На грани

— Боже, никогда бы не подумал, что сами Гречкины будут нуждаться в скромной услуге нашей семьи. — Виктор высокомерно ухмыльнулся. Подонок, промелькнуло в голове у девушки. Кира Гречкина — дочь миллиардера Гречкина, «золотая» девочка и самый что ни на есть центр молодежной тусовки элиты Петербурга. Сегодня они с отцом присутствовали на вечеринке в честь дня рождения сына питерского губернатора — Виктора Смейченко. И конечно же Кира знала, что на таких мероприятиях настоящими «празднующими» являются их родители. Именно здесь, в тихой лаундж зоне особняка, за десятилетним виски заключаются сделки, стоимостью в ее жизнь. К сожалению, Виктор тоже был осведомлен об истинной причине появления Гречкиных, и это раздражало. Высокий, широкоплечий брюнет явно страдал от комплекса неполноценности. Справедливости ради, вполне предсказуемо. Его отец занимал самую высокую должность в городе, а капитал, проходящий через его руки, исчислялся шестью и более нулями. На пути к титулу короля золотой молодежи Петербурга у Виктора стояла только Кира. А еще года два назад он пытался к ней подкатить, но конечно же получил отказ. Поэтому стоило ему завидеть Гречкину на каком-нибудь мероприятии, (а стоит сказать, встречались они довольно часто, ведь дети богатеев предпочитают развлекаться с детьми богатеев), как парень начинал плеваться неисчерпаемым количеством восторгов касательно власти и должности своего отца. Обычно, на такие выпады Гречкина только ухмылялась и резко осаживала «мальчика». Здесь все знали, что ей нет равных в цифрах. В конце концов, даже власть и должность не сравнятся с миллиардами) И вот сейчас она была вынуждена смириться с нарастающей наглостью губернаторского сынка. Еще дома ее отец убедился, что Кира поняла всю серьезность и важность предстоящей сделки. И что могло папе понадобиться от губернатора? Хотя такое лучше не знать, еще с ранних лет Гречкина уяснила, что отцовские дела ее не касаются и чем меньше ты знаешь, тем легче будет разговаривать со следствием — любимая фраза отца. Так что сейчас, когда Виктор стоял напротив нее и мерзко лыбился, она была вынуждена лишь вежливо улыбнуться. Несомненно, это был лучший подарок для Смейченко — почувствовать власть над ней, увидеть, что сейчас она повязана по рукам и ногам. Что ж, пусть веселиться, как только сделка будет заключена, Кира точно отыграется. Уже давно пора показать ему его место. С такими мыслями Гречкина натянуто улыбнулась имениннику и отправилась к ближайшему официанту с шампанским. Нет, этот вечер на трезвую голову она не вывезет. Впрочем, как и многие другие. Отец ненавидит, когда она напивается. Хах, хоть сегодня она и будет послушной, но вот удовольствия видеть ее с начала и до конца трезвой у него не будет. Пусть знает, что это не слепое повиновение, что она… она тоже что-то решает. И не все идет так, как он хочет. К середине вечера, после официальной части: ужина и торта, все разбрелись по губернаторскому «поместью», выпивая, разговаривая и, конечно же, занимаясь поиском выгодных связей и предложений. Пробежавшись взглядом по залу, Кира отметила, что отец с губернатором уходят. Видимо время пришло. Скучающе, девушка вышла на небольшую террасу. Достав из малюсенького клатча сигарету, хотела закурить. — Черт, зажигалка! Эй, офици… — Гречкина резко повернулась, чтобы позвать персонал, и чуть не обожглась о язык пламени протянутой и уже готовой к своему прямому использованию зажигалки. За ней следовала рука, которая в свою очередь принадлежала Виктору. — Что за… Ты нормальный? Кто протягивает зажженную зажигалку со спины! Блин, да я могла обжечься! — Кира чувствовала, как волна злости и раздражения поднимается у нее в груди. Мало того, что этот придурок весь вечер ходил напыщенным индюком, так он еще и такое вытворяет. Мозгов совсем