По чёрному асфальту в белый горизонт

Глава 23 Леонид сидел на той же скамейке, что и вчера. Он постоянно оглядывался и смотрел вокруг. Потому что внутри его охватывало чувство, что за ним уже может кто-то следит. «А я ведь уже испытывал это...». По дороге проносились машины, шумели сухие деревья. Равинский посмотрел на здание колледжа. Он задумался. «Нет, что мне сделало здание... стёкла, двери. Камеры. Даже камеры. Та стена». Он перевёл взгляд в сторону. Равинский нахмурился. «Люди! Вот гадость. В них таится вся несправедливость этого мира. Их я ненавижу!... Все эти стереотипы и предвзятости! Ненавижу!...». Леонид накинул рюкзак и поднялся, собираясь идти. «А я преступник...». Он пошёл и остановился перед воротами. Равинский поглядел на тех, кто ходил за воротами на территории. Он снова задумался и постепенно опустил взгляд в землю. «Но никто ведь не поймёт, так?» спросил он кого-то в мыслях. Хотя Равинский понимал, что это был риторический вопрос. Он снова посмотрел вперёд. И увидел Алекса, Калинина, Марину и Филатова. Они стояли близко. Он подошёл к ним. - Привет - О, здарова! - сказал Калинин. - Что вы тут так бурно обсуждаете? - Да так - сказал Алекс - Собираемся сходить в центр... Оказывается все. То есть почти каждый из нас. - Аа. После короткой паузы Алекс добавил: - А ты случайно не хочешь с нами? - Неа. У меня небольшие планы на сегодня. Но прежде всего я хочу домой. - М... - Так что пока? - сказал Равинский и повернулся. - Пока - сказали хором Марина и Калинин, Алекс поднял руку в прощальный жест. Равинский не спеша пошёл своей дорогой. Он медленно шагал, смотря в асфальт. На другой стороне дороги гудели линии электропередач. Впереди с перекрёстка доносилось, как сигналили машины. Мимо Равинского проплывали скамейки, у которых так хотелось остановиться. Пасмурное небо медленно двигалось над головой. - Лёня - послышалось где-то сзади. Филатов догнал Равинского. Тот оглянулся. - А ты разьве не в центр едешь? - Не. Все кроме меня едут. - Слушай... Давай сядем - устало произнёс Равинский. Они сели на скамейку под широкими большими чёрными деревьями. Равинский сонно прислонился спиной и посмотрел вперёд. - Слушай. - сказал Филатов. - М? - Вот как ты считаешь... Справедливо ли судить человека по его прошлому, ошибки которого тот старается и желает исправить? Леонид чуть не сошёл с ума. Он не нашёл, что ответить, и молчал. Равинский вздохнул. - Почему ты об этом спрашиваешь меня? - Ну. А кого же ещё, если не тебя. - многозначительно произнёс Филатов. - Это в каком смысле? - удерживая внутреннюю взвинченность сказал Равинский. - Ну помнишь когда мы сидели ещё с Мишей после того, как толкали чью-то семёрку... - Ах вот ты про что... - И он тогда ещё пытался заставить тебя говорить. Поэтому... Потому и спрашиваю. - Нет, ну вообще-то я имел в виду не совсем это. Не почему ты спрашиваешь именно меня, а вообще почему ты задаёшь такой вопрос. Филатов посмотрел на Равинского. - Мало ли. - сказал он - Знал бы ты, сколько у меня ещё подобных вопросов в голове. Каждый день. Существуют там и появляются. Да и мне кажется, ты поймёшь. Наступило молчание. - Хотя конечно я знаю, что ты спросил сначала про то, почему я этот вопрос задал именно тебе. Иначе ты бы не упоминал слово «мне». Или «меня». Или как ты там спросил... Филатов говорил совершенно спокойно и не высокомерно. Однако Равинский чувствовал раздражение. - То есть я соврал, хочешь сказать? - Ну уж это вряд ли можно серьёзно назвать враньём. В отличие от того, что ты говорил прежде. - резкость значения произнесённого будто скользнула по Равинскому острым ножом. Он повернулся к Филатову и посмотрел на него прямо. - Давай, рассказывай. Ты же хочешь озвучить это подробно, я знаю. - Оу... Ну хорошо. Ты соврал, когда сказал, что проиграл 270 рублей. И по-моему ещё 400 позже. Но хотя это тоже нельзя назвать враньём, а ибо это скорее ложь во спасение. Равинский посмотрел на дорогу. Он почему-то почувствовал хорошее расположение духа и даже немного удыбался. Он задумчиво глянул в небо и на деревья. - Да, соврал. А что мне оставалось делать?! - ответил Равинский исполненный какого-то полуманиакального восторга. - Верно конечно. Верно. Однако... И Филатов замолчал, тоже глядя вдаль, задумчиво нахмурившись. Равинский смотрел на него и думал «Ага, я знаю, ты к чему-то ведёшь. Вся эта речь - ты к чему-то подводишь...». Леонид еле слышно фыркнул и посмотрел в другую сторону. «Да я ведь убью тебя. Как мушку прихлопну. Филя... Думаешь я оставлю тебя в живых, когда ты столько наговорил? Да я уничтожу тебя!» произносил Равинский в себе, хотя знал, что определённо никогда на такое не пойдёт. Он снова посмотрел на Филатова так, чтобы тот