После жизни

      Всё воскресенье Эванжелин провела в своём номере. Она буквально срослась с обклеенным стикерами блокнотом и ручкой. Каждое слово, написанное ею, давалось легко и несло в себе какой-то особый посыл, а в голове постоянно появлялись новые мелодии и звуки. Да, это были песни по мотивам глупых слэшеров, или классических книг, и они не несли в себе личных переживаний. Но именно такие тексты позволяли Эви отвлечься от внешнего мира. Она представляла себя Джеком Торренсом, персонажем из романа «Сияние», который бегает по лабиринту в попытках поймать собственного сына. И да, это странно, но подобные мысли не стали причиной для паники.       Дело вот в чём. Когда ты ставишь себя на место героя фильма ужасов, то начинаешь забывать, что твоя реальная жизнь – это и есть фильм ужасов. Ты забываешь, что никакой ты не герой и всё, что происходит с тобой сейчас, происходит на самом деле. Эви не была Эви. Сначала она примерила на себя роль Наполеона из «Скотного двора», далее – того самого Джека Торренса, а после – и вовсе стала жертвой Майкла Майерса. И чёрт возьми, она бы обманула сама себя, если бы сказала, что это не было весело.       Где-то в середине дня к девушке заглянул и Спенсер. И сказать, что он был удивлен, значит не сказать ничего вовсе. Впервые за полгода он застал свою лучшую подругу за любимым занятием. Занятием, которое пришлось бросить из-за разбушевавшихся психологических проблем. Но теперь всё иначе. Она будто медленно приходила в себя. Впрочем, это было едва ли единственным, что удивило Спенсера. Рыжеволосая не хотела рассказывать ему о причине таких радикальных перемен в себе. Правда, она хотела бы опустить это, списав всё на путешествие, новый город и его целительную ауру. Вот только, когда её лучший друг заметил одинокую полупустую бутылку рома в углу комнаты, расспросов избежать не удалось:       – Ты снова пила этой ночью? – он с любопытством рассматривал буквы на этикетке. – Я думал, ты ограничишься той выходкой в клубе. Боже, такая маленькая, а прикончила половину бутылки. И куда оно всё помещается?       Эванжелин в тот момент была слишком увлечена построением рифмы в последнем четверостишье песни. Это должно было быть что-то интригующее и захватывающее, но одновременно с тем спокойное и завораживающее. Совершенно неожиданный финал после череды тяжелых аккордов, скримов и действительно трудной барабанной партии. И, пока её разум был заполнен звуками будущей песни, рот выдавал те звуки и слова, которые сам считал нужным.       – Так ведь я и не одна пила. Это принёс Дамиано, – еще одно слово появилось на листе бумаги. – Что, к слову, было отличной идеей. Нам обоим просто необходим был алкоголь после того, как я поведала ему историю о шрамах.       Бутылка глухо ударилась о ламинат в номере. Резкий звук отразился от стен и буквально врезался в мозг Эванжелин, которая совершенно неожиданно осознала, что только что сказала. Чёрт его знает, как эта бутылка всё еще оставалась целой. Во всяком случае она была куда более прочной, чем Спенсер, который сейчас смотрел совершенно нечитаемым взглядом на свою подругу. Она и правда не могла понять, что именно в этот момент чувствует Спенсер. Его глаза с каждой секундой кардинально меняли эмоцию. Сначала удивление, потом непонимание, страх, злость, возможно, даже ярость, а дальше – занавес. Молчание длилось слишком долго, воздух начинал будто сгущаться. Рыжеволосой вдруг показалось, что она чувствует осуждение, направленное в сторону неё. Осуждение и обиду. Вот только причин для этого не было.       – Вот только не надо драматизировать, – блокнот, в котором до сих пор ждала своего завершения та самая песня. – Я всего лишь рассказала о том, как получила свои шрамы. Никаких лишних подробностей.       – Чт.. Зачем? Ты даже парням не захотела рассказывать об этом, а мы, между прочим, дружим и, я напомню, состоим в одной группе уже больше пяти лет. Ему-то нахуя знать об этом было?       