К тебе

3 марта 2022 года

Весь день моросил дождь. Из-за этого Чонвон проспал больше двенадцати часов, а когда всё-таки проснулся не особо обрадовался тому, что в пустой квартире ему торчать ещё по меньшей мере сутки. В доме, как всегда, стерильно чисто, так что себя даже уборкой не занять. Разложив книги с журнального столика по полкам, идёт на кухню и просто останавливается по центру, не зная зачем сюда пришёл. Есть не хотелось, пить тоже. Но, чашка кофе не навредит. Чонвон до сих пор чувствует себя пробудившейся ото сна еле подвижной мухой. Панорамные окна кухни выходят на реку Хан и подвесной речной мост мягко сияет, исключая потребность включать дополнительно освещение. Чонвон ждёт пока американо накапает в прозрачную чашку, после выходит на балкон, где все звуки ночного города очень резко и довольно-таки эффективно пробуждают сонный мозг. Надо чем-то заняться. Но чем? С пятого этажа видно не очень много деталей ночной жизни, в которой Чонвон лишь сторонний наблюдатель. Внизу жилого комплекса сеть кафе и магазинов, но Чонвон без очков поэтому видит плохо. Затор на первой полосе из-за, скорее всего, аварии уже можно рассмотреть, особо не напрягая зрение. И раз так, раненых, если таковые есть, должно быть, отвезли в его университетскую больницу Ёнсе. Пусть это и кощунственно или неправильно, но Чонвон достает свой телефон из кармана и звонит дежурному сегодня врачу. — «Доктор Ян? Что-то случилось?» — Добрый вечер, — Чонвон делает глоток кофе, — как обстановка? Помощь нужна? — «Доктор Ян, — хирург, очень забавная женщина, которая ходила на работу даже будучи на девятом месяце беременности, тяжело вздыхает и Чонвон понимает, никуда его сегодня не позовут, — знаете, говорят, где-то в мире существует такое явление, как «отдых». Я думаю, вам стоит его поискать.» Чонвон уже отдохнул. Но спорить не будет. — Если что, пожалуйста, звоните. — «Очень любезно с вашей стороны. Но если вы ещё раз позвоните в свой выходной, я отведу вас на свидание вслепую». Чонвон считает гудки, после чего отнимает телефон от уха. Нет, спасибо, такого счастья ему не надо. Да и когда это трудоголизм в их стране считался чем-то странным? Экран всё ещё не потух, переходя на вкладку с приложениями, Чонвон заходит в чат для знакомств, сразу же открывая свой профиль. Ян Чонвон. 27 лет. Знак зодиака: Водолей. О себе: — Кого ищете: — Ваши увлечения: — Ваше идеальное свидание: — Любимый фильм\сериал: — Какие жанры в музыке предпочитаете: — Любимая еда: — Любимая цитата: — Ваш профиль заполнен на 30%, пожалуйста заполните пробелы, чтобы увеличить свои шансы в выборе идеального партнёра. Чонвон заходит в настройки и удаляет профиль. Всё равно он ему был нужен не для знакомств, а чтобы по счастливой случайности, которой в его жизни нет, повстречать его. Чонвон тысячу раз представлял, что напишет, как и с какой интонацией. И да, если бы Чонвон наткнулся на профиль Джея, расписанный от и до его любимыми фильмами, его любимой музыкой, его «топ-10 фильмов на поплакать», его дурацкими, такими знакомыми цитатами, по типу: «Иногда жизнь — это жизнь, а ты в ней — иногда», понял бы, что не имеет никакого права писать ему, но Ян Чонвон всегда был эгоистом. Именно таким Джей его и должен помнить. Чувствуя, как грудную клетку сжимает, а воздух хватать приходится уже ртом, удалив ещё и приложение, Чонвон заходит в какао в диалог с мамой. «Спишь?» Сообщение меньше, чем через минуту прочитано, а после вместо «мама водит текст», видит уже входящий от неё звонок. — «Привет, сына» — её голос как