Бырч

Прямо перед полянкой, на которой бодро пыхтела сизым дымком неказистая баня, пробегал звонкий ручей. Широкая тропа упиралась в каменистый берег ручья, а напротив, на расколотом валуне, сидела миловидная девушка с угрожающего вида тесаком в руке. Тесак блестел тёмной бронзой в лучах заходящего солнца, и девушка то гляделась в него, словно в зеркало, то бросала недовольный взгляд в сторону тропинки. Из бани вышла долговязая молодая брюнетка и уставилась в спину той, что сидела на валуне, с неуверенной улыбкой. – Не беси меня, Богатея, – недовольно бросила девушка с тесаком, не оборачиваясь, и тряхнула золотистой нечёсаной копной волос. – Я сказала: пока первый встречный не выйдет из леса, я отсюда не тронусь. – Ну, Чужемила, – протянула в ответ брюнетка томным басом, – первый встречный всё равно не минует баню… – А если он остановится на берегу, развернётся и уйдёт?! Чужемила резко развернулась и хлопнула себя ладонью по бедру. Тесак звякнул и упал на гальку у подножия валуна. Богатея попыталась спрятать улыбку, но её раскосые глаза предательски блестели. – Бесишь, Богатея, какая ты красивая. Была бы мужиком, я бы тебя… Ей не дали договорить – из-за бани вышел высокий молодой парень в коротком платье, составленном из тонких серебристых металлических колец, и, жеманно поправляя длинные волосы, выдохнул: – А если б ты, Чужемила, была мужиком… – Ээххх! Чужемила раздосадованно отмахнулась, встала, подобрала тесак и угрожающе уставилась на парня. – В прошлом мире я бы превратила тебя в лобстера и запекла бы в бане вместе с репой. – В Бырче нет магии, только знахарство, – произнесла Богатея, но осеклась и указала пальцем на что-то за спиной агрессивной златовласки. К берегу ручья вышел крупный мужик с топором в руке. Он был лыс, широк в плечах, одет в груботканую рубаху, кожаный жилет и штаны с огромными карманами. Через плечо у мужика была перекинута объёмная сума, сшитая из лоскутков. Троица на поляне притихла – все внимательно изучали внешний вид Первого Встречного. Тот приветливо махнул рукой, мол, я вас увидел, улыбнулся и стал осторожно переходить через ручей, стараясь не начерпать воды короткими голенищами грубых сапог. – Здравствуйте, люди добрые, я вам не помешал? – Ты вовремя, – отрезала Чужемила. Она поставила ногу на валун, на котором недавно сидела, и упёрла руку в бок. Первый Встречный приподнял бровь и чуть заметно усмехнулся. – Ты можешь исправить одно неприятное … Как бы это сказать?.. – Чужемила постучала обухом тесака по валуну. – У нас проблема с исполнением ритуала. – Так вы – задружники? – Ну да. И весьма успешные! – гордо тряхнув золотыми волосами, Чужемила ткнула себя пальцем в грудь. – Когда я попала в этот мир, то первым делом убила Чугайстыря Калёного, но поскольку магией здесь и не пахнет, мне пришлось искать себе спутников… Ей снова не дали договорить – подошла Богатея и что-то прошептала Чужемиле на ухо. Та резко покраснела, выронила тесак, одной рукой прижала подол короткой юбки, другой вцепилась в полы суконного жакета и убежала в баню. – Жаль, вид открывался прекрасный… – пробормотал мужик. – Она – отменный боец, – протянула в ответ Богатея и спокойно улыбнулась, – но очень наивная. И в некоторых вопросах совсем неопытная. – Я заметил. – Хм. Так, – Богатея говорила медленно, в паузах она улыбалась, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках. – Ты не хочешь представиться, Первый Встречный? – Меня зовут Гдыня, я из Гданьбурга. – Хорошо. Я – Богатея, стрелок, моё прозвище – Коктенгри. – Ага, непростой стрелок. – Ну, в общем, да, – Богатея снова улыбнулась, на этот раз немного неуверенно. – А я – Пердикка Андрофил, копейщик. – Да я