Любовь, возникшая из лжи

Когда Минерва МакГонагалл увидела рябь, она сразу почувствовала неладное. Точно, что случилось, профессор не знала, но предполагала, что что-то страшное: обычно так бывает, когда нарушается равновесие Сил. В голове МакГонагалл стучало одно: "Альбус. Надо срочно найти Альбуса". Но, прибежав в кабинет директора, декан Гриффиндора уже не застала его живым. Внезапно у нее подкосились ноги, и профессор МакГонагалл упала в кресло, в котором так любила сидеть вечерком с Альбусом за чашечкой чая. Минерва не могла поверить в то, что больше нет человека, которого она столько лет искренне любила и уважала, считая наставником и другом. Но это было правдой, и необходимо было жить дальше, он бы этого хотел. Профессор встала с кресла, она не имела права раскисать. Затем Минерва через камин позвала мадам Помфри, а сама стала спускаться в кабинет Снейпа, резонно предположив, что, если кто и сможет внести ясность в сложившуюся ситуацию, так это их шпион в стане Темного Лорда. Минерва сразу почувствовала неладное: кабинет был незаперт и пуст, только на столе лежала записка. Подойдя ближе и увидев, что записка адресована ей, Минерва начала читать: Минерва! Наверняка, ты уже в курсе того, что произошло. Добавлю только, что план Вольдеморта не удался, и он в страшной ярости. У него в плену два моих студента - Панси и Драко, и я отправляюсь в стан Вольдеморта, чтобы спасти их. Прости, я знаю, ты будешь в ярости, но мне пришлось взять с собой Поттера и Грейнджер. Я оставил Связующий медальон, с его помощью можно будет найти нас. Подожди часа два и, если мы не вернемся, вызывай Авроров. Северус Снейп. Сказать, что Минерва была в ярости - это ничего не сказать. Да как он посмел втравить в это дело детей? Это же так опасно! Да и страшно подумать, что будет с ним самим, если его раскроют. Хоть они и были деканами враждующих факультетов, между ними никогда не было личной вражды, вопреки распространенному мнению. Скорее, они воспринимали это как забавную игру. Разумеется, Минерва знала, что такое Связующий медальон - два полукруга на серебряных цепочках. Их обладатели всегда знают место нахождения друг друга. Профессор немедленно надела амулет себе на шею и, действительно, почувствовала, где в данный момент находится ее коллега. Более того, она могла бы в любую минуту туда аппарировать, но решила не повторять ошибки Северуса и вызвать Авроров. Сделать это она была намерена немедленно, а не через два часа. Минерва связалась с Авроратом через камин, ответил ей Кингсли, сообщив, что попробует собрать как можно скорее всех членов Ордена Феникса. Потом Бруствер соединил ее с министром, который, впрочем, не поверил ни единому слову Минервы и сообщил, что не желает направлять людей на такое сомнительное задание. Внутри Минервы все клокотало от ярости, она уже собралась высказать министру все, что о нем думает, но он вовремя отключил камин. Ждать пришлось долго, и Минерва почти отчаялась, когда, наконец, прибыли все, кто смог и захотел принять участие в операции - Аластор Грюм, Ремус Люпин, Нимфадора Тонкс, Артур Уизли, Кингсли Бруствер и десяток Авроров, которых он сумел привлечь на свою сторону. Итак, союзников было немного, но все горели желанием спасти Гарри и Гермиону. Все встали в круг и взялись за руки, профессор МакГонагалл представила место, где находился сейчас Северус, и они исчезли из кабинета. На Слизерине было непривычно тихо - ученики получили известия из дома о последствиях очередного вечера у Темного Лорда. Так что для многих детей сторонников Темного Лорда, ставших этим летом пожирателями, этот день стал днем траура, ведь Вольдеморт перебил многих преданных слуг из-за срыва своего, казавшегося гениальным, плана. А для Винсента Кребба и Грегори Гойла это был еще и день тяжелого морального выбора - они узнали, что в плену у Лорда их друг Драко Малфой. Да, Драко часто вел себя высокомерно, да, считал, что они обязаны во всем подчиняться ему, но они все равно знали, что он считает их своими друзьями, он часто помогал им, хоть и не обходился при этом без едких комментариев. А теперь он в беде, а попытаться помочь - означает обречь себя на смерть. И что же делать? Их родителей тоже убил этой ночью Вольдеморт, и парни понимали, что если Драко решил сражаться на противоположной стороне, его выбор не так уж и плох, а они должны попытаться спасти его. Пробраться в логово Вольдеморта было довольно просто - воспользовавшись метками. Проблема в том, что лезть туда вдвоем - самоубийство. Правда, это в любом случае чрезвычайно опасно, но подстраховаться не мешает. Решив, что им нужны союзники, слизеринцы развели агитацию. Вот парадокс - казалось бы, бороться с самым темным магом должны гриффиндорцы, но со слизеринцами плечом к плечу они никогда в жизни не встанут. Студенты рейвенкло решат, что