всегда мягкий и успокаивающий, немного даже весёлый. — Привет. Как дела? — «Ты соскучился по маме?» — Чонвон морщится. Он никогда не был тактильным и ласковым человеком, так же, как и его мать. Она просто была более открытой и находчивее, но, видимо, с приближением старости оба из семейства Ян становятся слишком сентиментальными. — Ну, немного. Что смотришь? — на заднем фоне слышно телевизор. Чонвон протягивает руку и ловит ладонью несколько холодных капель дождя. — «Хороший доктор». — Наш? — «Нет, американский.» — Аяй. Мама смеётся, Чонвон забирает чашку и заходит в дом, плотно закрыв дверь. Немного подумав, сворачивает в ванную. Надо бы набрать её и полежать, чем не отдых в свой заслуженный выходной, верно? — «Кстати, знаешь, кого я сегодня встретила?» — Чонвон, сам того не понимая, резко выпрямляется, отходя от ванны на шаг, а его сердце уже знакомо пропускает удар. Давай, назови его имя. Или, нет. Прошу, не надо. — Кого, мам? — «Людей, которым мы продали нашу старую квартиру. Они выглядят счастливыми». Чонвон прикрывает глаза, как можно тише выдыхая. А, может, к ним приходил кто-то и спрашивал меня? Но Чонвон не спросит этого. Он знает ответ. И это «нет» никак не изменить. — Рад за них. Хочешь, приеду на следующих выходных? — «Конечно! Я тут учусь с соседками кимчи мариновать, ты обязан быть моим дегустатором.» — Кажется, выходных у меня ближайший год не предвидится. — «Я знаю где ты живешь, Ян Чонвон!» Они шутят ещё пару минут, прежде чем отключиться, и к тому моменту Чонвону уже не так стыдно за свои ожидания. Ванну принимает недолго. Если вот так вот лежать без дела мысли так или иначе всё равно сводятся к одному. Так что спустя десять минут Чонвон идёт в спальню. Переодевается в чистую пижаму, принимает витамины и ложится в кровать. Сейчас около десяти, но он всё ещё сонный. А кровать всё еще непомерно большая, как океан, а он на ней тот самый старик из повести. Чонвон лежит, скрестив руки на животе и смотрит в потолок. Так продолжается минут сорок, пока он наконец не сдаётся. Берёт подушку и идёт в гостиную на диван. Спина упирается в спинку дивана, а подушку прижимает к животу, накрывшись тонким, но тёплым пледом до подбородка. Ну вот. Теперь всё в порядке. Теперь он может уснуть.

10 декабря 2012 года

Из-за дождей Чонвон постоянно мёрзнет. Трудно угадать в какой момент потоки с облаков хлынут тебе на голову или слишком занятой водитель для того, чтобы сбавлять скорость, окатит из-под колёс грязной, холодной водой. — Твою мать, собака слепая! — Джей, подаваясь порыву, бежит вдоль тротуара за машиной, так эпично намочившей Чонвону весь левый бок, но быстро понимает, что не успеет её догнать, поэтому возвращается к Чонвону, снова накрывая его голову зонтиком. — Уже не поможет, Джей. — Чонвон стряхивает грязь с пальто, его неизменно сопровождающий Джей тяжело вздыхает и тащит Чонвона за руку в ближайший переулок. — Снимай. — Нет. Джей и сам весь мокрый. Из-за того, что в магазине остался только один зонт детского размера, которым Джей старался огородить Чонвона ото всех капель, совершенно не заботясь о себе. У него мокрые волосы, прилипшие ко лбу. Мокрая школьная кофта, мокрые кроссовки и неизменная дурацкая улыбка. Джей аккуратно, не дёргая, расстёгивает пуговицы на пальто Чонвона покрасневшими от холода руками и шмыгает носом. — Что я буду делать, если ты заболеешь, а? — То же, что и обычно. — Чонвон позволяет снять с себя пальто и позволяет Джею растереть его плечи, а после накинуть на них свою кофту. Позволяет себе рассмотреть