Как пожелает Господин

      Мы знали друг друга с самого детства. Наши родители дружили ещё с института, да и жили мы в соседних дворах. Мелькали постоянно на семейных посиделках и праздниках. Ходили в один детский сад. Что ещё нужно для детской дружбы? Совсем немного: неловко протянутая рука, тёплая улыбка и звонкий детский смех.       Так смешно. Я до сих пор помню, как мы играли в песочнице, приходили домой все в грязи и в песке. Помню, как обливались на Ивана Купала, как нас опять ругали родители, как мы устраивали войнушки. Я помню первый звонок, первую драку, как мы влюбились в одну девчонку. Помню даже, как мы вместе впервые напились до беспамятства… Двадцать один год, а столько моментов, столько воспоминаний. Так почему они все словно исчезают в бездне, как и ты…

***

      Абсолютная тьма. Тихая, неприступная, окутывающая с ног до головы, проникающая в самое сердце, почти осязаемая кончиками пальцев тьма. Она поселяла в душе страх и сомнение, заставляла сердце колотиться с бешеной скоростью. Но Ник знал, что это лишь очередной сон. Нужно просто сделать шаг вперёд, чтобы эти чувства исчезли. И он его сделал.       Раздалось эхо. Оно расползалось, покрывая каждый сантиметр окружающего пространства, поползло вверх по стенам и резко замолкло. И Никита в тот момент каждой клеточкой своего тела почувствовал пронизывающий до костей холод, который тянулся откуда-то сзади. Но голову повернуть слишком страшно, даже зная, что это просто сон. Сердце предательски сбилось, казалось, что он может сейчас задохнуться, но всё равно не оборачивался.       И вдруг впереди загорелась лампа, освещая широкий тёмный коридор, ведущий в никуда. За ней ещё одна и ещё, пока свет, наконец, не добрался до него. Холод исчез, напоследок ласково коснувшись кожи парня. Несмотря на то, что по спине табунами бегали мурашки, Ник смог с облегчением вздохнуть, чувствуя, что нечто ужасное и необъяснимое отступило. Уже более смело посмотрел вперёд, где висела, раскачиваясь, мигающая лампа. И пошёл в ту сторону, не слыша ничего, даже собственных шагов. Главное — не оборачиваться.       Дорога оказалась бесконечно длинной и долгой, словно ей не было конца. Он все шёл и шёл, не смея посмотреть назад, а впереди видя только ту же лампочку. Ник понимал, что бежать бессмысленно. Казалось, что чем быстрее он идёт, тем дальше от него заветный финиш. Остановился. Закрыл глаза, чувствуя, как за мгновение будто что-то переменилось. А открыв их, оказался в нужном месте.       Уже не хватало сил удивляться. Он словно попал в какую-то жуткую Страну Чудес, откуда нет выхода, а на кону стояла его жизнь. Хотел идти дальше, но не смог. Впереди был тупик. Как бы Никита ни пытался — появившаяся дверь не поддавалась. Не было пути вперёд и не было назад. Отчаянье медленно поглощало его сердце. Он не знал, что делать дальше… — Никита, — нежный, знакомый голос прозвучал откуда-то сзади.       Парень всё же обернулся.       Сердце остановилось, снова забившись уже в бешеном ритме. Внутри всё мгновенно заледенело. Он смотрел в холодные голубые глаза, видя в них свою погибель. А в голове была только спокойная мысль: «Смерть… Так вот она какая». Поверхность под ногами начала крошиться, и он упал в бездну. Чувствовал, что тонет. Воздуха в лёгких не хватало. Он задыхался. А вокруг всё та же всепоглощающая тьма. На краю сознания понимал, что рядом кто-то есть. И увидел Сашу — он также бессмысленно барахтался, погружаясь всё глубже и глубже. Ник попытался дотянуться, но смог только коснуться пальцами руки друга. Тот исчез в глубине.       Всё пропало… Это конец.       Когда Ник уже хотел сдаться, сзади появился свет, осветив глубину бездны, в которую он погрузился. А где-то над ухом снова шептал мягкий голос: — Я дам тебе исправить свою судьбу. Но сможешь ли ты?

