Заоблачная история

На следующий день адепты поколения Лань Сычжуя, как и он сам, пропали. Первое время Яньлинь ждала возможного действия талисмана, но тот всё не отзывался. «Если это было похищение, нет ничего удивительного в том, что Сычжуй не может использовать талисман» — думала госпожа Лань, изготавливая отвар в Яоши. Вдруг на пороге появился один из адептов. — Старшая, пришло письмо из клана Цзинь, — с этими словами он протянул небольшой сверток Лань Яньлинь. После того, как Цзэу-цзюнь и Ханьгуан-цзюнь отбыли по неотложным делам, именно она ведала всеми делами, так как Лань Цижэнь всё больше времени проводил в уединении. Развернув бумажный сверток, госпожа Лань достала из него пригласительный. Пригласительный на осаду горы Луаньцзан, которая должна начаться через несколько дней. Закончив с лекарством, Лань Яньлинь перелила его в небольшой кувшинчик и положила на поднос вместе с табличкой, а затем направилась к старейшине Лань. В Яши, как и всегда, было холодно. Едва переступив порог, Яньлинь обнаружила Лань Цижэня, сидящего за столом. Рядом с ним дымились благовония, распространяя по комнате запах чайного листа. Девушка аккуратно прошла к столу и, поклонившись, поставила поднос на стол, а сама встала рядом. — Учитель Лань, пришло пригласительное из Ланьлина, — ровным тоном произнесла Лань Яньлинь. Мужчина открыл глаза и тут же потянулся к бамбуковой табличке. Прочитав, по-видимому, несколько раз, он наконец вернул её на место. — В таком случае, нужно собираться. Наши ученики сейчас могут находиться в опасности, — сказал Цижэнь серьезным голосом и уже собирался подняться, как почувствовал головокружение. — Не торопитесь так, учитель Лань, благовоние еще не закончилось. И не забудьте выпить сегодняшний отвар, это укрепит силы. Я прикажу старшим адептам собраться к завтрашнему утру, — Яньлинь поклонилась и развернулась, чтобы уйти, но что-то будто помешало ей двинуться с места. На секунду зажмурившись и подготовившись к плохому исходу, девушка всё же повернулась обратно и спросила: — Учитель Лань, я могу участвовать в осаде? — Нет, — тут же ответил Лань Цижэнь, — Сичэнь сказал, что ты должна остаться здесь. Кивнув, Лань Яньлинь покинула Яши с расслабленно-недовольным выражением лица. Исходя из времени, старшие адепты сейчас могли упражняться в фехтовании. У них уже нет таких занятий, но в их распорядке дня часто возникают такие тренировки для совершенствования своих навыков. Поэтому госпожа Лань отправилась в отдаленную часть Юньшеня, там, где было отведено для этого специальное место. Медленно шагая по направлению к группе заклинателей, Лань Яньлинь сохраняла спокойное выражение лица и казалась даже немного высокомерной, что было совсем непривычно для эмоциональной госпожи, к которой все привыкли. Выглядеть она стала чуть иначе, будто ещё повзрослела. Когда девушка подошла достаточно близко, адепты сдержанно поприветствовали её, обращая внимание на отстраненность госпожи Лань. Почти все присутствующие здесь были одного с ней поколения, у некоторых из собравшихся людей уже были дети. Но привилегий не было ни у кого. Лань Яньлинь пришла рассказать о военном походе, в котором сама и не участвовала, хотя точно была сильнее всех здесь. Встав посередине, госпожа Лань медленно и с расстановкой произнесла: — Завтра вы все под началом Старейшины Лань отправитесь на осаду горы Луаньцзан, для того чтобы во второй раз решить судьбу Старейшины Илина, Вей Усяня. В пять утра вы уже должны быть у главных ворот Юньшеня. Всем понятно? — Яньлинь обвела взглядом всех заклинателей, но не встретилась взглядом ни с одним — глаза их были устремлены себе под ноги. — Так точно, — прозвучало единогласно и покорно. Глубоко вздохнув, госпожа Лань слегка кивнула и отправилась прочь. Вечер она провела в одиночестве, а на утро проводила отправившихся в поход заклинателей, ещё долго смотря им вслед. Теперь Облачные Глубины действительно опустели для Яньлинь. Не зная, чем себя занять, она слонялась туда-сюда, не обращая внимания на проходящих мимо адептов ордена. Несмотря на то, что она уже давно привыкла к долгому течению времени, сейчас трудно было считать каждую минуту, тянущуюся так долго. В Ланьлине, пару дней назад. — Брат, почему госпожа Лань не поехала с нами? С неё всё в порядке? — голос Цзинь Гуанъяо был действительно обеспокоенным, он внимательно смотрел в лицо напротив. Они стояли у основания лестницы в Башню Золотого Карпа, прибыв в орден только что. — А-Яо, — Лань Сичэнь глубоко вздохнул, очевидно, эти откровения стоили ему дорого, но он всё же решился, — Это я виноват. После давнего происшествия на ночной охоте я, даже не осознавая, пытаюсь огородить Яньлинь от всего. Поэтому в эти годы она почти не появлялась в свете. А она… — взгляд мужчины чуть смягчился, когда в голове появился образ жены, — она не привыкла к неволе, очень любознательна. И сейчас, когда она сказала мне об этом, я не захотел принять собственной причастности, хотя сейчас понимаю, что действительно поступал именно так. Я хотел исправить то, что натворил, но для этого, кажется, нужно время. А-Линь снова осталась в Юньшене. Цзинь Гуанъяо вслушивался в откровение друга, и взгляд его становился всё задумчивее, с некоторым сочувствием. Он, аккуратно подбирая слова, ответил: — Брат, ты сильно любишь и заботишься о госпоже Лань, не нужно лишний раз злиться на себя попусту. Вы всегда жили как одного торта кусок*, и в этот раз придете к согласию. Как бы ни было, а твои переживания не беспочвенны. Цзэу-цзюнь слушал утешение друга, но после последней сказанной им фразы взглянул на него непонимающе. Тот тут же натянул виноватую улыбку и поспешил заговорить снова: — Я имел в виду, что Госпожа Лань часто натыкается на неприятности, поэтому неудивительно, что ты стараешься защитить её. Но, если вы поссорились, то обязательно помиритесь в скором времени, и, может быть, это последний раз, когда Госпожа Лань не с нами. После сказанного Цзинь Гуанъяо лучезарно улыбнулся, смотря в глаза Лань Сичэню. Тот, после недолгой паузы, слегка кивнул в знак согласия и отвел взгляд. Облачные Глубины. Всё утро Лань Яньлинь просидела в библиотеке, не думая совершенно ни о чем. Именно это было тяжело — не само медленное время, а томительное ожидание чего-то без возможности расслабиться. Нужно было занять чем-то себя и свою голову. Девушка перевела взгляд на свой меч — каждая деталь в нём требовала пристального изучения, но оно совсем не приносило плоды. Яньлинь оглядела все шкафы и полки — каждую книгу, хоть немого затрагивающую тему мечей, она прочитала. Неожиданно в голову пришла мысль, которая раньше совсем не находила отклика. «Я прочла всё, что здесь есть, но не брала ни одной книги из запретного зала» — девушка тут же встрепенулась, вдруг взвесив свои возможности, усталость и скука тотчас же пропали с лица. Сейчас никто не смог бы остановить её от этого. Размышлять она долго не стала: быстро поднявшись с места, она подбежала к дверям библиотеки и закрыла их. Затем, очень медленно ступая по комнате, стала искать вход. Дверь должна была находиться в полу, это госпожа Лань знала точно, поэтому сейчас всматривалась в каждую доску в поисках признаков скрытого входа. И нашла. Лань Яньлинь подняла доску и обнаружила потайную дверь. За ней оказался темный проход вглубь земли, спуститься туда можно было по каменным ступеням. Госпожа Лань аккуратно шла в темноте, пока перед ней не предстала каменная подземная комната, просторная и сухая. Комнату заполняли полки с книгами с посеревшими от времени и пыли страницами. Аккуратно шагая вдоль них, Яньлинь искала полку с названиями, за которые можно было бы зацепиться. «Запретные мелодии», «Основы темного искусства», «Тайное учение» — госпожа Лань читала случайные названия книг на полках, пока не нашла «Запретные техники использования меча». Рядом с этой книгой стояло еще несколько схожих названий. Выбрав одну из них, самую неприметную и с рассыпающимся переплётом, девушка стерла толстый слой пыли с тонкой книги и аккуратно вытащила её. Она оказалась без обложки, название на первой странице тоже отсутствовало. Серые листы уже давно никто не трогал, и выглядели они так, словно могут развалиться от дуновения ветра. И, похоже, даже переписывать её никто не собирался — про нее забыли, оставили доживать свой век и уносить навсегда темные знания из этого мира. Лань Яньлинь медленно открыла книгу на случайной странице и начала читать. Текст был понятен не сразу — описывался какой-то ритуал. На следующей странице начиналась новая глава. Прочитав только первый абзац, девушка округлила глаза. Удивительно, но книга описывала ритуал об опустошении меча, оставлении его без души, как пустой сосуд! «Похоже, это то, что я искала! Так легко получилось найти то, что на протяжении стольких лет не давало ни одной зацепки» — думала Яньлинь, листая страницу за страницей. Одна глава особенно привлекла её внимание. Госпожа Лань села за стол возле единственной лампы и начала читать. — «Меч с душой человека — своенравен и непослушен, но при этом может достигать невероятной силы, — произнесла Яньлинь вслух и отвела взгляд от текста, чтобы взглянуть на лежащий возле нее меч Мейлин, — При подчинении такого меча заклинатель способен обрести оружие, по способностям превосходящее мечи с собственным духом». Госпожа Лань вновь перелистнула, решив оставить теорию на потом. В последующих главах описывались ритуалы опустошения собственного меча, заклинания, способные на время передать часть души и энергии Ци в пустой меч, способы подчинения меча с частью своей Ци. Опустошение меча описывалось как разовый обряд «убийства» души меча — тот навсегда оставался пустым. При этом заполнение клинка своей энергией — регулярный ритуал, требующий большого количества духовных сил. К тому же, была высока вероятность повреждения души в собственном оружии. «Кто встанет на темный путь по своей воле при таких сложностях? Разве сила меча оправдывает постоянную нехватку сил? Но… Я