По чёрному асфальту в белый горизонт

Глава 1 Прошлое. Вот откуда все беды. Вот откуда все раны. Оттуда. Из той жизни, того человека, которым ты ни за что не захочешь быть. Но ты был им. И так каждый несёт свой крест. Вернее не крест, а бремя. И даже если ты осознал свои ошибки, пытался, хотел, стремился их исправить, и может даже в итоге исправил... Всё равно есть правило. Земного авторства - прошлое стереть нельзя. Нельзя... Конечно, это и так невозможно. Физически. Но если ты человек - именно в этом смысле - тебе НЕ РАЗРЕШЕНО... Его переписывать. Но не значит ли это, что нельзя меняться?... Никто не отвечает. Говорят люди только то, что «прошлое стереть нельзя». Университет гуманитарных наук. Конец августа. Лёня посмотрел на часы. Потом на здание. Он пошёл вперёд. В дверь постучались. Стоящий у двери человек открыл. За столом сидела какая-то важная личность, смотревшая на Леонида. - Заходите - сказала она и сделала движение рукой в сторону стула. Он сел. Дверь закрыли. - Это вы значит у нас... Леонид Равинский? Он кивнул. - Ага. Вы подавали сюда документы... Правильно? Он опять кивнул. Она посмотрела из-под очков многозначительно и произнесла, после вынужденной паузы: - И вам уже известно о вашем положении по этому поводу? Леонид медленно кивнул два раза. Он знал, что дверей открытых для него здесь нет. Именно поэтому он и был приглашён сюда на беседу. Чтобы услышать причину, по которой путь его сюда не лежит. Хотя на самом деле он о ней догадывался. Дама за столом вдруг сняла очки и посмотрела на Лёню глазами, в которых читалось какое-то понимание, заместо отвращения или холода, который ожидался. - Вообще мы здесь не для того, чтобы там лекции читать о морали и так далее. Тебе написали на листе разъяснение. Вот И она пододвинула лист бумаги, лежащий на столе, ближе к Леониду. Он, не взяв его в руки, прочитал всё, что там написано. Он встал и накинул лямку рюкзака на плечо. - Я понял. - сказал он, поднявшись. Женщина, видимо секретарша или кто-то подобный, выбранный на роль посредника между Леонидом и человеком, написавшим ту бумагу, смотрела на бледное лицо пришедшего и фиолетовые круги под его глазами. Они смотрели в никуда. - Я пойду тогда - сказал он, посмотрев в её сторону. - Иди - сказала она легко - В конце-концов... В конце-концов... - она не знала что сказать - в конце-концов не страшно. Все мы от чего-то зависимы в определённый момент жизни. Каждый ещё найдёт свой путь. Леонид подошёл к двери. - До свидания. - сказал он и вышел. Глава 2 - Я пытался. И у меня получилось. Я избавился от вещей, чуть не сделавших меня паразитом. Но всё... Равно... Не избавлюсь больше от прошлого... В комнате не было никого, кроме Леонида, сидевшего на стуле и смотревшего в пол. Он тихо разговаривал вслух, оттого что эмоции его и вопросы сейчас принимали уровень высокий. Он не понимал. - Всё?... Это конец - произносил он в тишине, не понимая, спрашивает или декларирует произнесённым. Леонид стоял, смотря куда-то на границу потолка и стены с окном. В руке его был пистолет. Он поднял руку и направил к виску. Лёня посмотрел чуть выше, на потолок, подсвеченный дневной улицей. Он понял, что осталось несколько секунд. Не считая их, он просто ждал, когда сам нажмёт на курок. Вдруг на улице послышалось, как сигналила машина, где-то недалеко. Даже близко. Лёня посмотрел на окно. Он почему-то забыл всё, о чём сейчас думал и не думал, своё прежнее ощущение. Он быстро подошёл к окну. Улица. Дома. Окна. Машины. Люди. «Люди...» Леонид вернулся и сел на стул. В руке он держал пистолет. Он смотрел вперёд на стену. «Значит всё для меня решено. Всё для меня уже потеряно. Из-за того, что я... Из-за того, что тот, кем я не хочу быть, разрушил моё будущее. Он - разрушил! Он это уже не я. Не я. Люди... А честно ли это? Я сейчас должен умереть из-за того, кем не являюсь и никогда не буду? Так что-ли?!». В его голове набирали ход мысли. Равинский громко стукнул, положив пистолет на стол. «Если бы не случайность, сейчас я был бы мёртв. Но случайность - веская ли причина, чтобы повлиять на жизнь? Риторический вопрос. Для меня... Нет. Это вообще не причина. Она не может служить причиной. Недопустимо. Поэтому я - мёртв. Но я отомщу!!! За эту смерть! Я всё ещё стою и способен стоять на ногах». Равинский посмотрел на дверь. Он схватил пистолет, накинул куртку и вышел. Быстро закрыв дверь ключом, он двинулся и, набирая скорость, зашатался по корридору в полуманиакальном состоянии. Путь его лежал на крышу дома, расположенного на улице, на которой также стоял один необычный дом. Как будто новый или специально очищенный, почти белоснежных цветов. На его углах висели камеры. Равинский посмотрел на него сверху и принял решение спуститься вниз. На улице было тихо. Внутри дома никого не было. Был выходной день. На чёрном высоком заборе, ограждавшем территорию здания, висел замок. Леонид направил курок вперёд и улыбнулся ненормально в предчувствии громкого звука. Он выстрелил. Тут же как замок оказался сломан, Равинский бросился к дому. Он выстрелил во все камеры, которые видел поблизости. Его путь лежал в этот дом. Равинский, вместо того чтобы открыть дверь, выстрелив в её замок тем же пистолетом, разбил окно. Он нёсся по этажам, ища нужную дверь. Наконец он был уже у неё. Ему вспомнилась картина, как там сидит человек. На несколько мгновений ему представилось, как он откроет дверь, а там, напротив него за столом будет кто-то сидеть и ухмыляться, глядя на него. Он выбил дверь ногой. Сам не понимая, что он делает, он схватил папку бумаг, вынул из неё нужную и поставил всё на место. В оккуратном виде. Тут он кое-что вспомнил, и протёр папку рукавами кофты, чтобы стереть отпечатки пальцев. «Какая ирония эти отпечатки пальцев... У каждого собственные, вот как подстроено!». Равинский вышел из кабинета. «Вот же...» думал он, представляя свой путь «Неприятность.». Он двинулся по корридору. В замок одной двери он выстрелил, другие, две штуки, он выбил собственными силами. И выстрелил в одно из окон. Тут он почувствовал, что слишком разволновался. Он сходил с ума. «Внутри меня звенит колокол. Пора бежать отсюда...» и Равинский выпрыгнул из окна первого этажа. Он пошёл на крышу дома, где уже был. Там он сел, прислонившись к блоку на крыше. И снова взглянул на тот дом. «У меня будущего нет?! Вина моя. Да я ли волен это решать? Если влиять не могу на свою жизнь! Даже когда хочу! Даже когда стремлюсь! Не я это решил. Люди... Вы... Надоело. Не я решил. А мне скажут, что я. Хотя теперь что... Плевал я». Равинский поднялся. Он пошёл домой. Глава 3 Утро. За окнами светло. Равинский лежит на кровати и шевелится, почти повернув голову в сторону окна, но поворачивается обратно, потому что слишком светло. Он неспешно поднимается, принимая сидячее положение на кровати и щуря глаза. «Я всего-лишь хотел знать, чего я сто́ю... На уровне ниже или выше я над людьми, раз не на одном и том же? И я... Сделал это. Собственными... Руками.» Корридор. Равинский одевает куртку и берёт рюкзак. Выходит из квартиры и закрывает дверь. Он едет в автобусе. «Странно. Я думал, что после того как достиг того отчаяния, которое лишь воображал и предсказывал, я буду несчастен. После того, как оно побудит меня в действие... Но оказалось... Странно. Мне стало легко. Я совершил свой поступок, лёг спать тем днём как и обычно. И проснулся здоровым человеком... Я ничего не чувствовал, привычно гнетущего. Я прожил тот день, не помня о вчерашнем. И так я стал проживать и следующие, и следующие дни. Мне стало легко жить. Я стал общительней... И меня стали принимать люди. Прошёл месяц где-то. И всё так же было нормально. Нет, это уже не нормально. Это хорошо. Поразительно... Но я будто живу теперь во сне. Или может... Моя прежняя жизнь была сном? Весы со временем склоняются всё более на вторую сторону. Хотя в глубине души, а может и не в глубине, но я точно знаю, что это не так. Ничего не было сном. Просто мои ощущения были смягчены общением с людьми, которое я внезапно и неожиданно приобрёл. Я стал нормальным. Странное чувство, ничего не скажешь... Но кажись это так. Я встал на один уровень с ними.» Равинский сходит с остановки и идёт по улице. Он доходит до чёрных ворот. За ними здание. Не такое, которое видели раньше. Более простое. Урок. Равинский приходит и садится на четвёртую парту крайнего ряда. С ним здороваются некоторые. Он ничего не говорит, делает рукопожатия или поднимает руку в знак приветствия. Все ждут начала урока. «У всех свои занятия. Свои дела, исходящие из недалёкого прошлого. Кто-то играет на музыкальном инструменте, кто-то готовится к какому-то событию, настающему через месяца два-три. У кого-то более серьёзные планы, но пока в главной разработке находятся небольшие, реализуемые в ближайшее время. Все к чему-то готовятся. Своему. Либо что-то такое уже перижили и живут в ощущениях от произошедшего». Пауза. Равинский посмотрел в окно. «Но настаёт день икс.». Звенит звонок. Равинский поворачивает голову вперёд. Начинается урок обществознания, учитель о чём-то говорит. Равинский расслаблен и со спокойным лицом слушает. «Тогда все сидели в одном уютном месте разом. Я чувствовал обыденное