заметил и тоже посмотрел на Равинского. - Я понял уже, что ты всем этим к чему-то ведёшь. Давай, выкладывай. - Э... Я... - Филатов замялся. Равинский пристально глядел на него. - И не страшно тебе? Филя. Что я могу убить тебя. - Равинский сел ровно, напрягшись. - После всего, что ты наговорил. Как думаешь? - всё равно спокойно звучал голос Равинского. - Я занимался каратэ. Так что... Не знаю. Даже не знаю. - ответил Филатов и тоже почувствовал хорошее расположение духа. - А ты думаешь, я тебя на поединок вызывать буду? «Каратэ здесь тебе не поможет. Думаешь, я тебя на рукопашный бой вызову? У меня есть кое-что помощнее. Оружие. Я уже держал пистолет в руках. Да даже стрелял из него! Не по людям конечно. Но какая разница! Я убью тебя! На месте! Глупый ты, Сашка Филатов, глупый! Дурак. Дурак ты.» - Нет, я просто сделаю всё, что смогу. И не исключено, что у меня получится. - И поэтому ты совсем не беспокоишься. Совершенно не боишься? Вот прямо таки совсем? - спросил Равинский с маниакальным видом - Я же убью тебя! - и Равинский схватил Филатова за плечи - Филя!... И ты совсем не боишься? - произнёс последнее Равинский, угрожающе сверкая глазами. И Филатов почувствовал, что в этот момент ему стало явно не по себе, что мгновенно показалось на его лице. Равинский отпустил его и обратно сел, прислонившись. - Нет, я, честно говоря... Не имею ничего интересного сказать. Равинский посмотрел на лицо Филатова и сразу же понял, что тот сказал правду. Через несколько секунд Равинский сказал: - А хочешь я тебе нечто расскажу? - О. - произнёс Филатов, смотря в асфальт - Сейчас ты понял, что я про тебя не знаю никакой информации, которая для тебя была бы опасна. Однако поскольку ты не уверен в этом до конца и уже успел приготовиться к худшему, то сейчас ты собираешься рассказать мне её сам. Чтобы наконец причина была веской для того, чтобы убить меня. - и Филатов посмотрел на Равинского своими умными глазами. Тот посмотрел в сторону и молча покивал головой. - В точку. - произнёс он. - Ладно тебе - улыбнувшись, сказал Филатов, подставив ладонь под щёку - Давай расходиться. Через пять секунд он добавил: - А! Забыл, самое главное. Всё-таки как ты ответишь на тот вопрос? Про то, можно ли судить человека по совершённым им в прошлом ошибкам, которые он уже осознал и постарался исправить. То есть, разьве справедливо это?... - произнёс Филатов, выдав нечаянно собственное мнение. - Я считаю, совершенно несправедливо. Глава 24 Мутные тени лежали на городском пространстве. Белый свет привычно наполнял улицы атмосферой рабочего дня. Сегодня было тихо. Равинский направлялся к дверям библиотеки. Его шаги отзывались эхом, разливаясь по просторному воздуху между высоких стен. Леонид взялся за ручку и с негромким низковатым скрипом открыл дверь и вошёл в библиотечный зал. Он сделал это медленно и секунды на три остановился, шагнувший вперёд. Несколько человек, по одиночке стоявшие у разных книжных шкафов, вблизи и вдали, глянули на Равинского. В самом конце он заметил Марину. Леонид прошёлся по залу в её сторону и остановился неподалёку. Он посмотрел на высокие полки предпоследнего шкафа и обратил внимание на названия. «Второй отдел психологии? Я о нём не знал. А, нет. Это философия.» понял он. Равинский прошёл вдоль этого высокого шкафа. Он заметил пробел между некоторыми томами книг. И сообразил, что вытащеный оттуда сейчас Марина держит у себя в руках. «Что движет человеком» прочитал он. - И что же движет людьми? - спросил Равинский. - Людьми движут другие вещи, чем одним человеком. Это другая история. Про общество и личность. - ответила Марина. - И каков же ответ для человека? - Цели и причины - А исходят они? - Из чувств и ощущений. И из логических рассуждений. И иногда, хотя наверное даже часто, инстинктов. Хотя это близко к ощущениям. - Ощущения появляются сами собой и необъективны. Эмоции же - логическое следствие чего-то. И всё же логические рассуждения всё-равно часто исходят из эмоций. - Не знаю... Я, как видишь, ещё читаю. И здесь написано пока кое о чём другом. Равинский обернулся и посмотрел в окно. Оно оказалось зашторено белыми занавесками, через которые всё же были видны некоторые движения с улицы. - Ощущения, эмоции, инстинкты. Почему-то всё это у меня ассоциируется со страхом... Видимо часто произносят что-то из этих слов вместе - сказал Равинский, после чего задумчиво молчал. Он обернулся к Марине: - Чего боится человек? - Самое очевидное наверное, физической боли... Но не самое страшное, так ведь? - Физическая боль... Верно, так. Равинский посмотрел в потолок «Если бы один страх можно было заменить на другой... Например просто на обыкновенную физическую боль». Глава 25 По кафельному