К тебе

25 февраля 2022 год

— Можно к вам? — после стука в дверь, на который Чонвон даже не успевает ответить, в дверном проёме показывается уже привычное лицо. — Я бы зашёл к тебе во время обхода, — он снимает очки, помещая их в чехол, после поднимается, чтобы придержать дверь для Хэ И. — Ты как себя чувствуешь? Как-то так вышло, что с той девчонкой из кафетерия Чонвон стал сталкиваться всё чаще и чаще, а два дня назад её выписку и вовсе поручили ему. Теперь она на костылях, но повреждённое колено всё равно так скоро лучше не напрягать. — Всё отлично, — усевшись на диван, Хэ И машет ладошкой рыбкам в большом аквариуме и после этого протягивает скрученный рулон бумаги доктору. — Это вам. Подарок. — Я уже говорил тебе, Хэ И. Докторам нельзя получать подарки, это считается взяткой. — Чонвон весело от неё отмахивается, возвращаясь к столу. Глаза уже пекут от продолжительной работы за компьютером, теперь осталось вспомнить куда он запихнул свои глазные капли. — На этот раз я переиграла систему. Уверяю, никто не заподозрит подвоха. Смотрите. — Сначала девочка поправляет короткие волосы за уши, чтобы не лезли в глаза, а уже после разворачивает листок так, чтобы Чонвон мог видеть разноцветный букет самых разных цветов, но тем не менее, каким-то магическим образом неплохо между собой сочетающихся. — Цветы? — пару раз Чонвон просто хлопает глазами, а после его всё же пробивает на смех. — Да, цветы. И не надо так смеяться, честное слово. То, что парням не дарят цветы я считаю самой настоящей дискриминацией и ограничением свобод и вольностей. Когда стану депутатом — изменю все законы к чертям собач… ну вы поняли. Успокоившись, Чонвон подходит к ней и забирает «букет». Благо он уже в нарисованной прозрачной вазе, не нужно беспокоиться куда его положить. Чонвон упирает лист о край монитора компьютера и тот вроде как неплохо вписывается во всю эту бумажную тусовку из книжек, рецептов, выписок, чеков и историй болезней. — Ты же знаешь, что нормы общества никак не связаны с законами, Хэ И? — Да, знаю. Я так, просто. — Я закончу кое-что и проведу тебя до палаты, хорошо? И, одну секунду, — открыв верхний шкафчик, Чонвон достает из упаковки чупа-чупсов один и бросает девочке, которая ловко его ловит. — Никогда не видела, чтобы вы их ели, — упаковка приятно шелестит, после конфета звонко ударяется по зубам. Чонвону когда-то очень нравился этот звук. — Я и…, — он прикусывает язык, поминая, что в последнее время стал и так слишком сентиментальным. Он много думает о прошлом и много из этого прошлого переносит на настоящее. Остановился ли Ян на тех шоколадных кексах в кафетерии? Глупый вопрос. Он покупал потом их пару дней к ряду, но нашёл идеальные только когда в доме совсем закончились продукты и пришлось идти в супермаркет. И уже там, в отделе сладостей увидел знакомую упаковку. Мама те кексы, из прошлого, покупала в пекарне, а потом производитель вроде как поменял марку и больше они их не покупали. Но, стоя напротив полки с теми самыми кексами, Чонвон обернулся даже, боясь и одновременно желая услышать немного виноватый, но всё ещё любопытный голос у самого уха. «— Чонвон-а, а можно мне в следующий раз чуть меньше сахара класть в чай?» Потому что кексы сладкие. Чонвон быстро ушёл из отдела сладостей, а уже будучи на кассе, понял, что не уйдёт без них. Просто не сможет. В следующий свой заход купил вот и чупа-чупсы. Зачем? Потому что Ян Чонвон пользуется мозгом только на работе. Но и с этим в последнее время какие-то сбои. — Доктор Ян, а можно спросить? — Чонвон кивает. Даже если нельзя она всё равно спросит. — Вам дарили когда-то цветы? Не в универе или родители, а так, друзья, близкие, девушка? Экран монитора оповещает об ошибке. Палец застрял на пробеле и количество символов в одной строке в карте выписки полностью использовано.