не замечаю недостаток сил у себя. Хотя нет, нельзя это сравнить, я не подпитываю свой меч новой энергией, он уже отделил себе часть» — продолжала размышлять Яньлинь, хмурясь все больше. В книге не нашлось записей о «её способе» передачи части души в меч (и его создание, заодно), но зато на следующей странице красовалась надпись: «Подчинение меча с частью своей Ци», за которую госпожа Лань жадно ухватилась. Несмотря на контроль над мечом, или даже, сотрудничество с ним, подчинение клинка сулило новые возможности. К тому же, меч Мейлин до сих пор сильно реагировал на эмоции хозяйки, что могло доставить большие неудобства вновь. Перечитав главу несколько раз подряд, Лань Яньлинь положила книгу на стол и обнажила свой меч. Она решилась провести медитацию по инструкции, данной в книге и предназначенной для необузданной души заклинателя, заточившуюся в собственном мече. Пусть ситуации были разными, предмет действия был схожим. Ни секунды больше не медля, она начала медитацию, затянувшуюся на несколько часов. Лань Яньлинь очнулась и огляделась по сторонам. Прислушавшись к ощущениям, она вдруг сообразила: «Похоже, сейчас пять утра… Но ведь вчера я пришла сюда днем» — подумала Яньлинь и, осознав, на секунду сделала испуганное лицо. Схватив меч, лежащий в ножнах возле её ног, девушка быстро запихала книгу обратно на полку и бросилась наверх. К счастью, в библиотеке было ещё пусто. Закрыв за собой запретную дверь, госпожа Лань вышла из библиотеки и направилась к себе, стараясь шагать насколько возможно быстро. Улицы ещё пустовали, но всего через несколько минут должно начаться утреннее движение. Но к этому времени Лань Яньлинь уже будет находиться в отдаленной части Юньшеня. Влетев в свои покои, девушка захлопнула за собой двери и наконец выдохнула. Затем перевела взгляд на меч и попыталась вспомнить вчерашнюю медитацию. Она всё делала верно, шаг за шагом, но потом воспоминание просто обрывалось. «Могу ли я просто не помнить о своих действиях в подсознании? Или это влияние темной энергии? Нужно попробовать» — госпожа Лань крепко задумалась, медленно отходя от дверей. Вытянув руку с обнаженным мечом перед собой, девушка закрыла глаза, тут же ощущая присутствие энергии Мейлин. Управлять оружием своим разумом казалось одновременно простой и непосильной задачей. В то время как все заклинатели легко могли отдавать приказы своему оружию, у Лань Яньлинь этого не выходило. Её меч реагировал на эмоции гораздо ярче, чем на голос разума, однако именно подчинение такого меча разуму позволяло раскрыть его истинную мощь. Меч мягко высвободился из руки заклинательницы и повис в воздухе. Яньлинь побоялась потерять концентрацию, а потому не стала открывать глаза. Восстановив у себя в голове картинку комнаты, девушка мысленно повела меч к одной из ваз, стоящих на небольшом стуле. Госпожа Лань, чувствуя движение меча, на всякий случай оставила руку вытянутой, будто показывая клинку направление. Мейлин двигался медленно, и наконец должен был достичь цели. Собравшись, девушка быстро представила, как оружие с силой врезается в вазу, и не успела даже закончить, как вздрогнула от звука разбившегося фарфора. Открыв глаза, она увидела, что меч всё также висит в воздухе, а всё, что осталось от вазы — это многочисленные осколки на полу. Лань Яньлинь радостно улыбнулась. Получилось! Но едва она хотела приказать мечу возвращаться, как в дверь постучали. От неожиданного звука девушка моментально потеряла контроль, и в следующее мгновение меч звонко ударился об пол. — Госпожа, что происходит, мы можем войти? — за дверью стояли Айминь и Дайю, прибежавшие на звук разбившейся вазы. Яньлинь выдохнула, недовольная вмешательством, но все же постаралась ответить совершенно спокойно: — Входите. Служанки осторожно пересекли порог и, заметив меч и осколки на полу, вопросительно уставились на госпожу. Та молчала. Тогда Айминь наконец не выдержала: — Госпожа, вчера вечером, пока вы отсутствовали, вы что-то нашли? Проницательность девушки только усилила недовольство Лань Яньлинь. И почему они постоянно всё знают? — Так и есть, — неохотно ответила она, — приберите осколки. Пока Айминь собирала разбитый фарфор, Дайю осторожно подошла ближе к госпоже. — Дайю, — первая начала Яньлинь, — приготовь место во дворе, нужно еще попробовать. — Слушаюсь, — ответила служанка и скрылась на улице. Позади покоев Дайю в нескольких местах выставила декоративные подушки, дабы больше ничего не разбить. Центр площадки оставался пустой. Служанки заняли место сторонних наблюдателей за спиной госпожи. — Сейчас я попробую, а вы проследите, чтобы Мейлин летел ровно, — произнесла Яньлинь и закрыла глаза. Уже через секунду меч взмыл на уровень лиц девушек. Руки госпожа Лань поднимать не стала. По памяти она направляла оружие в сторону импровизированных мишеней, и тот протыкал их. Сзади послышался радостный голос Айминь: — Госпожа, получается! Меч летит совсем ровно, ему лишь не хватает скорости! Достигнув всех подушек, меч остановился. Лань Яньлинь не спешила открывать глаз, так как в таком случае сохранение сосредоточенности на действиях клинка было довольно сложной задачей. Дайю неуверенно заметила: — Скорее всего, такой навык не действенен при живых мишенях, если глаза будут закрыты. Госпожа, может, вы попробуете направить меч на меня? В жизни много факторов, мешающих сосредоточиться, мы просто будем постепенно добавлять их, пока не получиться сохранять контроль над оружием в любой ситуации. — Дайю, это рискованно. Если я хоть на секунду отвлекусь или подумаю не так, Мейлин меня не поймет и навредит тебе. — Но нужно пробовать, — настаивала служанка, а затем вышла из-за спины Яньлинь и встала в центре, — Попробуйте подставить меч к моему горлу, ориентируясь только на звуки и ощущения. — Дайю! — воскликнула Айминь, понимая опасность такого положения, — Тебе разве жизнь не дорога? — Дайю, я не хочу так рисковать, — повторила Лань Мейлин, всё еще не открывая глаз. — Госпожа, я верю в ваши силы. К тому же, моя жизнь всегда в ваших руках, я вверила её Вам уже давно, — без тени сомнения, даже приподнято отвечала Дайю. Госпожа Лань тяжело вздохнула. Через какое-то время меч двинулся с места, приближаясь к Дайю. Последняя обнажила свой клинок. Яньлинь ничего не видела, но хорошо знала стиль фехтования своей служанки. Её меч тоже должен быть с этим знаком, поэтому девушка лишь отдала приказ. Зазвенела сталь. Мейлин атаковал, оттесняя Дайю на край поля. Звон раздавался всё чаще и быстрее, оружие набирало мощь. Лань Яньлинь нахмурила брови, пробуя притормозить такое давление. Дайю отбивала атаку за атакой. Она была очень хороша в бою, но с течением времени госпожа Лань поняла, что меч служанки всё слабеет от сопротивления. — Дайю, отходи дальше, — предупредила Яньлинь, понимая серьезность положения. Мейлин всё изворачивался, нанося удары по противнику. Девушка почувствовала, что меч служанки вот-вот сломается пополам, а потому в голове вообразился приём, в тот же момент повторённый оружием госпожи. Меч Дайю был отброшен в сторону. А дальше нападающий клинок намеревался исполнить первый приказ, и со свистом метнулся на хозяйку упавшего меча. Сзади послышался крик Айминь, Лань Яньлинь зажмурилась, не теряя концентрации, явственно представляя то расстояние, что отделяет Мейлин от шеи девушки. На мгновение все замерли, а потом сзади раздался облегченный выдох. Госпожа Лань тоже расслабилась, подмечая, как сильно было напряжено её лицо. Она наконец открыла глаза. Дайю сидела на земле, чуть подняв голову и не двигаясь. Меч госпожи не задевал её шеи, но кожей она чувствовала холод, исходящий из светящегося клинка. Лань Яньлинь одной мыслью вернула меч в ножны за считанные секунды. — Госпожа, у вас получилось! — Айминь выглядела очень счастливой, помогая подруге подняться, — Когда Мейлин стал атаковать, его лезвие было почти черным, но как только он остановился перед шеей Дайю, тут же вернул своё привычное сияние. «Черный? Это действие темного заклинания. Это может сыграть против меня, если заметят» — подумала Лань Яньлинь. — Я потренируюсь еще, мне нужно научиться не терять контроль с открытыми глазами, — она прошла мимо служанок и подняла чужой меч, — Дайю, кажется, твой меч сильно повредился. Я посмотрю, можно ли его восстановить. — Не стоит волноваться об этом, госпожа. С мечом вы разберетесь позже, сейчас главное — овладеть этим приёмом. Он может вам пригодиться в ближайшем будущем. Госпожа Лань кивнула. Меч она вернула Дайю, и когда служанки пошли приготовить обед, снова стала тренироваться. Мейлин падал часто. От звуков, от резких движений — от всего, что могло отвлечь. Разум Яньлинь пытался развить способность находиться и в мече, и в теле одновременно. Вернувшаяся Айминь была поставлена рядом и безостановочно болтала, постоянно задавая различные вопросы. Госпожа Лань слушала, думала над вопросами и отвечала, в то же время концентрируясь на парящем в воздухе мече. Затем перестала следить за ним глазами, направляя взгляд туда, куда показывала служанка. Эта способность Айминь не на секунду не отдавать чужой разум полной сосредоточенности на чем-то другом действительно впечатляла. Всего пара дней тренировок без перерыва, еды и отдыха сделали своё. — Дайю, — Лань Яньлинь позвала девушку, намереваясь проверить способность в действии. Служанка знала о развитии способностей, а значит, её было тяжелее провести. Госпожа Лань взяла огромную стопку книг в руки и вышла на улицу, оставив меч на столе. — Да, госпожа, — Дайю вышла из другой комнаты и тут же подбежала ближе, забирая большую часть книг. — Отнесём в библиотеку, — произнесла Яньлинь, и две девушки направились к выходу. Прямо за ними, будто зверёк, из окна юркнул тонкий клинок и, находясь на почтительном расстоянии от хозяйки, летел следом, попутно скрываясь за деревьями. Они подходили к библиотеке. Время от времени проходили ученики и старшие, а потому Яньлинь, абсолютно без напряжения в лице, вела Мейлин окольными путями или