нет. — Хееей Гречкинааа, ну ты чего, пупсик. Не нужен нам никакой официант, я и сам вам прислужу, ваше величество. — Смейченко был явно подшофе, даже хуже. И что ему надо? Боже, если он опять начнет кичиться своим отцом, я не выдержу. Девушка развернулась, чтобы обойти Виктора. Все, чего ей сейчас хотелось — это дождаться Гречкина старшего и отправиться домой. Нетипично конечно для нее, обычно именно Кира была главной заводилой. Но сейчас это был официальный прием, посещаемый совместно с ее отцом… Такое всегда портит настроение и любое желание развлекаться. Поэтому она, признаться, намеренно оттолкнула губернаторского сынулю плечом и направилась к выходу. Вдруг, сильный рывок заставил ее просто отлететь назад, к перилам террасы. — Эй, куда пошла. Сегодня мой день. Захочу, никакой сделки не будет! Что тогда тебе твой папочка скажет, а? — стеклянные от алкоголя глаза Виктора сузились в две злобные щелки. На лице отразилась гримаса обиды. На несколько секунд девушка потеряла дар речи. Из-за удивления, она даже не разозлилась, просто ошарашено уставилась на Смейченко. Он сейчас сделал что? — Да ладно тебе, не ломайся. Просто дай мне шанс! Отвечаю, ты не пожалеешь. Будет очень приятно. И папе скажу только хорошее, как тебе такое предложение? — он облизнул губы и попытался придвинуться к девушке. После продолжения монолога, Гречкина наконец пришла в себя. И теперь никакого удивления и в помине не было, сейчас она была просто ужасно злой. — Даже время на тебя тратить не хочу, озабоченный. Решил, раз «трон» занять не можешь, так хоть к «королеве» в постель запрыгнешь, если говорить на твоем языке. Так вот, отвали. Может у наших отцов и деловые отношения, но между нами уж точно ничего и никогда не будет. — Что, думаешь, такая тут важная, да? Но даже великая Гречкина не может и пикнуть против слов папаши. — видимо приняв ее молчание за игнор, парень начал распаляться. — Сегодня мооой день, поняла? Мооой. И ты не посмеешь быть со мной такой… такой… непочтительной! Вот! Да как только его тупой пьяный мозг смог выдать такое слово. — Придурок. Думаешь, раз я позволила тебе весь вечер жужжать о своем статусе, это что-то значит? Если до тебя все еще не дошло, это только на один. сраный. вечер. — последние слова девушка произнесла с особым акцентом. Что ж, она старается быть вежливой, но как же раздражает эта красная пьяная морда. — Ах, или ты до сих пор в обидках на то, что я тебе не дала два года назад? Серьезно? Больше она разговаривать не хотела от слова совсем. Во-первых, градус в крови нашептывал ей кучу оскорблений, которые лучше в данной ситуации оставить при себе. Во-вторых, она устала и, что правда, то правда, против «просьбы» (приказа) отца не пойдешь, а значит нужно поскорее ретироваться, чтобы не произошло ничего серьезного. С этими мыслями и последними крупицами самоконтроля, Кира попыталась пройти к выходу. — Сука. А знаешь, раз такой шанс выпадает мне в первый и последний раз, терять то нечего! И с этими словами Смейченко врезался в нее всем своим корпусом, вжимая обратно в перила и одной рукой притягивая к своим губам, а второй залезая под платье и хватаясь за Кирину ягодицу. На самом деле в этот момент она даже не думала. Просто сначала ладонь Гречкиной смачно врезалась в щеку ублюдка. А стоило ему немного отступить, как удар коленкой пришелся по самой нежной и хрупкой части мужчины (и это не эго). Виктор заголосил. На террасу заглянул официант, подбежал к ним, параллельно зовя коллег. Любопытные потревоженные гости один за другим тоже стали стекаться к все еще орущему и скулящему Виктору. Тот уже пришел в себя, но видя эффект от собственных стонов, продолжал играть на публику. Кира при всем своем желании не смогла бы сейчас ускользнуть незамеченной. Зажатая между перилами и гостями, она была вынуждена просто молча