его лицо во всех деталях, находящееся так близко. — Если тебя не будет, у меня уже не получится «то же, что и обычно», — передразнивает он, беря его ладони в руки и грея чуть тёплым дыхание. Чонвон смотрит ему в глаза и чувствует будто находится на огромной сцене в полном одиночестве. Яркий прожектор направлен на его худощавую фигуру, а в зале полнейшая чернота и тишина. Никто, наверное, и не рад видеть его на этой сцене, никто и раза в ладоши не хлопнет, потому что он… — Ян Чонвон? — Чонвон дёргается, когда Джей зовёт его. Старший заглядывает в глаза чуть обеспокоенно, а Чонвон костяшками ощущает его скользкие, холодные губы, оказавшиеся там ненамеренно. — Пойдём. Теперь Чонвон тянет его за руку, теперь Чонвон держится за него и то тепло, которое он чувствует, кажется ему одновременно самым правильным, самым хорошим, самым тёплым и драгоценным. И в то же время самым тяжёлым и непереносимым. До ожогов. Ведь то, что они оба парни уже не важно. То, что Джей всегда рядом и ничего не просит взамен, кроме чашки чая, сдаётся Яну высшей степенью совместимости между людьми. Если бы все вот так вот молча могли сосуществовать друг с другом — они бы никогда не расставались, они бы всегда были бы друг у друга и всегда бы держали за руку. Ведь Чонвон даже не знает из какой семьи Джей, чем занимаются его родители, любят ли они его, дают ли они ему карманные деньги, целуют ли в щёку перед уходом в школу, всего этого Ян Чонвон не знает и до жути боится узнать. Ведь что тогда с ним станет? Кем тогда он будет? Насколько он изменится, если уже безо всяких причин подпускает парня без прошлого и будущего к себе так близко? Чонвон всего этого боится, поэтому держится за руку Джея крепче. Ведь человек в море никогда не бывает один. Чонвон — человек. Джей — его бескрайнее море. Перед домом, старший, как всегда, тормозит, он редко первым напрашивается, но Чонвон тянет его за собой в подъезд. Его нужно отогреть и рассказать то, что может изменить его отношение к школьному старосте раз и навсегда. Но Чонвон не решается содрать пластырь сразу, ощутив все переливы боли, нет. Он тянет очень медленно до тех пор, пока нервы не сдают. — А где твоя мама? — В командировке. Пойди в ванную и прими душ. Джей замолкает на минуту, Чонвон оборачивается, приподняв бровь. — Что? — Давай ты первый. Чонвону почему-то не холодно. Но он соглашается, прихватив вещи из комнаты и заставив Джея разогреть им лапшу. Когда возвращается, Джей дует на дымящуюся чашку с чаем и морщится, когда жидкость оказывается недостаточно остуженной. — Я оставил тебе вещи на машинке, а полотенце на крючке. Кивнув, Джей спрыгивает со стула, забегает в ванную комнату. Чонвон спокойно его ждёт, наполняя тарелки и делая глотки из своей чашки. Потом они едят и Чонвон то и дело смотрит на Джея в своей белой футболке и серых спортивных штанах. Странное чувство. — Посиди тут, я хочу тебе кое-что сказать. В комнате Чонвона, Джей послушно садится на его кровать, подминая ноги под себя. — А когда скажешь, Чонвон-а? — После домашки. Тебе бы тоже не мешало бы ею заняться. — Не, это скучно. Я лучше на тебя буду смотреть. И Чонвон привык к этому. Привык к взгляду Джея на себе и то, что, когда он не ощущает его — тело остаётся будто без одежды и Чонвон постоянно ёрзает. — Можно я приду к тебе в полночь 31 декабря? Из освещения — только маленький настольный светильник на рабочем столе. Из звуков — дождь за окном и ручка скребёт бумагу. И изредка Джей что-то спрашивает или говорит, не позволяя Чонвону даже соскучиться по его