В который раз за эту неделю Эванжелин уже закатывает глаза? Спенсер и правда снова начинает играть роль слишком заботливого старшего брата. И если раньше она была не против, то сейчас что-то в ней кричало о том, что она больше не нуждается в подобного рода опеке. Возможно, всё дело в том влиянии, которое оказали на неё ребята из итальянской группы. А конкретнее – Дамиано. И сейчас, смотря на ошарашенное лицо своего лучшего друга, Эви невольно хотела провести сравнение.       – Не знаю, какого ответа ты ждешь.       – Ты знаешь его всего несколько дней! – что-то новое проскользнуло во взгляде Спенсера. Нечто, чего девушка прежде не видела, но это казалось таким знакомым.       – Да! А через неделю мы разъедемся и больше никогда не встретимся. Так что я потеряю, если расскажу свою историю?       Спенсер сделал глубокий вдох и прикрыл глаза на секунду. Эви посчитала, что так он успокаивается. Но как только он вновь поднял веки, ничего подобного не произошло. Его взгляд был устремлен куда-то в сторону окна. И он был полон едва скрываемой ярости и ревности. Раньше девушка ничего подобного не замечала.       – Ты права. Я зря беспокоюсь. Уверен, ничего плохого не случится.       Его голос не выдавал совершенно никаких эмоций. Тело расслабленно, а на губах заиграла даже легкая улыбка. Всё возвращалось в норму. Но почему-то Эви не хотела больше упоминать имя итальянца при Спенсере. Ему нужно время, чтобы понять кое-что. Понять, что не он один способен справиться с её демонами. И совсем скоро Эви предстоит бороться с ними самостоятельно. Какими бы благородными не были намерения Спенса, его забота сейчас противопоказана ей.       – Кстати, хорошо, что ты зашел. Я тут накидала текст для новой песни. Как раз хотела дописать последние строки. Вот, послушай… – вновь вернувшись к своему блокноту, девушка быстро дописала в нём несколько строк и наконец пропела, – «Где конец? Что мы наделали? Мы те, кем клялись, что не станем. Несмотря на намерение, благородное сердце все еще истекает кровью. Время идет, и история повторяется.» ( чтоб не переслушивать весь трек полностью, ловите ссылочку на то, как этот кусочек поёт авторка: https://soundcloud.com/nasty-pie/nature-of-the-beast-by-corvus/s-utj0BiS6NbA )       Спенсер на секунду задумался. Неужели не в их стиле? Конечно, сложно определить, насколько трек хорош, услышав только последние его строки. Да и туда еще нужно добавить инструментал, присущий группе тяжелый экстрим вокал, витиеватую барабанную партию и много чего другого. Несмотря на это, в голове у Эванжелин уже звучала почти полная картина. Не хватало лишь видения фронтмена и его профессиональных корректив в сторону стилевых аспектов и экстрим-частей.       – Давай сюда свой блокнот, Тиффани, – как истинный джентльмен, Спенс, даже не снимая кеды, закинул ноги на постель и галантно вырвал книгу с текстами у рыжеволосой. – Будем смотреть, что ты тут придумала.       Эванжелин же оставалось только наблюдать за всем этим. Они слишком давно не сидели вот так, уткнувшись в слова на бумаге и пытаясь придумать, где лучше вставить скрим, а где – гроул. Девушка скучала по тем временам. И она была бесконечно рада провести воскресенье именно так. Какое-то время они просто спорили о том, какие слова должны быть во втором куплете, какие отсылки на «Скотный двор» можно было бы вставить, почему слово «кормить» вписывается или не вписывается в общую концепцию песни. Чуть позже Спенсер притащил гитару. И уже тогда они, вооружившись телефоном и бесконечным запасом сил и терпения, начали придумывать основной мотив для инструментальной части. Снова споры, попытки дозвониться к ребятам в Бостон, чтобы решить, стоит ли добавлять оркестровый бэкграунд, миллион изменений, пропущенный обед. К концу дня они оба были на грани скандала. И это было одно из самых приятных чувств, которые Эви испытывала за последнее время. Ей хотелось улыбаться, когда она видела Спенсера едва ли не в истерике. Он снова пытался доказать что-то подруге и явно начинал срываться, раз нервные шаги разносились по всему номеру.       