постоянными прятками, отчего он и правда был похож на животное. Дайю шла бок о бок с госпожой, слушая выученные изречения предков клана Лань. Ей не пришло в голову, что именно над ней сейчас проводился эксперимент госпожи. Вскоре они дошли до библиотеки. Раскладывая книги по полкам, девушки продолжали непринужденно разговаривать. — Госпожа, это последние книги, — Дайю протянула несколько книг с теорией, — Нужно что-то ещё или я могу идти? Вдруг девушка слегка вздрогнула. К её спине приставили меч, она чувствовала его острый конец, упирающийся ей между лопаток. На секунду она застыла, не сразу сообразив, но, серьёзно взглянув на госпожу, которая продолжала мило улыбаться, служанка расслабилась и взгляд ее смягчился. — Госпожа, это потрясающе! Мы прошли столько времени, а ведь я даже не заметила. Вы даже сейчас выглядите абсолютно расслабленной, — Дайю слегка прищурилась, рассматривая лицо напротив, а затем улыбнулась, — и правда, совершенно спокойны. — Я быстро научилась благодаря тебе и Айминь, — госпожа Лань протянула руку и в следующее мгновение рукоять меча с почерневшим лезвием оказалась на ладони. Девушки внимательно рассмотрели клинок, но совсем скоро темный отпечаток пропал. — Госпожа, — тише произнесла Дайю, — вам стоит быть осторожнее с темной энергией, если кто-нибудь увидит… — Я буду осторожна, не переживай, -прервала её Лань Яньлинь. Убрав последние книги, они покинули библиотеку. Вечером госпожа Лань сидела в своих покоях, протирая меч. И в доме, и на улице было абсолютно тихо, не было даже ветра. Вдруг пламя многочисленных свечей дрогнуло. В воздухе появился серый сгусток, и как только Яньлинь потянулась к нему, он преобразовался в бумажный талисман. «Юньпин, храм Гуаньинь». Это Сычжуй. Лань Яньлинь внимательно всмотрелась в листок. — Как это должно сработать? — спросила сама себя госпожа Лань, а затем подхватила меч и оставила на пальце небольшую царапину. Вытекающей алой кровью она нарисовала на талисмане еще один иероглиф и тут же почувствовала, как земля стремительно уходит из-под ног. Органы чувств разом перестали работать всего на мгновение, а затем девушка вновь почувствовала, что стоит. В первую секунду не было видно ничего, кроме темноты. Юньпин. — А-Юань? — Вэнь Нин бродил по улицам, не обнаружив Ханьгуан-цзюня на постоялом дворе, пока не заметил адепта клана Лань, — Ты…что ты здесь делаешь? — Господин Вэнь, я заметил, что Вы, Ханьгуан-цзюнь и Господин Вей отлучились, и последовал за вами, — голос Лань Сычжуя был мягким и спокойным, — А где они сейчас? — Господин Вей обнаружил что-то в храме Гуаньинь, и отправил меня за Ханьгуан —цзюнем, но я не нашёл его. За стенами храма происходит что-то странное. Мы заметили несколько людей из клана Цзинь. А ещё…мне кажется, там был Цзэу-цзюнь. — Цзэу-цзюнь? — шокировано переспросил Лань Сычжуй, — Но почему он там? — Я не могу сказать, А-Юань, я видел совсем мало. — Тогда мы можем отправиться туда вместе, — произнес адепт Лань и, дождавшись кивка, направился вперед по дороге. Но не прошли они и одного иня*, как в отдалении послышался страшный рев. Сычжуй быстро обернулся — на горизонте небо было кроваво-красного света, а звуки многочисленных шагов медленно наступали всё ближе. — Это марионетки, — твердо сказал Вэнь Нин, изменившись в лице, — их много, но нужно попробовать задержать их. — Да, — согласился Лань Юань, а затем подумал: «Стоит ли позвать старшую? Очевидно, в храме Гуаньинь что-то происходит. Если сейчас не позвать её, во время битвы с марионетками точно не будет удобного момента для этого». После этих размышлений Лань Сычжуй потянулся к поясу и достал талисман. — А-Юань, это… — Призрачный генерал вопросительно указал на бумажку в руках ученика, но договорить не успел: Сычжуй кровью из пальца написал координаты «Юньпин, храм Гуаньинь». Как только он привлёк духовную силу, талисман исчез вместе с порывом ветра. Адепт не знал, каково действие талисмана, и остановился в неопределенности. Однако через несколько секунд воздух рядом с ним сгустился, и с тем же резким дуновением ветра перед ним оказалась Лань Яньлинь. Заметив Сычжуя вместе с Призрачным генералом, она округлила глаза и чуть отстранилась. — Старшая! — Лань Сычжуй удивленно улыбнулся столь внезапному появлению. Моргнув несколько раз, госпожа Лань наконец различила его черты лица в темноте, — Вы…вы и правда оказались тут за секунды, даже без талисмана перемещения. Ваши силы потрачены? — Нет, — ответила Лань Яньлинь, — Сычжуй, почему мы здесь? — В храме Гуаньинь люди из ордена Цзинь, господин Вей уже должен быть там. А ещё сюда приближаются марионетки. Госпожа Лань задумалась. Стоит ли идти в храм, если там уже Вей Усянь и, скорее всего, Ванцзи? — Старшая, еще в храме господин Вэнь увидел Цзэу-цзюня, — неуверенно произнес Лань Сычжуй, видя размышление Яньлинь. Та серьезно и недоверчиво посмотрела на него, но в лице младшего не было и намека на вымысел. — Тогда я иду туда. Вы сможете справиться? — задав вопрос, Лань Яньлинь провела взглядом по обоим. Тогда Вэнь Нин ответил: — Разумеется, госпожа Лань. Идите, — Призрачный генерал кивнул, и Яньлинь, отзеркалив его кивок, побежала вперед. На площади, где стоял храм, фонари светили очень тускло. Внешние ворота были заперты изнутри, поэтому Лань Яньлинь осторожно шагнула в сторону, стремясь обойти стену и перелезть в менее видном месте. Как только она сошла с дороги, на площади появилась группа адептов ордена Цзинь. Те шли в молчании, постучали, и после того, как им аккуратно открыли массивные деревянные двери, вошли во внутреннюю часть храма. Лань Яньлинь продолжила продвижение вдоль стены, и когда она поравнялась с самим зданием храма, до ее слуха донесся неясный шум, перебиваемый звоном колокольчиков, ветром и болтовней той группы, что недавно вошла. Затем заклинатели, очевидно, отошли дальше, и Яньлинь приняла решение осторожно подняться на мече. Достигнув края крыши, девушка подползла к её верху и заглянула во двор. Зрелище было интересным: Двери храма были разрублены в щепки, по саду разбросаны некоторые предметы внутреннего убранства, куски ткани и статуи. В здании храма было светло. По-хорошему прислушавшись, Яньлинь различила голос Цзинь Гуанъяо, звучавший совсем непривычно. Наконец девушка решила спуститься внутрь. К счастью, то место, на котором она сидела, было скрыто тенью деревьев, а внутреннюю часть стены скрывал сам храм. Меч Мейлин, голубое сияние которого угасло, перелетел через крышу и застыл в воздухе параллельно земле. Переставив ноги, госпожа Лань медленно опустила ноги на оружие, которое плавно опустило её вниз. Едва оказавшись на земле, Лань Яньлинь осмотрелась. Не обнаружив никакой охраны поблизости, она вдоль стены прошла к сломанным дверям храма и встала рядом, прислушиваясь. Первую фразу, которое уловил её слух, произнес Лань Сичэнь: — Ты действительно устроил пожар? — Да, — бесстрастно ответил Цзинь Гуанъяо. Сейчас Яньлинь точно не смогла бы понять, о чём речь. Раздался чей-то пронизывающий смех, от которого по спине девушки пробежали мурашки. — Как-то слишком спокойно ты признался, — госпожа Лань не смогла определить, кому принадлежит голос, однако он точно был ей знаком. Она придвинулась ещё ближе. — Разве теперь есть какая-то разница? Одним поступком больше, одним меньше. — Ты планировал таким образом замести следы? — вновь спросил Сичэнь. — Не совсем. Следующие тихо произнесенные фразы Яньлинь уловить не смогла, отчасти из-за сильного порыва ветра. Надвигалась гроза. — Дело не в том, что я не знал о твоих поступках. Я просто верил, что для каждого из них у тебя есть причина, — даже сейчас девушка могла представить выражение лица своего мужа. Очевидно, Цзинь Гуанъяо совершил нечто ужасное. — Брат, прости меня, — было сказано совсем тихо, а после последовал звук, похожий на то, что кто-то резко упал на колени, больно стукнувшись об пол, — Брат, мы с тобой знакомы уже много лет. Что бы кто ни сказал, ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. Я больше не намерен занимать пост Верховного заклинателя, и я окончательно уничтожил Тигриную Печать Преисподней. После этой ночи я отправлюсь в земли Дунъин и больше никогда не вернусь. Учитывая всё это, я прошу тебя сохранить мою жизнь. — Глава Ордена Цзинь, ещё когда выяснилось, что ты по собственному разумению спланировал нападение на гору Луаньцзан, я сказал, что тебе больше нет нужды звать меня «братом», — ответил Цзэу-цзюнь. Вот почему Цзинь Гуанъяо в таком положении. Карательный поход действительно был всего лишь ловушкой. — Произошедшее на горе Луаньцзан — ужасная ошибка, на которую меня толкнуло отчаяние. Но у меня не было пути назад. Лань Сичэнь переспросил: — Что значит «не было пути назад»? — Я получил письмо, — на этом моменте Лань Яньлинь замерла, — Письмо с угрозами. В письме говорилось… о моих деяниях, и о том, что через семь дней они будут обнародованы, и либо я сам покончу с собой в качестве жеста покаяния, либо… останется только ожидать смертного часа. В голосе Лань Сичэня становилось всё больше нервных ноток: — Даже в таком положении ты не должен был, позабыв обо всём на свете, идти на убийства! Ведь ты же… — Но что мне оставалось делать? Ждать, когда правда раскроется и разнесётся слухами по миру? Ждать, когда я стану посмешищем среди заклинателей на сотни лет вперед? А потом упасть на колени и принести извинения, подставить лицо, чтобы они могли наступить на него, умолять о прощении? Брат! Третьего не дано, либо я убью их, либо они меня. — Но ведь виной всему твои деяния, о которых говорилось в письме! Если бы ты не сотворил всего этого, разве улики попали бы кому-то в руки? Цзинь Гуанъяо терял самообладание. — Но разве я пошел бы на убийство отца, жены, сына и брата, если бы не оказался в безвыходном положении? Неужели в твоих глазах я совершенно утратил человеческий облик?! Дыхание госпожи Лань замерло, зрачки сузились. Удар пришелся совсем некстати — Яньлинь старалась не думать о том, что Цинь Су могла