На грани

Детский дом находился в Ленинградской области, за городом. Поэтому, когда Кира выехала на центральное шоссе, других машин на ее пути практически не было, и добралась девушка довольно быстро. Часы показывали около двух часов дня, но погода только оставляла желать лучшего. Выйдя из машины, Гречкина осмотрелась. Низкое серое небо затянуто тучами. В воздухе стояла духота — предвестник дождя. Все будто замерло, нагнетая атмосферу. Съезд дороги заканчивался перед высокими чугунными воротами с витиеватыми вензелями по бокам. Странно, но калитка была открыта. Кира припарковалась и вошла на территорию детдома. К самому зданию вела засыпанная гравием аллея. По бокам в ряд высажены липы и ясени… Было видно, что над территорией постарались. В памяти всплыли новостные строчки: погибшая девочка была воспитанницей детского дома, в котором ранее проживал сам Разумовский, и который на данный момент активно финансово поддерживается миллиардером. Видимо, Сергей и правда не жалел средств для облагораживания места, в котором вырос. Едкое чувство вины вновь поднялось в груди. Кира чувствовала себя вторженцем, непрошенным гостем. Появилось желание убежать, повернуть назад. Но пересиливая себя она продолжила идти дальше. Видимо сейчас время занятий или тихий час. На улице никого не было. Детская площадка на территории также пустовала. Будто все умерли — промелькнуло в голове девушки. Войдя в здание, она поравнялась с окошком охраны. Старенький дедушка прищурился, чтобы лучше разглядеть неожиданную посетительницу. — Девушка, вы к кому? Внутри развязался узел облегчения. Ее не узнали. Больше всего Кира боялась, что ее просто выгонят, узнают и решат, что она пришла посмеяться. Гречкиной не нравилось врать, тем более в такой ситуации, но другого выхода она не видела. — Я к Алексею Макарову… — что говорить дальше она не знала. — А, прислали все-таки этого… психолога из опеки, да? Ну наконец-то. Проходите в 315 кабинет, это вам направо и прямо. Он к вам подойдет. Что ж. Технически, она ведь не соврала. Просто не опровергла слова охранника…. Да ведь? Поспешно поблагодарив, Кира быстрым шагом направилась к нужной комнате. Найти ее не составило труда. Просто, но приятно обставленный кабинет. Девушка подошла к окну. Легкий ветерок пробежался по лицу, волосам… Она нервничала. Очень сильно. Гречкина чувствовала, как ладони стали влажными от пота, а сердце колотилось так сильно, что кажется вот вот сломаются ребра. Но она должна это сделать. Сзади зашуршала входная дверь. Послышались шаги. — Мне сказали, вы из центра опеки… Мне не нужна помощь. Я в поряд- Парень запнулся, когда Кира повернулась к нему. В глазах отразился шок, но уже через мгновение он сменился неприкрытой ненавистью и болью. Гречкина пожалела, что решила прийти. — Вы… Ты! Какого! Какого хрена ты здесь делаешь! Я… — от злости Леша начал запинаться. — Да как ты посмела заявиться сюда! Еще и соврала! — Послушай, пожалуйста. Я пришла извиниться… Девушка попыталась оправдаться. Черт, все время забываю, какой я выгляжу в их глазах. — Ты. Убила. Лизу. — парень кинул слова ей в лицо, под конец переставая сдерживать тон. Кира отшатнулась. Глаза распахнулись в ужасе. — Ты! Убийца! Слова, пропитанные праведным гневом, слетали с уст Алексея, рубя на части сердце Киры. Обезоруживая, оставляя глубокие колотые раны. Мне не стоило приходить. — Я… Я хочу извиниться! Мне правда очень! Очень жаль! Девушка чувствовала, как по щекам начали стекать слезы. — Ты хоть понимаешь, что я бл*ть чувствую?! Понимаешь? Ответь мне! — Прости, пожалуйста прости! — Ты