умиротворённое или наверное радостное спокойствие. Начиналось какое-то обсуждение. Я жил реальным моментом. Ну то есть чувствовал, что не выжидаю срок, когда смогу уйти оттуда домой, а сижу здесь и сейчас и ясно осознаю, что время движется по прямой, на которой я - равномерно и не дёргаясь стою. Зашла речь о делах. О том, что мы делаем в обществе. Роли. Вернее даже не роли, а поступки, деятельность, то есть то, что мы исполняем из своего собственного выбора. На что влияет характер наш». - Например вот смотрите. У вас в классе уже есть те, кто будет выступать на концерте скоро? Сразу начали говорить какие-то две девочки со второй парты. - Ну я собираюсь что-то спеть. Пока не известно что именно, но я точно буду. - Я танцевать собираюсь. С ещё двумя людьми... Если конечно они согласятся, потому что пока что не хотят дать знать точно... С последней парты тоже кто-то начал. - А, я там тоже участвую. На мне там всякие костюмы, гриммировка... «И опять же. Кто-то готовится к приближающемуся празднику, кто-то собирается скоро выступить. Некоторые помогают с организацией. Зашла речь также и об нелокальных делах. То есть впринципе о том, что за человека каждый из нас из себя представляет. Один одно. Другой другое. Поступки. Мы вспоминали поступки.» - И значит всё это я к чему. Вы тут просто так подробно мне всё описываете, как будто я один из ваших организаторов там... Это я к чему! Вот ваша деятельность - она, как это... Добровольная. Вы берёте на себя ответственность, и таким образом помогаете обществу. Ведь колледж, наш коледж - это тоже общесто! Да. Так вот. Поступки. Поступки нас определяют в общественности. И могут быть они как полезные, так и вредные. Ну то есть вредные это так уже, по-детски сказано. А есть слово другое, уже более взрослое - антисоциальные. Понимаете? О чём я говорю. Вот приведите пример. Какой может быть... Поступок человека, направленный против общества. - Ну этот недавний. Когда там здание недалеко... Кто-то стёкла выбил и камеры. И двери и так далее... - звучал голос, почти никогда не отвечающий на уроках. Это был голос не самого умного человека среди остальных учеников, но история, которую он имел в виду, была уже настолько известна, что привлекла к себе внимание. - И как это кстати называется? Когда стёкла выбивают, как ты сказал, двери и похожим образом разрушают... - спросил учитель того же человека. - Аа... Этот... Вандализм! - Да. Вандализм, правильно... Так вот да... Насколько негативно такое явление. Равинский чувствовал, что поменялся. Учитель продолжал говорить. «Антисоциальный поступок!...» прозвучало в голове у Равинского со странной интонацией, после чего там разлилась многозначительная задумчивая тишина, заполненная чем-то нечётким и смутным, уже без слов. Он продолжил слушать, что говорят. Учитель говорил не быстро. - Такой человек, кто это сделал - несчастен, у него беда с головой. Он зол, асоциален. У него есть серьёзные проблемы. С реальностью, обществом, а главное, с самим собой... То есть... Это преступник. Этот человек, он есть одно из явлений, что мы изучаем как пример плохого явления в обществе и для общества. Для страны. Из таких то и вырастают... Ну, те, кто на воле причиняют вред окружающим людям. А если уж повезёт, конечно, в тюрьмах сидят. Равинский сидел, задумчиво смотря перед собой на парту. Точнее смотря в никуда. «Обществознание и психология!...» подумал он в ассоциации с местом, где находился в данный момент. Потом он перестал думать. Ему представилось, вспомнилось, как он поднимает курок, улыбается, волнуясь всё больше, и стреляет первый раз. Его взгляд стал зацикленным. Равинский почувствовал, как его возвращает в это состояние. - Даже не так... Это человек с какой-то серьёзной патологией. Личность как бы немного бракованная. Мы не знаем, что у него на уме... Что им движет. Как он шёл по коридору, выбил стекло и несколько дверей, всё вспоминалось Равинскому. Как он стрелял в камеры. - Что им движет... Возможно, даже скорей всего, какие-то непонятные спонтанные сумашедшие идеи, ведь для него, на него не действует логика. И самое главное, ни логика, ни общественные чувства, ни законы, ни, главное, опять же, границ он не видит. И, что срашнее всего, мораль. Это ведь... Совсем как бы случай такой, как раз подходящий под определение проблемы... Такой серьёзной проблемы... И этот человек среди нас, да. Живёт наверняка где-то недалеко, ходит по нашим улицам. - Но себя не проявил как-то ещё раз... Может это просто случайно кто-то сделал? - Случайно? - прозвучал с сильной насмешкой чей-то голос. - Эх... В том то и дело. Вот говорят, точнее, не просто говорят, а экспертиза показала, что удары наносились с такой силой, с которой можно было только хотеть это всё... Разрушить. - Так может это затем, чтобы выгоду какую-то извлечь... Типо то есть там следы какие-нибудь замести или наоборот что-нибудь получить оттуда? - Ну кто знает? Может быть конечно... Но там не было ничего. То есть абсолютно. Ни унести, ни замести следы, а, главное, следы чего? Там ничего не было. На том месте. То есть просто это был такой акт... Разрушения, вандализма. Но странный довольно, будто бы месть какая-то... То есть ну человек неуравновешенный. Просто поломать захотелось чего-то, и он не выдержал. Причём, как опять же, психологи там сказали, которые приходили, он видимо, преступник то наш, долго в себе хранил, то есть, накипело у него. Терпел долго, долго, вот и выплеснул под конец. Равинский склонился над партой, согнувшись. Слушая последние слова, он почувствовал, что окончательно точно вспомнил те эмоции. Он улыбался, смотря в парту, хотя вовсе не хотел этого. Он вспоминал ощущения, с которыми творил разрушения. Только теперь они смешивались с каким-то злорадством. Он знал свою причину. Ему тогда и сейчас удалось остаться незамеченным. Это раз. Его обсуждают. Это два. Всё это смешалось в одно триумфальное чувство. Он вспомнил ещё один чёткий эпизод, когда выбил дверь, откуда стащил документы. Вспомнил, как с силой ударил в стекло, и оно с треском разбилось. Равинский чуть не прыснул со смеху. Он сходил с ума в этот момент, аналогично с той силой эмоций, когда это происходило в прошлый раз. Но этот был иной. Тот был тревожный. А этот... Сумасшедше-торжественный. Злорадный. Лёня прчувствовал, что уже определённо будет выглядеть странно, если на него посмотрят. Его немного бросает в дрожь, тремор. «Сначала я удивлялся, как вопреки ожиданиям, в которых я себя видел в отчаянии и мучениях после того что сотворил, всё пошло хорошо. Жил после этого, будто и не помня о произошедшем. Стал общаться с некоторыми однокурсниками. Перестал пребывать в состоянии озлобленности на мир почти каждый день, как было до этого. «Отлегло» уж было подумал и вынес я. И день икс... День икс! Когда я вспомнил всё!... Конечно всё изменилось... Всё изменилось. Но слишком поздно!... Я уже отомстил!... День икс... Я вспомнил, что я прав. В своём мнении. Ни один человек не заслуживает, чтобы на нём ставили клеймо из-за прошлого, ошибки которого он искренне старается исправить. Которые он исправил. До конца. Но я один в этом... Но я всё-таки прав. Я. А это значит, что у меня есть сила. Значит, что справедливость на моей стороне.» В следующий раз собирались обсуждать личность преступника. Не конкретного, а в целом. Потому что колледж, куда поступил Леонид, есть колледж с изучением психологии. Глава 4 Тем временем всё, что натворил Леонид, не могло остаться просто так. Началось расследование. - Экспертизой было установлено, какого роста был тот, в чьей руке лежал пистолет, и в какой именно руке он лежал. - сказала его одноклассница ему и ещё паре человек, стоящих рядом. Равинский знал, что экспертиза на это способна. Но ему было всё равно. Ведь совершённое им преступление помогало ему одновременно замести следы. Он ведь стрелял и по камерам тоже. - Откуда ты знаешь? - Я там была... «Шанс» понял Равинский. Он думал о том, что там сейчас происходит, на месте преступления. Он знал, однако, что существует одно правило начсёт преступника, работающее часто верно. Оно гласит, что тот возвращается на место преступления. И Равинскому тоже хотелось вернуться. Нужно тоже пойти туда. Взяв человека или нескольких, которые из интереса к этому делу могут пойти с ним на место происшествия. И даже если их кто-нибудь спросит, что они там делают, им нужно будет лишь назвать тот колледж, в котором они учатся. - Один раз? - Нет... Не совсем. Один раз пришла специально, другой просто очень близко мимо проходила. - И чё там? - Всё в ограждающих ленточках. Эпично выглядит. - Может сходим? - Я с вами - сказал Равинский. За окном было пасмурно, но сухо. Качались чёрные ветки деревьев. «Что не так со мной? Вернее мне известно, что именно. Но почему?». День шёл неспеша. После уроков он с несколькими однокурсниками отправятся в то место. Куча красно-белых ленточек. Как будто убили кого. Но на деле же... Никто убит не был. Тогда зачем эти ленточки? Равинский стоял за спинами и смотрел через забор. Он озвучил свой вопрос. - Никого ведь не убили? - Нет. Просто необычно поломали. - ответил ему однокурсник. - Тогда зачем ленточки и расследование? Там так люди