Молчание.

С наступлением утра я отправился в дом культуры. Здесь обязательно что-нибудь интересное должно быть. Утро встретило невыспавшегося и сонного меня дружелюбными и ласковыми лучиками, а дом культуры — объявлением, что требуется художник. Возле дверей со внутренней стороны, под всеми важнейшими объявлениями сидела Марина Ивановна, вечно знающая, что происходит в клубе. — Мариванна, — обратился я к ней, — а для чего художник нужен? — Да так, малец, тут нужно плакат с летом нарисовать, — пояснила она мне, приглашая сесть, — там девчули хотят главную эту хрень в коридоре поменять. "Девчата" — женщины, заведующие клубом, а "хрень" — плакат с изображением нашего поселка и большая надпись "ГРИГОРОВО". Мне этот плакат никогда не нравился, так что поговорив с Мариной Ивановной и зайдя в клуб, вышел я оттуда уже ответственным художником с заданием нарисовать новую "хрень". Возвращаясь домой на велосипеде, я проехал мимо Саши, стоящего на лавочке и лезущего на берёзу перед его забором. Он, чуть не упав, заметил меня, и повиснув одной рукой на стволе дерева, второй рукой поприветствовал меня, радостно отсалютовав. — Привет! — Крикнул он мне. Я остановился и вернулся к Саше. — А ты куда ездил? — Да, в клуб... — несмело сказал я. Саша явно что-то искал на дереве. — А что ты делаешь? — Хотел, вот, за мороженым сгонять, — он подтянулся на дереве и схватил что-то рукой, — вот он! — Крикнув это, он свалился на землю, бережно держа что-то в руке. — Мне мама со второго этажа бросила кошелек мой, чтоб я домой не бегал туда-сюда, а попала в березу. Я искренне улыбнулся. Саня всегда немного дурачок, но ему идёт. Он неплохой парень, хоть и чудаковатый. — Эй, а пойдем, со мной погуляешь? — предложил Саша. — А как же... — Я немного растерялся, теребя в руках край футболки. — Я ведь не могу... Ну, а это... Как же Ярик? — Тц, — Саня закатил глаза, — твой драгоценный братец почти никогда не беспокоился о том, что ты, может, тоже хочешь гулять. — Нет, он всегда берет меня с собой, если я не занят, если есть настроение... — Настроение у кого из вас двоих? — вскинул брови дылда. Я подумал. Когда я ещё пойду гулять с друзьями Ярика без самого Ярика? Нет, так нельзя. — Только если мы зайдём за Яриком. — Ну и скучный же ты. — Саша подобрал велик с земли и ловко залез на него. — Поехали за этим Горбачевым. — Почему Горбачевым? — поинтересовался я, ставя ноги на педали и трогаясь с места. — Сидит одной жопой на двух стульях. Так "заботится" о брате, что даже запретил гулять с друзьями. — Я сам не захотел. Вы же его друзья. Саша догнал меня и посмотрел взглядом "Ты-что-идиот?". Я отвернулся на дорогу, как бы пристально следя, чтоб не упасть, как было с Евгением. Дальше мы ехали молча. Ещё одно доказательство, что это друзья Ярика, а не мои. Нам мало о чем можно поговорить вместе. Возле моего дома я остановился и попросил Сашу: — Останься тут, подожди меня. — А если Ярик скажет тебе идти в жопу и не пустит? — он деловито перекинул одну ногу через сиденье и сложил ладони между коленей. — Давай я пойду с тобой. Для убедительности. — Он театрально пригладил волосы ладонями, словно желая произвести на Ярика впечатление. — Убедительности и так достаточно. — Выдавил дружелюбную улыбку я. Улыбкой я называю скривленные губы, с опущенными вниз уголками. В доме мы встретили Ярика, в одних трусах идущего на кухню. Ни брат, ни Саша не смутились, а вот я упёрся взглядом в пол, не желая пялиться на вот эту беспардонность. Хоть бы оделся при гостях. — Пойдешь с нами гулять? — спросил Саня, пожимая ему руку и притягивая его к себе, чтоб похлопать по спине. — Конечно, вот прям так и пойду. — Улыбнулся Яр. — А почему