забрала у меня Лизу! Мою Лизу! Она… Она единственное, что у меня было! Все вы, и судья, и твой папаша, и ты. Все вы заслуживаете смерти! Я вас ненавижу! Я ненавижу тебя! — Я… Слов больше не было. Осознание огромной ошибки обрушилось на Гречкину. В погоне за собственным оправданием, она не понимала, какую боль причинит ему. Я чертова эгоистка! Чувства парализовывали, опустошали голову. — Прости меня, пожалуйста прости, мне так жаль! Так жаль! Прости прости прости… Слезы неконтролируемо струились по щекам. Блузка намокла, нос был заложен. Пряди волос прилипли к губам и щекам. Мутная пелена застилала глаза, превращая подростка в размытый силуэт. Ей так жаль, так жаль… Кира медленно начала сползать, опускаясь на колени. Ошарашенный действиями девушки, заплаканный Леша замер. — Мне очень очень очень жаль! Я не хотела! Пожалуйста! Пожалуйста, прости! Кира уже не сидела, она склонилась перед парнем, покачиваясь вверх вниз. — П-пожалуйста… Она схватилась за край штанины Макарова, тем самым выводя юношу из транса. — Ч-черт… Ты! Он попытался выдернуть ткань из пальцев девушки, но она только сильнее сжала. — Ты! С силой тряхнув ногой, он наконец-то освободился от хватки, отпрянул назад. — Ты думаешь, ползая здесь на коленях передо мной, ты что-то изменишь?! ЛИЗУ УЖЕ НЕ ВЕРНУТЬ! ПОНИМАЕШЬ? НЕ. ВЕР. НУТЬ. — Ч-что ты хочешь…? Я-я сделаю все, что угодно! Пожалуйста… Девушка подняла на Лешу покрасневшие глаза. Один шанс. Ей нужен всего один шанс. Казалось, она захлебывается в вине и стыде. Боже. Оперевшись на край рядом стоящего стола, она медленно поднялась. — Х… Хочешь знать, чего я хочу?! Хочу, чтобы все. Вы. Сдохли! ПРОСТО БЛ*ТЬ УМРИ! Глаза парня стали темными от гнева, днями копившиеся злость и несправедливость наконец переполнили чашу терпения, проливаясь за края, превращаясь в бездонное море. И это море затопило сознание юноши. Лишая контроля, ясности. Только ослепляющий гнев, пожирающая ярость. С поразительной скоростью Леша оказался рядом с Кирой, и прежде, чем она успела опомниться, схватил ее за горло. Повалив на стол, парень начал наседать сверху, обеими руками пережимая артерии и всем весом продавливая гортань. — СДОХНИ ТВАРЬ! Гречкина начала задыхаться. Перед глазами заплясали черные мушки, сосуды казалось вот вот лопнут. Девушка попыталась столкнуть парня, но руки просто бессильно уперлись в грудь нападающего. Вместо крика о помощи, из горла вылетело только хриплое бульканье. Она чувствовала, как начинает проваливаться в темноту…. Резким рывком Алексея стащили с тела девушки. Громким надрывным вдохом Кира постаралась выровнять дыхание. Все вокруг было нечетким и размытым. Голова гудела. В ушах стоял шум. Но ее больше не душили. Откуда-то издалека до нее доносились посторонние голоса. Кто-то махал ладонью перед глазами. –…дите…. Ня видите…? Вы меня видите? Кире стоило огромных усилий сфокусировать взгляд на маячащем перед ней лице. Первое, что отчетливо ворвалось в ее сознание — это синий лед мужских глаз. Потом стали проступать и другие черты лица. Прямой аристократичный нос, губы, рыжая челка… Мужчина продолжал махать перед ней руками. Сзади него происходила какая-то возня. Девушка протерла глаза, сглотнула слюну. Кажется теперь она в относительной безопасности. Открыв рот, Кира попыталась что-то ответить. С первого раза не получилось, изо рта вылетели только хрипы. — Черт, кто-нибудь, принесите воды. — мужчина отвернулся, обращаясь к людям позади. Боковым зрением девушка успела увидеть, как две женщины оттаскивают Лешу к двери, уводя подальше от Гречкиной. Какая-то работница