А жизнь не кончится завтра

Зоя вытянула ноги и прикрыла глаза. День был тяжёлым, но, кажется, она постепенно начинала привыкать. От короны больше не болела голова, приёмы стали проходить чуточку легче, и даже эти тяжёлые шуршащие платья уже не так раздражали. Возможно, благодаря тому факту, что наряды можно было выбирать самостоятельно. Хоть на этом спасибо. Царица — законодательница мод, а, значит... А, нет. Рано радовалась. Это тëмно-синее платье с мелкой отделкой под чешую дракона совершенно не желало сниматься. Зоя даже пуговицы расстегнула кое-как: это помогло стянуть лёгкую, но в какой-то степени подобную броне накидку. А что делать со сложной, пусть и затянутой совсем не туго, шнуровкой на спине? Служанок звать не хотелось: они раздражали несмотря на то, что это были максимально ненавязчивые и умелые девушки, за них спасибо Жене. Назяленская сердито выдохнула, когда ожидаемо не дотянулась. Вставать крайне не хотелось, да и физически тяжело было. Нет, ну не сидеть же ей до посинения (какой дурацкий каламбур!) в этих мотках ткани, так что пришлось, только вот это не помогло совсем. — У её величества проблемы? — до слуха донёсся родной голос, в котором звучала нотка иронии. — Николай, — негромко выдохнула Зоя. — Где тебя носило? — А ты без меня и дня прожить не можешь, как я погляжу, — он подошёл к ней сзади и, в противовес язвительному тону, с какой-то невысказанной нежностью коснулся её волос. — И я не могу. Очень соскучился, знаешь ли. Она довольно выдохнула и позволила ему разобрать её сложную причёску, от которой начинала болеть голова (не от одного, так от другого! Святые, что за безобразие). Царице было на удивление не очень удобно с полураспущенными: корона не то чтобы сваливалась, но иногда сползала. А вот собранные переплетения кос были вполне практичными с этой точки зрения, так ещё и выглядели изящно и величественно. — Чем занималась сегодня? — поинтересовался Николай, расчёсывая пальцами любимые тёмные кудри. — Сколько министров сегодня удостоились гнева моей дорогой царицы? — Четверо. И не напоминай мне об этих идиотах. Я думала, шашлык из них сделаю. — Ну-ну, что ты. Зачем тебе такой невкусный шашлык. — И то верно. Ты прав. — Я всегда прав, — после этого заявления он получил весьма ощутимый тычок локтем. — А это, между прочим, невежливо, ваша милость. — Невежливо — пропадать на весь день и не рассказывать, где был, — Зоя почувствовала, как умелые руки развязывают шнуровку на её платье и помогают стянуть надоевшую ткань, оставляя на ней лишь белую сорочку. — Нет, серьёзно, где? — Приезжала монахиня, — Николай негромко вздохнул и обнял любимую женщину сзади. — Подтвердила, что всё хорошо. Сердце Санкт-Феликса оказалось идеальной заменой. Пятна тлена больше не потревожат Равку, а тебе не придётся мучиться от кошмаров. — Святые, неужели... — с облегчением пробормотала она, прижимаясь к мужу. — И с ней ты проговорил весь день? — Она сказала, что тьма, которая оставалась в Дарклинге, не рассеялась бесследно, а перешла ко мне, — после этих слов Зоя нервно прикусила губу. К чему это он клонит? — Кто там говорил про то, что я умру раньше тебя? Вот не дождёшься. На губах расцвела счастливая улыбка. Ей не надо будет прощаться с ним. Они проживут вместе ещё очень-очень долго. Вечность, и даже не одну. У них друг на друга есть всё время этого мира. Не десятилетия, а века. У бесконечности есть огромное количество минусов, и от перспективы похоронить всех близких сердце, что, казалось бы, должно было давно затвердеть, больно сжималось. Но теперь ей не придётся проходить через это одной. Не придётся терять его. — Ты успеешь пожалеть об этом. — Никогда. Будем править с тобой долго-долго, а когда нам надоест, я украду тебя и увезу далеко-далеко, — пообещал царь. Его руки бережно огладили её заметно округлившийся живот. — А трон оставим ему или ей. Кстати, как думаешь?... — Это девочка, — расслабленно ответила царица, наслаждаясь прикосновениями. — Я уверена. — Значит, царевна, — в его голосе послышался неожиданный трепет. — Наша царевна. Зоя негромко выдохнула и прикрыла глаза. Сперва новость о беременности её, мягко говоря, шокировала. А вот радость Николая нельзя было передать словами. Он вообще словно бы стал чаще улыбаться в последнее время. А ещё окружил жену такой заботой, что она и не очень-то жаловалась на своё положение. Насчёт своего отношения к этому всему ещё сомневалась, но определённо смирилась. Поворот событий неожиданный, но вполне логичный. Почему бы и нет? — Целители говорят, осталось около двух лун, — проговорил Николай, поглаживая её живот. — Как ты смотришь на то, чтобы начать пить какой-нибудь чай с травами? Ромашка там, мелисса, чабрец... — Сам пей свой чай, — фыркнула Зоя, ещё раз пихая его локтем. Целители уже пытались готовить ей какие-то отвары: то укрепляющие, то от головной боли, то для хорошего сна. Заканчивалось это тем, что она отправляла всех этих несчастных восвояси, а вечером ворчала на мужа. Вкус всех этих напитков можно было описать словами, которые произносить царицам вовсе не пристало, но когда это смущало Назяленскую? — Или сходи и пожуй свой чабрец просто так, может, понравится. — Я тебя тоже люблю, гроза моя, — Ланцов в ответ на это лишь рассмеялся и уткнулся носом в её непослушные кудри. И как он умудрялся оставаться спокойным, когда одна весьма саркастичная шквальная постоянно вредничала? Вот, пожалуйста, одно из наиболее ярких доказательств его любви. Хотя ей и не нужны были доказательства. За окном медленно садилось солнце. Небо словно раскрасили красной, розовой и фиолетовой гуашью. В августе всегда были самые красивые закаты и потрясающее звёздное небо. Их дочь появится на свет в вечно дождливом и прохладном октябре, но прохлада всегда нравилась Зое больше жары. Происходящее с ними казалось нереальным, прекрасным сном. Но они не просыпались и не просыпались, и всё вокруг твердило: это реальность. Оказалось, что есть жизнь после войны. Оказалось, что они действительно победили. А победители, в общем-то, имеют право вот так спокойно стоять в обнимку и любоваться закатом.