вы припёрлись вместе? — Ян ехал домой и наткнулся на меня. — Недоуменно сказал Саня. А потом, вспылив, он добавил. — Нет, твой брат подловил меня в кустах, хотел силой потащить гулять, и вот обязательно, мать твою, без тебя! — Эй-э, ты чего так взъелся-то? Я просто спросил. — оправдался брат, поднимаясь к себе в комнату. Саша повернулся ко мне и гордо отметил: — Таких как он нужно держать на коротком поводке. Или ты его, или он тебя. — Возможно, — согласился я, — но не хочется говорить об этом. Ладно? Мы долго смотрели друг на друга. Мы с Сашей чем-то очень похожи. Возможно, тем, что оба хотим внимания. Только он просто его заслуживает, общаясь с ребятами, а мне за внимание приходится бороться с братом и своими страхами. Саша тоже о чем-то думал. Его глаза изучали меня, внимательно глядя. Встретившись со мной взглядом, он изогнул губы в дружелюбной улыбке; я был абсолютно уверен, что ему собственная лыба кажется уродским оскалом, хотя на деле его милая улыбка могла бы сравниться со сверкающей евгеньевской. Нос у Саши немного картофельный, простой. Он шмыгнул им и хлопнул меня по плечу. — Ты чего такой? — Какой? — спросил я. — Как будто грустный. Да, — сказал он, заметив мое возмущение, — я знаю, ты всегда такой, но я уверен, что ты хочешь хотя бы иногда быть не таким. Не может быть, чтоб ты ни разу не хотел побеситься, хотя я не помню тебя несерьёзным. Плюсик за проницательность из колоночки "Евгений" переносится в только что образовавшуюся колоночку "Саша". Хотя, наверное, Евгений тоже видит это, но просто не говорит мне. — Ты вообще когда в последний раз веселился? — спросил он, пощелкав у меня перед лицом пальцами. — Ты имеешь в виду, был счастлив? — уточнил я. — Нет, прямо веселился. А, или ты не знаешь, как это? — спросил он. В голосе сквозила насмешка, но он не пытался меня обидеть. — Ну, наверное... — я постарался припомнить. Весело. У меня нет ни одного воспоминания, где я искренне смеюсь или удачно шучу. Я всегда счастлив, но никогда не весел. Саша это почувствовал. Наверное. — Будем исправлять. — Улыбнулся он, положив мне руку на плечо. Ярик спустился одетый, и мы вышли на улицу. Саша моментально переключился на моего брата, вещая ему, какая его мать мазила, какой он тупой, и какая, оказывается, берёза высокая. А чего я ещё мог от них ожидать? Что они правда будут крутиться вокруг меня? Всё встало на круги своя. Мы спустились к дому Амины, и Саня заорал: — Амина! Вы-хо-д-и-и-и-и-и-и-и! Минуты две прошли в тишине, нарушаемой шелестом листьев и шумом ветра, а когда Саша набрал побольше воздуха в грудь, с грохотом распахнулась дверь замка нашей принцессы, и оттуда вывалилась Амина с каким-то парнем, ругаясь и перекрикивая друг друга. — Да нахера! Могла бы со мной погулять! Или дома бы у тебя посидели, в чем проблема? — выл мужской голос. Молодой и свежий, и ни коим образом не бархатный. Вот таким голосом как раз отлично передается возмущение. Когда кричит, он точно срывается на визг, и пусть кто хочет это, отрицает, но это лучший голос для тех, кто любит орать. — Это мои друзья! — Протестовала Амина. Минус мое сердечко; я был очень тронут тем, что она предпочла прогулку с нами, нежели посиделки со своим молодым человеком (а это точно ее молодой человек, я чувствовал!). — И мы идём с ними! Они тебе понравятся, я уверена! Калитка распахнулась, вывалились двое: Амина, с распущенными волосами и в большой, просторной, но стильной одежде, и этот парень; ростом он мог бы поспорить с Сашей, а надета на нем была толстовка. Пот так и лился с его лица, волосы, похожие на яриковские, слиплись от влаги, хотя я уверен — в нормальном состоянии он красавчик. — Э, — обратился