полу колледжа стучали чьи-то шаги. Они приближались. Равинский, только этот звук задел его слух, понял, что это для него определённо имеет значение. И хоть коридор был наполнен ещё людьми, звучанием их разговоров и их шагов, именно на эти Равинский обращал внимание, так как откуда-то уже знал, что они направлены к нему. При том даже, что он стоял ко всему этому спиной. «Откуда я знаю?» задался он вопросом «Ведь это точно идёт человек ко мне. Может я умею различать звук стука обуви знакомых мне людей? Их рост, вес, характер походки - всё это за такой короткий период времени практически не меняется, поэтому я мог привыкнуть... Или ещё может я могу определять по звуку в пространстве положение объекта, издающего этот звук? И к тому же человеческий мозг, в частности и мой тоже, способоен ведь отсчитывать время единицами, измерение которых меньше секунды... Ведь именно поэтому люди могут управлять автомобилями, играть в компьютерные игры и вообще проявлять быструю реакцию на что-то... Поэтому я вполне могу чувствовать период человеческого шага. И делать какие-то выводы...». Человек всё ещё чуть-чуть не дошёл до Равинского. «Может я экстрасенс? Обычно конечно так называют себя люди якобы с магическими способностями, которые обманывают окружающих, либо же ещё во многих случаях и себя вдобавок. Однако само слово «экстрасенс» означает что-то вроде «суперчувствительность», насколько я знаю, ведь «сенс» точно переводится как «ощущать» или «чувство». А «экстра» это «экстра», тут и так понятно... И ведь суперчувствительные люди существуют. Те, у которых сильно развиты, полагаю, в совокупности и органы чувств, и логическое мышление, с помощью которого они сразу делают выводы из того, что наблюдают, слышат, осязают и так далее. Получается про «экстрасенсов» вполне можно сказать, что они существуют, если понимать это слово в прямом значении...». Размышления Равинского были прерваны тем, что шаги остановились возле него, и чья-то маленькая рука легла на его плечо. Он наконец обернулся. - Привет! - сказала Василиса - Я нашла тебя наконец! Пойдём быстрее - Куда? - Идём, идём, идём!... Сейчас покажу - сказала Василиса и потянула за собой Лёню - На второй этаж! - направила она, и они побежали на лестницу. Скоро они оказались перед кабинетом с полуоткрытой дверью. Василиса сразу забежала туда. Равинский медленно зашёл за порог, легонько толкнув за собой дверь. У стены с какой-то низкой тумбочкой стоял, упёршись коленкой в пол, Алекс, в руках держащий какие-то провода. На тубмочке стоял небольшой телевизор старого типа. Такой, который был у людей в девяностых и нулевых. - Смотри! - с восторгом указала Василиса. - Э... Вы зачем сюда старый телек притащили? - в недоумении спросил Равинский. - Да это сокровище! - сказал Алекс, улыбась так, будто действительно нашел что-то особенно ценное. - Дааа да да да - подтвердила Василиса - Он может принимать кассеты! И самое главное... Ты там всё? - Так, щас... Ладно, всё - ответил Алекс. - Мы кое-что записали... - сказал он Равинскому. Василиса включила проигрыватель. На экране появилось изображение. - Это новости - произнёс Алекс. Равинский смотрел на изображение на старом экране и слушал звук, исходивший из старых динамиков телевизора. Всё это отдавало ностальгией. - Мы просто словили джекпот... - произнёс Алекс. Через несколько мгновений Равинский понял всё. В выпуске новостей, который им удалось поймать, говорилось о происшествиях в доме архивов. Тот, в котором были разбиты стёкла, выбиты двери и сломаны камеры, и впоследствии ещё машинным маслом на задней стене написано сообщение крупными буквами «Я ЗДЕСЬ». Было сказано также, что следствие уже знает, среди кого искать преступника. «Если это показывают в новостях, это может значить только одно.» сообразил Равинский «Расследование в стенах колледжа уже началось или скоро начнётся!». Глава 26 Всё-таки вокруг полно людей. Вечный круговорот. И будничный каждый день мимо тебя хоть раз проходит тот, кого ты никогда не знал, и с кем больше никогда не пересечёшься. «Кто же из вас...» думал Равинский «Если действительно кто-то из вас есть тот, о ком я думаю...». Он сидел в холле колледжа и смотрел на проходящих студентов и впринципе людей. «Да почему же так тихо, чёрт побери!» взорвался он в мыслях, и гнев заставил его кулаки сжаться и брови злобно нахмуриться. «Не может такого быть! Расследование началось, РАССЛЕДОВАНИЕ! Они где-то есть, эти расследователи! Где-то здесь они обязательно должны быть. Люди не могли принять решение блефовать, рассказывая всё это в новостях... ВСЁ ЭТО! Про то, что он в колледже. Преступник... Они не могут принять шаг запугать его так, чтоб он больше не повторял своих действий, и