Эти ссоры были так знакомы Эви. Годами они таким образом сочиняли свои песни. Она могла броситься на него с кулаками из-за того, что в вокальной партии добавился лишний рык. А он мог вылить на неё холодный кофе, потому что совершенно неожиданно в куплет встревала соло-гитара. В этот раз же до драки не дошло. Да и было достаточно поздно, чтобы принять решение закончить марафон творчества и мирно разойтись спать. В ту ночь Эви уснула по настоящему спокойным сном.       А на следующий день начиналась сложная рабочая неделя. Рыжеволосая едва ли успела собраться утром, будильник прозвенел слишком поздно. По крайней мере, ей не нужно было выбирать одежду, заморачиваться с макияжем или как-то укладывать волосы. Достаточно простых джинсов, фирменной футболки и высокого хвоста. И уже в таком виде она провела весь понедельник.       Роберт был беспощаден. Впрочем, не его вина, что несколько волонтёров подхватили ковид. Эви была слишком занята, чтобы злиться на куратора за постоянные упрёки, крики и назначение задач, которые она, по сути, и не должна была делать. День проходил под слоганом «Таскай, помогай и знай своё место». Конкурсанты были на взводе и отрывались на волонтёрах как могли. Вода в кулере слишком горькая, грецкие орехи на столе с закусками несвежие, кресла и стулья неудобные. И это только верхушка айсберга. Настоящие проблемы начинались, когда пришло время репетиций.       У Эванжелин был опыт выступлений на крупных площадках. Раньше группа Спенсера ездила на различные фестивали, презентуя свой альбом и разрывая аудиторию в пух и прах. Поэтому она и не растерялась, когда Роберт прокричал что-то вроде «Эванжелин – на технику». Переносить декорации, аппаратуру, проверять микрофоны, наушники и напольные мониторы. Довольно рутинное, но выматывающее занятие. К тому же нужно исключить любые неполадки со звуком, чтобы избежать казусных ситуаций в прямом эфире. Поэтому к проверке аппаратуры пришлось подходить с особым усердием.       Чек перед выходом на сцену был единственным моментом за весь день, когда Эви удалось немного поболтать с итальянцами. Они перекинулись всего парой слов, но за это время девушка успела словить пару недвусмысленных взглядов от Дамиано, получить приглашение Виктории на рандеву с группой в баре (которое она не могла не принять), услышать какую-то чёрную шутку от Томаса на итальянском и понаблюдать за тем, как восхитительно осуждающе смотрит на него Итан. Но несмотря на напускное веселье и расслабленную атмосферу, было видно, что они волнуются. Дамиано так особенно, ведь по большей части всё выступление лежит на нём. Задача остальных ребят заключалась лишь в том, чтобы попадать в такт заранее записанной минусовой фонограммы. В любом случае, эти репетиции проводились лишь для того, чтобы найти и заделать бреши в технической составляющей номеров. С этим все участники справились безупречно.       Сказать, что понедельник оказался трудным для Эванжелин – ничего не сказать. К концу дня она была настолько измотана, что готова была написать Виктории, с которой они заблаговременно обменялись номерами, и отказаться от похода в бар. Однако и одинокий вечер в собственном номере не внушал девушке никаких приятных мыслей. Поэтому выбор был очевиден. Со скоростью ветра она принимала душ и наносила какой-то незамысловатый макияж. Больше времени занял выбор наряда на вечер. Она могла бы надеть джинсы или брюки, если бы не увидела своё «ведьмовское» платье, надёжно спрятанное под стопкой рубашек в чемодане. Если честно, ничего волшебного в этом наряде не было. Он не обладал какими-то магическими свойствами, да и вряд ли ведьмы бы носили что-то подобное. Но сам крой почему-то заставлял рыжеволосую думать о салемских ведьмах и их громком судебном процессе. Простое чёрное платье с квадратным вырезом на груди и длинными рукавами, которые расширялись книзу. Не облегающее, достаточно свободное в районе бедер, но всё еще короткое. Идеальное, чтобы надеть свой любимый золотой крест на цепочке и уже привычные ботинки в стиле милитари. От души забрызгав себя духами с запахом граната, Эванжелин всё же отправилась к бару, название которого Виктория заботливо отправила ей в сообщении.       