подала ей стакан с холодной жидкостью. Кира медленно сделала глоток. Ай. Горло засаднило. Будто песок проглотила. Но с каждым глотком пить становилось все легче. В стороне от нее раздались приглушенные голоса. Слегка скосив глаза, Кира увидела, как пожилая женщина (наверное заведующая) и тот мужчина, что попросил принести воды, что-то обсуждают. — Если бы не ты, не знаю, что бы случилось… Боже, как только она могла заявиться сюда… — Я рад, что оказался рядом. Не понимаю, что в голове у таких людей… Как Леша? — Он такой поникший. Не знаю, что эта ему сказала, но мне так жаль мальчика. Может поговоришь с ним, Сереж? — Конечно. Я приехал, чтобы поддержать вас и… его. — Что же теперь с ней делать… Внезапный приступ кашля заставил говорящих обернуться и обратить внимание на девушку. Кира про себя выругалась. — Я, наверное, пойду. — (заведующая) неловко пробежалась по Гречкиной взглядом и поспешно ретировалась. Теперь они с мужчиной остались наедине. — О чем вы только думали, заявившись сюда? Серьезно? День в день после суда — конечно же самое время третировать мальчика. — он явно был очень зол. — Этот инцидент… Я не оправдываю насилие, но… Честно, вы заслужили. Сами полезли. — Я… Мне жаль. — это было правдой, Кира понимала, что действовала необдуманно и импульсивно. Видимо не ожидав такого смиренного согласия, мужчина замер на полуслове. — Вы… — не найдясь, что ответить, он потер виски. — А вы, случайно, не Сергей Разумовский? — это предположение не давало Кире покоя с самого первого взгляда на молодого человека. — Да. И как официальный учредитель этого места, я запрещаю вам вход на территорию. — холодный отстраненный тон заставил девушку окончательно прийти в себя. Нет никого на ее стороне. Очнись, чего ты вообще ожидала. — Как скажете. Уже ухожу. — Гречкина ощетинилась, и оттолкнув Разумовского направилась к двери. — Вы… Вы хоть понимаете, что сделали? Неужели в вас нет ни капли человечности? — Мои отношения с этим мальчиком абсолютно не ваше дело. — отрезала Кира. Она понимала, что сейчас находится не в той ситуации, чтобы так огрызаться, но горло в местах удушения начало тянуть от боли, и выслушивать нравственные нотации от кого бы то ни было она сейчас совсем не хотела. Разумовский пересек комнату, загораживая дверь. — Только попробуй что-то сделать Алексею. Я этого просто так не оставлю. Судей можно купить, но есть те, кто все помнит и не продастся вашей семейке. — Это угроза? — Кира наигранно вскинула бровь и ухмыльнулась. Да кем он себя возомнил. Она чувствовала, что в безграничном долгу перед Алексеем Макаровым, и была готова сделать что угодно для парня, но какого хрена Сергей Разумовский решил, что может строить из себя «обиженку». Он то к этому делу никакого отношения не имеет. Просто оставь меня в покое. — Хорошо, что вы понимаете. — мужчина снова переключился на «вы». — Да что вы вообще знаете?! Вы не имеете права лезть в это дело, только потому что чувствуете несправедливость! Вы думаете, это я хотела…. Блин. — Кира распалялась и начинала терять контроль. Нельзя на эмоциях сказать лишнего. Резко оборвав себя на полуслове, она уставилась Разумовскому прямо в глаза. Рот мужчины слегка приоткрылся, будто он собирался сказать что-то еще… — Дайте пройти. Только что источавшее гнев, лицо Сергея резко сменилось на маску безразличия и холодности. Молча, он отступил, выпуская Киру из злополучного кабинета. Выйдя в коридор, девушка перевела дух. Никто понятия не имел, насколько сложно ей сейчас дался этот разговор. Уже окончательно жалея о своем решении прийти сюда, Гречкина