просто замять это дело. Его расследуют.». Леонид откинул голову и лениво посмотрел вперёд. «Хотя наверное вы просто сидите в своих кабинетах в здании следственного комитета. Но всё же хотя бы кто-то из вас должен был уже побывать здесь. Конечно я не видел, но я должен же хотя бы знать об этом. Стоп, Алекс!...» и Равинский почувствовал в себе силы побежать вверх по лестнице на второй этаж. Очень скоро он там оказался. Хоть и не бегом, но довольно быстро Равинский поднялся по лестнице и пришёл к кабинету, в который Василиса и Алекс каким-то образом притащили тот старый телевизор. Лёня легонько толкнул дверь. Она открылась. Там сидел Алекс и ещё какая-то учительница. Оба не выглядели энергично и весело, были спокойны, даже слишком, почему казалось, что они вялые. - День добрый - неторопливо и по-деловому подходя, произнёс Равинский каким-то непривычным аристократичным тоном. Скорее всего потому, что сегодня он не предчувствовал появления особенных причин, что могут ввести его в состояние умственной лихорадки и некоторой злости на окружающих, всегда скрытой под опущенной головой и взглядом в землю. Он остановился, засунув руки в карманы пиджака. Алекс слегка поднял руку в знак приветствия и произнёс: - Добрый... - Нет ли чего интересного? У тебя рассказать. Чтобы мне послушать. Алекс как-то полусонно посмотрел в пол и в сторону и ответил: - Нет. Как ни странно, мне ничего не известно... Учительница слушала разговор и ей оставалось совсем чуть-чуть до её собственного вопроса, благодаря которому ей должно стать известно, о чём около неё говорят. Вдруг Равинский услышал позади себя шаги и понял, что в кабинете есть ещё один человек. Он обернулся. - И ведь действительно странно - сказала Василиса в своём привычном настроении, оставляя после своих слов многозначительную паузу. «О. Ну хотя бы ты не выглядишь вяло, как остальные. Это хорошо. Это привычно». - О чём это вы? - наконец спросила учительница. - Да чего уж, о расследовании. - сказал Алекс. - Оно ведь у нас тут, должно быть, должно БЫТЬ. Учительница молчала. - Видели новости? - спросил Адекс. - Какие новости? Я слышала о том, что тут у нас этот какой-то один... Который в розыске. Так что да, новость то эту я уже слышала. - Но не видели, значит? Мы вам можем показать - сказал Алекс и пошёл к телевизору - Оно того стоит. - Думаю, когда посмотрите, вы поймёте нас в наших мыслях. - произнесла Василиса. - Это в каких? - Почему у нас здесь всё так тихо?... Равинский с удивлением посмотрел на Василису. Ибо это были точь-в-точь его мысли. Алекс почти начал воспроизводить запись. Равинский почувствовал, что хочет уйти. - Эх, ладно. Я всё равно уже это видел. Тем более мне пора идти... Он вышел из кабинета. Равинский пошёл своей дорогой. «Расследователей не видно.» Глава 27 Кабинет с телевизором на втором этаже. Тот, где базируются Алекс и Василиса. Чёрный пиджак. Ослепительно белая рубашка. Пронзительный взгляд в душу. И ещё какая-то смешанная толпа из нечётких людей позади него. Они тоже имеют какое-то дело к полиции и происходящему расследованию. «Почему-то они все стоят передо мной... И он смотрит так. Но это ещё ничего не значит» думал Равинский. Он отвёл взгляд, посмотрев в сторону, и подошёл к тумбочке, откуда-то взявшейся около окна, хотя она там никогда не стояла и вообще не существовала. На ней лежала кассета, которую Равинский взял в руки. - Вы смотрели это? - спросил он у людей и следователя, на лице которого отчётливо видна была некоторая не спадающая усмешка. - Нет. А что это? - Это кассета с записью, которая относится к делу. - Вот так? Тогда нам необходимо посмотреть её? - Да, думаю, вам нужно её посмотреть. Следователь взял кассету и развернулся к людям позади себя, так как там же, за ними, и стоял телевизор. Равинский был ближе к выходу. Он не спеша вышел за дверь и оказался в коридоре. Леонид посмотрел на лестницу. И направился к ней. Он начал спускаться по ступенькам. Почему-то делал лн это гораздо медленнее, чем обычно. «А! Чёрт. Там же просто запись новостей, на той кассете. Зачем я сказал им это смотреть? Там же ничего нет, что поможет делу! Получается, я их просто отвлёк от дела и обманул. На кассете ничего полезного. Чёрт. Я дурак!» и Равинский понёсся по ступенькам вниз. Скоро он выбежал на улицу и остановился в смятении. «Что делать теперь?» промелькнуло в его голове. Он уже откуда-то знал, что его ищут. Чувствовал это. Вдруг Равинский увидел, как к нему спешно направляется Алекс. - Лёня! - позвал он беспокойно. За Алексом Равинский увидел Калинина. - Что? - спросил Леонид, и со всё большим приближением Алекса стал разворачиваться. Равинский пустился бежать. И Алекс за ним. - Стой! - умоляюще позвал он. Но