беспокоятся, что выпросили расследовать это? - Ну не знаю. Может. Либо кто-то денег специально заплатил. - Каких ещё денег? Нет ни у кого никаких денег. Да и вред причинён не особенный. Вы заметили как здесь тихо? Это потому что там никого нет. Никто не пришёл, хотя сейчас там рабочее время. И ленточки. Ленточек много. Значит убили. - твёрдо завершил третий, вмешавшийся в разговор. - Логичный вывод? Из всего, что мы видим и знаем. - Так ведь если бы кого убили, об этом было бы рассказано? - спросил Равинский. - Ну и почему? Ты думаешь, обязательно. Но обязательно ли? Есть происшествия о которых есть причины молчать. Равинский побледнел. Его взгляд стал пустым. Но это не было заметно, поскольку он практически всегда пребывал в подобном виде. - Да ну... - произнёс он и выдал волнение своей интонацией. - Ты чего? - с усмешкой спросил его тот, кто высказал уверенность в убийстве. - Боишься что-ли? - Не. Вряд ли там кого-нибудь убили. - и он погрузился в воспроизведённые воспоминания произошедшего. «Каким образом?» - Это просто погром - сказал он и поднял глаза на однокурсника, приняв уверенный и спокойный вид, будто он не чувствует никаких эмоций волнения. Он поймал на себе его издевательски весёлый взгляд. - Чего перепугался? Лёня. Страшно, да? Что убил, боишься? Когда был здесь и это всё сделал. Да? Да, мы знаем. Что это ты был. Мы знаееем! Равинский почувствовал, как внутри него что-то кольнуло. Он отогнал эти мысли и успокоил своё воображение. «Нет... Никто не скажет. Никто не скажет так...». Все двинулись с места расходиться по домам. Глава 5 «Возвращается на место преступления значит. Какая подстава... Откуда им это известно?» думал Равинский, читая книгу по криминальной психологии. Любопытство. Ему было любопытно прочитать, узнать, кто он, по мнению людей, что позиционируют себя так, будто действительно знают. «И всё же...» думал он «Я не из убийц. Я...» и словестная мысль переформировалась в эмоции. Он невольно улыбнулся. Равинский поднялся и пошёл по длинному коридору. «Несправедливость. Кругом, везде и как назло. И никому в голову не приходит!... Логика. Вот чего не хватает. Хотя нет, не логика. А простая способность мыслить самостоятельно. Где люди... Осознающие себя? Где они есть? Ведь я больше никогда не окажусь в той яме. Никогда. Несправедливо... Несправедливо ставить на человеке крест из-за его прошлого, которое он не в силах изменить. Тем более, что он всё-таки выбрался из той ямы. И никогда больше в ней не окажется.» Равинский вышел из колледжа и сел на скамейку. Он думал о чём-то мрачном и гнетущем. Но нет, не о своём прошлом. Ибо прошлое своё, от которого так старался избавиться, Равинский в своей памяти теперь представил тем, чего не существовало. Он не думал о нём. Так, будто его и не было на самом деле. И он знал, что к нему больше не вернётся. Сейчас он думал не о произошедшем, а о происходящем. О своём настоящем. Из-за шелеста деревьев не сразу можно было расслышать приближающиеся шаги. Лёня уже слышал их, но не поднимал головы от текста. Шаги прекратились. Человек остановился перед скамейкой. Равинский поднял взгляд. Перед ним стоял Миша Калинин. - Здарова. Чё сидишь тут? Лёня не успел ответить, как Миша заглянул в текст его книжки и спросил: - Что это читаешь? - Вот. - А. «Криминальная психология». Так ты этот что-ли... Этот. Короче серьёзный человек? Равинский поднял бровь. Он не привык к этому юмору. - Ну типо... - ответил он. - Пооонял, понял. И как. Интересно? - Да... Довольно таки. Вообще... Калинин помолчал. - Слушай - сказал он - Пошли с нами. - Куда? - Гулять. Снова пауза. - Куда?... - Да тут недалеко. Ты же не занят? Нам просто не хватает человека. - Для чего? - Ну нужно очень! Потом узнаешь. Идёшь? - Ну... - Равинский закрыл книгу и поднялся - Идём - Отлично И они направились к воротам. В конце пути к ним подошла девушка. - Приветик - О! Здарова. Где Филя, не знаешь? - А... Видела где-то. Он ещё в колледже был. Собирался. - Отлично, щас мы его поймаем. С собой возьмём. Миша повёл за собой Лёню. - А для чего хоть? - Для дела. Ещё один человек не помешает. - А чего мы Марину не взяли? - Женщин в такое дело нельзя... Заставлять ввязываться Они остановились. Миша повернул голову и пригляделся. - Вон он И он быстро бросился в ту сторону, куда смотрел. Леонид не сразу пустился за ним, поэтому и не стал бежать вообще. А только шёл к Мише, схватившему Филю. Равинский дошёл. - А теперь пойдёмте - сказал Калинин и повёл за собой обоих. - Куда? - спросил Филя. - Щас. Надо помочь. Они втроём вышли из ворот и почти тут же, неподалёку, оказались на месте происшествия. Перед ними стояла ржавая семёрка голубого цвета. Появился хозяин и, увидев пришедших, произнёс виновато: - О, можете там это немного... Подтолкнуть... Все трое и четвёртый мигом оказались за машиной и на раз два три с нескольких попыток сдвинули её с места. После завершённой миссии все трое помогавших уселись на скамейку у бетонной стены, так как им в награду было поедложено попить колы. - А ведь, помнится, ты притворялся, будто не достаточно силён физически - сказал Калинин, посмотрев на Филю. Тот смотрел в сторону и ничего не выражал - Для чего же ты это сделал? Наступило молчание. - Хах, и действительно ведь ты это делал. Притворялся! - Хм!... - произнёс Филя - Мне просто лень лишний раз напрягаться. - А то, что было сейчас как раз не лишний раз? - Нет. Здесь нужна была помощь... Это как раз нельзя назвать «лишним разом». Да и... Вот допустим ты сильный. Хотя... Нет, не так. Согласись, в обоих случаях выгодно, чтобы никто не думал, что ты сильный. Когда ты обычный и когда ты действительно силён. В первом случае завышенное к тебе ожидание - риск, а во втором - козырь в рукаве. А? Калинин помолчал. Довольно таки долго. - То есть... Ты имеешь в виду, что тебе приятно хранить какую-то тайну или типа того? Которая, так скажем, тебе... Выгодна? То есть... Но какой смысл? Вернее, много ли его? - Хм. - снова произнёс Филя. - Не тебе ли... Такое спрашивать. Почему все называют меня Филей? Равинский посмотрел на него. Филя посмотрел на Лёню в ответ и сказал: - Да потому что он меня так называл. А за ним и все остальные начали повторять. Хотя это моя фамилия Филатов. А имя Саша. Он повернулся к Калинину: - А ты меня Филей называешь. Вот почему? Что у тебя, неужели... Был какой-нибудь Саша заклятый враг, который сломал твою жизнь и теперь ты не хочешь более слышать его имени так часто? Или наоборот был кто-нибудь некий или некая Филя, хотя скорее просто что-то созвучное этому имени, человек, которого тебе так не хотелось забывать? Хотя... Нет, последний вариант определённо не подошёл бы под реалность... Зря я, наверное, его высказал. Калинин посмотрел на Филатова, нахмурившись после того, как тот произнёс свою теорию. - Ч... Чего?... Ну ты и... Сочинитель. Мда... - Но почему ж я всё-таки Филя? - Да просто так, Филя. Удобно и всё... А не помешан ли ты случайно на секретах? Почти как клептоман. Что-то схожее есть. - Нет, меня просто мучает этот вопрос. А всё то время, которое я не задаю мучающий меня вопрос, его сила возрастает и всё больше и больше тревожит мой разум. Это просто... Моё свойство... - последние слова Филатов произнёс немного грустно и несколько виновато. - Но ведь у всех они, свои секреты. - сказал Филатов. - Пожалуй, так. - сказал Калинин. Потом посмотрел прямо на Равинского. Молчание. - Чего молчишь то? - обратился Калинин к Лёне. - Мы обсуждаем какие-то странные философские вещи крайне странным способом, похожим скорее на какое-то кокетничество - сказал Равинский, смотря в землю - Или на что... Как это назвать... - Но ведь правду же говорим? - сказал Филатов. Равинский посмотрел вперёд, а потом на Филатова. И ответил: - Верно, правду. Филатов улыбнулся. - Однако чего это мы? Чего это мы... Будто к чему-то подбираемся этими темами. - Давай, расскажи свой секрет - выпалил Миша не всерьёз, глядя куда-то вперёд себя и попивая колу - М? Ждём. Равинский посмотрел на него. Потом на Филатова. А тот смотрел на Лёню. И Равинского как будто молния ударила. Он опустил голову. - А-ха-хах... - тут же прозвучало из него, так странно, подозрительно и по-настоящему. В то мгновение он почувствовал, как будто его грудную клетку насквозь пронзило чем-то острым. Но он чувствовал, как Филатов на него смотрит, и тогда прекратил улыбаться и, быстро взяв себя в руки, сказал: - Вообще-то они на то и секреты, чтоб их не рассказывать. Калинин посмотрел на Равинского и сказал: - Ну так не пойдёт. Ты уже нас заинтересовал. - Нас? - тихо переспросил Филатов. - Это в прошом. В прошлом всё... - ответил Равинский - При том, что ни одного секрета на данный момент ещё никто не озвучил. Так с чего бы мне? Леонид не вспоминал о прошлом. И не думал о настоящем. В его голове зрел план. Ни настоящее, ни прошлое, а вымышленное. Он автоматически придумывал импровизорованную историю, сознательно даже не заметив, как он принял решение придумывать её. Он просто твердил себе в неясности соображений «270... Двести семьдесят... 