умереть от рук любимого мужа. Теперь же не оставалось сомнений, что она не покончила с собой от отчаяния. Картинка в голове совершенно изменилась, и Яньлинь мысленно похвалила себя за то, что не оставила меч на весу — он непременно бы упал, как только до девушки дошла бы эта фраза. Теперь, крепко сжимая в ладони его рукоять, она старалась отогнать мысли и вновь сконцентрироваться на разговоре. Но едва ли она снова стала различать фразы, как её настиг новый удар. — Во-вторых, твоя… госпожа… — тяжело выговаривал слова Сичэнь, — Твоя сестра, Цинь Су. Ты действительно знал, что между вами есть кровная связь, и всё равно женился на ней? — Да. Не могло быть хуже ощущения, чем то, которое зарождалось у Яньлинь в животе. Это было схоже с настигающим рвотным позывом, которое никак не могло выйти наружу. Девушка тихо опустилась на корточки, прижимая холодный меч к своему телу, зажмурилась. В горле появился удушающий ком. Госпожа Лань совершенно не двигалась, в глазах застыл ужас. Она прижала ладонь ко рту, чтобы ни единого звука не вырвалось наружу. Состояние Цинь Су. Её метнувшийся последний взгляд. Письмо. Всё это было из-за него. Цзинь Гуанъяо в один миг сломал её жизнь, как только она узнала правду. Грозный голос Сичэня вывел её из оцепенения и заставил невольно услышать последующие слова. — Разве здесь могло не быть иного выхода?! Это твой брак! Твоего отказа было недостаточно? Пускай ты бы разбил Цинь Су сердце, но всё же такой исход многим лучше, чем разрушить жизнь той, которая искренне тебя любила, почитала и никогда не относилась с презрением! — Разве моя любовь к ней не была искренней?! Но у меня не было выхода! Да, это мой брак, но мог ли я по-настоящему отменить его, лишь объявив, что не согласен?! Я приложил неимоверные усилия, чтобы Цинь Цанъе согласился выдать за меня свою дочь, с огромным трудом мне удалось окончательно удовлетворить все требования, что выдвинули и Цинь Цанъе, и Цзинь Гуаншань, а ты хочешь, чтобы я внезапно отменил свадьбу, когда торжество уже на носу? Какие доводы я должен был привести? И как впоследствии объясняться перед обоими?! Брат, ты хоть представляешь, что я почувствовал, когда внезапно явилась госпожа Цинь с тайным визитом, чтобы раскрыть мне правду? Удар молнии, сверзившийся с небес, не вселил бы в меня большего ужаса! А знаешь, почему она не отправилась к Цзинь Гуаншаню, вместо этого тайком обратилась ко мне? Потому что Цзинь Гуаншань взял ее силой! Мой распрекрасный отец не обошёл стороной жену своего подчинённого, который служил ему многие годы, и даже не заметил, когда у него появилась еще одна дочь! Столько лет она не решалась рассказать о случившемся своему мужу! Но как ты думаешь, если бы я внезапно отменил свадьбу, тем самым позволив им узнать причину, кого в конце концов объявили бы виновным в разладе между Цзинь Гуаншанем и Цинь Цанъе, кто более всего пострадал бы, не в силах достичь примирения ни с одной из сторон?! Лицо Лань Яньлинь, как и, очевидно, всех остальных, исказилось отвращением. Она больше не могла думать и не хотела слушать эти речи. — Но даже если… даже если ты не мог не жениться на Цинь Су, ты ведь все равно мог избегать её. Почему ты с ней… для чего ты зачал А-Суна? Чтобы впоследствии убить сына своими руками? — снова и снова спрашивал Сичэнь. — После свадьбы я ни разу не прикоснулся к А-Су. А-Сун… был зачат ещё до свадьбы. Побоявшись, что положение может перемениться к худшему, что могут возникнуть новые препятствия… Госпожа Лань едва ли могла держать себя в руках. До посинения сжатая на рукояти меча рука непроизвольно тряслась. Ноги затекли. Снова и снова ощущая мороз по коже, она сидела, не двигаясь, стараясь вернуть себе прежнее самообладание. Теперь оно ей точно понадобится. Невольно слушая дальнейшее повествование, Яньлинь наконец смогла встать. Силы, казалось, даже прибавилось, только в глазах застыла скорбь. Подойдя совсем близко ко входу, госпожа Лань отпустила свой меч. Вспорхнув, тот скрылся из виду где-то в верхней части храма Гуаньинь. Клинку предстояло найти проход в центральный зал и замереть до следующего указания. Лань Яньлинь всецело сосредоточилась на Мейлин. В следующий раз кричать стал Вей Усянь: — Не пытайся найти оправданий! Убивал бы тогда тех, к кому испытывал ненависть, зачем нужно было трогать Цзинь Цзысюаня?! — Как видишь, я убил всех. Есть. Мейлин проскользнул к потолку главного зала, и теперь висел прямо надо группой заклинателей. Яньлинь до сих пор не знала, сколько их там. Цзинь Гуанъяо, улыбаясь, развёл руками. — Ничего не поделаешь. Я совершил все на свете ужасные поступки и всё же ожидаю, что кто-то проявит ко мне сострадание. Такой уж я человек. Вдруг что-то произошло, что на секунду переполошило всех, а затем настала тишина. Цзинь Гуанъяо угрожающе произнёс: — Не двигайся! — Вэй Усянь! Ты разве не обезоружил его? — вопль принадлежал главе Цзян, — А-Лин! «Они собрались всем миром заклинателей?» — пронеслось в голове у Яньлинь, когда она услышала ещё одно имя. Они бы, наверное, так и продолжили говорить, если бы не один из стражи, заметивший Лань Яньлинь. От его «Эй!» все моментально повернулись к выходу. Девушка, не дожидаясь, пока к ней подбегут, ступила шаг в сторону и предстала перед всеми, кто стоял в храме. — А-Линь? — Лань Сичэнь был потрясен. Цзинь Гуанъяо, в уголках глаз которого всё еще стояли слезы, посмотрел с интересом, кажется, уже придумав новый сценарий. — Госпожа Лань, я не ожидал, что вы посмеете ослушаться Цзэу-цзюня и покинуть Облачные Глубины, — произнес Ляньфан-цзунь, пока Яньлинь заходила в храм. Говоривший стоял позади Цзинь Лина с натянутой вдоль шеи племянника струной. Взгляд его совершенно не походил на тот, с каким он должен был говорить прошлые речи — что-то неистовое и жестокое читалось в нём. Госпожа Лань не удостоила его ответом, лишь мельком взглянула на мужа, взгляд которого выражал сильнейшее беспокойство. Все замерли. Вей Усянь слегка покачал головой: «Кому она передала мой талисман, раз уже оказалась здесь?» — задался вопросом мужчина. Меж тем Цзинь Гуанъяо, не обращая внимания на отсутствие диалога, только начал. — Госпожа Лань, вот незадача — я решил, что вы никаким образом не помешаете моим планам, однако даже вы оказались здесь в это время. Как вы нашли это место? Лань Яньлинь продолжала молчать, наконец приблизившись к заклинателям. Справа стояли Ванцзи с Вей Усянем, слева — глава Цзян, глава Не и Лань Сичэнь, а сзади примостился глава ордена Су. Снова не удостоившись ответом, Ляньфан-цзунь решил выложить всё и сразу. — Госпожа Лань, вы, очевидно, пришли из-за Цинь Су. Мне жаль. Однако кто-кто, но вы не можете безоговорочно обвинять меня в убийстве. Вы должны меня понять, разве в вашем прошлом нет ничего, что могло стоить вам репутации? Лань Яньлинь изо всех сил старалась не подать виду, что эта фраза ударила по ней. Она осталась стоять неподвижно, и не одна эмоция ни на тень не просочилась на её спокойное лицо. Однако взгляды других, направленные то на неё, то на Цзинь Гуанъяо, так и искрились непониманием. — Глава Цзинь, о чём вы? Почему решили сравнить меня с собой? — видимое хладнокровие стоило госпоже Лань дорого — внутри всё закипало и было готово взорваться. Больше всего сейчас Яньлинь боялась посмотреть на мужа — страх сковал её. — Это и правда нуждается в объяснении, здесь столько лиц, непонимающих, о чём мы с вами говорим. Но…где же ваш меч? Он ведь всегда должен быть с вами, иначе вы снова его можете потерять. — О чём ты? — почти грубо спросил Сичэнь. — Разумеется, о первом мече госпожи Лань. Мне его любезно подарила её ныне покойная сестра, — взгляд Яньлинь выражал сначала недоверие, а затем пришло осознание, которое не укрылось ни от кого, — Госпожа Лань, это ведь интереснейшая история, если её буду рассказывать я, то получиться очень сжато. Лань Сичэнь не находил себе места. Он встал между женой и Цзинь Гуанъяо и обратился к нему снова: — Да о чём ты говоришь?! — Брат, я расскажу. История госпожи Лань до её появления в клане Лань действительно заслуживает внимания. Ведь Лу Яньлинь была в своем клане сильнее многих старших, в том числе и самого учителя, — акцент мужчины сменился на зловеще-интригующий. Окружающие нетерпеливо хмурились. Кровь Яньлинь все закипала и закипала. — По сведениям, добытым мною, она была чуть ли не главным доверенным лицом своего дяди, главы клана Лу. Однако она ослушалась его, и в знак своеволия убила собственного учителя! А окровавленный меч просто выкинула, — Цзинь Гуанъяо злорадствовал, обращая внимание на неверящее лицо Лань Сичэня. Глаза последнего в ужасе забегали. Остальные присутствующие ошеломленно ахнули. Сама Лань Яньлинь достигла предела: переведя взгляд на плечо Цзинь Гуанъяо, она быстро скользнула по нему взглядом. Никто не успел сообразить — меч, взявшийся из ниоткуда, почти бесшумно разрезал воздух, а затем прошел через правое плечо мужчины. Рука тут же упала на пол возле ног Цзинь Лина, освободившегося от опасности. К Мейлин сияние вернулось незаметно, когда он уже оказался в руке хозяйки. Кровь брызнула из свежей раны, заливая пол, Цзинь Гуанъяо побледнел от боли, не в силах даже крикнуть. Он пошатнулся, сделал несколько неловких шагов назад, но не смог устоять и повалился наземь. Су Шэ разразился душераздирающим воплем. Резкий, непонятный трюк поразил заклинателей, но никто не произнес и слова, потому как через секунду с улицы раздался стук. Точнее, это был грохот, будто кто-то вышибал дверь. Оказалось, что так и есть. Через несколько ударов засов не выдержал — раскололся на части. Сквозь разбитые ворота внутрь влетели брызги ливня и чёрная тень, оказавшаяся Вэнь Нином. Вэнь Нин впечатался в статую Гуаньинь, вверх ногами и вниз головой, а затем с глухим стуком упал. Раздался его голос: — Молодой господин… Помимо Вэнь Нина, который влетел в храм, на пороге показался ещё один силуэт, высокий и крупный. Очертания его были грубыми, лицо чёрно-серым, во взгляде ни единого признака жизни. Это был