Равинский нёсся быстрее. Он оторвался. Леонид остановился между какими-то аллеями чёрных деревьев. Он наконец остановился и опёрся руками на колени, пытаясь отдышаться. Он посмотрел вперёд на длинную дорогу между этих аллей, покрытую то ли снегом, то ли инеем. «Нееет, нет!» произносил он в себе. «Неет, нет, нет!...» Равинский поплёплся к ближайшей скамейке и, обессилев, рухнул на неё. Он посмотрел в другую сторону аллеи, откуда прибежал. Равинский разглядел вдалеке Калинина. «Почему? Чёрт! Что мне теперь делать?» и Равинский встал со скамейки и побежал поперёк аллеи на дорогу с асфальтом. - А ну стоять. - громко и твёрдо прозвучал позади него голос, заставивший Равинского встать на месте. Он несколько секунд не оборачивался. Потом повернулся. Перед ним стояла непонятно откуда взявшаяся небольшая толпа людей. Около них стоял Калинин, пытавшийся отдышаться, и рядом с ним Алекс, почему-то не уставший. - Ты ведь уже всё знаешь и понимаешь, да? - произнёс следователь странно. - А... Да. Верно, я ведь знаю. - уверенно ответил Равинский - Конечно. И Равинский позволил себе обойти сбор этих людей и направиться по аллее прочь от них. Пройдя несколько метров, он обернулся. Они смотрели на него. Равинский скривил рот в издевательскую злую улыбку. Он снова пустился бежать. И сразу же почему-то сбоку от себя Леонид заметил синее мигание полицейских машин, услышал топот множетсва ног позади себя. Они настигали его как цунами. «Нет, нет, нееет!» кричал в себе Равинский. Он задыхался от бега и страха. К своему глубокому сожалению он осознавал, что это неизбежно. Равинский почувствовал, нак его схватили за обе руки. Больше не было возможности бежать вперёд. Всё помутнело перед глазами. Равинский, крепко схваченный, опустил голову вниз. - И всё-таки ты думал, что знаешь больше нас... Но это не так, не так, гражданин Равинский. - спокойно и чётко произнёс следователь, почему-то больше не с укором, а с пониманием. Равинский в ответ ему рассмеялся. Вдруг он поднял взгляд с земли и увидел нечто. Нечто такое, что значительно ударяло по его мыслям и состоянию. Впереди стояли Филатов, Василиса и одна из учительниц. Все они смотрели на Равинского сначала с недоумением, потом на их лицах стали отображаться более сложные эмоции. Ещё недалеко Леонид увидел Марину. Потом Аню. Потом ещё одного учителя, который предложил Леониду делать проект. Чем больше бегал глазами и вглядывался, тем больше Равинский замечал своих знакомых, чьи взгляды устремлены на него. На него, схваченного и удерживаемого полицейскими посреди улицы. - Да что вы... - произнёс Леонид тихо - Все так смотрите?! Люди, державшие его, крепче сжали его руки. Равинский потерял контроль и перестал стоять, так что он теперь держался наискосок к земле и не ложился на неё благодаря тому, что его держали. Он почувствовал последнюю свободу своего поведения. Он чувствовал, как сотни иголок врезаются в его сердце и лёгкие, пронзая его снова и снова и опьяняя его чувства. Равинский с больной улыбкой вскинул голову к небу и не громко, но хорошо слышно засмеялся. Глава 28 Удивительная штука сны. Уже настолько реально было всё то, что только что с тобой происходило, что ты уже думаешь вовсю, как тебе выкрутиться. Чувствуешь это... Как чувствовал бы в реальности... А потом просыпаешься. Видишь свою комнату, понимаешь, что утро. И чувствуешь не просто облегчение, но ещё и удивление. Хотя может это только конкретный случай. Но в любом случае... Просыпаешься, и как будто посмотрел фильм. Переживая всё, будучи главным героем. Равинский сел. Нахмурившись как будто от головной боли и подставив ко лбу руку, локоть которой упирался в согнутое колено, он долго отходил от увиденного. Чувство пронзающих пьяных иголок никуда не делось и всё ещё преследовало его. Единственное, что оставалось в реальности, перебравшись из сна. Только сейчас оно было в разы больше. Будто не то что стены, а уже воздух давил, сжимал со всех сторон. Равинский чувствовал себя в опасности и небывалом волнении. Как будто остался один на морозе. Он чувствовал бессилие. Умственное. «Боже...». Равинский посмотрел в окно. «Всё нормально... Я ведь не нашёл вчера расследователей. И не только я. Всё хорошо». Равинский поднялся с кровати. Был первый выходной день недели. Неспеша Леонид привёл всё в порядок. Его разум заполняла одна мысль, которая по завершении всех дел переросла в намерение. «Беспокойство не покидает меня...» с печалью отметил Равинский. Он посидел несколько десятков секунд, собравшись с мыслями. Леонид взял куртку. И скоро вышел на улицу. Там сразу же в нос и лицо ударял холодный свежий воздух. Равинский огляделся по сторонам. Конечно никого он здесь не увидит. Ничего