400, четыреста...». - Ну вообще-то я разоблачил Филю. - радостно заявил Калинин - А он в ответ стал рассказывать что-то про меня и... Чё-то там про фамилию и прозвище придумал, связь какую-то. А ты молчишь. Эу, чего завис? - А, да, двести семьдес... - сказал Равинский заторможенно и рассеянно и тут же замолчал. - Агааа! Чего там двести семь? Вот оно и пробирается из твоих мыслей наружу! - сказал Калинин. - Чего там у тебя двести семь?... Или двести семьдесят? Равинский помолчал, подбирая эмоции и выражение лица и голоса, с помощью которых собирается добиться реалистичности своего номера. Он посмотрел в асфальт, но не прямо под ноги. - Да плевать... - выразил он для себя - Плевать. Я проиграл 270 рублей. Однажды... А потом ещё 400... После паузы ог добавил: - Но давно это было. Поэтому всё равно. - последне предложение он сказал с истинным равнодушием, расслабленно прислонившись спиной к бетонной стене. - Эм... Ну да - прокомментировал Калинин - А где? - Да в игре. В школе. Казино то запрещены давно, где же играть. - Надо же так... Чего же ты так проговорился... - сказал Филатов. - А надоело. - ответил Равинский, глядя вперёд - Ничего такого ведь? - Ну да - легко согласился Филатов. Глава 6 Леонид шёл домой, погружённый в свои мысли. Его сердце необычно стучало. Он чувствовал что-то странное. И практически всё, что произносил в мыслях, пытаясь разобраться в своих ощущениях это «Что это?... Что это?». Он остановился. «Что это?». Его мысли стали ясней. Он отошёл и сел на скамейку. Равинский думал о произошедшем только что разговоре. О том, как он не сдержал внезапно произошедший жест странно посмеяться, и в тот момент первый раз его пронзило это сильное чувство. «Я скрыл!» восклицал он в мыслях. «Правду, что нельзя знать остальным! Я соврал. Придумал ложную историю... Совершил обман». Равинский посмотрел на дорогу. Он почувствовал, как сердце заколотилось. «Господи...» подумал он в этом ощущении. «Почему это так волнует? Почему я не могу успокоиться! Всё же хорошо... Я ни у кого не вызвал подозрений. Да и о чём им подозревать! Им! Всё нормально! Всё отлично!» и он нахмурился. «Да конечно» ответил Равинский сам себе с сарказмом «Оттого-то я и волнуюсь, что не всё в порядке. Щас! Отлично. Не отлично вовсе, ведь мне кажется, что я пережил какой-то подозрительный момент. Мой мозг уже заметил его, но ещё не может вспомнить и ясно выявить. Конечно. Только что же это...» и Равинский погрузился в размышления. «А. История. Я слишком быстро и просто её рассказал. На что Филя мне ответил что-то вроде «Вот так ты проговорился?», что вполне могло означать, что он мне поэтому и не поверил. Да... Так и есть. Оно и кажется мне подозрительным». Равинский посмотрел в небо над собой. «Но я ведь всё-равно никогда не расскажу им правдивую историю. Поэтому о чём мне волноваться? Если это выльется в общественное давление, когда все будут обижаться на меня, что я не рассказываю им своей правды, то конечно это будет не самое приятное. Но всё же в этом случае справделивость на моей стороне. Потому что я не хочу рассказывать, это моё личное дело». Равинский посмотрел вперёд. Он поднялся со скамейки. И тут он снова почувствовал, это волнение, необъяснимое, сильное и необычное! В нём был не страх. А что-то иное. Какой-то скрытый восторг. «Нет!... Неверно! Не из-за этого я взволнован!». Он посмотрел по сторонам, потом себе под ноги. «Три вещи!» ему на ум пришла какая-то идея. «Да, вот оно... Три вещи. То чёрное прошлое, мой поступок и сокрытие тайны, вышедшей из него. Три вещи. Когда меня просили рассказать мою тайну, скорее всего я должен был вспомнить тёмное прошлое, от которого меня тошнит. Либо мой сумасшедший... Сумасшедший поступок. Но нет! Я не подумал, ни об одном, ни о другом! Я думал лишь о том, как мне скрыть то, что я сделал! При этом я не думал о самом поступке, даже не вспомнил, как крушил всё вокруг себя тогда! Я думал только о том, чтобы притвориться тем, кем не являюсь. Вот откуда оно идёт... Это волнение!...». Леонид прспешил убраться домой. Глава 7 День. В колледже шла учёба. Филатов сразу же после окончания уроков прибыл в библиотеку. Там он находился довольно часто и стоял среди раздела литературы по психологии. Он шёл вдоль длинной и высокой стены с книгами, высматривая какое-то название. И почти не дойдя до конца, остановился. Филатов немного приподнялся и взял книгу. Он открыл содержание и, ведя пальцем, снова стал что-то искать. «Человек, одержимый ложью» нашёл он, открыл нужную страницу и начал читать. «Конечно возможно это вовсе не то, что мне нужно... Но надо ведь с чего-то начать. Есть нормальный шанс, что я двигаюсь в правильном направлении...» думал он, читая. - Так ты шпион. - произнес кто-то над ухом Филатова. Он обернулся. Рядом стояла Марина, только что смотревшая в его книжку. - Опять кого-то изучаешь? Психолог - Э... Может быть. Быть может... Но, по правде говоря, сейчас читаю скорее просто так. - Просто так не бывает... - подумала Марина - Всему есть причина. Хотя бы скрытая. Даже от самого человека. - Я просто хочу найти ответ на один вопрос. - недолго подумав ответил Филатов. - Вопрос? - Точнее подтвердить... Или опровергнуть подозрение. Хотя... Чего там опровергать... Я просто ищу признаки лжи в словах одного человека. И хочу... Восстановить правду. - Правду?... О чём? - О прошлом. - Значит тебе кто-то соврал о каком-то прошлом? - Почти. О своём. - А, о своём... Но тогда стоит ли эту правду пытаться узнать? Всё-таки прошлое человека это его личное дело, и если он хочет его скрыть, всё-таки наверное не стоит его откапывать. Филатов почувствовал, как эти слова кольнули его стыдом. - Да нет. Я серьёзно не собираюсь. Просто хочу догадаться о том, о чём можно, в пределах возможностей, которые дают нам книги по психологии... Я знаю, что нельзя. Выяснять чужую личную жизнь... - Ну если конкчно это не маньяк какой-нибудь. - А, ну да. Нет, не маньяк. Ха-ха! И Филатов снова погрузился в чтение. Глава 8 День. Учебное время закончилось. В доме тихо и спокойно протекала жизнь. Равинский лежал на кровати и смотрел в потолок. Было слышно, как соседи сверху чем-то негромко стучат, слева кто-то передвигает стул. Из-за закрытого окна слышен глухой звук проезжающих по улице машин. Было светло. «Всё таки я чувствую. Что создан для чего-то великого. Должен сделать что-то достойное. Потому что способен на это. Думать. Я должен что-то создать или совершить. У меня есть вдохновение... Для этого. Нечто полезное, нужное. Или просто умное. Не разрушать... Строить». Он сел и посмотрел в окно. «Откуда у меня эти мысли? И ощущуение?». Лёня встал с кровати и остановился посередине комнаты. «И прав ли я?...» подумал он спустя время. «Идеи, идеи. Много идей» думал Равинский, ходя по комнате. «О...» он вспомнил о чём-то и достал из ящика своего стола какие-то тетради. Он разложил их на полу, открыв и немного прочитав. «Так ведь я и сам много чего объяснил. И при этом оказался из той же масти... Ха-ха! Чёрт побери...» подумал Равинский, и его сердце застучало. «Той же масти...» повторил он в мыслях. «Однако... Я ведь прав.» думал он «Не важно, что это за собой повлекло...» и Леонид вспомнил разбитые стёкла и сломанные двери того здания, и как он сидел на уроке в начале этого учебного года, на котором вдруг стали обсуждать «преступника-вандала недавнего», и что тогда случилось с Равинским во время этого разговора. И то, что он почувствовал, когда они втроём с Филатовым и Калининым сидели после того, как сдвинули машину. Равинский вскочил с места и подошёл к окну. Потом обернулся и беспокойно прошёл по комнате в сторону двери. К нему пришла новая мысль. Он возвратился, сел на кровать и опустил голову, смотря на ковёр под собой. Равинский положил голову на руки, оперевшись ими о коленки. Его заполняло странное и сильное чувство волнения. И мысль. «Ведь сейчас кто-то работает над тем, чтобы выяснить личность преступника... Меня... Да и самого меня могут разоблачить другие... Что я натворил?! Что я натворил?! Что делать!». Равинский пребывал в необычном страхе. Он вывел «Ждать... Появится разоблачитель. Точнее тот, кто захочет им быть. Он появится... Значит надо наблюдать. Заметить его. Да... Пока надо следить». Глава 9 Утро. Только что Равинский почувствовал, что проснулся. Перед глазами был виден ещё мутный потолок и занавески окна, за которым всё ещё была некоторая темнота. Леонид поднялся на кровати, не убирая одеяло, и сел. Он сразу почувствовал. С самого начала. «Что ты наделал...» звучало в его голове. «Что я натворил? Теперь придётся всё время об этом думать и быть начеку! Каждый миг следить. Оглядываться... Анализировать. Всё, что вокруг происходит. Испытание... Теперь каждый день - испытание». Он вылез из-под одеяла, оделся и посмотрел на кровать. «Теперь я буду просыпаться и каждый раз думать подобным образом? И чувствовать то, что чувствую сейчас...» вынес он. В колледже Равинский не мог сидеть просто так. Его держало волнение. «Однако. Думать или не думать? Безопасно ли отвлечься, или же стоит хорошенько поразмышлять о том, что может произойти и что, может, уже происходит?...». Но пока он остановился на первом варианте и направился в библиотеку взять книгу. Равинский шёл параллельно полке книг и, чуть не дойдя до конца, остановился. Это был раздел психологии. Его внимание