к этому парню Саша, — ты бы толстовку снял. Лучше ходить с голым телом, чем... — он постарался подобрать слова, более-менее милосердно описывающие степень того, как сильно вспотел этот дылда номер два. — Ну, чем таким потным. Как звать? — Саша протянул ему руку, направив ладонь вверх. — Тынчтык. — Сказал парень, звучно хлопнув по саниной руке. Все присутствующие, кроме Амины, недоуменно уставились на него. — Тц, зовите Тарасом. — А может пи... — начал Ярик, но вовремя получил шлепок по рту от Саши. Брат мигом вернул ему удар, поцеловав ладонью его затылок. — Очень смешно. — Раздался голос Евгения за моей спиной. Все спокойно обернулись на него, а я поперхнулся воздухом и подскочил на месте, испугавшись. — И тебе привет, Ян, — когда я поднял глаза на "местную звезду", по его губам скользнула ослепительная улыбка, — когда ты перестанешь шугаться? Мне вспомнилось, как Ярик замахивался на меня, и в горле собрался небольшой комок, который я тут же проглотил. — Когда-нибудь привыкну. — Тихо сказал я. Евгений кивнул и отвесил поклон остальным ребятам. — Машина ехала, — весело и быстро пропел он, — колеса тёрлися, а вы не ждали нас, а мы припёрлися. — Ждали. — Заверил его Саня. — Ещё Жорик должен подойти. — Ждём-с. — Неуместно вставил Ярик. — А вот и наш герой. — Амина приподнялась на носочки, чтоб видеть спускающегося с небольшого холма Жорика. Он спешил к нам, активно крутя педали и, судя по всему, тяжело дыша широко раскрытым ртом. Жорик остановился возле нас. С него градом лился пот, была очень тяжёлая отдышка, казалось, он сейчас задохнётся и умрет у нас на глазах. — Привет... — Он тяжело дышал. — Фууух... Амин, пожалуйста, вынеси водички. — Тарас, — обратилась она к парню, — сбегай за водой, а? — Вечно я слуга... — Недовольно буркнул Тарас, возвращаясь в дом. Двадцать минут — вжух! — и мы уже заходим на электричку, быстро занося велики. Мы остались возле дверей, чтоб не мешать в вагоне сидящим. Шесть велосипедов — конечно, мы останемся у дверей! Шесть — потому что Тарас и Амина ехали на одном. Амина снова на раме. В Гжели мы вышли, и тут же в начало вагона зашли контролёры. В Григорово нет турникетов, зато они есть здесь, и нам пришлось перелезть через забор. Жорик и Саня передавали через ограду велосипеды, Тарас и Ярик принимали, а мы с Аминой как самые крутые (или самые хрупкие) смотрели за процессом. Вообще, принимающие так и норовили уронить один велик на себя, и я им наверняка пригодился бы, но они так не считали. Меня это чуть-чуть задело. Прировняли, черти, к девчонке. Я не имею ничего против Амины, но ведь я всё равно как-никак парень, мог бы потаскать велосипеды. Запретил принимать мне Саша, а Евгений поддержал его. Кстати, Евгений сидел на заборе (бедная его задница! В нее впивались штыки, если вообще не порвали штаны!), передавая велосипеды с одной стороны на другую, и наблюдая, нет ли контролёров. Могли бы хотя бы меня на шухер поставить! Ничего мне не доверили, черти. Когда последний велосипед и Саня с Тарасом оказались на нашей стороне, мы расселись по транспорту, и поехали для начала в магазин. У меня с собой не было ни гроша, а у Ярика нашлись копейки только на себя. Евгений великодушно предложил расплатиться за меня, если я что-то захочу, но я сказал, что не буду ничего есть. Саша решил иначе: он купил мне эскимо и фруктовый лёд, не спрашивая меня, а когда я отказался от общего тархуна, Саня молча бросил в корзину бутылку Липтона. За все эти покупки для меня он молча расплачивался на кассе с таким лицом, словно отдает последнего ребёнка инквизитору. Мне даже стало жаль его, но на мою просьбу не покупать ничего он презрительно фыркнул. На выходе он молча