интересного. Путь лежит длинный. И почти прямой. Шагая мимо людей, Равинский немного склонив голову, посматривал вперёд. «Такие разные все» думал он, смотря на проходящих и стоящих людей. Одни нормально выглядят, с другими явно что-то не так. В то же время Леонид обратил внимание на себя, чтобы дать себе оценку в этом же. «Со мной вроде бы всё нормально...» подумал он. «Только круги под глазами... Старые добрые. Чёрт, почти получилось полностью от них избавился... Ну да их всё равно не видно». Наконец Равинский повернул на более узкую улицу. На ней уже не было людно, как на прежней. Дома выглядели по-другому. Более реально. По их стенам стояло множество толстых и тонких труб. Сами же стены имели на себе грязные подтёки. Асфальт был странным, где-то слишком гладким, где-то наоборот. Из-за узкости улицы дома казались непривычно высокими, а пространство между ними было окутано лёгкой тенью. И всё это совсем не было уродливо. Наоборот стройно и красиво, скорее не видом, а именно своей атмосферой. Равинский невольно пошёл медленнее. Он думал о своих синяках под глазами. Какими они были и какими стали сейчас. И сейчас их почти что нет. Но раньше они были синие и фиолетовые. Тогда. Равинский вдруг вспомнил пару лиц своих знакомых с похожими синими кругами под глазами. И подумал «Интересно, где сейчас Хромов и Петровский... И что с ними?». Вдали был виден светлый конец улицы. И слышен шум. То были деревья и одна река, не слишком широкая. Здесь всегда было мало людей. Равинский вышел с улицы. Он начал подниматься на мост, и его мысли стали менять направление. Он остановился посередине и повернулся в сторону воды. «Вот я и пришёл.». Внизу колебались маленькие волны сине-серой воды. Равинский взялся за сумку. «Остаётся только решиться...». Он посмотрел по сторонам. Никого не было. И снова посмотрел на поверхность реки. «Да неужели!» и Равинский открыл сумку и взял пистолет. Дальше Леонид не произвёл движений. Он стоял так продолжительное время, пока этого не заметил. Равинский колебался. «Нет...» он принял в мыслях попытку отказаться. «Всё-таки это же дедушкин... Да как так можно? И сейчас он мой. Нет, я не стану этого делать». Равинский посмотрел вперёд на всю уходящую от него реку. Он поразмыслил и добавил «Я ведь даже не убивал никого». Равинский молчал ещё несколько секунд. Потом усмехнулся. Он посмотрел выше с не исчезнувшей усмешкой. Равинский твёрдо воскликнул в себе «Видит бог, я даже не убивал никого!». Полминуты Леонид простоял в этом настроении, смотря в серое небо. Он заметил прохожих. И сразу же понял «Они смотрят на меня. Могут подумать что-то странное. Чем больше я здесь стою... Надо уходить». И Равинский быстро развернулся и пошёл с моста обратно. Глава 29 Утром стало темно. Осень стала холодней. Приближалась зима, но она всё ещё была далеко. Почему-то в колледже утром тихо. Равинский шагал по лестнице на второй этаж. Свет был включен не везде, поэтому казалось, что вообще сейчас обратное время суток, то есть ночь. Леонид встал около кабинета с телевизором. Он прислушался. Там кто-то негромко разговаривал. Кажется, это был Алекс. Равинский не стал глядеть в замочную скважину, вместо этого он, как и в прошлый раз, легонько толкнул дверь. Разговоры затихли. - Утро доброе. - произнёс Алекс. Напротив него сидел человек лет 50 с чем-то, в синем пиджаке. С ними сидела Василиса. - Привет - произнёс Лёня Алексу и Василисе - Здравствуйте - сказал он тому человеку. - Он тоже с нами - обратился Алекс к человеку в синем пиджаке. - И много вас тут? - несколько тревожно спросил тот. - Нет. Всего трое! Теперь Алекс обратился к Леониду: - Это мой дядя. Который как бы причастен к расследованию. Юрий Викторович. Равинский как будто проснулся из-за этих слов и сразу же протянул руку Юрию Викторовичу. Тот пожал её. - А это - стал представлять Алекс Лёню - Леонид... Как твоя фамилия?... - Равинский... - немного замявшись ответил Лёня. - Ну да... - сказал Алекс. Юрий Викторович по-доброму усмехнулся. Равинский сел рядом с ними. «Совсем не такой, какой мне приснился...» подумал он. - Итак, нам осталось дождаться ещё одного человека, я полагаю... - сказал Юрий Викторович - А. Кажется, я уже слышу чьи-то шаги. Все вслушались. Равинский сидел ближе всех в двери, и ничего не слышал. - По-моему тихо... - сказал Алекс. - Кажись я тоже не слышу... - согласилась Василиса. Прошло порядка десяти секунд тишины для второй попытки. Равинский наконец услышал, как кто-то спешно поднимается по лестнице. - Нет, сейчас кто-то идёт. - сказал он. Буквально через четыре секунды дверь распахнулась, и в ней появился запыхавшийся человек лет 40-ка с весёлым выражением лица. - О! Так это наша компания? Здравствуйте