Кажется, пора задуматься о покупке наручных часов, ведь прибыла Эви туда намного раньше назначенного времени. Забавное место, всё-таки, выбрали ребята. Бар казался совсем крошечным, как снаружи, так и внутри. Столики были полностью заняты, зато у барной стойки оставалось пара свободных стульев. Они и стали целью номер один для рыжеволосой. На пути к стойке она успела рассмотреть интерьер. Деревянные панели на стенах, повсюду полочки с пустыми стаканами и зажженными свечами в них, репродукции картин знаменитых художников, которые любили прованский стиль, макеты охотничьих трофеев. Были даже оленьи рога. Мило. Весьма уютно, чего Эви не ожидала от Виктории.       Уже у барной стойки ей вдруг показалось, что будет нечестно занять свободный стул, не заказав при этом ничего горячительного. Что поделать, пришлось пойти на поводу у совести и попросить… а собственно, попросить первое, что пришло в голову. Виски со льдом. Классика. По крайней мере напиток отвлёк её от мыслей о тяжелом дне в качестве волонтёра. Эванжелин ведь надеялась, что это будет некое подобие отпуска. Правда ноющее от перетаскивания тяжелой аппаратуры руки говорили об обратном. Пару раз она получила нагоняй от Роберта. Видите ли, её ноги слишком медленно работают. Уже завтра был первый полуфинал. А это означало еще больше работы, сумасшедших конкурсантов и, что самое страшное – огромное количество зрителей. Девушка молилась, чтоб её не назначили на главный холл, через который будут проходить все, кто желал посмотреть на это событие вживую. Не хватало еще одной панической атаки. Да и в этот раз рядом не будет Дамиано, который поможет справиться. Чёрт, почему при мысли о панической атаке она первым делом вспомнила этого итальянца, а не своего лучшего друга? Ох, кажется, виски уже вовсю завладел её разумом. Да так, что она едва смогла уловить запах кедра, шалфея и надвигающегося греха.       – Полупьяная и красивая: влажная мечта хищника.       Сильный итальянский акцент. Уже знакомый тембр. Но взгляд Эванжелин был прикован к янтарной жидкости, кружащейся в стакане. Не то, чтобы она была не в настроении для светской беседы. Просто слишком погружена в свои мысли.       – Или худший кошмар похотливого мужчины, – ответила девушка. – Как следствие, я не заинтересована. И твои двусмысленные шутки определенно начинают раздражать.       – Это ложь, а я не имею дел со лжецами, – Дамиано вдруг оказался у девушки на периферии, отбирая у неё стакан и стреляя своей волчьей ухмылкой. – Но для тебя сделаю исключение.       – Дерзкий и самоуверенный? Ничего нового. Хорошо, что ты не сказал: «Эй, малышка, я слышал, что ты ищешь жеребца, и хоть у меня ЗППП, я не прочь тебя трахнуть».       Итальянец лишь коротко рассмеялся от услышанной пародии на мужской голос. Настроение Эви определенно начинало подниматься несмотря на пропажу виски из её рук.       – Я так понимаю, к тебе раньше приставали крайне неискушенные мужчины.       Всё, что могла сделать в этом случае рыжеволосая, это недовольно хмыкнуть. И правда, раньше она не производила впечатление благоприятной девушки с идеальной репутацией. А бары были для неё местом поиска случайных связей. Зачастую эти поиски заканчивались неудачно, над чем постоянно шутила Ева. Почему-то в подобного рода заведениях отдыхали не самые приятные парни. По крайней мере, в Америке.       – Сколько она выпила?       Этот вопрос заставил Эванжелин наконец поднять взгляд. Поистине колоссальная ошибка с её стороны. Виски творил свои чудеса в голове, от чего вид Дамиано казался ей в этот раз особо притягательным. Он обращался к парню за стойкой, расслабленно постукивая своими короткими чёрными ногтями по колену.       – Это уже второй, сэр, – коротко ответил бармен, вытирая деревянную поверхность перед собой влажной тряпкой.       Ох, неужели? Когда она успела прикончить первый стакан виски?       – Принеси ей сэндвич.       – Мне не нужен сэндвич, – Эви слишком раздраженно стрельнула взглядом в Дамиано.       – Тебе придётся съесть один, – парень же даже не удостоил её взглядом, бросив телефон на стойку. Электронная штуковина светилась, как сумасшедшая, от приходящих каждую секунду десятков уведомлений.       – Почему?       – Потому что сегодня ты ничего не ела. А пить на голодный желудок – не лучшая идея. Или ты хочешь, чтобы я снова тащил тебя до отеля на плече?       Девушке пришлось закатить глаза, чтобы не поддаться соблазну и не улыбнуться. Казалось, тот вечер был так давно. Эви с трудом могла вспомнить о чём они разговаривали у заднего входа клуба. Но она отчётливо понимала, что тогда сделала первый шаг к тому, чтобы вернуть себе жизнь. И, чёрт возьми, она начинала чувствовать внутри что-то. Что-то кроме пустоты.       – Где остальные ребята? – Эванжелин ведь и правда интересовал этот вопрос. Решение пойти в бар было инициативой Виктории. Которая до сих пор не появилась здесь. Не говоря уже об Итане с Томасом.       – Скоро будут. Они наткнулись на какой-то арт объект неподалёку, решили осмотреть его. В любом случае, если что-то пойдёт не так, Итан приведёт их.       – О, так Итан у вас – глава банды? Не ожидала.       Дамиано приподнял брови в притворном шоке. Бум! Это был удар по самолюбию. Еще парочка таких реплик – и враг повержен. Хотя он не враг. Да и у Эви не было цели победить его.       – И после всего того, что между нами было, ты всё еще сомневаешься в моём авторитете? Я разочарован, Эванжелин. Но, для справки, глава банды – это я. Можешь звать меня Томас Шелби.       – Самонадеянный. Твой список отрицательных качеств бесконечен, – краем глаза она заметила, как на барной стойке появилась тарелка с сэндвичем и горсткой картофеля фри. – Бонусный балл за отсылку на «Острые козырьки».       Кажется, Дамиано украл пару картофелин из её тарелки. Он несколько секунд размышлял над своим ответом. Это должно было быть что-то воистину впечатляющее, раз он так задумчиво жевал, немного прищурив глаза в сторону рыжеволосой.       – Говоришь, бесконечный список? Не единственная длинная вещь во мне. Ешь, Эви.       И снова эти похабные шутки. И снова эти игры. Он будто не прикладывал совершенно никаких усилий, чтобы запустить этот двигатель. Всего одна фраза – и он бросает вызов. А Эванжелин не из тех, кто отказывается от подобного рода развлечений. Даже сейчас она могла бы просто промолчать и приступить к тёплому сэндвичу с курицей. Но вместо этого, даже не бросив взгляд на еду, наклонилась к итальянцу, открывая прекрасный вид на ложбинку свой золотой крест, произнесла:       – Что ты хочешь, чтобы я попробовала, Дамиано? Этот сэндвич? Или ту длинную вещь, о которой ты говорил?       Чёрт. Электричество вновь искрило между ними. Два оборванных провода. Она вторглась в его личное пространство, как Наполеон вторгся в Москву, с гордостью и благоразумием языческого воина. Кто знает, может без виски в её голове, всё было бы иначе, и она снова бы говорила о том, что Дамиано необходима помощь психотерапевта. Или лоботомия. Но вместо этого девушка вошла в игру, которая заведомо была проиграна. И напряжение росло с каждой секундой, пока их взгляды вели свою безмолвную ожесточённую борьбу. Пустота, покрытая серой пеленой алкоголя, и жизнь, подначиваемая азартом. Битва, сжигающая всё вокруг и заставляющая воздух сжиматься внутри тонкой электрической сферы, которую они построили вокруг себя.       – Мы опоздали всего на пять минут, а вы уже устроили здесь съемки порно в жанре софткор?       Виктория. Её хриплый голос моментально разрушил эту сферу, заставляя рыжеволосую снова сесть прямо. Похоже эти трое появились у барной стойки не так давно, но, судя по их лукавым взглядам и легким недвусмысленным улыбкам, стали свидетелями разворачивающейся битвы взглядов. Битвы, которая была прервана на самом интересном моменте.       Появление остальных ребят наконец-то сдвинуло этот вечер с мёртвой точки. Эванжелин, всё же, съела свой сэндвич. Правда, её пришлось поделиться с Томасом, который, несмотря на плотный ужин перед выходом, всё еще был голоден. Быстрый метаболизм – несбыточная мечта рыжеволосой. Спустя пару коктейлей и бесконечное количество разговоров о прошлом группы они добрались до второй порции еды. Никто не желал завтра страдать от похмелья, а значит, каждому требовалась дозаправка.       