Нет покоя для грешников.

Услышав приближающиеся шаги Роберта по гравийной дорожке перед домом, возвращающегося с пробежки, Флейм поспешила положить снимок Иден Кастилио обратно в желтый конверт и вернуться к работе. Конверт еще вчера утром привез курьер, уже после того, как Роберт уехал в банк, а она собиралась к родне. Заглянула внутрь, зная, что там лежат фотографии Роберта-младшего, потому что хотела прикинуть их размер, чтобы купить для них рамки. На просторах интернета Роберту удалось отыскать несколько снимков сына в хорошем качестве, пару даже из подросткового возраста, когда тот занимался футболом. И недавно Роберт заказал в одной профессиональной лаборатории, чтобы эти снимки распечатали на специальном оборудовании, сделав из них полноценные фотографии. Но, очевидно, интересовали Барра не только изображения сына. Что скрывать, фото Иден расстроило ее, вызвав ревность, но так как вчера она торопилась, просто засунула конверт в ящик рабочего стола Роберта и забыла о нем. Самому Роберту сказать о конверте она тоже забыла. А сегодня утром снова наткнулась на него, занимаясь отправкой писем по делам «Фонда». Войдя в дом, Роберт собирался сразу отправиться наверх, принять душ, но застал Флейм, сидящей за его рабочим столом. Она заклеивала очередной конверт, стопка уже запечатанных конвертов лежала рядом с ней на столе. Каждое утро теперь он начинал с небольшой прогулки-пробежки. Не только по рекомендации Кайла, для укрепления мышц ног и сглаживания хромоты, которая периодически давала о себе знать, но и чтобы скинуть накопившееся напряжение, сексуальное в том числе, потому что старый способ выплескивать его стал недоступен. Флейм собиралась позволить ему стать отцом, шла на большую жертву со своей стороны, меньшее, чем он мог отплатить, окружить ее заботой на ближайшие месяцы, перестав использовать для удовлетворения низменных потребностей. — Доброе утро. — Доброе, Роберт. Как прогулка? — Превосходно. Как чувствуешь себя? Уже завтракала? Когда я проснулся, ты еще спала, я не стал будить тебя. — Не волнуйся, я поела, пока ты был на улице. А так как заняться мне особо нечем, решила немного помочь тебе. Флейм кивнула головой на стопку писем, затем пояснив: — Я нашла твой список писем, которые требуют отправки. Сначала разослала те, что следовало отправить электронной почтой, теперь взялась за бумажные. Ты же не против? Роберт подошел к Флейм. Он несколько раз просил помочь ему в работе. Делать хотя бы элементарное, но она всегда отказывалась. И теперь он пытался понять, так на нее беременность повлияла, их новый договор или ее влюбленность. — Я удивлен, если честно. Но рад твоей помощи. — Ты, наверное, считаешь меня полной дурой. — Я? Вовсе нет. Почему ты так решила? — Я ставлю тебе ультиматум, чтобы ты оставил меня в покое, и тут же сама прихожу к тебе. Глупо и непоследовательно. — Я так не считаю. И рад, что ты пришла вчера. В карих глазах Флейм на мгновение промелькнуло недоверие, словно она решила, что он обманывает ее или говорит то, что она хочет услышать. — Ты действительно нормально себя чувствуешь? Если тебе что-то нужно… — У меня все хорошо, Роберт. У малышей тоже. Можешь убедиться сам. Флейм видела во взгляде Роберта желание прикоснуться к ее животу. Да и стоило ли напоминать себе, они все еще вместе лишь из-за двух невинных жизней внутри нее. Она могла бы закатить ему сцену ревности. Предъявить фото Иден в качестве доказательства. Но доказательства чего? Измены Роберта? Смешно! Он ведь не обманывал ее относительно своих чувств. Я никогда не смогу полюбить тебя. Несомненна истина, как и то, что Роберт любит Иден Кастилио. Флейм встала с кресла, подошла ближе к нему, взяла за руку и приложила его ладонь к своему животу. Дети еще не толкались, но для него это вряд ли имело значение. Роберт нежно погладил живот Флейм. И не собирался чувствовать вину или что-то похожее, потому что рад, как все сейчас складывалось. — Не хочешь вечером сходить куда-нибудь? — Хочу, раз приглашаешь. — Как насчет какого-нибудь джаз-клуба? Новый Орлеан ими славиться. — «Фритцель» довольно неплох. Это во Французском квартале. — Значит, пойдем туда. Роберт чмокнул Флейм в щеку, сдержав себя, желая поцеловать в губы. Он напомнил себе, что теперь она мать его детей, а не сексуальный объект. И как бы он не хотел ее, возврат к их прошлым отношениям невозможен. Да и, учитывая ее влюбленность, усугублять ситуации не стоило. — Закажешь нам что-нибудь в том милом ресторанчике, куда мы ходили на прошлой неделе? Тебя вроде бы не тошнило от их еды. — Конечно, Роберт. Роберт отправился наверх, а Флейм поймала себя на мысли, что какая-то ее часть болеет за него. В том смысле, что, если после возвращения в мир живых, Иден Кастилио проникнется пятнадцатью ужасными годами пребывания Роберта в «Норфолке» и озаботится его судьбой одинокого отца, в итоге решив оставить мужа и уйти к Барру, она искренне пожелает им счастья. Бессмысленно ревновать в ситуации, когда, как она и сказала Рою вчера, у нее нет никаких шансов получить взаимность от Роберта Барра.