смотреть. Скрестив руки на груди, девушка делала вид, что ей очень интересно ночное небо. Персонал принес лед, и вроде бы все начало успокаиваться, как толпа расступилась, образуя проход прямо к виновникам суматохи. Черт, сделка… промелькнуло в голове Гречкиной. К ним направлялись Гречкин старший и Губернатор. Лицо отца с каждой секундой становилось все мрачнее и мрачнее. Когда он наконец подошел к дочери, Киру от одного его взгляда прямо-таки придавило к земле. А ей так хотелось, чтобы сделка уже состоялась! Видимо их потревожили во время обсуждения, иначе отец не был бы настолько зол. — Что… Что здесь происходит? — губернатор выглядел так, будто это ему отвесили пощечину. — Виктор? — Пааапааа! Простиии! Я старался быть вежливым, но она… Она просто неадекватная! Смейченко выглядел так измученно и несчастно, что не знай она всей правды, сто процентов бы купилась: неуправляемый ребенок Кира и ответственный взрослый Виктор, всеми силами старавшийся предотвратить случившееся. — Что? Он приставал ко мне! — больше Гречкина не смогла сохранять отстраненное выражение лица. После всего, он еще ее выставляет виноватой? Ну уж нет. — Ага, ты сама меня соблазняла! — теперь все внимание Виктора сосредоточилось на ней. — Специально вышла сюда, приглашая в уединенное место! И даже если бы не хотела, могла бы просто уйти, я же не держал тебя. — Это просто бред какой-то! Во-первых, никто тебя сюда не звал, во-вторых, ты не давал мне уйти! — Кира чувствовала, что оправдывается. А значит находится в проигрыше. — Папа! Девушка обернулась, ища поддержки у отца. Уж он то должен ей поверить. Какие бы между ними не были отношения, они все еще семья, правда? — А ну тихо… — …Михаил Александрович, поверьте мне, я бы никогда… — Оба. Я сказал обоим замолчать. Что-то непонятно? — ох уж этот ледяной отцовский тон. Кира его прекрасно знала. Сейчас лучше всего молчать и смотреть в пол. Адреналин от перепалки с Виктором постепенно сменялся осознанием происходящего. Животный страх стал расползаться по ее сознанию. Понимание, что то, к чему отец готовился месяцами сорвалось из-за нее… Гречкина заметила, что у нее начали трястись руки. — За мной, живо. — отец схватил Киру под локоть и буквально потащил к выходу, расталкивая людей. Хотя особого труда ему это не составило, все испуганно шарахались в сторону, уступая место миллиардеру. Уже у дверей он на секунду повернулся. — Гости, губернатор, Виктор. Прошу прощение за неудобства. Моя дочь видимо перепила. Чек пришлите секретарю, я все возмещу. — Да что вы, Михаил Александрович… — губернатор попытался что-то вставить, но Гречкин больше не обернулся. Кире казалось, что еще немного и отец вывихнет ей руку. Теперь, когда с каждой секундой они все больше отдалялись от спасительного присутствия свидетелей, девушка чувствовала, как начинает паниковать. Глаза заслезились, дыхание сбилось, переходя во всхлипывание. Страх. — Пааап… Папа пожалуйста… — Гречкина попыталась его одернуть. — Я… Я не виновата! Он не давал мне уйти, я правда старалась все решить мирно! Но он начал меня лапать и… — Ты все знала. Сколько раз я дома тебе говорил. Эта сделка важнее всей твоей жизни дура! — Гречкин только сильнее сжал ее руку, и еще быстрее зашагал. — Ты думаешь, все это так просто? Все эти миллиарды мне дались легко? Уже вроде большая девочка, знаешь… Он так резко затормозил, что Кира еле успела остановиться. — Смотри мне блять в глаза, когда я с тобой разговариваю! — он жестко встряхнул ее за плечи. — Знаешь, доченька. Иногда нам приходится делать то, что не хочется. — Ты… Ты говоришь, я должна была… с ним… Ты подкладываешь меня под Виктора?! — волна возмущения на несколько секунд перебила страх. Она просто не могла поверить! — Хорошо, что до тебя наконец-таки дошло! Дамы и господа, она поняла! Отец на мгновение