***

      Никита резко проснулся, ещё не отойдя от своего дурацкого сна. Уже не впервые ему снилась собственная смерть, но больше напрягало, что в этот раз был втянут и Алекс. Парень пару раз оглянулся, чтобы проверить, всё ли в порядке. И с облегчением вздохнул — друг сидел рядом с ним, уткнувшись в телефон, на соседнем от водителя сидении сидела Рита, подпевая радио, Максим сосредоточенно вёл машину, порой перекидываясь парой слов с подругой. Чёрт, и приснится же такое… — Эй, Никитос, ты чё такой дёрганый? — смеялся с переднего сидения одногруппник.       Неудивительно, но с Максом Злотниковым они подружились ещё с первого курса. Оба учились на Градостроительстве, оба были на одной волне, так сказать, поэтому и общаться было легко. Но не настолько, чтоб можно было доверить какой-нибудь важный секрет. У них было обоюдное молчаливое согласие — они могли смеяться, тусить, болтать ни о чём, но ни за что не могли лезть друг другу в душу. — Да ничего такого, — вздохнул Никита, положив голову на плечо Александра. — Приснилось, что мой друг детства, — парень покосился на соседа, — защекотал меня до смерти.       На такой камень в свой огород Соловьёв лишь беззлобно усмехнулся и, бросив тихое: «Значит, заслужил», вновь уткнулся в свой телефон. Ник возмутился на такое безразличие к своей персоне и тыкнул друга детства в рёбра. Никакой реакции. А, впрочем, ничего нового.       Саша всегда был таким — тихим, замкнутым. Он с самого детства больше предпочитал книги различным развлечениям и прогулкам. В глазах многих он был слишком серьёзным, правильным и до жути ответственным. Что уж говорить, у него никогда даже хвостов не было, а большинство оценок ставили автоматом. Никита всегда удивлялся, как они, такие разные, умудрились подружиться.       Но, с другой стороны, он знал его, наверное, дольше всех. Знал каким чутким и весёлым бывает Соловьёв, знал, что друг всегда придёт на помощь. Понимал, что тот просто не из тех людей, которые стремятся завести как можно больше знакомств. Он открывался только самым близким друзьям и искренне заботился о них. За это Резков безмерно его уважал. — Вы что опять там воркуете, голубки? — раздался насмешливый голос Риты с переднего сидения.       Она, ничего не боясь, встала на сидение коленками, развернувшись к друзьям. Получила, конечно, от Макса поток возмущения по поводу безопасности. Но девушка была слишком своенравной, чтобы послушать хоть что-то из сказанного. Вместо этого Костромская просто показала язык, вернув своё внимание к Никите и Саше. — Я тут тебе по секрету открою, что этот злюка попытался отбить у тебя твоё сокровище, — хихикая, заговорщическим голосом сообщила Рита. — Пока ты дрых, мы впопыхах смотались в магазин. А наш горячо любимый Максимка заговорил бедного Сашу в мясном отделе. Короче, они теперь как бы «братья».       Только игра бровями девушки вывела Никиту из ступора, он еле подавил смешок. Наигранно недоверчиво посмотрел на друзей, даже немного осуждающе. Выдал что-то в духе: «Я в вас разочарован. Мало того, что без меня в магазин!.. Так ещё и это…». А потом рассмеялся во весь голос вместе со всеми, обняв Алекса за плечи. Ясно дело, что это все была шутка. — Ну вообще-то я тогда сказал, что было бы круто, если бы Санёк был моим братом. Я всегда хотел младшего. У меня, конечно, есть сестра, но это совсем другое, — решил прояснить Максим, с упрёком посмотрев на Костромскую. — А ты как всегда всё искажаешь. Вот почему ты такая? — Какая? Стервозная? — девушка пожала плечами, хитро улыбнувшись, словно играясь с Максом. — Тогда, Рит, может, ты выйдешь за меня? Раз уж эти двое успели стать «братьями», — шутливо спросил Никита, ожидая только одной реакции. Злотников на водительском заметно посмурнел. — Нет уж, спасибо, мне такого счастья не надо. Я самодостаточная девушка, которая будет жить с сорока котами и пить вино по вечерам, наслаждаясь закатом, — усмехнулась она.       А Ник с ухмылкой заметил, что Макс сразу расслабился. — Мне вот больше интересно, откуда у тебя очередной синяк на щеке, Макс? Что, снова бухой на скейте катался? Или что-то поинтереснее? — шутливо спросила Рита, стараясь не показывать своего беспокойства. — Да и к чему такая спешка? Могли и завтра на море смотаться.       Злотников на водительском нервно рассмеялся, замолчал на пару секунд, словно не зная, что ответить. Пальцами стучал по рулю. — Чёрт, подловила, — усмехнулся Максим, чуть расслабившись. — Бля, ребят, ну вы же меня знаете. Я могу споткнуться на ровном месте и сломать ногу, — улыбнулся тот, — что уж говорить об этом. Я просто неудачно упал. Ничего страшного.       Друзья недоверчиво переглянулись, задумавшись. Такое было в духе Макса. Он постоянно приходил с новыми синяками и ссадинами, то ли из-за своей неуклюжести, то ли из-за неудачливости. Однажды он вообще навернулся с лестницы и сломал руку прямо перед сессией.       