привлекла книга о методах расследований дел, где личность преступника обладает необычными психическими расстройствами. Он достал её и направился искать место, где можно сесть. Равинский пришёл в зал, сел на один из диванов и открыл книгу. Вокруг никто не сидел. Он был один. Люди лишь проходили мимо него или стояли у самих книжных шкафов, выбирая читать там же. Чьи-то шаги остановились неподалёку от Равинского. Он поднял голову. Перед ним стоял Филатов. - Приветствую!... - сказал тот мягко. В руке у него тоже была книжка. - Привет... - ответил Равинский. - Чего читаешь? - Это... - и Равинский показал название своей книги. В то же время он посмотрел на название книги в руках Филатова. И заметил их сходство. - Ух ты, а это интересно - сказал Филатов. - Я кстати смотрю, у тебя что-то похожее - Тоже верно. - Для учёбы нужно или просто? - Не для учёбы, но нужно. Интерес. У меня один вопрос есть, связанный с одной из тем... В реальной жизни. Так скажем. - И с какой темой? Филатов посмотрел в сторону и помолчал. - Трудно сформулировать - сказал он, не смотря на Равинского - Это по части просто некоторых людей, с которыми я знаком. Хотя... Не то чтобы что-то случилось. Просто они навели меня на мысль, из-за чего и возник такой интерес почитать про ложь как явление... - и тут Филатов оборвался, поняв, что немного проговорился. - Ложь значит? - Ложь. Только не та, которая встречается обычно, когда человек просто где-то соврал из-за лени или нежелания чего-то делать, а более глубокое явление. Когда человек ведёт себя так, что... Врёт постоянно, уже почти не контролируя себя, и становится помешанным на лжи. Таких людей я не встречал, но всё же... Это интересно. Равинский помолчал. - Или ты кого-то хочешь разоблачить? - сказал он, не глядя на Филатова. - Ну... Хотел бы, на самом деле... Да некого. - Уверен? Просто это немного нелогично. Говоришь, некого разоблачать. Но если бы было, кого разоблачать, тогда, считай, если ты уже знаешь, что этого человека нужно разоблачить, то он уже разоблачён. И те, кто что-то скрывают или о чём-то врут, так специально и делают, чтоб другие говорили, что «разоблачать некого». - Ммм... Да, ты прав... - сказал Филатов, разрушенный словами Равинского. - Это правда... А ты то кстати чего взял эту книгу? - А мне скучно... И в то же время интересно было бы что-нибудь почитать. Такое. И интересное, и научно... Полезное. - Эх, да... Знакомо... - сказал Филатов и пошёл по залу взять ещё каких-то книг. Глава 10 Перемена. «И всё-таки ты, и вы, и все - ничего. Никто не видит и не предназначен для того, чтобы видеть. Меня. Со стороны подозрений...» Равинский огляделся. Повсюду ходили студенты, стояли у окон, разговаривали между собой совершенно непринуждённым образом. «Прошло уже много времени. И все угрозы - не угрозы вовсе. Это миражи. Которые пугают своим первым появлением, первым сильным впечатлением, как укол иголкой, но потом - ничего. Всё как прежде, и даже следа не осталось. Никто не чувствует и не подозревает... Ничего. Никто». Лёня сам посмотрел в окно. Дворы, фонари, провода. Серые облака заливали небо. Кривые чёрные ветви деревьев держали редкие, но яркие осенние листья. Стёкла окон отражали дневной свет и друг друга. Вдали трубы отпускали по ветру в воздушное пространство свой дым. Равинский прислушался к звукам с улицы по другую сторону стекла. Мерный шум. Дует ветер. Далеко, высоко. Едут машины и грузовики. Спокойствие. Движение и спокойствие. Работа. Жизнь. «Если быть там, среди них, этих машин, пешеходов, деревьев, автобусов и дорог на улице, то ты не будешь чувствовать чего-то особенного. Не будешь об этом задумываться. Однако если посмотреть со стороны, обращая внимание и наблюдая, ты увидишь и почувствуешь жизнь. Настоящую жизнь. Которая, как бы не изображалась современными людьми, истинно прекрасна. Это время. Время, данное нескольким поколениям, живущим здесь и сейчас. Данное им для свершения чего-то великого». Эти мысли заставили Равинского выпрямиться, посмотреть вниз от окна и немного в сторону. Он поднял взгляд на пространство колледжа. Некоторое время он, слегка нахмурившись от размышлений над своими ощущениями, просто смотрел вперёд на всё это. «И всё же откуда у меня эти мысли? Почему я чувствую это?» и он почувствовал светлую ясность, отразившуюся на его лице. Глава 11 - Итак. Как я уже говорил, у нас в колледже проводится конкурс проектов. Говорил ведь? Поэтому кто-то из вас может придумать свою работу, презентацию сделать и подготовить выступление. Это всё в актовом зале будет. За это можно получить зачёт досрочный как бы, чтобы потом это не сдавать. И вобщем... Есть желающие? Некоторые уже там собираются в команды и так далее. Темы там уже даны, но они довольно таки обширные, поэтому можно даже сказать, что достаточно свободные для того, чтоб из них что-нибудь придумать. У нас там не так много команд, и некоторые участники уже собрались, так что нам ещё немного нужно. Все не особо проявляли интерес к тому, что говорил учитель, и скорее разговаривали между собой, чем слушали данное всем предложение. - Лёнь, не хочешь? - Э... А почему я? - Ну все как-то не особо интересуются, а ты? - Я?... - Иди сюда - позвал учитель Лёню, чтоб им было друг друга лучше слышно. - Смотри. Там будет нужно написать некоторый сценарий на одну из этих тем. Вот, смотри. И он дал Равинскому в руки какой-то листик. - Ну как? - Не знаю... - Подумай. Мне почему-то кажется, ты вполне справишься с каким-нибудь таким заданием. - Почему? - Ну не знаю. Мне просто так кажется. «Ну и почему?...» подумал Равинский и начал вспоминать, как он вообще выглядит со стороны в обществе колледжа. - Я подумаю... - сказал он. - Хорошо, подумай. Это не что-то обязательное, и я не заставляю. Просто такое очередное мероприятие. Равинский снова бегло просмотрел названия тем на данном ему листе. - Можно я возьму это? - вдруг сказал он. - Конечно! - ответил учитель. Равинский взял распечатку и ушёл. Глава 12 Равинский пришёл домой. Сев на кровать, он взял в руки свои тетради из ящика стола. Потом он отложил их и взял со стола листок, который принёс с собой из колледжа. «Ну и как в такой жизни, полной подобных рутинных обязанностей находить возмоность делать что-то великое?». Он посмотрел на свои тетради «Это?» потом он перевёл взгляд на листик «Или это?...». Он посмотрел вперёд себя и подставил руку под голову. Равинский долго молчал и думал, потом вздохнул. «Каждый день одно и то же. Периодически. Одно и то же. Странный мир. Хочет развиваться, но сам же так замедляет этот процесс...». Лёня посмотрел в потолок и откинулся на кровать. Через некоторое время бездействия он, не меняя лежачего положения, поднял над собой листик с темами из коллежда. «Отклонение от общественных норм... Девиантное поведение... Общественные системы... Проблемы с психикой... Парадокс... Что пораждает тревожность... Помешательство». Лёня вчитался в темы. Его посетило смутное чувство. Он ещё больше нахмурился и сел на кровать, вглядываясь в листок. Боковым зрением он заметил свои тетрадки, лежавшие рядом. В его разум пришла какая-то идея. Заражённый некой мыслью, Равинский посмотрел вперёд и странно, еле видно, улыбнулся. В его глазах загорелась решительность. «Всё... Или ничего? Нет. Ничего или хоть что-то». Равинский почувствовал, как его спокойное настроение сменилось взволнованным. Его будто осенило. Он поднялся, огляделся, сам не понимая зачем, стал поднимать тетради, еле хватая их руками. Потом он вскоростях бросил их на кровать и стал торопливо доставать какие-то книжки со своей полки над столом. Потом, неуклюже передвинувшись через разбросанные по полу бумажки, он сел за стол, взяв свои тетради и листик с темами. Он выглядел странно, беспокойно и его разум явно был крепко занят чем-то. В этот момент он не видел себя со стороны. Равинский начал что-то писать. Глава 13 Пространство улицы заполнял ещё не холодный, но свежий воздух. Вдоль дороги в ряд выстраивались чёрные деревья. Под ногами был сухой остывший осенний асфальт. Равинский уверенно шёл вперёд. Его сердце билось уже по-другому. Он не чувствовал себя как обычно. Сегодня им двигало что-то иное, чем прежде. Он прибыл в колледж. Сидя в классе, Равинский расслышал приближающиеся шаги из коридора. Учитель открыл дверь и зашёл в класс. Цель приближалась. За окном шумели машины на дороге. Было непривычно людно, и всё как будто двигалось со скоростью большей, чем обычно. Равинский молча подошёл к учителю и протянул ему несколько листов, в том числе и тот, который брал домой вчера. На нём было что-то обведено. Учитель просмотрел всё. - Что... Это ты написал? - Я. Учитель снова просмотрел все листы. - Слушай... - сказал он - Это... Круто! Ты... Я так понимаю, совместил несколько тем? - Да. Учитель посмотрел на Равинского. - Будешь выступать? - попросил он доброжелательно. Равинский потерялся с ответом несколько секунд, потом произнёс решительно и твёрдо: - Буду. В библиотеке тоже было достаточно оживлённо. Всюду ходили люди. Но они лишь передвигались туда-сюда не известно зачем и никуда не садились. Равинский один сидел за столом, на котором перед ним были раскиданы несколько раскрытых книг