Эви чувствовала себя особенно комфортно в компании этих ребят. Почему-то просто болтая с ними, её демоны замолкали, а грузные воспоминания исчезали из головы. Они не играли в глупые игры, не заводили пустых разговоров, даже обсуждения погоды превращались в шквал интересных мыслей и рассуждений. К середине вечера девушка совсем забыла, что этот день вымотал её. Появились новые силы и идеи. Она даже рассказала ребятам о группе Спенсера. О том, что они поют про слэшеры, о том, какие у каждого концертные костюмы, даже о всех тех безумных вещах, что они творили в последнем туре и поездках на фестивале. Она даже вспомнила случай, когда они со Спенсером едва не поженились в Лас Вегасе, напившись до беспамятства. Правда, рассказывая эту историю, она то и дело ловила тяжелые взгляды Дамиано. Что это? Ревность? Эванжелин отказывалась верить в то, что у него были причины для такой реакции. Однако тогда она поспешила сменить тему.       К концу вечера девушка уже не сомневалась в своём решении прийти в этот бар. Ей была необходима эта разрядка. Их разговоры не прекращались даже по пути в отель. Виктория перебудила половину Роттердама, громко и фальшиво напевая одну из их песен. К слову, несколько раз за вечер Эви слышала в свой адрес просьбу спеть или хотя бы включить на телефоне какой-нибудь трек, записанный группой Спенсера. Но каждый раз что-то мешало девушке сделать это. То слишком громкая музыка в баре, то Томас, внезапно переводящий тему разговора, то и вовсе неожиданная пропажа сети.       Их пути разделились уже в холле отеля. Томас, Итан и Виктория жили этажом выше, поэтому, как только цифра 5 высветилась на небольшом экране над дверью кабины, Дамиано и Эванжелин осознали, что их дальнейшая дорога к номерам пройдёт в компании друг друга. И тишины. Молча они двигались в сторону своих комнат. В какой-то момент Дамиано всё так же безмолвно поднял вверх мизинец. Призыв, который девушка приняла, снова по-детски сплетая их крайние пальцы. Всего на пару минут.       Уже у самой двери номера она немного помедлила. Вынужденная мера, ведь несмотря на то, что сумочка, которую она взяла с собой, была вовсе не большой, найти там ключ карту оказалось трудной задачей.       – Как думаешь, сегодня у тебя будут кошмары?       Голос Дамиано отвлёк её от беспорядочного поиска нужной вещицы. Один раз моргнув она подняла взгляд на итальянца и удивленно подняла брови. Конечно, он говорил это всё с той же привычной ухмылкой на лице.       – Если ты так тонко намекаешь на то, что хочешь сегодня остаться спать у меня, то приготовься к разочарованию, казанова. У вас завтра трудный день. Поэтому тебе нужно хорошенько выспаться.       – Почему в твоих словах я слышу только: «Дамиано, если ты останешься у меня, то спать мы точно не будем и завтра утром проснёмся крайне удовлетворённые, но уставшие»?       Наконец-то. Ключ карта в её руках. Спряталась между кошельком и телефоном. Чертовка, она ведь так долго не могла найтись, потому что тянула время. О Боже, Эванжелин уже присваивает какие-то коварные действия неодушевленным предметам. Определенно, пора спать. Девушка как можно быстрее и ловчее приложила ключ к специальному чипу под ручкой и в ту же секунду распахнула дверь. Задержалась лишь на пару секунд, чтобы произнести:       – Потому что после всех этих разговоров о том, какой большой у тебя член, я могу захотеть проверить это. И тогда твои мысли могут стать действительностью. Спокойной ночи, Дамиано.       И так же быстро, как мышь забегает в свою норку, Эванжелин скрылась за дверью, оставляя шокированного итальянца за пределами своего номера. Их разговоры становились всё опаснее. Впрочем, это вовсе не пугало девушку. И всё то время, что было потрачено на подготовку ко сну этой ночью, она размышляла над тем, какой же сюрприз судьба готовит ей на завтра? И какие игры будет вести Дамиано на этот раз?