Чифэн-цзунь. Он стоял перед храмом Гуаньинь под страшным ливнем. На том месте, где голова была ровно приставлена к шее, виднелось множество чёрных стежков. — Старший брат, — прошептал Лань Сичэнь. Цзинь Гуанъяо тоже сбивчиво пробормотал: — Старший брат. Цзинь Гуанъяо, стиснув зубы, несколько раз ударил себя по оставшемуся плечу, пытаясь надавить на акупунктурные точки. Перед глазами всё плыло, голова кружилась. Не Минцзюэ шагнул к нему, не отрывая от Цзинь Гуанъяо взгляда немигающих черных глаз, так что последнего охватил ужас. Су Шэ срывающимся голосом заорал: — Болваны! Чего встали как вкопанные! Задержать эту тварь на пороге! Заклинатели Ордена Ланьлин Цзинь, которые уже довольно долго стояли на месте, наконец пришли в себя, схватили мечи и бросились в атаку. Двоих Не Минцзюэ сразу отправил в полёт ударом руки. Лань Яньлинь не сразу поняла, что Лань Сичэнь схватил её за руку и быстро повел подальше от ожесточенной битвы, остановившись ближе к стене. За ними по инерции отошли и все остальные, кто не сражался. Все наблюдали в молчании. Цзинь Гуанъяо попытался обработать лечебным порошком рану на отрубленной конечности, но порошок смывало кровью. Су Шэ ползком подобрался к Цзинь Гуанъяо, разорвал свои белые одежды и принялся перевязывать рану. Не обнаружив у себя ни лечебного порошка, ни мази, Су Шэ обратился к Лань Сичэню: — Глава Ордена Лань! Глава Ордена Лань, у вас есть при себе снадобья? Окажите услугу, Глава Ордена всегда относился к вам с почтением! Лань Сичэнь, видя Цзинь Гуанъяо, который вот-вот потеряет сознание, не смог сдержать жалости. В тот же миг у ворот раздались душераздирающие вопли — Не Минцзюэ одним мощным ударом раздавил сразу троих заклинателей. Вэй Усянь и Лань Ванцзи закрывали собой Цзян Чэна и Цзинь Лина. — Вэнь Нин! Как ты с ним повстречался?! — Вей Усянь старался перекричать разносторонний шум. — Молодой господин… Простите… Вы послали меня за молодым господином Ланем, но я не нашёл его на постоялом дворе, поэтому отправился искать на улицах. Я встретил А-Юаня, а затем увидел Чифэн-цзуня, который шёл по улице, будто в поисках чего-то. Мне пришлось сражаться с ним, до тех пор, пока мы не оказались здесь… «Лань Сычжуй? Вот у кого был талисман» — быстро сообразил Вей Усянь. Су Шэ с огромным трудом удалось остановить кровотечение из раны Цзинь Гуанъяо. Затем он поднялся и водрузил Главу Ордена на спину, чтобы уйти. Однако это движение не укрылось от Не Минцзюэ: он быстрым шагом направился в сторону Цзинь Гуанъяо. — Дядя! Беги! — Цзинь Лин крикнул раньше, чем подумал. Цзян Чэн отвесил ему подзатыльник и гневно прикрикнул: — Закрой рот! Не Минцзюэ же, услышав крик, будто в недоумении повернул голову. Конечно, мертвецы в вопросах мести полагались на кровную связь, поэтому сейчас тот развернулся и пошел в сторону Цзинь Лина, затем бросившись на него с яростным рёвом. Цзян Чэн с племянником прижались к стене — дальше отступать было некуда. Цзян Чэну, который всё ещё не мог использовать духовные силы, оставалось только запихнуть Цзинь Лина себе за спину и выставить перед собой Саньду. Яньлинь хотела рвануть в их сторону, но сильная хватка Сичэня приковала её к месту. Мощным ударом Не Минцзюэ пробил тело насквозь. Вэнь Нин, обеими руками схватившись за руку Не Минцзюэ, будто выкованную из стали, с трудом вытолкнул её из своей груди. Осталась огромная зияющая дыра без капли крови, лишь посыпались на пол чёрные внутренности. После этого удара Не Минцюэ будто одеревенел, а движения его замедлились. До этого времени Лань Сичэнь стоял, не отпуская руку своей жены. Затем, мягко высвободившись, он достал флейту Лебин, перед Лань Яньлинь и Лань Ванцзи в следующее мгновение появился цинь. Легкая, как горный ручей и морозный воздух мелодия полилась из инструментов, становясь единой. Она раздражала Не Минцзюэ, а то, что исполнялась она сразу на трех инструментах, в разы увеличивало степень воздействия на мертвеца — его обездвиживало, будто кто-то опутывал всё его тело невидимыми веревками, которые стягивались все сильнее, раздражая больше и больше. В конце концов, гнев мертвеца вырвался наружу — он разорвал путы «Песни Истребления» и набросился на её ближайшего исполнителя. Лань Ванцзи, крутанувшись на месте, легко уклонился от атаки — удар Не Минцзюэ пришёлся в стену. А когда он собрался вновь нацелиться на врага, вдруг услышал за спиной звонкую трель. Вэй Усянь вновь присвистнул, затем усмехнулся: — Здравствуйте, Чифэн-цзунь. Узнали меня? — в черных глазах мертвеца была лишь пустота, — Ничего страшного, если не узнали. Главное, что вы узнали мелодию. Вэй Усянь, насвистывая мотив, напоминающий шутливую мелодию, завёл руки за спину и начал постепенно отходить назад. Не Минцзюэ стоял неподвижно с холодным выражением лица, и только когда Вэй Усянь сделал несколько шагов, будто больше не имея сил противиться зову, шагнул в том же направлении, куда отступал второй. Туда же, где во внутренней части храма стоял пустующий гроб. Дойдя до него, Не Минцзюэ начал медленно наклоняться. Но когда он уже почти лежал в гробу верхней половиной тела, откуда-то из-за спины Лань Сичэня раздался громкий вскрик. Не Минцзюэ немедля застыл и резко повернулся на звук, также как все остальные. Су Шэ, на спине которого в полусознательном состоянии висел Цзинь Гуанъяо, одной рукой поддерживал свою ношу, другой держал меч, запачканный кровью. Не Хуайсан лежал перед ним на полу, схватившись за ногу, и корчился от боли. В следующий миг Мейлин выбил оружие из рук Су Шэ. Тот выпустил меч, всем видом выражая замешательство и испуг. Поскольку он уже поранил Не Хуайсана, в воздухе начал расплываться запах крови. Вэй Усянь мысленно заругался: «Кто тебя просил в такой важный момент рушить весь мой план!» Из горла Не Минцзюэ послышалось приглушённое рычание. Отступив от гроба, он бросился к жертве и нацелил удар прямо в Цзинь Гуанъяо! Су Шэ резким движением развернулся, носком ноги подбросил в воздух меч, который только что выронил, и, используя всю мощь духовных сил, направил выпад в сердце Не Минцзюэ. Последнего оттолкнуло на шаг назад. Когда свет духовной силы потускнел, мертвец снова атаковал, упорно пытаясь схватить Цзинь Гуанъяо. Су Шэ левой рукой перебросил Цзинь Гуанъяо Лань Сичэню, а правой направил лезвие меча к шее Не Минцзюэ. Однако внезапный эмоциональный взрыв Су Шэ подпитал меч столь мощной духовной силой, что оружие, не справившись с этой мощью, на полпути до завершения выпада разломилось на куски. Удар кулака Не Минцзюэ пришёлся точно в середину груди Су Шэ. Тот не успел даже выплюнуть кровь, как жизнь покинула его тело. Лежавший рядом с Лань Сичэнем Цзинь Гуанъяо также наблюдал произошедшее. Не Минцзюэ, выдернув кулак, развернулся и уставился на него. Вэй Усянь с Лань Ванцзи ускорили темп мелодии. Но действие свиста уже давно прошло, и сейчас было гораздо сложнее добиться былого эффекта. — Вэй Усянь! — внезапно крикнул Цзян Чэн. — Что? Цзян Чэн не ответил, вместо этого вынул из рукава Чэньцин и швырнул Вэй Усяню. Заполучив до боли знакомый инструмент, Вэй Усянь не успел даже удивиться. Он без колебаний поднёс флейту к губам. Полилась мелодия, тут же подхваченная гуцинем. Под действием их дуэта Не Минцзюэ пошатнулся, а потом наконец отвернулся от Цзинь Гуанъяо. Шаг за шагом, подчиненный гуцинем и флейтой, он на негнущихся ногах снова направился к пустому гробу. Вэй Усянь и Лань Ванцзи двинулись следом. В тот миг, когда Не Минцзюэ упал в гроб, они пинком подкинули лежавшую на земле крышку. Тяжелая крышка взлетела в воздух и опустилась на гроб, а Вэй Усянь вскочил сверху, заткнул Чэньцин за пояс и быстро прокусил палец, чтобы без промедления нарисовать сдерживающие заклинания. С другой стороны храма вдруг болезненно застонал Не Хуайсан: — Сичэнь-гэ! Скорее подойди и посмотри, моя нога всё ещё на месте?! Лань Сичэнь подошёл к нему и заставил улечься смирно, чтобы осмотреть. — Хуайсан, всё в порядке. Бояться нечего. Нога не сломана. Всего лишь порез. — Порез! Как я могу не бояться, если там порез?! Спаси меня, Сичэнь-гэ! — Не так уж и серьёзна твоя рана, — Лань Сичэнь хотел улыбнуться столь забавному моменту. Лань Яньлинь сидела в стороне, протирая свой меч от крови и ожидая, пока её муж закончит с обработкой ран. Не Хуайсан продолжал кататься по полу, обнимая ногу. Лань Сичэнь знал, что Не Хуайсан больше всего боится боли, поэтому достал пузырёк с лекарствами и вложил тому в ладонь. — Это снимет боль. Не Хуайсан тут же открыл пузырёк и принялся глотать содержимое, причитая: — И чего я такой невезучий? Сначала меня ни с того ни с сего схватил этот Су Миньшань… Ему просто обязательно было ткнуть в меня мечом, даже когда он уже убегал! Неужели обязательно пускать в ход оружие… После того, как глава Не запихнул в себя несколько пилюлей, он убрал пузырек со снадобьем за пазуху. Лань Сичэнь поднялся на ноги и обернулся. Цзинь Гуанъяо сидел на земле с бледным, как бумага, лицом. Его волосы слегка растрепались, а лоб покрылся холодным потом. Из-за невыносимой боли в руке он не мог сдержать лёгкие стоны. Цзинь Гуанъяо посмотрел на Лань Сичэня. Яньлинь даже со своего места заметила проснувшуюся жалость в глазах главы Лань. Лань Сичэнь какое-то время смотрел на него, а потом вздохнул и всё же достал лекарства, которые обычно носил с собой. — Глава Ордена Цзинь. Пожалуйста, не нужно больше никаких бессмысленных действий. Иначе, если вы что-то сделаете, из предосторожности и без всякой жалости я… — он сделал глубокий вдох, — отниму вашу жизнь. Цзинь Гуанъяо кивнул и слабо прошептал: — Спасибо, Цзэу-цзюнь. Лань Сичэнь опустился на колени и осторожно обработал раны. Цзинь Гуанъяо дрожал. Цзэу-цзюнь не знал, что можно сказать в такой ситуации, поэтому лишь вздыхал. Вэй Усянь и Лань Ванцзи подошли к углу, в котором Вэнь Нин всё ещё лежал неприглядной грудой на Цзян Чэне и Цзинь Лине. Вэй Усянь переложил его на землю, осмотрел дыру в груди и обеспокоенно произнёс: — Ты только посмотри на себя… Придётся чем-то залатать, иначе