голосу. Пожав плечами, Чонвон продолжает решать задачу по химии. Когда глаза совсем безжалостно пекут, Чонвон откидывается на спинку кресла и смотрит на часы. 22:32. Дождь так и не прекратился. Обернувшись, понимает почему Джей был таким тихим последние пару часов. Он уснул, оперевшись спиной о стену. Чонвон разглядывает его лицо, довольствуясь тем, что никакого лимита по времени у него нет. Выключив лампу, тихо идёт к шкафу, достаёт из него плед и ещё одну подушку. Ставит всё это на край своей, точно не рассчитанной на двоих, кровати, и, придерживая Джея за плечо и подбородок, укладывает под стенку на бок. Парень тут же смешно морщится и вздыхает, потирая лицо, но сразу же затихает. Чонвон подумал всего секунду над тем, не пойти ли ему в спальню матери, но… он не хочет. Впервые у него кто-то ночует и впервые этот кто-то Джей. Разместив подушку, аккуратно забирается на кровать, укрыв их обоих пледом. Левое плечо соприкасается с тёплой грудной клеткой и Чонвон придвигается ещё ближе. От этого Джей снова начинает двигаться и по итогу обнимает за живот, притягивая Чонвона ещё ближе, как плюшевую игрушку. Теперь Чонвону тепло и хорошо. Правда, он слишком возбуждён, чтобы уснуть. Мозг подкидывает одну идею гениальнее другой. Что будет, если взять Джея за руку? Что будет, если он ляжет Чонвону на плечо? Что делать, если ему приснится кошмар, а Чонвон совершенно не умеет успокаивать? Что Чонвон почувствует, если Джей прикоснётся губами к его губам? А что почувствует Джей? Чонвон продолжает думать об этом и греться о тёплое тело Джея, до тех пор, пока не понимает, что парень проснулся. Но даже так не отодвигается. Приподнимает голову и смотрит в его блестящие, сонные глаза. — Ян Чонвон. — Говорит Джей и Чонвон совсем не понимает эту интонацию. Положив голову на согнутую в локте руку, Джей внимательно и медленно ведёт взглядом от глаз Чонвона ниже, останавливаясь на губах. Дышать становится тяжёлым и горячим воздухом очень трудно. — Можно? — Нет. — Джей просто кивает, мастерски скрывая разочарование. Возможно, он думает, когда-нибудь Чонвон его не только обнимет. Когда-нибудь Чонвон его поцелует, когда-нибудь Чонвон согласится на всё, что бы ему не предложили. Но этого когда-нибудь никогда не будет. У какого-то другого Чонвона, у того, который в параллельной вселенной, более мягкий, чуткий и понимающий человек всё это обязательно случится. Этот Ян Чонвон не такой. — После школы я сдам экзамены и поступлю в Гарвардский университет на медицинский факультет. Там же я найду работу и жильё. Когда-нибудь заберу маму к себе, но пока она не соглашается. Это случится меньше, чем через полгода, Джей. То с каким равнодушным выражением лица Джей слушает и то, как совершенно этому выражению не соответствуют его потерянные глаза, делает Чонвону почти что ощутимо больно. Он сжимает одеяло под ними крошечными руками до тех пор, пока Джей не улыбается, и только тогда понимает, что не дышал вовсе всё это время. Вымученно и совершенно неправдоподобно улыбается, но Чонвон, будучи эгоистом в абсолюте, верит в то, что ему правда всё равно и что он даже после этого будет где-то позади него. С зонтиком или без. С маленьким цветочком, сорванным с клумбы или просто так, пряча руки в карманах. Совершенно целый или с разбитым лицом, но рядом. — Ничего, Чонвон-и. Я привык. — Его голова умащивается на подушку Чонвона, и Чонвон, всё это время неотрывно смотрящий в глаза, оказывается к его лицу слишком близко. — Привык к чему? — Быть позади или не там, где хочу. Быть там, где