по психологии, которые на самом деле не особо были ему нужны, потому что он всё брал из своей головы. Он не отдавал себе отчёт о том, что на него нашло. Ему не казалось это чем-то удивительным. Он сделал паузу и после посмотрел на всё то, что у него получилось. Равинский откинулся назад, прислонился и посмотрел в потолок. «Я гений...» подумал он, чувствуя таинственное ощущение здравия ума, в котором пребывал в последнее время. Через некоторое время он собрал все листы в папку, сложил в рюкзак и покинул библиотеку. Глава 14 Равинский шёл, смотря под ноги. В уме плыли мысли, замедлявшие его ход задумчивостью. Он шагал спокойно, но без усталости. «Всё-таки так никто и не догадывается. О причинах окружающих явлений и событий. Поэтому я в безопасности. Никто меня не подозревает и даже подумать об этом не может. Хотя... Это обычные люди не подозревают, а те, у кого это работа, может уже прямо сейчас следят за мной из-за кустов и заборов, передвигаясь по моему пути... Да нет. Фантазия это всё, моя дурацкая фантазия... Почему я понял это только сейчас? Никогда мои опасения не были хоть и близко оправданы. А я... Всё продолжал и продолжал». Равинский посмотрел вперёд. «Но нет, теперь всё. Надо двигаться вперёд» и он пошёл быстрее, более не смотря себе под ноги. Глава 15 Весь следующий день Равинский провёл за работой над проектом. Его мысли были хорошо сосредоточены на нём. И он замечал это. «У меня так получается, потому что наконец есть мотивация... Но из чего она исходит? Из моего личного дела. Обычно же, никто об этом не заботится... Плевали все эти учителя на мотивацию. Подавляющее большинство, к сожалению...». Он думал о предстоящем событии. Вдруг он остановился. «Так теперь я тоже... Один из них. Один из вас, нормальных людей? Каждый занят своим делом и сосредоточен на чём-то предстоящем... И я... Теперь здоров?» последний вопрос в его мыслях был риторическим. Равинский радовался своему положению. Он отпил кофе, стоявший на его столе рядом с бумажками. Равинский посмотрел в окно, за которым уже темнело. «Да. Всё-таки я снова придумал очередную несбыточную опасность. Полиция ничего не нашла и не найдёт. Администрация того здания лишь понесёт потери... Дело закроют. И всё заживёт своей жизнью, забыв о прошлом. А я... Я - тоже». Глава 16 Колледж. Держа перед собой листы с напечатанным текстом и смотря в них, Равинский шёл вперёд по коридору. Боковым зрением он заметил, что там, куда он идёт, стоит толпа людей, мимо которых нужно как-то пройти. Делая это, он задел одного плечом. - Эй - услышал он позади себя. Равинский обернулся. - Ты чего это? - там стоял Миша Калинин - И мимо прошёл, меня не заметил, и толкаешься идёшь - О... Привет. Я это... - и Равинский посмотрел на свои листы. - Дай-ка, что это у тебя Миша Калинин подошёл к нему и посмотрел на бумагу. Он взял её в руки и через несколько секунд чтения произнёс: - Аа! Так ты тоже что-ли на это подписался? Калинин посмотрел в толпу, где только что стоял и обратился там к кому-то: - Вон, смари. Тоже как ты, получается. Равинский посмотрел на людей. И тут же узнал в них Филатова, Марину и ещё какую-то девушку, к которой, судя по всему, и обратился Калинин. - О, понимаю - произнесла она то ли расслабленным, то ли сонным голосом - Я так тоже ходила и учила свои слова... Сейчас, впрочем, самое время для этого, почему большинство из нас, в смысле участников, так делают. Миша подтащил Равинского ближе. - Так а вы, это, получается соревноваться будете? - сказал Калинин. Потом он произнёс: - А! Кстати знакомься, это Лёня... Леонид поднял руку в знак приветственности. Девушка кивнула, закрыв глаза так, будто их уже не откроет и провалится в глубокий и долгий сон. - А это Аня - представил Калинин. Аня снова еле видно кивнула, прикрыв глаза. - Кстати, мы все ведь будем в один день выступать? - спросил Равинский. - Ну да, почему разделять? - ответила Аня. - Просто много участников. - А, это... Не знаю. Но вроде ведь участников может много, но большинство объединены в команды. Поэтому... Нам бы уже, полагаю, сказали, если не так. - А, ну если так. То тогда всё в один день. Чтож. Пожалуй, мне пора. Нельзя терять времени - сказал Равинский. С ним попрощались, и он ушёл. Глава 17 День выступления. «Он настал слишком быстро» подумал Равинский. «Наверное это из-за того, что я только работал над проектом всё это время. И больше ни о чём не думал, как обычно... Странное состояние». Двери в зал, перед которым стоял Равинский и ещё несколько человек, которые также собираются выступать, открылись. Отворивший их человек сам зашёл внутрь. Там горел свет. Равинский сел на рандомное место на третьем ряду от сцены. Все остальные разбрелись кто куда и стали разговаривать друг с другом, ходить решать какие-то вопросы, доучивать текста и прочее. Включили свет на сцене и вывесили там на стене большое белое полотно, на котором с помощью проектора будет отображаться изображение. Всюду приятно пахло деревянной мебелью и вообще тем, как обычно пахнут актовые залы. Свет ламп был жёлтым и тёплым. Равинский возле противоположной стены заметил Аню, тоже сидящую на стуле и читающую свой текст. «Какие всё-таки странные все вы» подумал он, вспоминая Марину, Калинина и Филатова. «Слишком простые... По вам не скажешь, что вы о чём-то иногда думаете. О таком, наверное... Философском. Всегда такие спокойные... Вообще всегда все спокойные». Равинский оглядел окружающих людей «Думаете только о решении какой-то проблемы, которая является текущим моментом, и во время этого не размышляете больше ни о чём. Какая скучная ваша жизнь... Но спокойная. Впрочем... Я ведь и сам на себе испытал это спокойствие. Впрочем... Я ведь и сам сейчас спокоен! Думаю о проекте, сейчас буду его защищать... Хотя... Как раз таки нет. Ведь я сейчас совсем о нём не думаю». Равинский наблюдал за происходящим вокруг. «Однако... Действительно ведь. Ничего необычного не происходит. Всё так обыкновенно. Или это ощущение появляется всего лишь из-за ожидания? Я просто жду... Начала действия. И ничто не тревожит и не взволновывает моего разума». Вскоре все уселись на места, и свет в зале погас. Мероприятие каким-то неизвестным человеком на сцене было объявлено открытым. После его слов все заапплодировали. Равинский знал, что первой выступает Аня. Она вышла к сцене, подошла к ноутбуку, одиноко там стоящему, и запустила свою презентацию. Так же сонно, как и обычно, она начала говорить. Рассказывала она что-то про общественное поведение и про нормы морали и отклонение от них. После того как она завершила своё выступление, какие-то люди, так называемые жюри, стали задавать ей вопросы. - И всё же я не понимаю, можете яснее выразить актуальность вашей работы? Это был один из первых вопросов. Равинский подумал про себя «Может это просто человек такой. Не самого приятного характера». Однако после того, как Аня ответила на заданный ей вопрос, мигом последовал другой: - Какая от этого польза обществу? Или если пользы для общества нет, то отдельным людям это что даёт? Я имею в виду ваш проект и его результаты Равинский всмотрелся в людей, взятых жюри. «Да они наши ровестники» отметил он «Кажется отбирали их из других команд и плюс сами преподаватели продвигали чью-нибудь кандидатуру. Но больше всего здесь конечно просто участников других команд...». Аня старалась отвечать на заданные ей вопросы. - Вы знаете, мне кажется, у вас не решена главная проблема, то есть главный вопрос, поставленный вами же. То есть вот вы можете сказать кратко, одним предложением, каково решение данной проблемы? Вы способны? Понимаете о чём я? Услышав это, Равинский почувствовал раздражение. Он пристально всмотрелся в того, кто задал этот вопрос. Потом он посмотрел на остальных жюри, сидящих рядом, на их лица. «Какие они... Наглые. Да ещё и с этой интонацией. Неужели никто из них не чувствует ничего неверного, когда спрашивает такое? Недоделанные «взрослые люди». Здесь сидят какие-то душнилы. Возомнившие себя такими важными и строгими, давшие себе право на это, раз их посадили в жюри. Хотя не деле - на деле-то вы такие же люди, как и тот человек, которого вы так яростно закапываете в землю - такие же, как Аня. Хотя нет... Вы хуже неё. Мы все стоим на одном ярусе - учимся в одном колледже и являемся друг другу сверстниками. Нам всем одинаковое количество прожитых лет». - Смотрите. Вот лично у меня есть своя методика оцениваеия работ. Значит первый критерий - польза, второй - эффективность, третий - объёмность и четвёртый - сложность. Вот как бы вы себя оценили по этой шкале? То есть не себя конечно, а свою работу. Равинский снова пристально посмотрел на задававшую вопрос. «Цирк» подумал он «Со следующими выступающими тоже так обойдутся?». Равинский был третьим. Однако на его вопрос вдруг сам собой возник ответ из зала. - Ну ладно, ладно вам так мучать нашего участника своими вопросами - вступился один из преподавателей - Давайте на этом завершим. «О, неужели? Значит я не один это почувствовал?» подумал Равинский. Аню наконец отпустили. Пришла очередь второй команды выступающих. В этот раз сброд жюри не пытал участников так жетсоко, однако всё равно история произошла примерно похожим