никак. — Молодой господин, всё настолько плохо? — Вовсе нет. Всё равно тебе эти органы не нужны. Но выглядит ужасно. — Мне и не обязательно хорошо выглядеть, — возразил Вэнь Нин. Лань Сичэнь, видя, что Цзинь Гуанъяо от боли уже готов потерять сознание, оказался не в силах на это смотреть и развернулся. — Хуайсан, передай мне снадобье для снятия боли. — Хорошо, — глава Не опустил голову, чтобы достать лекарство. Найдя пузырёк, Не Хуайсан уже собирался протянуть его Лань Сичэню, как его зрачки вдруг сузились, и он испуганно воскликнул: — Сичэнь-гэ, осторожно, сзади! Лань Сичэнь больше не мог быть расслабленным в присутствии главы Цзинь. Увидев выражение лица Не Хуайсана и услышав крик, он почувствовал, как сердце обдало холодом. Лань Сичэнь без промедления обнажил меч и сделал выпад назад. Меч вошёл в грудь Цзинь Гуанъяо, лицо которого выражало крайнее потрясение. Все вокруг тоже немало удивились столь внезапному повороту событий. Лань Яньлинь подскочила с места. Вэй Усянь подался вперёд: — Что произошло?! — Я-я-я… видел, как Третий брат… нет, я видел, как Глава Ордена Цзинь убрал руку за спину. Я не знал, что он собирался… — Не Хуайсан мямлил с совершенно растерянным лицом. Цзинь Гуанъяо, опустив голову, смотрел на вошедший в грудь меч. Его губы дёрнулись, словно он хотел что-то сказать. С кашлем выплюнув глоток крови, он наконец хрипло воскликнул имя главы Лань. На лице Лань Сичэня отображалась буря эмоций, от грусти до непринятия, глаза его были полны боли. — Глава Ордена Цзинь, я предупреждал. Ещё одно действие — и жалости от меня вы не увидите. — Да, — прохрипел Цзинь Гуанъяо, — Но, Лань Сичэнь, разве я сделал хоть одно движение?! Видя, насколько Цзинь Гуанъяо отличался от своего нормального состояния, Лань Сичэнь тоже почувствовал, что что-то не так. Он тут же снова обернулся к Не Хуайсану. Раздался смех главы Цзинь. — Зачем ты на него смотришь? Что ты увидишь? Даже я за все эти годы не смог разглядеть. Не Хуайсан, а ты хорош, — Не Хуайсан молчал, словно потерял дар речи. Цзинь Гуанъяо с ненавистью добавил, — Вот тебе и «Незнайка». Он попытался приблизиться к Не Хуайсану, но из его груди всё ещё торчал меч. Одно движение — и Цзинь Гуанъяо охватила ужаснейшая боль. Лань Сичэнь не мог ни добить его, ни поспешно вынуть меч, и лишь крикнул: — Не двигайся! Одной рукой Цзинь Гуанъяо обхватил лезвие и, поднявшись, сплюнул кровь. Не Хуайсан дрожал. — Сичэнь-гэ, поверь мне, я действительно видел… — Ты! — лицо Цзинь Гуанъяо исказилось свирепостью. Он снова дёрнулся к Не Хуайсану, и меч ещё глубже вошёл в грудь. Лань Сичэнь вновь закричал: — Не двигайся! Яньлинь, вне себя от страха, стала медленно двигаться к ним. Лань Сичэню пришлось много натерпеться от Цзинь Гуанъяо из-за веры в его ложь. — Лань Сичэнь! За эту жизнь я бессчётное число раз лгал, бессчётное число раз убивал. Как ты и сказал, я убил своего отца, брата, жену, сына, учителя, друга… Чего я не совершил из всех злодеяний этого мира?! — он вдохнул и с хрипотой продолжил, — Но я никогда даже не думал причинить вред тебе! Все ещё сжимая Шоюэ, Цзинь Гуанъяо задыхался и каждое слово проталкивал сквозь сжатые зубы. — Когда Облачные Глубины были сожжены дотла, и тебе пришлось бежать, кто оградил тебя от всех опасностей? А когда Орден Гусу Лань восстанавливал Облачные Глубины, кто всеми силами помогал тебе? Разве я хоть раз за все эти годы нападал на Орден Гусу Лань? Разве я хоть раз отвечал тебе чем-то кроме поддержки?! За исключением этого раза, когда я лишь временно подавил твои духовные силы, разве я хоть единожды причинил зло тебе или твоему клану? Услышав эти вопросы, Лань Сичэнь совсем перестал шевелиться. Цзинь Гуанъяо продолжил: — Су Миньшань вот так мне отплатил только потому, что я когда-то запомнил его имя. А ты, Цзэу-цзюнь, Глава Ордена Лань, относишься ко мне не с б́ольшим терпением, чем Не Минцзюэ… ты не оставил мне и шанса на жизнь! Сказав это, Цзинь Гуанъяо вдруг отшатнулся далеко назад. Шоюэ вышел из его груди, следом выплеснулись брызги крови. Лань Сичэнь в два шага вновь оказался рядом с Цзинь Гуанъяо. В таком состоянии последний не мог никуда сбежать, как бы быстро ни двигался. Вэй Усянь, однако, вдруг что-то осознал и крикнул: — Он не пытается сбежать! Цзэу-цзюнь, отойдите от него, сейчас же! Но было уже поздно. Кровь из отрубленной конечности Цзинь Гуанъяо попала на гроб и потекла, разрушая заклинания Вэй Усяня, просачиваясь через зазор под крышкой внутрь. В следующее мгновение крышка гроба разлетелась на куски. Мертвенно-бледная рука обхватила шею Цзинь Гуанъяо, а вторая потянулась к Лань Сичэню. Цзинь Гуанъяо не пытался сбежать. Вместо этого он до последнего вдоха боролся за то, чтобы привести Лань Сичэня к Не Минцзюэ и умереть вместе с ним. От выпущенных кровью духов храм начал быстро разрушаться. За долю секунду сзади Цзэу-цзюня оказалась Яньлинь, сократив расстояние молниеносно благодаря своему мечу. С силой ухватившись за плечо Сичэня, она направила Мейлин в обратную сторону, удерживая его в другой руке. Всего мгновение отделяло мертвую хватку от шеи главы Лань, но она успела ускользнуть. Оттаскиваемый за плечо Сичэнь видел лишь ускользающее от его взгляда тело Цзинь Гуанъяо. Тот единственной рукой пытался разжать стальную хватку Не Минцзюэ. Он страдал от боли, его волосы спутались, а во взгляде сверкала яростная злоба. Цзинь Гуанъяо отхаркнул кровь, будто это далось ему с нечеловеческим усилием. Все присутствовавшие услышали треск — неестественно жестокий и отчётливый. От внезапной остановки Лань Сичэнь отшатнулся ещё на несколько шагов назад и не успел осознать, что случилось за прошедшие несколько секунд, когда Лань Ванцзи нанёс удар по статуе Гуаньинь. Изваяние, которое притягивало взгляд тонкими чертами лица, грузно покачнувшись, упало на гроб. Не Минцзюэ смотрел, не отрываясь, на труп со сломанной шеей в руках, когда тяжёлая статуя Гуаньинь настигла его внезапным мощным ударом и буквально вбила в гроб. Лань Ванцзи взмахнул правой рукой, в которой сверкнула серебристая струна, опоясывающая гроб вместе со статуей Гуаньинь несколько десятков раз, крепко привязав друг к другу. Лишь убедившись, что Не Минцзюэ и Цзинь Гуанъяо намертво запечатаны внутри, он наконец отпустил руку. Край гроба с оглушительным грохотом опустился на пол. Лань Сичэнь, не в силах прийти в себя, отсутствующим взглядом наблюдал, как семь струн запечатали гроб. Не Хуайсан, стоящий позади пары Лань, неуверенно дотронулся до плеча Цзэу-цзюня. — Сичэнь-гэ, ты в порядке? — Хуайсан, только что… он правда намеревался нанести мне удар со спины? — Кажется, я видел… — Ещё раз хорошо подумай, -перебил его Сичэнь. — Ты так спросил, что я и сам теперь сомневаюсь… Мне правда показалось… — Не говори, что тебе показалось! Так всё-таки — да или нет?! Не Хуайсан, будто вопрос застал его врасплох, воскликнул: — Я не знаю, я правда не знаю! — Сичэнь, — Яньлинь схватила за руку мужа, который был совсем не в себе, — Сичэнь, пожалуйста, успокойся. Взгляд мужчины растерялся после того, как услышал голос Яньлинь. Глаза метались по полу, не в силах остановиться, дыхание участилось и совершенно сбилось. Госпожа Лань сильнее сжала его руку в своей. — Сичэнь, выйдем на улицу, пожалуйста, — Лань Яньлинь почти умоляла мужчину, казалось, что он её едва ли слышит. И всё же, когда она развернулась и потянула его к выходу, тот медленно последовал за ней. Страшная ночь отступила, пришёл рассвет, следы от боевых действий стали похожи на жертвы стихийного бедствия. В воздухе стоял запах крови, ветер не мог унести его, потому что и на крыльце, и во всем дворе валялось множество трупов, в основном монахов и заклинателей из клана Цзинь. Лань Яньлинь аккуратно усадила почти безвольное, уставшее тело мужа, а сама села перед ним. Эта ночь принесла столько всего, что к утру будто все эмоции залегли на дне души, утоптались тяжестью использованной силы. Они сидели в молчании. Легкий ветер поднимал выбившиеся волосы и едва задевал лицо. На улице не было никого — все продолжали оставаться в храме. Лань Яньлинь совсем тихо позвала мужа, а после недолгой паузы заговорила: — Сичэнь, прости меня. — А-Линь, — Сичэнь тяжело вздохнул, понимая, что говорить совсем не хочется. Но это было необходимо, — за что ты извиняешься? — Из-за меня ты остался одинок, даже я тебя обманывала, не рассказывая о своём прошлом. Я не могу представить твои чувства сейчас. — Лань Мейлин, — Лань Сичэнь поднял взгляд на лицо жены, в глазах которых начинали скапливаться слёзы, — Наоборот. Из-за тебя я не остался одинок. Мне нужно узнать правду, но…она не должна влиять на настоящее. А-Линь, — вновь позвал мужчина, когда Яньлинь опустила взгляд, — Это ты прости меня. Из-за своего страха я держал тебя взаперти, не принимая этого на свой счёт. Почти всё, во что я верил, было неверным, почти все, кому я доверял, оказались не теми людьми. Но…я правда боюсь потерять тебя, поэтому…прошу, прости меня. Ты сможешь меня простить? Вместо слов Яньлинь аккуратно приобняла своего мужа, и одинокая слеза потекла по щеке. Обвив руками шею, девушка зарылась руками в длинные густые волосы, а мужчина с силой прижал стройное тело к себе. Услышав приближающиеся из храма шаги, пара неохотно расцепила руки и поднялась со ступеней. Уже в скором времени храм Гуаньинь заполнился заклинателями, которые до этого отдыхали в Юньмене. Кратко попрощавшись с главами, Цзэу-цзюнь и госпожа Лань покинули столь гиблое место, направившись домой. Одну ночь орден Лань, возвращающийся в Гусу, ночевал на постоялом дворе, заняв его полностью. В комнате главы и госпожи Лань до поздней ночи горели свечи. Уже приготовившись ко сну, когда Яньлинь сидела на кровати, расчесывая волосы, Сичэнь подошел и сел рядом, мягко высвобождая гребень из ладони жены. Затем он, нежно прикоснувшись к чужим волосам, стал расчесывать их самостоятельно. — А-Линь, ты можешь рассказать мне, что случилось тогда, когда…умер твой учитель? — неуверенно начал Сичэнь. Яньлинь грустно