погружаемся в тишину, наблюдая за медленной процессией из машин, проходящей мимо. — Знаешь, — говорю я вскоре. — я всегда думала, что герои должны быть храбрыми. — Ты была смелой. — Я была до усрачки напугана, — заявляю я, слегка содрогаясь от воспоминания о том, как шторм надвигался на Аркадию Бэй. Здания летали по округе так, будто были сделаны из спичек; детали разбрасывало во всех направлениях. Поглощало даже огонь от горящей заправки. — Мне тоже было страшно, — напоминает она мне. — но однажды мой отец сказал, что прежде чем стать храбрым, нужно побыть боязливым. — Твой папа, кажется, умный человек. — Так и есть, — улыбаясь, соглашается она. — мы все были напуганы, Тейлор. Но ты была той, кто поднялся и сказал нам, что всё будет хорошо. — Да, и люди просто поверили мне. Какого чёрта это было? — я делаю вдох, проводя рукой по лицу. — я восемнадцатилетняя девушка, и я была окружена взрослыми. Почему никто из них не взял командование на себя? Почему все они прислушивались ко мне? — Я не знаю, — она пожимает плечами. — может иногда это так работает. — Так работает что? — Божий промысел. Вчера, в это же время, я бы рассмеялась над ней из-за того, что она сказала что-то такое. В начале этой недели я бы точно обсмеяла её. — Ты правда так думаешь? — Да. — Но… почему я? Почему мы обе? — Неисповедимые пути, Тейлор, — вновь зевнув, Кейт склоняет голову и кладёт её мне на плечо. — неисповедимые пути.

***

КОНЕЦ ДЕСЯТОЙ ЧАСТИ

***