заметил, – Гдыня попытался изобразить серьёзную мину, разглядывая немаленькое достоинство Андрофила, которое пыталось выскочить из-под прозрачной кольчуги на свежий воздух. Пердикка засуетился, выдохнул пискляво: – Да нет, я настоящий копейщик… И тоже скрылся в бане. – Забавная у вас компания, – ухмыльнулся Гдыня, положил топор в ручей, кинул сумку на валун и принялся стягивать сапоги. – Девственница-боец, копейщик – любитель мужчин, непростой стрелок – девушка с востока. Для полной картины не хватает знахаря с приветом. Впрочем, знахари все с приветом. Это же Брынч. – Ты прав, Первый Встречный. Тяжело быть не с приветом, когда приметы сбываются. Снизу по течению ручья по щиколотку в воде брела красивая крупная женщина. На её гладком теле не было одежды, только многочисленные талисманы и амулеты. – Мира тебе, знахарка, – Гдыня почтительно поклонился, увидев россыпь драгоценных камней. – Судя по амулетам, тебе нет равных на этом берегу Волынки. – Ой, достаточно один раз промахнуться, чтоб кануть в небытие, – знахарка остановилась, а Гдыня завороженно глядел на её колыхающиеся груди. – У нашей задруги сложное положение. Ты можешь его исправить. Точнее, я точно знаю, что исправишь, но я не понимаю способ, которым ты это можешь сделать. Мы охотимся на Баньши Приблудное. Его занёс в эти земли Лихой ветер. Много жизней Баньши погубило, две задруги из самого Столенбурга канули в безвестность, попытавшись его изловить. У нас же всё сложилось: Баньши любит бани, любит летние ночи в канун купаний, его можно приманить на девичий визг. Сегодня как раз ночь Марфы Залубницы. Все женщины из деревень идут ночью в лес, драть с деревьев луб на лапти. Им, по приметам, нельзя издать ни звука, так что по всей волости ночь будет беззвучная, а мы тут, в бане, устроим визг, такой, что по всей Волынке слышно будет. Марфа – хитрых планов покровительница, так что я заранее, за полгода, об всём этом приметы высматривала и теперь уверена. – Так в чём же дело? – Гдыня, наконец, смог отвести взгляд от торчащих сосков знахарки и посмотрел на прикусившую нижнюю губу Богатею. – Начинайте визжать, а я посмотрю, чем дело кончится. – Одно условие мы выполнить не можем, Первый Встречный… – Гдыня, зови меня Гдыня. – Хм. От корня «годити»? Ждать. Мы тебя ждали. – Ну, так и что не сходится? – Пойду в баню, сама объясняй… Богатея густо покраснела, правда, пунцовыми стали только лицо и шея – остальное было прикрыто одеждой: в отличие от копейщика и Чужемилы, девушка-стрелок была, видимо, достаточно практичной и предпочитала шортам и майкам обычную невзрачную одежду. – Ночи-то купальные, – знахарка вздохнула. – Нужно совокупление, чтобы соблюсти обычаи, иначе приметы не сработают. – Э. Понимаю, я… Хм… Неожиданно. Я… – Гдыня явно смутился. – Ты привлекательная, – он осёкся, потому что знахарка вскинула руку. – Да нет же, не обязательно со мной. Нужен любой акт телесной любви. Только Пердикка не может с женщинами, у него просто не получается, мы, девушки, равнодушны к женщинам, вот и ждём первого встречного, чтобы хоть как-то… Монолог знахарки прервала девственница-боец, эпично появившись на пороге бани: дверь с грохотом распахнулась, и Чужемила предстала на освещённой закатным солнцем поляне в полном боевом снаряжении – льняной ночнушке, кожаных мини-шортах и бронзовом нагруднике. – Всё, – воскликнула она, вскинув левую руку в угрожающем жесте, – мне надоело ждать! Я замочу это Баньши. Из-за плеча девственницы выглядывал Пердикка. На нём, кроме сандалий и коринфского шлема, не было ничего, в руке он держал короткое копьё с листообразным наконечником. – Ату его, нечего Приблудному души губить человеческие! – гордо произнёс