меня не ждут, или там, где я не нужен. — Но ты… — Чонвон сам не знает, что хочет сказать. Но даже так Джей понимает, прижимаясь к его боку и прикрывая глаза. — Всё хорошо. У нас осталось так мало времени, но я буду оптимистом до конца и буду думать, что полгода — это охринеть как много. Если разобраться, то это правда так. Если тридцать дней умножить на шесть, то получится… — Ты дрожишь. — А у Чонвона невидимой рукой сжимается горло. И чтобы от этого хоть как-то избавиться он ложится на бок, лицом к Джею, и кладёт свою холодную ладошку ему на щёку. — Я просто замёрз. Согрей меня, Ян Чонвон. Когда Чонвон, просунув руку под голову Джея, прижимает его к себе, поглаживая по спине, Джей в этот миг кажется таким крошечным, таким беззащитным и таким брошенным, а Чонвон себя таким ничтожным. Но он всё равно не сможет изменить своего решения. Когда рука сама собой оказывается в волосах Джея, растрёпанных и ожидаемо очень мягких, Чонвон бесстыдно пользуется этим и запоминает, сохраняя частички его на потом. Когда Чонвон будет снова один у него останутся только воспоминания. — Ян Чонвон? — М? Джей перестал дрожать, выбрался из объятий и, нависая над Чонвоном, сверкая глазами и своей самой привычной улыбкой, сказал: — Я… в общем, сделаю кое-что, но обещай не выдрать мне глаза за это. — Зная тебя, ничего обещать не могу. — Справедливо. Тогда закрывай глаза, Чонвон-и. И Чонвон закрыл глаза, потому что даже не осознавал, насколько доверял ему. Первое, что он почувствовал — это тёплое прикосновение к своему носу. Но не губами. После, это повторилось на одной щеке, потом на второй и наконец Чонвон понял, что Джей водит по его лицу своим носом, задержав дыхание, чтобы не спугнуть. Дыхание сбилось в ту же секунду, как Чонвон это понял и всякий раз, когда вдыхал его грудная клетка соприкасалась с грудью Джея. — Ян Чонвон, ты такой прекрасный. Чонвон инстинктивно сжался, когда Джей это прошептал и от этого шёпота всё тело покрылось мурашками. — Я рад, что повстречал тебя, рад, что узнал такого, как ты и больше никогда не забуду. Буду помнить о тебе, где бы ты ни был. Ян Чонвон. Глаза почему-то стали влажными, дышать казалось настолько невозможным, что единственным вариантом Чонвон видел выбежать на улицу и широко открыть рот, не обращая внимания ни на дождь, ни на прохожих. Нет, он не такой. Не такой, каким описывает его Джей. — Пожалуйста, не говори ничего. Пожалуйста. Чонвон, приподнявшись, крепко обнял Джея за шею и не отпускал до самого утра, ведь уснуть никто из них так и не смог. Джей лежал на нём, размеренно дыша и поглаживая по бокам, и чёрт возьми, даже в такой ситуации Чонвон умудрился чувствовал себя защищённым и нужным.

3 марта 2022 года

Вытирая щёки, просит сам себя больше не вспоминать, больше не вредить себе, отпустить, как сделал это тогда. Но захлёбывается сильнее, когда вспоминает каким счастливым Джей пришёл к нему на следующий день и сказал, что тоже будет готовиться к поступлению в Гарвардский университет. Соглашаясь с ним заниматься, Чонвон тоже верил в то, что у них получится. Но в настоящем, он как Гобсек, наворовал воспоминаний и давится ими, потому что другого ничего не остаётся. А ведь Ян Чонвон никогда бы не подумал, что будет таким. Прошлый он смотрел бы на него теперешнего с нескрываемым презрением и отвращением. Но ничего, ведь настоящий Чонвон тоже не в восторге от прошлого себя, даже несмотря на то, что тот сделал и дал ему. Намного больше он забрал и вернуть это не получится, даже если Чонвон решится найти Джея по-настоящему.