улыбнулась. — Я расскажу. Это случилось восемь лет назад, и я считалась самой способной в своём клане. Восемь лет назад, клан Лу. — Яньлинь, — глава Лу выглядел необычайно напряженным, отчего девушка тут же поняла всю серьезность ситуации, — только ты способна мне помочь в этом деле. Лу Яньлинь стояла посреди просторной комнаты напротив мужчины средних лет, сидящего на своём месте главы. Её дядя выглядел несколько старше своих лет, его волосы уже тронула седина, на лбу были глубокие морщины, а глаза выглядели уставшими и опухшими — он не спал несколько ночей. — Цзюцзю, — уверенно сказала молодая девушка, и в выражении лица ее появилась очевидная твердость намерения, — это дело касается безопасности клана, я ни за что Вас не подведу. — Ты точно хорошо всё поняла? — голос чуть изменился на более спокойный, с очевидной тенью довольства. — Да, цзюцзю. Я сделаю это сегодня же, — Яньлинь оставалась непоколебимой. Мужчина с благодарностью посмотрел на нее и закивал головой. — Превосходно, А-Линь. Никто в нашем клане не обладает столь впечатляющими способностями и твердостью духа. Увы, но я могу положиться лишь на младшую племянницу. Даже твоя старшая сестра не смогла бы справиться с этим человеком, — хвалебно произносил глава Лу, поднимаясь с места, — Ты можешь идти, твоя задача требует подготовки. Лу Яньлинь поклонилась и вышла из комнаты. В воздухе витал сладкий запах цветов, вся поляна была в нежно-розовом цвете. Деревянные открытые галереи светло-коричневого цвета соединяли весь внутренний двор клана, по столбам их вились тонкие вьюнки-ипомеи, отчего сад выглядел сказочным. На горизонте виднелись голубые горы, отражающие свет чистого яркого неба. Сбоку послышались веселые голоса. — Яньлинь, ты знаешь, что Жоу-сюн только что проиграл поединок с Юйлинь? — группа учеников в миг оказалась рядом с девушкой, — И теперь должен украсть что-нибудь у одного из старших! От смеха наперебой у Яньлинь пропала вся серьезность и задумчивость, которой ее загрузил дядя. — Разве он сможет? — шутливо ответила девушка окружившей её группе, а затем полушепотом спросила, — А у кого он должен украсть вещь? — У шицзуня, конечно! — выкрикнул один из учеников. Яньлинь с удивленной улыбкой посмотрела на веселые лица, а затем звонко рассмеялась. — Тогда чего мы стоим, бежим смотреть! Быстро подхватив общее настроение, Яньлинь побежала впереди учеников к дому учителя Лу. Когда компания оказалась совсем близко, они сели за большую телегу с сеном и высунули головы, желая посмотреть на зрелище. А-Линь старалась отогнать от себя мысль, что сегодня ей ещё предстоит сюда вернуться. Тем временем впереди раздался хруст, и ребята заметили своего соученика, варварски влезающего в чужое окно. Лу Жоу выглядел очень напряженным, даже издали было видно, как трясутся его руки. Этот паренек был робким и нерешительным, и такое представление пропустить никому не хотелось. Учитель сейчас был в фехтовальном зале и в любой момент мог вернуться, так как занятия уже кончились. Неожиданно сзади послышался треск веток, и все синхронно повернулись. Прямо за ними стояла Лу Суиин, которая, очевидно, вылезла из кустов. Недовольно скрестив руки на груди, она придирчиво окинула всех быстрым взглядом и остановилась на Яньлинь. Последняя закатила глаза, зная, что сейчас начнется. — Яньлинь, ты снова отлыниваешь от серьёзных дел и дурачишься с младшими? — Лу Суиин была раздражена, в прочем, как обычно. Ученики заметно напряглись, отворачиваясь, чтобы скрыть свое недовольство. Старшая снова пришла портить веселье. Лу Яньлинь пришлось встать. — Цзецзе, у меня сейчас нет никаких дел, какая разница, как я провожу своё время? — Какая разница? Какой пример ты подаешь младшему поколению? Снова затеяли свои игры с кражей вещей? — Суиин громко возмущалась, и присутствующие занервничали, смотря по сторонам. — Почему ты не можешь оставить меня в покое? Разве у тебя есть время на такие бесполезные перепалки? — не унималась Яньлинь, продолжая стоять на расстоянии чжана от сестры. Та вздохнула и уже собиралась ответить, как вдруг со стороны тропы послышались шаги. Все застыли на местах, ученики уставились из своего убежища на дом, в котором всё ещё был Лу Жоу. Суиин с яростью посмотрела в глаза напротив, но Яньлинь, наоборот, загадочно улыбнулась в предвкушении. Она тотчас же присела, чтобы скрыться от глаз учителя Лу. Было видно, что старшая уже вне себя от такого положения, и хотела развернуться и уйти, но вдруг силуэт появился во дворе, отчего Суиин, кажется, до омерзения недовольная своим поступком, тоже опустилась на землю, оказавшись вне поля зрения мужчины. К дому подошёл учитель — человек средних лет с наполовину седыми волосами, мелкими пытливыми глазами и постоянно серьезным, морщинистым лицом. Зрение уже начинало подводить его, а потому большую часть времени он щурился, отчего выражение становилось ещё более хитрым и подозрительным. Постороннее присутствие возле покоев не укрылось от него. Мужчина развернулся, обведя глазами весь двор и уже собирался шагнуть в сторону большой деревянной телеги, как из дома послышался звук разбившейся посуды. Учитель Лу, резко развернувшись, метнулся в покои, уже через мгновение вытаскивая за ухо скулящего Лу Жоу, чьё лицо стало совершенно красным. Спрятавшиеся за телегой услышали, что кричащего ученика шицзунь тащит в их сторону, но сбежать не успели: телега отлетела в одно мгновение, и все скрывавшиеся оказались как на ладони перед седым мужчиной, чьи глаза метали молнии в их растерянные лица. На весь двор раздался его грозный голос, будто гром среди ясного неба: — Как вы посмели заниматься подобными делами?! Это и есть гордость клана Лу?! Вас настолько плохо воспитали, что вы не видите границу дозволенного! — Крича во всё горло, учитель яростно махал руками, одной из них всё еще держа воришку за ухо, отчего ученик кричал и метался за рукой мужчины, — Суиин, Яньлинь! Разве возможно, чтобы старшие позволяли творить воровство?! Ещё и становились соучастниками?! Все! Все присутствующие здесь будут наказаны! А вы!.. — Учитель ткнул пальцем в сестёр, — С вами разберется глава клана! После этих слов он отшвырнул Лу Жоу в сторону и быстрой походкой направился прочь от учеников. Больше он не мог это терпеть. Безрадостно и обреченно переглянувшись, ребята стали потихоньку расходиться в разные стороны. Лу Яньлинь немного виновато глянула на сестру, но та лишь фыркнула и поднялась. Младшая хотела пойти в другую сторону, однако сильная рука Суиин схватила её и повела за собой. — Цзецзе, это вышло случайно, прости, что тебе тоже достанется, — попыталась извиниться Яньлинь, спокойно шагая за руку с сестрой. Та ответила, по обыкновению, недовольно и устало: — Когда ты наконец повзрослеешь… Глава Лу обещался учителю как следует наказать племянниц и должен был запереть их в одиночные комнаты на сутки, где кроме учебника благонравия не было ничего — лишь четыре каменных стены и маленькое окошко. Яньлинь не успела даже как следует в ней устоится, как дверь мрачной камеры вновь отворилась. За ней стоял сам глава с небольшой лампой в руке. — Яньлинь, — шепотом позвал мужчина девушку, вглядываясь в темноту. Та осторожно подошла к свету, — Яньлинь, идем за мной, я выведу тебя. Не забывай, что у тебя есть дело этой ночью. Девушка понимающе кивнула и стала подниматься вслед за дядей. Тот вывел её на улицу через другой вход. Уже наступили сумерки. Звезды ярко светили на небе, а месяц только начинал расти. Попрощавшись с дядей, девушка затерялась в темноте. Добравшись до своих покоев, она взяла свой меч, а затем остановилась в неопределенности. «У меня есть сведения, что Учитель Лу является доносчиком о положении дел нашего клана, передавая сведения негативно настроенным кланам с северной стороны. Они могут спланировать нападение, когда мы будем испытывать трудности. В покоях Учителя должна быть их переписка. Яньлинь, достань эти письма и принеси мне. Это очень важно. Сегодня вечером он должен отбыть из клана по неотложным делам, и вернется только ближе к рассвету. У тебя будет время, чтобы обыскать его дом. Яньлинь, ты справишься?» — голос дяди всплыл в памяти, напоминая о сегодняшнем разговоре. «Медлить нельзя, я должна сделать это ради клана» — решила Лу Яньлинь и вышла на улицу, скрывшись в темноте. Она шла быстро, немного нервничая и преодолевая желание вернуться назад. Центральную часть пришлось обходить, так как там повсюду висели желтые фонари, прекрасно освещающие всю улицу. Шагая по тонким тропам совершенно вслепую, так как её невозможно было разглядеть, Яньлинь пробиралась к дому учителя. В покоях учеников кое-где еще горел свет, и девушка проходила прямо под их окнами. Наконец она вышла во двор, где уже была сегодня днем, и медленно подошла к дому. Нужно было вести себя предельно осторожно, ведь неизвестно, что мог придумать учитель для защиты своей тайны. В покоях было совершенно темно. Лу Яньлинь подошла к окну и заглянула внутрь помещения. Приглядевшись, она разглядела интерьер комнаты и, убедившись, что внутри никого нет, быстро запрыгнула в окно, стараясь игнорировать учащение сердцебиения. Дом был небольшой и состоял всего из пары комнат, и, судя по убранству этой, письма могли храниться именно здесь. Множество шкафов и тумбочек с книгами, бумагами и другими предметами были расположены по всему периметру. В центре стоял низкий стол, а за светлой ширмой скрывался небольшой деревянный диван. Яньлинь начала обыск с самой ближайшей тумбы. Открывая шкафчик за шкафчиком практически в полной темноте, девушка изо всех сил вглядывалась в стопки и упаковки бумаг, конверты, бамбуковые трактаты. Иногда, когда было особенно сложно разобрать, Яньлинь на пару цуней обнажала свой меч, от которого исходило бледное сияние духовной силы, освещая документы. Не находя того, что искала, девушка переходила от полки к полке, от тумбы к тумбе. Обойдя практически всю комнату, Лу Яньлинь наконец наткнулась на пару шкафчиков, запечатанных несильным