каждый! - и он облокотился рукой о дверной проём и опустил голову, пытаясь отдышаться. - Я опоздал... - произнёс он - Простите... - Да ничего. - сказал Юрий Викторович. - Заходите - пригласил Алекс. - Мы ведь только пару слов сказать. - произнёс Юрий Викторович. - Кстати это Дмитрий Иванович - представил пришедшего Юрий Викторович. - А, да, я... - сказал тот, всё ещё не отдышавшись. Он посмотрел вперёд и сел наконец со всеми. - Нам вобщем-то правда сказать только одно слово - продолжил Юрий Викторович - И если вкратце, то... Про преступника. Мы ведь знаем, что он здесь. И он также знает, что мы это знаем. Поэтому... Раз вы помните, как он себя проявлял, то... М... - Юрий Викторович замялся. За него продолжил Дмитрий Иванович: - Может проявить себя так же и здесь. В стенах колледжа. - Да. И вобщем мы хотим попросить вас об одном. Да... Во-первых, не рассказывать ничего никому и не слишком выдавать себя, ища вокруг что-то. И во-вторых, наверное... - Всё равно искать. - снова помог Дмитрий Иванович. - Да. - произнёс Юрий Викторович и слегка наклонился - Держите ухо востро. Вы нам очень поможете. А пока... Мы узнаем здесь всё про одно событие... Глава 30 «Нужно что-то предпринять» понимал Равинский после разговора со следователем. «Разлитое масло о многом может сказать... например о том, что те, кто точно это видели и застали, скорее всего и есть первая группа подозреваемых. А я в этот момент... Как раз стоял на сцене.». Леонид опустился на скамейку на территории колледжа. Он вернулся в мыслых к какому-то старому рассуждению. «Физическая боль. Если бы можно было какую-то угрозу заменить на неё...» и Равинский посмотрел в небо. «Но это только мечтания». И он снова опустил голову от неба и стал смотреть вперёд. «Меня могут подозревать. В первую очередь. Поэтому надо что-то предпринять» решил он и поднялся со скамейки. Из колледжа ещё не все ушли. Леонид отправился ловить шанс застать следователя в кабинете. Пускай он и помнил, что сегодня утром они сообщили, что зашли сказать только несколько слов. Равинский зашёл обратно в колледж. На втором этаже было ещё тише, чем утром. Леонид тихо отворил дверь. «Безопасная попытка» убедил себя он. В кабинете сидел только Дмитрий Иванович и что-то читал. - О, здравствуй! - поприветствовал он Лёню - Уже какие-то новости? - обнадёжился он. - Добрый день. Нет... Новостей никаких. Просто у меня возник один вопрос. Мысль. Дмитрий Иванович поаернулся: - Да, конечно! Слушаю. - Сегодня утром Юрий Викторович сказал, что собирается подробнее узнать об одном происшествии. - Да, было такое... - Это он про разлитое машинное масло на полу в актовом зале? - Ага. - Так вот... Ещё он сказал, кажется... Что преступник может «проявить себя» ТЕПЕРЬ в стенах колледжа. Но разьве тот случай как раз не был этим проявлением? - Хм, слушай. Это идея. Юрий Викторович первым делом предполагал, что преступник мог это происшествие только увидеть своими глазами, что навело его на мысль о своём будущем поступке. Однако людей, разливших масло и причину этого он проверял не особенно тщательно. Его интересует для начала захватить большую выборку людей, чтобы сразу не потерять из виду кого-то. Но это, твоя идея... Имеет смысл. Пожалуй, я расскажу её Юрию Викторовичу. - Ну, это даже быда не идея, а вопрос. Так что считайте, что идея ваша. - Ха-ха, спасибо! - Благодарю Глава 31 - А ведь ты тоже видел это. - произнесла Василиса, когда Равинский снова пришёл в кабинет. - Что? - Как разлилось масло. - Да... Получается, видел. - Однако... - сказала Василиса и протянула паузу - Ты ведь высказал одну теорию Дмитрию Ивановичу, насколько мне известно. - Так. - Про то, что сам преступник мог подстроить происшествие с маслом в актовом зале. - сказала Василиса последнее и далее молчала. - Верно. И к чему ты клонишь? - Да так. Мне и самой неизвестно, к чему всё это... Я просто повторяю слова Юрия Викторовича. Здесь и Равинский сохранил долгую паузу. Потом сказал в той же манере, что и Василиса. - Ну он человек этой профессии, в отличие от нас. Действительно, будто к чему-то ведут все эти слова. Однако у нас нет такого опыта в догадках, как у него... - Угум. Немного времени спустя Равинский вышел из кабинета. Он пошёл на лестницу и стал спускаться. Вдруг он остановился, и улыбка появилась на его лице. «Верно. Если следствие будет думать, что из-за преступника и разлилось масло во время мероприятия проектных выступлений, из этого следует одна примечательная вещь. А именно - алиби. Из этой ситуации следует, что в этом деле у меня - как раз самое прочное алиби, ибо я был тем единственным человеком, который в этот момент стоял на сцене!» Глава 32 «Всё-таки физическая боль... Почему меня так