Нет покоя для грешников.

«Судя по тому, что говорили карты, Аурелиано Хосе было предначертано познать с нею счастье, в котором ему отказала Амаранта, вырастить вместе шестерых детей и, достигнув старости, умереть у нее на руках, но пуля, которая вошла ему в спину и пробила грудь, очевидно, плохо разбиралась в предсказаниях карт.» Прочитав эти строки, Роберт не сдержал горькой усмешки. Как точно и иронично забавно. И в его жизни была подобная пуля. Он лежал на кровати в своей комнате, читая книгу, несмотря на поздний час. Как и обещал Флейм, освободив ей пространство для себя. Возможно, она права, слишком близкое нахождение друг к другу в целом плохо влияет на их отношения. А если они собираются расстаться навсегда после рождения их детей, им полезно уже сейчас отдалиться. Перелистнув очередную страницу, он ощутил на себе пристальный взгляд. Роберт оторвался от книги и поднял глаза. Флейм стояла в дверном проеме в тех же вещах, что и за ужином, разглядывая его. Сначала он решил, ей стало плохо, поэтому она пришла. Но ничего в ее грустном взгляде не указывало на физическую боль. Весь ее вид выдавал смущение, растерянность. Словно она сама не понимала, зачем пришла. И теперь он уже не мог отрицать. Она действительно влюблена в него. Флейм понимала, что снова ведет себя как дура. Попросила Роберта оставить ее в покое, и тут же сама к нему бежит. Да, днем она искренне хотела, чтобы он больше не ночевал в ее комнате. Но оставшись в одиночестве, даже после прогулки, заснуть ей не удалось. Поэтому вместо бесполезных попыток и ворочиния из стороны в сторону, отправилась к нему в комнату, противореча себе. В руках Роберта была книга. Габриэль Гарсиа Маркес — «Сто лет одиночества». Интересный выбор. Барр смотрел на нее с пониманием. Ни насмешки, ни иронии во взгляде. Она ждала от него какого-то саркастического замечания. Но Роберт просто подвинулся на кровати, освобождая место для нее. Флейм немного неуверенно подошла к кровати, где-то внутри предпочитая, чтобы Роберт ее прогнал. Но потом все-таки легла рядом, прижимаясь к нему с тихим вздохом. Он обнял ее. — Почитаешь вслух? — Конечно. — Сказал Роберт, поцеловав Флейм в макушку. Сегодня он решил не терзать себя множеством вопросов: как давно Флейм в него влюблена, как ее чувства отразятся на их отношениях, и какие последствия ждут его после ее родов. Совершенно забыв, на каком моменте прервал чтение, Роберт перелистнул книгу на несколько страниц и стал читать с первого попавшегося ему на глаза абзаца: — Раздираемый двумя ностальгиями, каждая из которых отражалась в другой, как в зеркале, он потерял свое чудесное ощущение ирреальности и дошел до того, что стал советовать им всем уехать из Макондо, забыть все, чему он учил их, о мире и человеческих душах, послать в задницу Горация и всюду, где бы они ни оказались, всегда помнить, что прошлое — ложь, что у памяти нет путей назад, что все прежние весны ушли безвозвратно и что самая безрассудная и упорная любовь — всего-навсего преходящая истина.