заклинанием. «Почему Учитель Лу так явно закрыл только эти? Неужели, чтобы было проще догадаться?» — подумала заклинательница, остановив руки на полпути. Чуть подумав, девушка всё-таки отстранилась от запечатанных хранилищ и перешла на следующий шкаф. «Нашла!» — пронеслось в голове Яньлинь, когда за стопкой книг обнаружила дополнительное отверстие. Запустив руку в темный квадрат, она нащупала небольшую крышку на дне и сняла её. Тайное хранилище, очевидно, было в задней части шкафа. Опустив руку ниже, девушка ухватилась за стопку писем, перевязанных тонкой веревкой, и вытащила. Покрутив их в руках и отогнув пару бумажек, она всего по нескольким иероглифам поняла, что действительно нашла то, что нужно. Лу Яньлинь облегченно выдохнула. Но не успела девушка сделать и шагу, как почувствовала колыхание воздуха совсем рядом. Сердце дико застучало в полнейшей тишине. Не поворачивая головы, Яньлинь направила взгляд в бок и тут же заметила лезвие на расстоянии вытянутой руки от своего лица. Она продолжала стоять неподвижно. В правой руке заклинательница держала письма, прижимая их к телу, а в левой меч в ножнах. Чтобы обнажить меч, необходимо было выиграть время. — Верни письма, — ледяной голос разрезал тишину, девушка едва ли не вздрогнула. Учитель Лу стоял неподвижно, а Яньлинь всё ещё не видела его лица. Медленно повернувшись, она столкнулась с твердым и страшным взглядом черных глаз, которые было хорошо видно даже в темноте. — Отдай мне письма, — повторил мужчина, протягивая вторую руку в требующем жесте. Действовать нужно было быстро и решительно. — Мне они нужнее, — спокойно ответила Яньлинь, а в следующее мгновение подбросила стопку бумажек вверх, освободившейся рукой хватая рукоять меча. Учитель не сумел в темноте отследить быстрый жест, но отразил атаку чужого клинка. Упаковку конвертов девушка поймала свободной рукой, отбросив ножны в сторону. Твердым взглядом она смотрела на лицо мужчины, пытаясь понять его дальнейшие действия. К её изумлению, старший стал целиться не на стопку писем в руке, а на саму Яньлинь, буквально пытаясь вставить лезвие в её горло. Первые несколько атак девушка отбила с трудом, быстро отходя назад. Но вскоре она с ужасом осознала, что Учитель действительно целиться в жизненно важные точки. Лицо его стало жестоким и мрачным, а выпады всё яростнее. Отражать эти атаки, при этом постоянно отводя одну руку назад, становилось тяжелее, и девушка только кружилась по комнате, постоянно избегая смертельного ранения. — Несносная девчонка! Никто не смеет мешать моим планам! — воскликнул мужчина и мечом полоснул по ладони, держащей письма. Из руки полилась кровь, лицо Яньлинь исказилось болью, но она продолжила сжимать пачку бумаг, на которые стекала алая кровь. Тяжело вздохнув, она почувствовала, как внутри всё закипает ещё сильнее, а бешеное сердцебиение уже достигало критической точки. Эмоции ясно выражались на лице, поэтому как только он занесла меч для удара, учитель опередил её и легким движением резанул по животу девушки. Холод от тонкого лезвия Лу Яньлинь почувствовала не сразу, но инстинктивно метнулась в бок от оружия. Её меч всё ещё был на вытянутой руке и стремительно направился в сторону мужчины. Тот, ожидая, что его удар оттянет противника назад, не успел отразить атаку сбоку и резко почувствовал жгучую боль в области груди. Лезвие чужого меча вошло в его тело, и бежево-зеленая одежда вокруг клинка окрасилась в темно-бордовый. Яньлинь тут же почувствовала запах крови. Её взгляд, до этого твердый и яростный, вдруг сменился на непонимающий. Она застыла на месте, как и седой мужчина, который ещё держался на ногах в значительной степени из-за держащего его меча. — Ты. — из горла учителя раздался булькающий звук, изо рта потекла кровь, мешающая произнести хотя бы один звук. Подняв руку, учитель Лу указал пальцем на растерянную Яньлинь, но не смог ничего произнести, а затем его глаза закрылись и рука безвольно упала. Не в силах удержать его на мече, Яньлинь опустилась на пол, всё еще держась за рукоять. Тело мужчины опустилось вместе с ней, а затем окончательно свалилось на пол, заливаясь кровью. Рука девушки затряслась. Не совсем понимая, что делает, она выдернула меч из трупа, схватила письма и собиралась выпрыгнуть в окно, но вдруг остановилась. Бросив свои вещи, она вернулась к уже мертвому телу, подхватила учителя за руки и потащила за ширму. Насилу подняв безжизненного мужчину на диван, Яньлинь рванула к ковру, который почти весь окрасился кровью. Быстро скрутив его дрожащими руками, она унесла его за тот же диван, а затем остановилась, судорожно бегая глазами по всей комнате. Не зацепившись больше ни за что, заклинательница подхватила свой меч в ножнах и письма и покинула комнату через окно. Оказавшись на улице, Лу Яньлинь, совершенно не помня себя, побежала прочь от дома. Дыхание её сбилось, страх и ужас сковал тело, только ноги продолжали нести её всё дальше. В голове всплывали картинки только что случившегося, и Яньлинь очнулась только тогда, когда остановилась перед покоями главы Лу. Ноги сами принесли её сюда, будто в единственное безопасное место. Девушка громко постучала в дверь. Глава клана Лу, осторожно открывая дверь, при виде Яньлинь в окровавленной одежде, с каплями крови на лице, растрепавшимися волосами и сумасшедшим взглядом округлил глаза и отшатнулся. — Яньлинь? — с опаской произнес он, оглядывая племянницу. — Цзюцзю! — лицо девушки вдруг исказилось ужасом, руки, кисти которых были полностью в крови, снова затряслись, -цзюцзю, учитель…он.он. — Яньлинь, заходи скорее! — мужчина отворил дверь и выскочил на крыльцо, хватая девушку за руку и заводя внутрь. Его движения были резкими и неуверенными. Он забрал перевязанные письма из ее руки, усадил племянницу за стол, налил в пиалу вина и поставил перед ней. Сам сел напротив. — Яньлинь, расскажи мне, что произошло? — Цзюцзю, — на выдохе сказала девушка почти истерично, — Учитель Лу…он появился в комнате, он…я атаковала его…но я не думала…что…что… Цзюцзю, я убила его! Яньлинь в ужасе вся зажмурилась и прислонила окровавленные руки к лицу. Глава Лу, выглядевший абсолютно ошеломленным, поспешно убрал руки девушки от лица. — Яньлинь, твои руки в крови, тебе нужно умыться, — крепко взяв в свою руку дрожащие ладони племянницы, он снова повел её в темноту на улицу, на задний двор, где стояла бочка с водой. Всё время, пока Яньлинь смывала кровь, он молча стоял позади. Как только они вернулись в покои, глава Лу неуверенно начал: — Яньлинь, тебе лучше уйти. Если останешься, тебя непременно казнят за содеянное. Оставь свой меч, я спрячу его, Яньлинь, беги сейчас. Наутро все обнаружат, что его раны оставлены твоим мечом. Так что как можно скорее уходи. Глава Лу умолял Лу Яньлинь, попутно достав какую-то небольшую корзинку и запихивая в неё какие-то вещи. После он протянул племяннице новую одежду, без знака клана, а также некоторые лекарства. — На твоей руке и животе рана, но тебе придется самой её обработать, — в уголках глаз дяди стояли слезы. Приняв все наспех собранные вещи, Лу Яньлинь обреченно кивнула, когда он прощался с ней, и под покровом нескончаемой ночи покинула клан Лу. — Уже гораздо позже я поняла, что всё это было подстроено. Тогда я была не в состоянии соображать, что происходит, но, поразмыслив об этом после… — Лань Яньлинь выдержала паузу, прежде чем продолжить, — глава Лу специально отправил меня, зная, что я способна сражаться с учителем. Скорее всего, он сам задержал его в клане, и отправил в дом тогда, когда там была я. Учитель Лу действительно вел переписку, и таким образом дядя избавился от шпиона, не привлекая к этому свою репутацию. — А-Линь, — тихо спросил Сичэнь, руки которого уже давно замерли, — Почему глава Лу просто не казнил его, предоставив людям доказательство его вины? — В нашем клане сплелись две семьи. Семья Лу — это родня моей мамы, а семья Ляо — это родственники отца. Раньше многие кланы с той стороны враждовали, и в итоге клан Ляо оказался уничтожен. Оставшихся в живых бывший глава клана, мой дедушка, присоединил к нам. Однако даже спустя года не все смогли ужиться друг с другом, и на протяжении всего своего главенства мой дядя разрешал споры и улаживал конфликты. Его положение не было так крепко, чтобы в открытую казнить самого старшего из бывшей семьи Ляо, ведь он стал их старейшиной после смерти отца, который вместе с мамой хотел по-настоящему объединить два клана. Дядя не проявлял симпатии к этой идее в молодости, и казнь учителя частью заклинателей была бы восприняла как попытка избавиться от противника, почитаемого в клане Ляо, который после смены фамилии не утратил своего существования. — Значит, он всего лишь воспользовался тобой, словно оружием в своих руках? — с досадой произнес Сичэнь. — Увы, я сама сделала себя убийцей, даже если глава это спланировал. Я облегчила ему задачу и перетянула всю вину на себя, сделавшись изгнанницей. Ну, а потом он отдал меч Лу Суиин, которая возненавидела меня за убийство и побег, — Яньлинь грустно улыбнулась, вспоминая о поведении сестры на её свадьбе. — А что насчёт того духа меча, из-за которого ты пострадала в Гусу перед нашей встречей? Это тоже как-то связано? Девушка хмыкнула. — Ну да, ведь это был агрессивный дух меча Учителя Лу. Сначала он преследовал меня, и в итоге я решила сама поймать его. Поймала, и уничтожила благодаря своим новым навыкам, которые и сама плохо понимала. Лицо Лань Сичэня сделалось мрачным. Заметив это, девушка развернулась к нему и посмотрела в глаза. — Лань Хуань, прости меня. Я не рассказала об этом даже тогда, когда ты пригласил их на свадьбу, и всё из-за страха. Я очень боюсь потерять тебя. Взгляд её мужа в одно мгновение стал мягче. — Ты рассказала мне, и теперь мы оба будем чувствовать себя легче, — сказав это, Лань Сичэнь притянул жену в объятья. По возвращении в Юньшень всё, что произошло в храме, было похоронено под статуей Гуаньинь вместе с тяжелыми тайнами прошлого. Жизнь снова налаживалась.