он, потрясая копьём. В дверном проёме появилась Богатея в куячном доспехе, она держала в руке массивный лук. То ли из-за того, что места на крылечке бани было мало, то ли из-за того, что в доспехе было не очень легко двигаться, а дверной проём был низкий, стрелок стукнулась лбом о притолоку. При этом из колчана, который висел у неё на плече, посыпались стрелы и начали тыкаться в мускулистые ягодицы Пердикки. – Ай, – заорал Андрофил, выронил копьё и повис на шее у Чужемилы. – Фу! Мерзкий! Девственница-боец решительно шагнула с крыльца, тряхнув золотыми кудрями, споткнулась о копьё и с визгом покатилась по полянке прямо к ногам Гдыни. Чужемила так яростно размахивала своим огромным тесаком, что Первый Встречный отпрыгнул, видимо, от греха подальше, и столкнулся с вышедшей из ручья знахаркой. Ноги её были мокрые, берег ручья скользкий, поэтому, вцепившись друг в друга, Гдыня и знахарка с громким всплеском рухнули в воду. – Йеххууууу! – раздался над лесом ужасающий вой, и на поляну приземлилось существо, отдалённо напоминающее человека, но с явными признаками чудовищной деградации. – Барлающь Никому Кергелен Дисморт! – заорало оно по-иностранному. – Акаявжрать! Первой на появление Баньши среагировала Богатея, не зря она носила гордое прозвище – Коктенгри. Она подобрала рассыпавшиеся стрелы и выпустила их из своего мощного лука прямо в лицо чудовища. – Шшука! – Баньши с хлюпаньем вытащило стрелу из правого глаза и приготовилось атаковать, но тут ему в колено пришёлся мощный удар тесака. – Ешшоуан! – обиженно заорало Приблудное. Одновременно с этим ему в живот воткнулось листообразное копьё. – Да вот ю за шшуки-то все?! Баньши не на шутку озверело и ринулось в атаку на лежащую у его ног Чужемилу, однако упало, потому что поднявшийся из ручья Гдыня метнул огромный булыжник и попал Приблудному прямо в затылок. Чужемила поднялась и занесла над головой тесак, а две меткие стрелы пригвоздили ладони Баньши к земле. Гдыня, метнувшийся было к топору, остановился, потому что тесак уже начал движение по направлению к шее чудовища. Только в последний момент Пердикка, наступив босой ногой на свое же копьё, завизжал от боли, упал, попытался схватиться за Чужемилу и стянул с неё шорты. Девственница рухнула прямо на Баньши. Ужасающий рёв заставил трепетать листья на деревьях. – Май бедный асс! – визжало чудовище, трепыхаясь на земле. Оно не могло подняться, потому что было пригвозжено в трёх точках ко грунту. – Да ну, что за хрень, – забормотал Гдыня, вытащил небольшой ножик и, взяв Чужемилу за руку, помог ей подняться. – Видать в глотке его сила. Он сел на спину Баньши и начал методично отпиливать голову чудовища. Судя по всему, нож был очень острый, потому что вой быстро смолк, и вместе с этим голова Баньши отделилась от тела. – Нужно спешить, – раздался из ручья дрожащий голос знахарки. Бойцы, вставшие кругом у поверженного чудовища, как по команде повернули головы к ручью. – Что это значит?! – гневно воскликнула Чужемила. – Кстати, да. Мы же справились, – робко высказалась Богатея. – Погодите, я, кажется, понимаю, – поднял руку в успокаивающем жесте Гдыня. – Мы не выполнили обряды плодородия, а они в купальные ночи особенно важны. Убив чудовище, мы просто уменьшили долю смерти в мире, но долю любви не увеличили. – Я… это, – потупилась Чужемила, вдруг вспомнив про то, что стоит прямо напротив мужчины без шортов. – Там, как бы… Ну, лук нужно… – А я согласен… – прошептал Пердикка. – Мать вашу! Слабоумные! – взорвалась знахарка. – Марш все в баню! Там что-нибудь придумаем! – она вышла из ручья и угрожающе уставилась на бойцов. – Да я сама, в крайнем случае! Быстро греться! Вот же юродивые!