образом. Равинский глядел на них с презрением и раздражением. Жюри не видели его взгляда. Однако. Команду вторых наконец тоже отпустили со сцены, и Равинский встал с места. Выражение его лица не менялось. В нём читалось леденящее презрение, под которым пряталась раздражённость. Он вышел на сцену. И начал уверенно, серьёзно и даже мрачно говорить. Его руки не тряслись, ноги и спина были выпрямлены. Равинский стоял ровно. Очень скоро он рассказал всё, что задумывал. Всё время, как Равинский рассказывал, он ни разу не посмотрел на жюри даже косвенно. «Настало время вопросов» отметил он. И наконец Равинский метнул на жюри взгляд, полный холодной ненависти. «Теперь вы видите меня» подумал он. - Вопросы? - не удержавшись от лишней громкости сказал он, нечаянно сбив один из как раз таки начинавшихся вопросов. - А вот вы говорили про... Значит это... Э, сейчас, переформулирую... - замялся один из жюри. - Давайте. - подтолкнул Равинский. В зале на пару секунд воцарилось молчание. Вдруг в его конце, противоположном сцене, послышался глухой звук падения и удара об пол чего-то тяжёлого и звук будто бы разлившейся жидкости. За ними немедленно возникло чьё-то испуганное восклицание. Все обернулись. «Что там?» «Что это?» «Это ещё что?» «Ух ты ж!...» Из-за стола звукорежиссёра выбежала женщина и крикнула на весь зал: - Ничего, ничего, продолжайте! Извините, что вам помешали!... Простите!... Со сцены Равинскому не особо было что-то видно. Он мог лишь додумать, что ему казалось вдалеке. И он видел как будто что-то чёрное там на полу. Однако все решили продолжить, и думать об остальном было некогда. Равинскому наконец начали задавать вопросы. Он отвечал на них, всем своим видом показывая, что вообще не хочет разговаривать с этими людьми. Поэтому каким-то образом у них закончились вопросы довольно скоро, и Равинский снова сел в зал. Потом конечно ему и вообще каждому участнику ещё раз придётся выйти на сцену, но второй раз им не придётся отвечать на вопросы и защищать свой проект. Выступала команда под четвёртым номером. Равинский вспомнил о событии во время своего выступления и обернулся назад. Хоть некоторый свет был выключен, чтобы лучше была видна презентация, в зале было достаточно светло, чтобы разглядеть картину произошедшего. Равинский увидел. На полу возле стола звукорежиссёра было широкое чёрное пятно. Его незастывшее покрытие блестело, в нём отражались лампочки с потолка. Огромное, чёрное как смоль пятно. Человек, сидевший неподалёку от Равинского, заметил, как тот смотрит назад в эту сторону, и сказал ему шёпоптом: - Это машинное масло пролили Равинский застрял в одном и том же положении, не отрывая глаз от этой лужи. Тут он почувствовал то, чего ни разу в жизни не чувствовал, что аж чуть не подпрыгнул со стула. Мысль, пришедшая ему в голову, поразила его молнией, ударила в мозг, проткнула лёгкие и привела разум в замешательство и лихорадку. «А-а-а-а!» воскликнул Равинский в себе. «Нет, нет, нет!». Он пытался отходить от шока и прийти в себя. «А ну прекрати!... Хватит!...». До конца мероприятия Равинский сидел как на иголках. Его мысли потеряди ясность, чёткость и спокойствие. Когда он встал со стула и пошёл на сцену со всеми участниками команд, один из них посмотрел на Равинского и заметил, что тот выглядел ненормально и помято. «Так, тихо» сказал себе Равинский, вставая на сцену «Протерпи. Лучше не смотреть туда...». Участникам поочерёдно вручили грамоты и сказали несколько слов. Равинский пропустил всё это мимо ушей, ибо все силы потратил на сохранение спокойствия, что у него, прочем, получилось. Он выдержал это. Все начали спускаться со сцены. Равинский вышел из потока людей. Он снова посмотрел в сторону происшествия. Там возились пара уборщиц и стоял кто-то ещё. Равинский приблизился к этому месту. Машинное масло. Тёмное, густое и вязкое. Оно будто затягивало в себя. Блестящее и чёрное. Оно сделало мутным рассудок Равинского и зародило в нём маниакальную идею, от которой тот сразу же стал зависим. Глава 18 Следующий день. В колледже и везде до сих пор было как-то людно, но не так, как в уже прошедшие дни. Уроки закончились. Равинский не знал, куда деться. Он стоял на первом этаже. Мимо него ходили люди. Он стоял, не находя себе места, что быстро ему надоело, поэтому он зашёл за какой-то угол и оказался около небольшой закрытой двери. Равинский осмотрелся вокруг. И стал вспоминать, что хотел и что должен сегодня сделать. Но в голове была каша, он не был способен ни на чём сосредоточиться и вообще хоть что-то соображать. Равинский посмотрел в окно на улицу. Вдруг позади него открылась дверь, из которой вышла женщина в синей одежде и быстро ушла в каком-то направлении. Равинский обернулся к закрытой двери. «Так это уборная?» подумал он. Сам не ведая что делает, Лёня подошёл и приоткрыл дверцу. Там не было света. В тесном помещении, входя в которое нужно было сгибаться, все стены были обставлены швабрами, вёдрами, какими-то канистрами, бутылками и прочим. Равинский всмотрелся. Его внимание привлекала какая-то железная банка. Он долго смотрел на неё. Потом зашёл в помещение и подошёл к ней. Края цилиндрической, судя по всему жестяной банки были как будто намазаны чем-то тёмным. Равинский осторожно открыл крышку. «Либо это краска, либо это...». Он взял эту банку, вынес на свет и снова заглянул внутрь. На его лице появилась улыбка. «Я выиграл» подумал Равинский. Он быстрыми движениями плотно закрыл крышку, кинул банку в какой-то левый пакет, который вытащил из рюкзака, и запихнул всё это в тот же рюкзак. Равинский с учащённым сердцебиением поспешно, но осторожно выглянул за угол, и потом пустился бежать отсюда. Близилась самое тёмное время суток. Наступил вечер. Равинский, то ли не помня себя совсем, то ли наоборот вспомнив всю свою жизнь, одел куртку и вышел из дома. Везде было темно. Скоро Равинский добрался до места своего прошлого преступления. Только на этот раз он стоял не у стороны входа, а наоборот. Трава была покрыта холодным блестящим инеем. Среди пустых, но многочисленных и чёрных веток деревьев светили холодные яркие лампы, но освещали не землю, а будто только воздух вокруг себя. Место преступления. «Место преступления. Я вернулся. Я здесь» думал Равинский. Он вскинул голову и бросил взгляд в небо. Свежий холодный воздух колол лёгкие. Равинский полностью опустошил рюкзак, достав из него ведро чёрного машинного масла, служившего краской, и большой кусок старого паралона. Равинский подошёл близко к стене. Он начал быстро выводить то, что держалось у него в голове. Теперь на всю длину этой стены растягивалась чёрная надпись, крупными буквами медленно стекающая вниз. «Я ЗДЕСЬ». Глава 19 - Лёня! - послышалось из толпы в коридоре. Равинский обернулся. С телефоном в руке к нему шла его знакомая, вместе с которой в некоторой компании он в начале года ходил к тому месту, где произошёл погром. Когда он хотел вернуться на место преступления. Василиса добежала до Равинского. - Слушай, помнишь то преступление с вандализмом? В начале года. Учебного - А... Да. - Смотри Она показала ему фотографию с телефона. - Это было написано на задней стороне того здания. Он вернулся Равинский почувствовал, что этот снимок его забавляет. Но сдержался. - Ого... - отреагировал он. - Это вчера произошло. Равинский услышал позади себя остановившиеся тихие шаги. Вдруг он почувствовал, как чья-то рука резко упала ему на плечо. Равинский вздрогнул. - Здарова - произнёс чей-то спокойный голос. Это тоже был один из тех, в чьей компании Равинский ходил к месту давнего происшествия. - Чего тут обсуждаете? - Да что вы все сегодня со спины подходите? - сказал Лёня. Алекс улыбнулся ему в качестве извинения. - Во - Василиса повернула телефон к Александру. - Аа... Это. Кстати этот преступник своим возврашением помог расследованию. - О, так ты уже слышал? - Конечно, я же знаю... Ты забыла, что я один из тех, кому всё это в первую очередь известно? - А, да!... Точно! Ты же это... Эээ получается сын брата, племянник... Кого, эээ... - Брат моей мамы в следственном комитете работает. Ну то есть... Он не расследует конечно, но дружит что-ли, так скажем. Ну или не дружит, а... Коллеги они вобщем всё равно. - Что? - изумлённо произнёс Равинский. - Ага - повернулся к нему Алекс. Леонид помолчал, не подбирая слов. - А тогда... Могу я... Или нет. Я тебя не достану, если... - Будешь спрашивать про расследование? Чувак! Да я сам того же склада человек! Конечно не достанешь! - О, правда? Спасибо. Это круто. - А я? - спросила Василиса, хотя уже знала ответ. - И ты тоже! Хотя по-моему ты и так, мне кажется, можешь уже вести это дело... Глава 20 Уроки окончены. Равинский посмотрел на многочисленные шкафы с книгами. Он стоял на месте и был погружён в ощущение, будто телепортировался сюда неизвестно откуда и неизвестно когда, так как в памяти его всё было как в тумане, хоть он и помнил сегодняшний день. «Зачем я сюда пришёл?» подумал он. «А, вроде посмотреть книги по психологии... Нет, про расследования...». Равинский медленно пошёл по коридору мимо книжных шкафов. Он остановился и посмотрел в сторону. На фоне окна он через несколько секунд разглядел тонкую человеческую