3 ноября 2012 года

— И я ему говорю, чел, я завязал с драками. А он мне как вмажет. — Я не спрашивал. Чонвон, как всегда, идёт впереди, Джей — позади. Утром всё было нормально, вернее, был приставучий Джей, не выспавшиеся школьники, не очень вкусный обед и как всегда тягучие, как нуга уроки. Но лицо Джея было в относительном порядке. Не то, чтобы Чонвон к нему присматривался. А уже после уроков у него разбита губа. И это при том, что Джей пообещал больше не драться, если собрался и дальше за ним таскаться. Чонвону не нравились эти взгляды прохожих. О чём можно думать, глядя на странную парочку, когда один из всё время улыбается, как идиот, имея при этом синяки, ссадины, порезы, а второй делает вид, будто первого не существует? Но на самом деле, Чонвон завёл об этом разговор совсем не из-за взглядов прохожих. Просто… да он и сам не знал почему. Не хотелось видеть лицо Джея побитым, от этого он становился ещё глупее. Вот и всё. — Ты злишься, Чонвон-а? Злишься, да? — Джей жалобно ноет, не решаясь приблизиться ближе или поравняться. Он всегда чувствовал черту, которую переступать нельзя, особенно когда Чонвон в плохом настроении. — Да, злюсь. Поэтому, ты меня сегодня не провожаешь. Только попробуй быть тут, когда я выйду. В последний раз Чонвон, обернувшись, бросает грозный взгляд виноватому парню, на самом же деле он смотрел на его губу, разбитую и с засохшей капелькой крови. После этого он оставляет Джея перед учебным центром и закрывает за собой стеклянную дверь. Джей остаётся снаружи. И Чонвон старается не думать о нём, и у него это почти получается. На этот раз из-за своей рассеянности проводит в центре чуть больше времени, чем обычно. Глаза болят, когда он спускается по лестнице, стараясь не свернуть шею и не уснуть прямо тут. Из-за подготовки днём и ночь, на носу квартальные тесты, Чонвон мало спит. Ещё и этот Джей… почему из-за него Чонвон стал таким рассеянным? Это даже нечестно. Это даже не выбор Чонвона, это даже… — Это тебе. Увидев Чонвона, выходящего из центра, Джей, ждущий его всё это время на лавочке напротив, подбегает и протягивает букет из десятка тюльпанов, поодиночке обмотанных целлофаном. — Что… — Возьми. — Тёплая, у Джея всегда теплая ладонь, берёт его руку и с виноватой улыбкой впихивает букет. Чонвон, кажется, даже слышит смех и шёпот тех, с кем учится в этом центре. Но… абсолютно ничего сделать не может. Он стоит и пялится на букет, который так забавно шуршит от того, что его ладонь сжимается. — Я постараюсь больше не драться, хорошо? — Джей чуть наклоняется, заглядывая мерцающими глазами в, наверное, до жути холодные, как непроходимые арктические океаны глаза Чонвона. Но он почему-то все ещё тут. Даже несмотря на эту леденящую холодность. — Эй, а ну сюда подошёл. Сюда, я сказал! — к тому времени, когда Чонвон приходит в себя, Джей уже пытается ухватиться за шкирку какого-то перепуганного парня. Вздохнув, Чонвон хватает Джея за рюкзак и тащит за собой. Парень брыкается, выкрикивая ругательства тому, кому по счастливой случайности удалось остаться с целым лицом. Уже когда он перестает активно жестикулировать, угрожать всем телом и оборачивается, чтобы идти нормально, Чонвон его отпускает и бьёт сжатым кулаком по плечу. Не сильно, просто, чтобы знал. — Ты всего пару минут сказал, что не будешь драться, Джей. — Посмотрев строго, Чонвон поудобнее обнимает руками букет и уже идёт вперёд. Улица плотно забита кафешками и другими заведениями, так что приходится то и дело лавировать, стараясь никого не задеть. И не потерять. — Это правда. Но я защищал тебя. — От чего, интересно? — Этот идиот всякую херню нёс, — Джей пожимает плечами и морщит нос. Он всегда так делает, когда тема для него неприятная. — И, вообще-то, я думал плохие парни нравятся всем. — Ты не в дораме, окей? — Любить бандита очень сложно, забыть бандита невозможно. Но быть с бандитом — это честь, ведь не у каждой… каждого парня он есть. — Чонвон чувствует, как сильно горят его уши. Поэтому он ускоряет шаг, пытаясь ещё и игнорировать скачок давления. Джей не спешит его догонять, просто плетётся позади, словно щенок и так они добираются до дома Чонвона. Чонвон замедляется перед подъездом, оборачивается, чтобы попробовать попрощаться, не всегда выходит. Джей медленно подходит к нему. Солнце недавно село, но ещё немного видно и без фонарей. Кожа Джея темнее, чем обычно, глаза ярче, чем обычно, а улыбка кажется более тёплой и милой. Прокашлявшись, Чонвон быстро кивает и заходит в подъезд. Уже там слышит, как громко бьётся сердце, но не поднимается, как всегда, к себе, закрываясь в тихой комнате, полной учебников и выстроенных, непоколебимых планов. Чонвон оборачивается, несмело шагая обратно. Что он скажет пока не знает, но точно знает, что Джей всё ещё там. Только, когда Чонвон наконец видит его у лавочки совсем забывает то, что и так не придумал. У Чонвона всё рассчитано, у Чонвона распланированы как минимум ближайшие пять лет и он даже мысли не допускает о том, что может не поступить. Он уверен в этом, как ни в чём другом. Но всё же, есть одна вещь, с которой Чонвон не