тут наверняка какой-то подвох, от пуффендуйцев вообще проку мало. Остались только слизеринцы, по идее, преданные слуги Темного Лорда. Тем не менее, Винс и Грег сумели набрать десять человек, обозленных на Лорда после смерти родителей. Пусть не ради спасения Драко, а во имя мести, но они пошли с ними. Драко и Панси было страшно, как никогда, ведь они представляли, что их ждет в ближайшем будущем: ужасные муки и смерть, как избавление. Да, они не испытывали иллюзий относительно своей участи, ведь обоим было прекрасно известно, что Темный Лорд не прощает предателей. Панси снова вспомнилось, как умерли ее родители. Это было самое ужасное зрелище, которое она когда-либо в своей жизни видела. Патрика и Луизу Паркинсонов вывели в центр большого, состоящего из сторонников Вольдеморта, круга, и каждый стал посылать в них проклятия. А Панси и детей Пожирателей заставляли на это смотреть. Слизеринка чувствовала боль от каждого проклятия, как будто их направляли в нее, беспомощность убивала. А потом к пыткам приступил лично Вльдеморт: он держал родителей под Круцио так долго, что побледнела даже Беллатриса Лейстрендж, а потом мелькнула зеленая вспышка, и Панси лишилась двух самых близких людей. А потом ее саму толкнули в центр круга. В последнее время Панси часто думала, что было бы, если бы Драко не вступился за нее тогда, и ее бы убили. Возможно, все сложилось бы иначе? Вероятно, та, кому Лорд поручил бы задание, изначально не смогла бы влюбить в себя Гарри. Все же слизеринке хотелось думать, что он влюбился в нее из-за ее личных качеств, а не благодаря ловко построенной интриге. И сейчас не было бы ничего, дорогим ее сердцу людям не угрожала бы опасность. Но нет, Панси ни о чем не жалела. Прежде всего, она - слизеринка, и ей ни на что не променять часов, проведенных с любимым. В конце концом, что такое судьбы мира по сравнению с минутами абсолютного счастья с любимым человеком? И жестокие пытки не такая уж большая цена за жаркие объятия любимого. Панси гордо вскинула голову и уверенно вошла в круг, не дожидаясь, пока ее туда втолкнут. То же самое сделал Драко Малфой. Его тоже не страшило то, что будет с ним, он был готов на любые пытки, ведь все искупали мгновения счастья с Гермионой, пусть и не часы, как у Панси. Единственное, что мучило слизеринца и не давало спокойно встретить свою судьбу, - полная неизвестность относительно участи любимой. Драко бы принял мучения спокойно, только бы точно знать, что Гермиона жива и в безопасности. И он понимал, что для него это чуть ли не лучший вариант. Все равно никакие муки не сравняться с презрением и разочарованием в глазах любимой, единственной девушки, с которой он мог и хотел быть счастливым. А пытки - в конце концов, это не так ужасно по сравнению с альтернативой. Пытки длились долго, и им, казалось, не будет конца, но молодые люди держались с обычно не свойственным слизеринцам достоинством. Они не думали о боли, только о тех, кого любили гораздо больше жизни. Драко еще думал о родителях - их не было в круге, а это наводило на страшные мысли. Слизеринец был почти уверен, что они мертвы, и, возможно, не так уж и плохо, что у него, судя по всему, уже не будет возможности подтвердить свои опасения. Когда Панси и Драко окончательно утвердились в мысли, что умрут в этом мрачном месте, и никто не поможет им, раздался хлопок, и в зале появились Гарри, Гермиона и профессор Снейп. Когда Винс и Грег уже почти аппарировали на помощь другу, внезапно эта возможность была заблокирована подоспевшей Блейз Забини с командой. Приятели сразу оценили обстановку: им противостояли фанатики, бездумно преданные Темному Лорду. Им все равно, сколько человек погибнет, плевать на всех, они просто верно служат своему хозяину. Так они и стояли лицо к лицу с поднятыми палочками по пятнадцать человек с каждой стороны. Все были решительно настроены, отступать никто не собирался. Но и не было никого, кто решился бы сделать первый шаг. Блейз усмехнулась и произнесла: "И это ваши лидеры? Это просто смешно!". Тогда Винсент выступил вперед. Он понимал, что девчонка провоцирует его специально - она всегда была лучшей в заклинаниях - но ничего не мог поделать с собой. Они закружились в опасном танце, остальные смотрели. Но тут Нотт рванулся на помощь Забини, его перехватил Грегори. Все не на шутку удивились - на Слизерине всегда считали, что Кребб и Гойл драться совсем не умеют, что они туповаты и ограничены. Но это было совсем не так. Да, возможно, парни не были самыми умными и ловкими, но это не значит, что они тупы и неуклюжи, как всегда хотели казаться. Дело в том, что Винсент и Грегори уяснили с детства: хочешь иметь стратегическое преимущество - никогда никому не показывай своих истинных возможностей. Так что они довольно неплохо знали теорию и практику боевой магии, были