фигуру с настолько светлого цвета волосами, что от них даже чуть ли не отражался яркий белый свет из большого библиотечного окна. Это была Аня. Равинский подошёл ближе. Она заметила его, посмотрев своим как всегда сонным взглядом. - О, привет... - произнесла она. - Привет - ответил и Равинский как-то сонно - Что тут выбираешь? - А, так, возвращаю на места всё то, что брала для того проекта... Не сказать, что все эти книжки в конце-концов помогли... - Если бы существовала справедливость, помогли бы. - твёрдо заявил Равинский. Аня, не ожидавшая такого, после того как помедлила немного, посмотрела на Леонида со светлой благодарностью. - Хм... Вообще да, сейчас я действительно смотрю книги, чтоб их набрать. Хотя сначала наверное следовало бы поставить на места вот эти... И Аня указала на свой рюкзак у стены, набитый тяжёлыми толстыми книгами. Равинский раскрыл глаза: - Ого! Как ты только это несла? - Аа... Не несла, он на колёсах. Думаю, если бы мне пришлось нести всё это сюда на спине, я бы сейчас лежала на диване у входа и спала... «Наконец она призналась в своей склонности ко сну» подумал Равинский «Которая постоянно читается в её виде...». - Давай я возьму часть? - предложил Лёня - И отнесу. - О, правда? Спасибо большое Равинский взял пять штук книг из рюкзака и понёс их к другим шкафам. «Так, это здесь» отметил Равинский, остановившись у шкафа, и завернул за него. - О! День добрый... - сказал Филатов, чуть не сбитый Равинским. Тот встал на месте, вглядываясь в него. Потом ответил: - Да, привет. - Это ты столько брал? - удивлённо спросил Филатов, смотря на то, как Равинский поставил на пол эту стопку книг. - Неа, не я - ответил он. - Аа, стой, подожди, что это тут? И Филатов наклонился прочитать названия поставленных на пол книг. - Вот это мне нужно - сказал он и вытянул одну - И это. Я возьму? - Бери. Филатов поднялся. Он с каким-то уверенным видом стал листать книгу в руках. Вдруг он посмотрел на Равинского. - Ты какой-то бледный. Через несколько секунд паузы Равинский ответил. - Быть может. У меня есть круги под глазами? - Небольшие. Равинский и Филатов смотрели друг на друга странно. Каждый как-то по-своему и с долей уверенности. Они молчали. - Что я, похож на преступника? Филатов посмотрел в сторону, не находя ответа. - Только немножко - сказал он, снова взглянув на Равинского. Потом посмотрел в книгу и спокойно заговорил: - Отдалённо. Мы все, когда не выспемся, внешне походим на преступников. И когда при этом нас периодически что-то беспокоит. И потом таким образом нами может совершиться какой-нибудь безумный поступок, из-за которого мы можем стать преступниками уже по-настоящему. - Полагаю, это совет о том, что мне стоит выспаться? - ответил Равинский. - Пожалуй так - легко ответил Филатов. - Либо это уж тебя скорее волнуют преступники и их безумные поступки - сказал Равинский и улыбнулся Филатову. Скоро он удалился из библиотеки. Глава 21 Следующий день был совершенно безынтересным. Равинский дошёл до ворот выхода с территории коллежда. Он остановился и опёрся спиной к воротам. Потом почувствовал, что не в силах стоять, и сел на скамейку. Он опустил сонную и туманную голову на руки, упёршиеся локтями в колени «Да что происходит со мной?... Почему я такой вялый?!... Почему я ничего не чувству... Ю». Тут Равинский кое-что понял. «Ага. Нет, чувствую. Это же и причина. Как всегда». Не отпуская голову из рук, он посмотрел вперёд. На дорогу, на просторный широкий парк и дома. «Причины, причины, причины...» думал Равинский. «Причины причины... И всё же всё так непредсказуемо. Порой. Иногда. Хотя нет, часто. Хотя только сейчас часто. А непредсказуемость... Случается обычно единично и резко». Равинский откинулся назад, прислонившись спиной к стене. «Правильно говорю.» подумал он. «Эх...» произнёс он в мыслях, посмотрев себе под ноги на асфальт. Равинский сидел так очень долго. Он наблюдал, как по этому асфальту ходят то в одном, то в другом направлении ноги пешеходов, чьи-то каблуки, ботинки, кроссовки, туфли, башмачки и порой непонятно что ещё. Звуки и вохдух городской улицы всегда приводили в спокойствие Равинского. Он чувствовал, как отдыхает, и усталось превращается в сонную расслабленность и уплывает вдаль. Они лечили его от напряжённости, раздражённости и прочего, если конечно на улице не было слишком холодно. Равинский посмотрел вперёд на высокое здание, высокий офисный дом, как будто сделанный только из этих прямоугольных тёмных окон, гладких и имевших тёмный серо-синий цвет. Оно высилось, отражая окружающие деревья и дома, предавая улице вид начала нулевых, того времени, когда оно было построено. На верху было скопление различных антенн, наверняка передающих высококачественные сигналы. - Чего грустим? - на фоне этого огромного дома появился добрый и спокойный Алекс. - Вовсе не грустим - ответил Равинский в таком спокойствии, какое обычно не присутствовало в нём при разговорах - Я тут отдыхаю. Набираюсь сил, чтобы идти домой - Ха-ха!... А я тут новость принёс. Про расследование. Равинский посмотрел на Алекса. - Даже несколько... Вобщем я даже объединил всё и записал. Только дождёмся Василисы. Окей? - Да, давай Равинский снова стал смотреть на дорогу, хоть и был уже полуповёрнут к Алексу. Очень скоро он увидел Василису, выходящую рядом из ворот. - Эй, Василис - позвал он. Она сразу же обернулась. - О, привет! - сказала она обоим. - Хай. Мы тут это, собрались... Наконец. Да. Короче. Я кое-что узнал про расследование. - Что? - сразу наполнилась интересом Василиса. - Кое-что... Удивительное и потрясающее. - Алекс отвёл взгляд в сторону дороги. Он улыбнулся - Приготовьтесь. Итак, сообщаю. Мне удалось узнать, что следствие установило, что машинное масло было украдено из колледжа, в котором мы учимся. Равинский позволил себе ни разу не скрыть удивления, так как и для, например, обычной Василисы это было невероятное известие. - Чтооо?! - воскликнула она. - Ага - сказал довольный Алекс, поставив ногу на скамейку и облокотив на колено руку, на которую положил голову - Представьте себе. Нет, только подумайте! - С ума сойти можно... - произнёс Равинский, взволнованно глядя в асфальт. - Да. А я вам могу больше сказать! Слушайте, я ведь записал остальное. Конечно так нельзя делать... Ах да, вы только никому не разбалтывайте... - попросил немного виновато Алекс и достал телефон - Сейчас. Найду только это... Василиса подошла к Алексу и стала смотреть в его телефон. - О, вот, слушайте. Эта надпись на стене помогла более точно установить параметры человека, сделавшего её. Почерк, рабочая рука, примерный рост - всё это теперь известно следствию. Из-за замёрзшей земли следов обуви не осталось. Очевидцев не нашлось. Однако. Возникло небезпричинное предположение, что преступник как-то конкретно связан с этим зданием. Точнее уже с тем, что находится внутри него. Вот так. Глава 22 Равинский спешил домой. Асфальт под его ногами проносился с невиданной скоростью. Мысли его были обращены сами к себе. Зайдя в квартиу, Леонид скинул рюкзак и сел на кровать. Он был в напряжении. Несмотря на то, что сильно устал сегодня в колледже, он сидел заведённый в беспокойство. Сердце ощутимо билось. Квартира в этот момент более не казалась ему безопасным местом, таким, где он может почувствовать волю мыслей. «Что я сделал...» беспокойно тревдил он «Что... Что сделал... Что я сделал! Что теперь со мной будет! Я натворил! Чего я натворил!». Равинский схватил голову руками. «Конец! Я погиб! Они ищут! Ведётся расследование!... Что делать? Что делать?!». Леонид вскочил и подошёл к столу. Потом стал ходить от него к центру комнаты, потом снова к нему. Лёня остановился на пути к столу «Рост. Рабочая рука. Почерк. Всё это известно. Однако даже так, много ли это даёт? Я правша. Почерк? Да какой почерк, я же знал это с самого начала, что экспертиза всегда будет изучать буквы, если они хоть где-то были написаны кем-то, кто связан с преступлением. Я это знал. Только идиот, последний идиот будет использовать СВОЙ почерк и не попытается его изменить, когда совершает преступление. К тому же рост, таких людей, как я, полно у нас в колледже. Да они не найдут меня». Равинский сел на кровать. Он посмотрел в пол, на ковёр. И с моральной подавленностью уронил на руку свою голову, в которую только что пришли больно бьющие мысли. «Преступник как-то связан с тем зданием. Конечно я украл оттуда свои документы. Но... Банка машинного масла!... Оно ведь пролилось, когда проходили эти выступления с проектами... Они это узнают. Колледж! Они будут искать среди нас!». Равинский чувствовал свой пульс. Он сидел, держась за лоб рукой, согнувшись над полом и закрыв глаза. - Ч-ч-чёрт... - произнёс он. Леонид не двигался. Форточка окна была открыта. Через несколько секунд Леонид услышал сирену проезжавшей по улице машины скорой помощи. Она пронеслась быстро из одного конца в другой. - Ха-ха-хах... - прозвучал голос Равинского. Он, не двигая головой, поднял глаза и посмотрел вперёд. Равинский вдруг начал сильнее улыбаться. Он усмехнулся. Потом улыбка исчезла с его лица, и он снова опустил взгляд в пол. Прошло несколько секунд. Внезапно Равинский разразился больным злорадным смехом.