отдал мне мороженое и чай. — И как я оба мороженых съем один? — спросил я Сашу. — Ты всегда можешь обратиться к нам за помощью. — Предложил Ярик. — Если отдашь им хоть одно, — предупредил Саня, — а ты ведь оба отдашь, если попросят, то я на тебя сильно обижусь и расстроюсь. Немного проехавшись на великах, мы добрались до ближайших скамеек Мне не хотелось разочаровывать Сашу, но и ребята с аппетитом косились на мое мороженое. Эскимо я отдал Амине, и она проглотила его напополам с Тарасом (это было очень романтично, но на месте Тараса мне оказаться не хотелось бы только потому, что парень из меня, наверное, никакой. За пятнадцать лет у меня ни разу не было отношений). Саша не выглядел обиженным, это было предсказуемо. Мне остался фруктовый лёд, я открыл упаковку. Лёд был немного потекший, но палочка не намокла. Я разом взял все мороженое в рот, чтоб на нем не осталось этой неприятной воды, и Саша, глядя на меня, поперхнулся тархуном, а Жорик, оценив ситуацию, громко заржал и стал бить Саню по спине. Амина тоже взглянула на меня и подергала за рукав Тараса. У того округлились глаза и он отвернулся. Я, видимо, стал причиной общего веселья, потому что ржали все, кроме Евгения, невозмутимо пьющего воду, и Саши, все ещё заходящегося в приступе кашля. Я отстранился от мороженого и вопросительно на них уставился. Амина, всё ещё угорая, успокоительно жестикулируя, сказала: — Всё нормально, нормально, не обращай на них внимания. С одной стороны, обидно, когда над тобой смеются. Но с другой — ты стал причиной общего веселья. Веселья. Им стало хорошо благодаря тебе, и это хорошо. Разве нет? Может, когда-нибудь мы и правда станем более близки. Катаясь по Гжели, мы рассматривали витрины магазинов с посудой. Она была очень красивая и живописная. Недалеко от чего-то похожего на храм мы увидели зоопарк, но вход был платный. — Жорик домой захотел, семью увидел. — Неудачно отшутился Саша, глядя на друга. Тот в долгу не остался и показал ему средний палец. Евгений предложил возвращаться домой на велосипедах, придерживаясь электричек. Все поддержали эту затею, потому что в карманах у нас гуляет ветер, а снова лезть через забор неохота. По пути обратно Каберский, не глядя на дорогу, вещал нам о книге "Тень и кость". Я видел ее на витринах магазинов, но ни разу не подумал купить. Теперь обязательно куплю. Для начала вся наша группировка провела домой Евгения. Сегодня он как-то не особо проявлял себя, но ребята так же активно махали ему руками на прощание. Он отсалютовал с порога и скрылся в доме. Затем провели Амину. Тарас на прощание чмокнул ее в щеку. В глазах Ярика, когда я взглянул на него, читалось: "Вот-же-сукин-сын", а Саша предпочел наблюдать за красивыми облаками. Жорик, казалось, завистливо фыркнул. Сомневаюсь, что он ревновал Амину. Чтобы Тарас не шел пешком, меня пересадили на раму, а он сел на мой велик. Ехать ему было всего несколько домов, но задница моя выла и орала от боли. Как Амина это терпит? Когда Ярик зашёл домой, я попросил проехаться с Сашей и Жориком. Домой ехать не хотелось от слова совсем. Егор и Саня долго переговаривались, не обращая на меня внимания. Когда Жорик ушел в дом напротив Сашиного, я помахал ему ладонью и решил провести до калитки Саню. — Подожди здесь, — попросил меня Санёк, скрываясь во дворе. Я простоял пару минут, а потом появился дылда с судочком клубники и пакетиком персиков, — вот, это вам с Яриком. Не одними же яблоками питаться. Он улыбнулся. — Хоть ты так и не считаешь, — неожиданно добавил он, — но мы могли бы быть лучшими друзьями. — Он поставил судочек мне в корзинку велосипеда и отсалютовав, закрыл перед моим носом дверь. Что. Это. Было.