довольно смышлеными. Драко ничего этого не знал. Несмотря на то, что считали его своим другом, слизеринцы так и не открылись ему, хотя несколько раз были близки к этому. Возможно, дело в презрительном отношении к ним Малфоя-младшего, начисто отбивающем тягу к откровениям. Тем не менее, они были решительно настроены и сдаваться не собирались. И, словно по команде, все остальные кинулись в бой. Возможно, это не было похоже на столкновения Авроров и Пожирателей, все-таки дрались подростки, но из сражения получилась самая настоящая бойня. Вскоре никто уже не различал, где чей противник. Слизеринцы посылали друг в друга заклинания, падали, вставали и снова направляли волшебные палочки на недавних товарищей. Казалось, этому кошмару не будет конца+ Но, спустя около получаса, дверь в гостиную была снесена мощным заклинанием, и на пороге появились профессора. Но даже им удалось разнять разгоряченных подростков с огромным трудом. Все еле держались на ногах, были покрыты порезами, синяками и ссадинами. Не было ни одного подростка, перенесшего эту безумную драку без ущерба для здоровья. Так что всех участников побоища срочно доставили в больничное крыло, отложив разбирательства до лучших времен. На мгновение все замерли, осознавая факт присутствия посторонних лиц на собрании, а потом Беллатриса Лейстрендж с безумным смехом запустила в Гарри редким темным проклятием "Файрениус". Это очень древнее, почти забытое, заклинание, более известное как Заклятие Комы. Человек, в которого оно попадет, впадает в кому на неопределенный срок - это может быть пара часов, а могут годы и десятилетия, или даже вся жизнь. Когда-то оно было приравнено к непростительным, но потом все забыли о нем, и даже в учебниках истории оно больше не упоминается. Пожалуй, кроме Беллатрисы его знали только Вольдеморт и профессор Снейп, который бросился наперерез и в последнее мгновение закрыл сына собой. Гарри был потрясен до глубины души тем, что самый мрачный профессор, гроза Подземелий, не пожалел своей жизни, чтобы спасти его. Парень упал перед ним на колени и приподнял его голову, не обращая внимание на подходящего все ближе Вольдеморта и Пожирателей, берущих его и его друзей в кольцо. Гарри не знал, зачем смотрит на профессора, не отрываясь, но тот внезапно открыл глаза и произнес: "В моем столе лежит дневник твоей матери, прочитай его, обязательно прочитай". После этого Снейп окончательно впал в кому, а Гарри захлестнула волна ярости. Он не понимал, отчего именно сейчас появилась такая страстная ненависть, какой не было даже когда погиб Сириус, но поделать с собой ничего не мог. Он медленно поднялся и вызвал на дуэль+ Нет, не Беллатрису - Вольдеморта. Даже в таком состоянии Гарри помнил, что и кому он должен. Смертельный враг усмехнулся и выступил вперед, отсалютовав палочкой, он был уверен в своем превосходстве. Чтобы не получилось, как на их прошлой дуэли, враги сменили свои волшебные палочки: Вольдеморт поменялся с Лейстрендж, а Гарри - с Гермионой. И понеслась+ Тем не менее, как только противники одновременно произнесли заклинания, случилась нечто странное, не имеющее ничего общего с происшествием на кладбище. Вольдеморта внезапно окутал абсолютно черный свет - смотреть на это было жутко даже его сторонникам. А Гарри превратился в сгусток яркого слепяще-белого цвета. Они горели, то разгораясь, то притухая, ведя свою внутреннюю борьбу, и чем сильнее становился свет одного, тем слабее другого. Было предельно ясно, что после такого в живых останется только один из дуэлянтов. Без сомнения, это было завораживающим зрелищем, но у Беллатрисы были большие планы - она махнула рукой, призывая убить пленников. Женщина решила, что такой поворот событий сломит противника ее обожаемого Лорда. Но никого убить Пожиратели не успели - в зал ворвались авроры. Завязалась битва, и чем больше на нее смотрел Темный Лорд, тем ярче разгорался черный огонь, тем меньше шансов оставалось у сил Света. И когда уже казалось, что исход битвы предрешен, Гарри почудилось, что кто-то в этой неразберихе отчаянно выкрикивает его имя. Он обернулся и обнаружил Панси. Девушка выглядела ужасно - измученная, вся в крови. Но она смотрела на него, не отрываясь, словно хотела передать часть своих и без того скудных сил. Рядом Гермиона сидела у потерявшего сознание от потери крови Малфоя и держала его за руку. Не надо обладать даром ясновидения, чтобы понять, что она любит его по-настоящему. И Гарри подумал об этом - о любви, о мужестве, о самопожертвовании. Его родители отдали жизни за него, и то же самое сделал мрачный слизеринский декан, который, по идее, его ненавидит. И чем больше герой думал обо всем этом, тем ярче разгоралось вокруг него ослепительно белое пламя. А потом внезапно оно исчезло, и Гарри без сил повалился на пол. Победило добро. Все-таки - добро.