Поэтому история с падением не казалась ребятам необычной. Они могли только улыбнуться и посочувствовать везению друга. — А собрался так резко… Да просто так. Захотелось. Погода классная, завтра дел никаких, плюс закат на море должен быть просто охрененный. Да и Никите нужно развеяться, не так ли? Не разобрался так по поводу пропусков? А то слышал, что угрожали отчислить.       Тут всё время молчавший Саша оторвался от телефона, с непониманием посмотрев на Ника, явно в первый раз услышав об этом. Соловьёву даже не нужно было что-либо говорить, одного взгляда было достаточно. Резков сразу почувствовал себя не в своей тарелке, отводя глаза в сторону, недовольно посмотрев на Злотникова. Но всё равно кожей чувствовал негодование друга. — Никита, какого чёрта? Снова? Как ты не понимаешь, что от этого зависит твое будущее. Нужно быть хоть немного ответственнее… — устало выдохнул Алекс, отвернувшись к окну.       Не в первый раз у них был такой разговор. Соловьёв просто устал биться головой о стену, чтобы вдолбить другу детства хоть немного сознательности. Не всегда же его из дерьма вытаскивать. Рита с Максом неловко переглянулись меж собой, отворачиваясь, чтобы не влезать в конфликт. — Да ладно тебе… — виновато улыбнулся Никита, положив голову на колени соседа. — Срастётся как-нибудь, разберусь. Не в первый раз же, — вымученно улыбнулся он, скрыв, что все эти пропуски были из-за его работы на стройке.       Не хотелось, чтобы Саша переживал, а тем более рассказывал об этом его матери.       Но с другой стороны, его лучший друг хотел в такие моменты кричать, что в том-то и дело, что не впервые! Но молчал. Не смотрел на Никиту. Резков сначала возился на чужих коленях, бубнил что-то себе под нос, жалобно просил прощения, в итоге, уткнувшись лицом куда-то в живот Саши, обнимая его. Спустя пять секунд минут Александр оттаял. Что ещё оставалось? — Твоё отношение к жизни когда-нибудь обернётся тебе боком, — спокойно проговорил парень, посмотрев на Ника. — Нужно уметь ставить приоритеты. — Обещаю исправиться, — улыбнулся Резков, всё ещё обнимая друга детства. — Честное слово.       Соловьёв хмыкнул, слабо веря в это обещание, но всё равно улыбнулся. Парочка на передних сидениях радостно хихикала. «Помирились всё-таки, голубки» — ласково бросила Рита. Но Никита даже не обратил на это внимание. Он просто был счастлив. Помирился с Сашей быстро, солнце приятно грело, падая на лицо, радио играло ненавязчивую песню на английском. Он её даже немного понимал. Да и вообще они ехали сейчас на море отдыхать! Что может быть лучше?       И Никите казалось в тот момент, что ничего не предвещает беды. Но вот он услышал оглушительный крик Риты, визг тормозов. Поздно… В них со встречки влетела машина. Удар. В одно мгновение их перекинуло через отбойники. Они перевернулись, кажется, бесконечное количество раз, пока летели с крутого склона. А в голове пустота в эти минуты. И жизнь не проносилась перед глазами. Даже страха не было — просто не понял ещё, что произошло. А в глазах темнота. Лёгкие сдавило. Не хватало воздуха.       Резков открыл глаза, не понимая, сколько он был в отключке. Попытался вздохнуть, но ничего не выходило. Было чувство, словно в его лёгких вода. И тогда стало по-настоящему страшно. Страшно, больно… Животный ужас сковывал его, сердце, казалось, вот-вот разорвется. Хотел закричать, но выходили только сдавленные хлюпающие звуки. Он бы давно отключился, но адреналин в его крови помогал соображать буквально последние минуты. Никита посмотрел на себя и понял, что зря: руки в крови, а из груди торчит железный прут. Почему-то хладнокровно заметил про себя, что Макс, видимо, снова взял машину отчима и не убрал из неё стройматериалы.       И, уже ни на что не надеясь, с дрожью в руках посмотрел вперёд. Максим умер мгновенно — его шея была сломана. Подушки безопасности не сработали — скорее всего, были бракованными. Хотя… Они вряд ли сильно помогли бы в такой ситуации. Стекло разбито. Посмотрел чуть правее, но Риту не увидел. Вылетела, видимо, ещё при ударе…       Смотреть на соседнее сидение было страшнее всего. Нет. Только не это. Если бы он узнал, что Саша погиб, точно бы окончательно сошёл с ума. В последние минуты своей жизни. Чувствовал, что последние — руки онемели, а в теле оставалось всё меньше тепла, не ощущал своих ног, даже слёз, которые текли по щекам. Прикрыл глаза. В последний раз. И всё-таки повернулся в сторону друга. В последний раз он видел его дурацкую рубашку, его тёмно-русые волосы. И вдруг понял, что тот жив. Алекс всё ещё дышал. Он был жив!       Перед глазами темнело. Последняя секунда. Сердце остановилось. А в голове до конца крутилась истерически-радостная мысль: «Он жив! Жив… Жив». Вот только Никита Резков навсегда исчез из этого мира.