Нет покоя для грешников.

— Объяснишь, что происходит? Флейм поднялась с кровати, закутываясь в простыню. Внутри нее нарастала тревога, и она хотела разобраться почему. И тревогу в ней вызывало новое отношение к ней Роберта. Не только в постели. Словно ему вдруг действительно стало небезразлично, как она себя ощущает, что чувствует, о чем переживает. — А что происходит? — Задал Роберт встречный вопрос, меняя позу. Он сел и облокотился о спинку кровати, прикидывая в уме, придется ли ему рассказать о том, что он узнал от Роя о детстве Флейм. Об ужасах, который творил с ней ее отец. — Прекрати, Роберт! Твое отношение ко мне. Оно изменилось. — Наши отношения изменились довольно давно. Думал, ты заметила. Роберт окинул ее нахальным, собственническим взглядом, как будто мог видеть ее нагое тело под простыней. Намек был более чем понятен ей. — Я сейчас не о сексе. Ты всегда презирал меня и ни во что не ставил. Подчеркивал при каждом удобном случае. Секс всего лишь продолжение твоего пренебрежения мной. Использования моего тела… Не мне тебе это объяснять. — Прости, но я не улавливаю сути твоей мысли. Хоть Роберт и старался выглядеть, словно не понимает, о чем она ведет речь, Флейм ему не верила. Он прекрасно понимал, что именно ее смущает в его сегодняшнем поведении. — С чего ты вдруг стал заботиться о моих чувствах? Утешить решил, поставив себя… — Жить в постоянном напряжении утомляет. И если мы вынуждены находиться вместе, лучше попытаться построить нормальные человеческие отношения. — Нормальные отношения? Как друзья? Любовники? Как пара? — Мы могли бы стать друзьями, почему нет, Флейм? — Я собираюсь твоими руками отомстить твоему брату. И про твою разлюбезную Келли не забыла. Роберт скрестил руки на груди. Он не знал, чего ждать от Флейм, если скажет ей правду. Конечно, скорее всего, она начнет все отрицать. — Тогда почему так долго тянешь, если действительно этого хочешь? — Жду подходящего момента. К тому же Куинн по-прежнему в Валенсии. — У тебя достаточно денег, чтобы отправиться в Мадрид и ту же Валенсию хоть завтра. Я свою часть сделки готов выполнить. — Я знаю, что ты отправишь за решетку меня, а вовсе не Куинна. Я не настолько наивна, Роберт, как тебе кажется. — Так ты поэтому тянешь, потому что мне не доверяешь? В чем ее пытается убедить Роберт, Флейм не понимала. Она хочет отомстить Куинну. Месть единственный смысл ее жизни уже давно. — Я не тян… Ловко ты тему сменил, однако. Мои аплодисменты! — Хорошо, ты поймала меня. Причины, почему ты тянешь с поездкой в Мадрид, мы можем и позже обсудить. — Так ты расскажешь, что происходит? Флейм уже приготовилась к новой волне бессмысленных ответов и вопросов Роберта, который явно не хотел говорить правду, но тут он огорошил ее. — Я знаю про тебя и твоего отца. О том, что происходило в твоем детстве. После его слов Флейм вмиг побледнела и буквально вцепилась ногтями в простыню, которая была обернута вокруг нее. Стала чаще дышать. — Ты не мож… Ничего особенного… — Рой мне все рассказал. Флейм застыла, пытаясь осознать, что именно прячется за фразой Роберта. Нет, нет, нет, нет, нет… Рой не мог предать ее столь жестоко. Не мог рассказать Роберту… О Боже! — Что именно? — Ты знаешь. Роберт откинул одеяло и встал с кровати, обвел комнату глазами в поисках своей одежды. Им с Флейм сегодня явно не придется заснуть в объятиях друг друга. Либо его ждет ее очередная истерика с оскорблениями и угрозами, либо бесконечный поток слез. Флейм растерянно наблюдала, как одевается Роберт. И как ей расценивать его слова? Насколько ВСЕ он знает? Насколько ВСЕ рассказал ему Рой? — Не всем словам моего кузена следует доверять. — Брось, Флейм. Не умаляй ни мои, ни свои умственные способности. Уже полтора года мы торчим здесь вдвоем, чтобы отличать правду ото лжи, сказанные друг другу. Рой рассказал, что было. — Он не знает, что было, а чего не было. Понятия не имеет… Роберт засунул ноги в ботинки и в упор посмотрел на Флейм, испытывая к ней искреннее сочувствие. Ему не хотелось причинять ей боль, заставлять вспоминать ужасы ее детства. Но продолжать абстрактный разговор казалось бредом. Пора с этим заканчивать. — Твой отец насиловал тебя, когда ты была ребенком. — Ложь! Ничего не было. Это ложь… — Это правда. И мне жаль… — Оставь свою жалость при себе. Слезы хлынули из глаз Флейм. Она начала дрожать, испытывая жгучий стыд, боль, холод и бесконечное одиночество. Словно снова оказалась в подвале ненавистного ей дома, в ожидании очередной экзекуции над своим телом и душой. Рой предал ее. Рассказал Роберту о мерзости… И теперь Роберт знает еще одну неприглядную правду о ней. И наверняка еще больше ненавидит себя, что позволил плотским желаниям взять над собой верх. Слезы потекли по щекам Флейм. Она обняла себя руками, то ли пытаясь успокоиться, то ли согреться, хотя в комнате не было холодно. И когда он сделал шаг навстречу ей, крикнула: — Уходи! Оставь меня одну! Роберт понимал ее желание побыть одной, но это последнее, что ей действительно было сейчас нужно. Поэтому все-таки подошел к ней и попытался обнять. Но она отступила на шаг от него. — Уходи! Мне не нужны твое сочувствие или утешение. Забыл, кто я? — Жертва своего отца. Роберт обнял Флейм, несмотря на ее сопротивление. А потом она неистово разрыдалась, уткнувшись в его грудь лицом.