направилась к выходу из здания. Ей хотелось как можно скорее покинуть это место. Слава богу, холл все еще пустовал. Кире оставалось несколько метров до поста охраны, как ее окликнули. Черт. Обернувшись, она увидела перед собой ту самую (заведующую), с которой до этого разговаривал Разумовский. Женщина смерила ее осуждающим взглядом. — Можно вас на минуту, пожалуйста. Какая чопорная вежливость. Девушка выпрямилась, вскинув подбородок. — Что вам нужно. Я уже ухожу. — И все же. Позвольте я вам кое-что скажу. Молчание Гречкиной видимо было принято за согласие так как женщина продолжила. — Я знаю, Сережа уже поговорил с вами, но как ответственная за своих воспитанников, я тоже хочу кое-что обозначить. — женщина подошла на шаг ближе. — Леша Макаров очень славный мальчик. Жизнь детей здесь итак не легка, они ценят любую привязанность, делающую их менее одинокими. А вы… Вы забрали у этого мальчика… Губы заведующей задрожали, пальцы начали теребить края кофты. Внутри Киры все сжалось. — У него больше никого нет. Из-за вас. В отличии от Леши, я не желаю вам смерти. Я хочу, чтобы вы запомнили этот день на всю жизнь. Я хочу… чтобы вы каждую минуту своей жизни проводили в этом аду, где нет никого в мире, кто встал бы на вашу сторону. Купайтесь в этой ненависти. Надеюсь, вы утонете. Глаза девушки расширились в ужасе. И хотя женщина не кричала и не плакала, Кире сейчас хотелось, чтобы она кидалась проклятиями в истерике. Что угодно, только не это режущее ледяное спокойствие. Гречкина попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле. Заведующая кинула на нее последний взгляд, и, развернувшись, направилась в глубь здания. Быстрым шагом, чуть ли не бегом, Кира добралась до машины. Оказавшись за рулем, она закрыла глаза и пару минут сидела в прострации. Рваными движениями Гречкина достала с заднего сиденья свитер, но даже тепло шерстяной ткани не смогло унять крупную дрожь в теле девушки. Достав из сумочки складное зеркальце, она осмотрела саднящую шею. Кожа посинела, в области гортани разлилась гематома. Как это объяснить отцу… Говорила она также все еще с хрипотцой. Возможно, ей нужно в больницу… К семейному доктору нельзя, он сразу все расскажет Гречкину старшему. Кира поискала на картах ближайшие частные больницы с отделением травмпункта. Построив маршрут, девушка завела двигатель. Мысли путались, голова гудела. И чем сильнее она отдалялась от детского дома, тем больше ее сердце сжималось под натиском гнетущей неизвестности. Что же делать теперь? В ее голове все должно было быть совсем не так. Она совершила ужасную ошибку. Хотя на что я вообще надеялась? Почему позволила себе поверить в эти фантазии и надежды на понимание и прощение, приняв их за реальность. Жгучая боль, казалось, пожирала ее внутренности, превращая душу в пепелище. Какая же я глупая. Какая вообще ему разница, я была за рулем или нет? Его сестру уже не вернуть, а я… Боже. Просто дура. Дорога казалась длиннее, чем несколько часов назад. Небо окончательно потемнело, по лобовому стеклу забили капли дождя. Вдруг взгляд девушки выцепил темное пятно на обочине. И чем ближе она приближалась, тем четче становились очертания черной машины представительского класса. Рядом с машиной суетилась знакомая фигура. Сергей? Почему рядом с ним никого… Разве не должен быть ассистент или личный водитель… Гречкина бросила взгляд на значок связи в телефоне. Е. Видимо из-за грозы сотовые вышки работали с перебоем, к тому же они за городом… Поколебавшись, она все-таки приняла решение. Затормозив, Кира опустила окно. — Помощь нужна?