знает, что делать. — Не знал, что ты куришь. — Бросить? — Брось. Джей, растоптав окурок изодранным кроссовком, пожимает плечами, склоняя голову на бок. Мысли путаются в тот момент, когда Чонвон делает к нему первый неуверенный шаг. Потом ещё один. А потом спрашивает то, за что ещё не один раз будет краснеть. — Хочешь чаю? Когда Джей берёт за руку и ведёт к подъезду, Чонвон не сопротивляется. Он… просто идёт домой. С тем дополнением, что идёт домой не один, а с Пак Джеем, которого впервые позвал к себе сам и который подарил ему букет страшненьких, худеньких тюльпанов. Но Чонвон почему-то думает, что они похожи на него самого, как ничто другое в этом мире. Уже войдя в коридор, вспоминает, что у матери выходной. Но отступать некуда. Да и что в этом такого? Правильно, ничего. Всего лишь первый раз привёл домой... кого-то. — Чонвон-а? Ты поздно, голоден? — мама появляется в коридоре, застывая с круглыми глазами при виде своего сына с незнакомым, явно не внушающим особого доверия школьником. — Здравствуйте. Я Пак Чонсон, мы одноклассники. Можно мне у вас чаю попить? Чонвон не боится свою мать. Он её любит и поэтому боится расстроить. Но мама быстро меняется в лице, кивая с доброй улыбкой. — Очень приятно познакомиться, Чонсон. Я думала у моего сына нет времени на друзей. — Она кивает им на ванную комнату и оба идут мыть руки. Чонвон тащит букет с собой и туда. — Это так, он очень хорошо учится, просто у меня времени много. — А букет это мне? — Чонвон выходит из ванны первым, проходит мимо матери, чтобы на кухне поискать вазу или большую чашку. Цветы в их доме не частые гости. — Нет, это мне. Мама молча кивает, закалывает зажимом шоколадные волосы и, дождавшись Джея, который вдруг решил поделиться своим настоящим именем, его Чонвон давно уже знал, проводит его на кухню. — Я тут немного готовила, но не обещаю, что будет вкусно. Чонвон знает, он уже привык. У неё всегда из рук вон плохо получалась готовка, но это даже забавно. Чонвон, заприметив всё-таки вазу на самой верхней полке над столешницей, понимает, что её не достанет самостоятельно. Мама тоже не особо высокая, поэтому остаётся только Джей. Указав пальцем куда нужно, говорит: — Достань. Джей, сидящий на стуле, весело с него сползает. Опираясь о плечи Чонвона, достаёт вазу и передаёт покрасневшему парню, после чего садится за стол. Приготовленный матерью суп оказывается… ну нормальным. Он хотя бы просто безвкусный. Женщина тоже это понимает, грустно вздыхая. — Ну, с карри я точно не могла прогадать, потому что он наполовину купленный, хах. Когда она отходит к плите, чтобы насыпать карри по тарелкам, Чонвон толкает Джея ногой под столом и тихо шепчет: — Ты можешь не есть, она не обидится. — Нет, я съем. И Джей съел всю тарелку супа так, словно это и правда было вкусно. И Чонвон не хочет знать почему так. С карри дела действительно обстоят гораздо лучше. А потом опять эти пресловутые кексы к чаю. Свою чашку женщина подобрала в руки и, ссылаясь на какие-то дела, решила уйти к себе. — Мам? — Сын? — она обернулась, сразу же откусив небольшой кусок кекса. — Можешь купить нормальные антиникотиновые таблетки? — мама поднимает обе брови и Чонвон кивает на Джея, который смотрит на них так же удивленно. — Сколько ты куришь, Чонсон? — тон мамы Чонвона не выражает ничего кроме любопытства, что делает ситуацию для Джея ещё более неловкой. — Я не… я больше не буду, Чонвон. Обещаю. Не нужно ничего покупать. — Табачную зависимость одним обещанием не отбросить, — гнёт своё Чонвон, его мать вздыхает и возвращается за вторым кексом. — Давайте так. Пока поверим Чонсону, он же пообещал, Чонвон. Но всё же, когда будешь провожать его, купите каких-то леденцов. Будешь заменять время от времени. — Но… — начинает Чонвон, но мама его перебивает. — Попробуй. Я пошла. Заходи чаще, Чонсон-а. Так что, когда Чонвон всё-таки идёт провожать Джея только потому что так сказала мама, он покупает ему целую упаковку чупа-чупсов. То, с каким сияющим лицом Джей их принимает и то, как это сияние пробирается внутрь самого Чонвона, старается игнорировать. — Можно обнять? — Чонвон не собирался ждать с ним автобус, нет. Оно само так вышло. — Нет. — А в следующий раз? Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Если сделать Чонвону прямо сейчас электрокардиограмму сердца там вместо зубцов и интервалов будет одно сплошное «нет». И не потому, что это нет действительно значит «нет». Этим «нет» Чонвон старается успокоить себя, старается донести до своего бушующего сознания, что он всё контролирует, что всё ещё в порядке. Что Чонвон просто Чонвон и… — Я сам тебя обниму. Когда-нибудь. Джей слишком долго ждал ответа, а вот водитель дожидаться не стал. Он уехал и им пришлось сесть обратно на лавочку и, распаковав упаковку леденцов, ждать следующий автобус.

25 февраля 2022 год

Хэ И Чонвон отвёл в палату. Прошёлся по своим больным, помог, если кому что было нужно и практически смирился с жалостью к себе, когда, выходя из кабинета, взял хуба бубу и просто так положил в карман больничного халата. Будто конфета сможет заменить ему всё то, что он потерял.