мучает этот вопрос?...» думал Равинский, шагая после колледжа домой. «В чём же дело...» он пытался сообразить. По сторонам от него шумели машины и немного деревья. «Что мне делать с этой загадкой... Стоп. Загадкой. А может всё-таки возможно это, заменить беспокойство на физическкю боль?» с этой мыслью Равинский остановился. Он посмотрел себе под ноги. «Он подозревает меня. Наверняка в глубине души!...» и беспокойство стало вновь одолевать Леонида. Он скорее сдвинулся с места и пошёл. «Подозрения... Машинное масло... Я здесь... В колледже... Алиби... Сцена... Подозрения... И опять подозрения...». Равинский дошёл до своего дома. «И вот я здесь. Стою опять. Снова стою...». Леонид пришёл в квартиру. Он повесил куртку и скинул рюкзак. Пришёл в свою комнату. И встал посередине. «И вот я...» он снова посмотрел в пол, под свои ноги. Вдруг Равинский почувствовал, как его осенило. Он, пока что не веря этому до конца, медленно двинулся к шкафу. Там он осторожно раздвинул вещи и вытащил пакет с банкой. С той самой банкой машинного масла. Глава 33 Утро. Сегодня оно было небывало тёмным. То ли настолько сильно темнело каждый день, то ли это всё просто из-за того, что сегодня понедельник. «И всё же я чувствую, как что-то во мне продолжает то ли умирать, то ли наоборот отчётливо проявляться. Стрелка на какой-то шкале у всех людей примерно на одинаковом уровне, где-то вверху. Во мне же она будто всё двигается и двигается вниз. На первый взгляд медленно, но на самом деле остаются минуты. Как будто у меня есть время, чтобы обезвредить бомбу, о которой мне известно не более того, что она просто есть. Где-то. Как будто пройдёт время на таймере, и я окончательно и безвозвратно стану совсем другим. Что это?». Леонид шагал в колледж. Сегодня утром он не зайдёт в кабинет на втором этаже. Юрий Викторович взял чашку с кофе, и поставил перед Дмитрием Ивановичем. - Да уж. Трудновато, да? - сказал тот. - Ты про что? - Про всё это. Дело. - А, нет. Вовсе нет. - ответил Юрий Викторович и подошёл к окну. Он смотрел на серую картину дня с какими-то мыслями в голове и крутил в руке связку ключей. Через примерно полминуты он произнёс: - Оно вовсе не сложное. Совсем наоборот. Даже весёлое. Листьев на деревьях больше не осталось. Голые чёрные ветки кривились под окнами, напоминающими зеркала. Осенние дожди тоже куда-то уплыли. Начинались заморозки. Леонид Равинский и Алекс вышли из кабинета. Равинский шёл впереди и что-то говорил: - Нет, на самом деле я только услышал этот звук чего-то тяжёлого, упавшего на пол. Ну и чьё-то аханье в связи с этим. Со сцены ничего не было видно. Либо у меня плохое зрение... Хотя я так не думаю. - Оу... А потом? - Потом через некоторое время, после того как я ответил на вопросы, отстрелялся, так сказать, я прошёл со сцены и сел в зал. - И там ты уже обернулся и увидел. Да? - Да, так. Ну и там было это пятно как бы... Я посмотрел и отвернулся. И больше, по-моему не смотрел назад. - Ладно... Про людей тебя расспросили уже. Не знаю даже, зачем пересказывать эту историю по нескольку раз... Итак же всё у всех совпадает и нет ничего подозрительного. Они направлялись к лестнице. - Ну. Каждая новая попытка может оказаться полезнее старой упоминанием каких-нибудь интересных деталей. Так что это вполне логично! И мне кажется, что всё-таки это дело не очень слож... «Сегодня день моей смерти.» в мыслях декларировал Равинский. Сколько успел он сказать, столько и нужно. Важен только тот момент, когда прервалась его речь. Насколько всё шло плавно до этого, и насколько внезапно оборвался его голос. Алекс увидел, как Леонид, ступив на ступеньку, страшно быстро соскользнул с неё и каким-то совершенно беспощадным образом оказался внизу. При всём этом движении несколько раз послышался странный тяжёлый стук. Равинский, лёжая внизу, схватился за ногу и простонал от нестерпимой боли. Физической боли. Алекс произнёс: - Я с-сейчас!... Блин! Он метнулся обратно на этаж, и через несколько секунд появлися снова, осторожно сбежав по лестнице к Равинскому. Наверху в дверях на лестничную площадку стояла Василиса. Рядом с ней Дмитрий Иванович. И Наверху лестничной площадки стоял ошеломлённый Юрий Викторович. Он посмотрел на верхнюю ступеньку лестницу, на которой виднелся след скольжения. Там он увидел машинное масло. - Да ладно!... Юрий Викторович посмотрел вниз на Равинского. «Он подскользнулся, значит не знал, что здесь разлито масло, иначе специально он вряд ли бы сделал это! Значит...» думал Дмитрий Иванович. «Он не виновен!» как звон колокола прозвучало в голове Юрия Викторовича. Равинский слышал его мысли. Чувствуя неизмеримо сильную и мучительную боль он, однако, ни для кого не видно победно улыбнулся.