отпустил Кирины плечи, чтобы в саркастично радостном жесте вскинуть руки. Гречкина увидела красные отметины от пальцев на обоих предплечьях. Больше она не могла сдерживать слезы. Одна за другой они вытекали из глаз, оставляя влажные дорожки на щеках, пачкая платье. — Только попробуй мне тут разреветься. Захотела выпустить статью о папе тиране? — его ладонь снова железной хваткой сжала руку дочери. — В машину. Живо. Кира вырвалась, и побежала к авто. Уж что, что, а новостные сводки об их семейной драме только бы усугубили всю ситуацию. Сев в салон красного Ламборгини, она изо всех сил надавила на глазные яблоки, стараясь остановить поток слез. Отцу не нравилось, когда при нем плакали. — Мне больше нечего сказать, ты будешь наказана. — Гречкин демонстративно спокойно и медленно проговорил эти слова. Слова, которые заставили мир Киры рухнуть. Отцовское наказание… Ящик в глубине стола… Только не это. — Папочка, пожалуйста, я так люблю тебя, не надо! — теперь ей было не важно, плачет она или нет. Лишь бы не наказали. — Прошу тебя, я сделаю что угодно, только не это! Она почувствовала, как отец просто выжал педаль газа. От такой резкости ее буквально прижало к сидению. — Хочешь знать, что из-за тебя я потерял, а?! Семь сука лет отсутствия таможенной пошлины и растаможки по всей Ленинградской области! А ты в курсе, что 60 процентов всех наших товаров проходит через Питер?! Отвечай! — Д-да… — Ну так вот ни слова больше о каком-либо прощении. Я сейчас ужасно зол, настолько, что советую тебе прямо сейчас начинать молиться! Кира захлебнулась в истерике. Это будет даже не ремень! Ее забило крупной дрожью, слезы смешались с соплями, это настоящий припадок. Она даже слова связать сейчас не могла. Только чувство ускорения, машина буквально летела по дороге. Хорошо, что сейчас ночь и везде пусто… Бух. Скрип колес. Хруст. Визг шин об асфальт. — Сука! Удар ремня о ребра выбил весь воздух из легких, подушка безопасности чуть не разбила ей нос. Перед глазами заплясали черные точки, хлопнула водительская дверь. — Что… Что произошло? — в голове звенело, мысли путались. Авария? Но других машин не было… Неужели… Нееет, только не это. Кира шатаясь вышла из машины. На дороге в неестественной позе лежал кто-то в розовом платье. Нагнувшийся над телом отец обернулся на звук ее шагов. — Вот видишь, что ты наделала! Бух. Но это уже Кирино сердце. Ей показалось, что оно взорвалось. — Н-но… Э-это ведь… Не я! — слабая попытка собрать мысли в кучу. Сказать что-то здравое. — Не ты? А кто же еще кроме тебя меня разозлил?! Это последствия, и ты за них ответишь. — Гречкин достал из кармана брюк телефон и начал набирать чей-то номер. — За руль. Быстро. Девушке показалось, что она ослышалась… Что? — Я…? — А что, я что ли? Или по твоему, помимо потери контракта я сегодня должен еще и репутацию потерять? Финансовый магнат и миллиардер Гречкин сбил ребенка! Как думаешь, понравится это акционерам? Киру вырвало. Земля начала медленно вращаться, казалось, что еще немного, и она обрушится прямо у нее под ногами. — Алло. Леша, тут кое-что случилось. Нет, конечно же не я. Давай, приезжай уладить вопрос. — Гречкин сбросил. — Ну? Что стоим, кого ждем? И… приведи себя в порядок. Рот там вытри. Версия такая — ты разозлилась на вечеринке и не дала мне сесть за руль. Я поехал за тобой на другой машине, чтобы остановить. Алексей ее сейчас подкатит к нам. После уже вызываем кого там надо. Завтра пресс релиз. Все ясно? Не дожидаясь ответа, он взашей затолкал Киру на водительское сидение. — Давай же. — раздраженно отошел, снова кому-то звоня. Это сон. Это сон. Это сон. Единственная мысль у нее в голове. Я сплю. Приехал Алексей во второй отцовской машине. Проснись. Сотрудники скорой закрывают черный мешок. Пожалуйста. Она в полицейской машине едет в отделение. Это. Не. Сон.