Непохожие похожести

— Прекрасные новости! Злодей повержен! Голос звучит с толикой насмешки и недоброго торжества. — В самом деле, отрадное событие! Что же за герой освободил наш мир от этого чудовища? Он меняет тон, будто разыгрывая небольшую сценку для своего единственного зрителя, и отвечает на собственный вопрос. — Кто же ещё, как не его второй названный брат, Цзэу-цзюнь? Именно он пронзил своим мечом сердце этого ублюдка, возомнившего о себе невесть что! — Ему стоило бы прозреть раньше! — снова изменяя голос, продолжает он свой монолог. — Да, однако любовь к младшему названному брату ослепляла его… — Любовь? Вы думаете, Первый Нефрит тоже… ну… надкушенный персик (аналог обрезанного рукава) …? — Дурак! Этот благородный муж всегда был выше столь низменных проявлений чувств. — Если у него и были какие-то чувства, они умерли в его сердце в том разрушенном храме бодхисаттвы Гуаньинь… — Такой ужасный человек, как этот шлюхин сын Мэн Яо, в любом случае никогда не был достоин благосклонности кого-то столь добродетельного, как наш Цзэу-цзюнь… — Говорят, от него даже тела не осталось, и всего его в порошок и пепел уничтожил его старший названный брат Чифэн-цзюнь… — Но разве Не Минцзюэ не умер ещё несколько лет назад? — А ты разве не слышал ту историю про то, как зверски разделался с ним этот пёс Яо после всего добра, которое ему сделал старший брат? Ведь он тогда не просто убил главу Не, но и даже не похоронил его тело, как полагается, порубив на куски и разбросав их по всей Поднебесной? — Вот уж в самом деле, безнаказанность, лишь множащая безнаказанность! Хорошо, что наши доблестные главы Не, Цзян и Лань покончили со злодействами этого Цзиня… Голос звучал быстро и переменчиво. В конце-концов, складывалось ощущение, что в самом деле говорят несколько людей, хотя это и было не так. — Пре-прекратите, — осипшим голосом прошептал А-Яо, у которого уже голова кругом шла от этого безумия. Он захлебывался дурной кровью, выплевывал её, продолжая задыхаться; горячечный бред путал мысли… Он даже не знал, жив он или уже нет… — Саньгэ, — звал его тихий голос. — Саньгэ, это всего лишь дурной сон… Проснись, саньгэ… С трудом А-Яо всё же разлепил опухшие от бесчисленных слёз веки. Место, где он находился, это… Нечистая Юдоль?! Улыбающееся лицо Хуайсана глядело на бывшего Верховного Заклинателя с приторно лживым участием. От этого бессмысленного лицемерия Яо готов был выблевать собственный желудок, содержимое которого давно покинуло его организм. — Ты… — прохрипел Мэн. — Не… не называй меня так больше!.. Лицо Незнайки преисполнилось непониманием в высшей степени. — Почему? Как же мне тогда тебя называть? Яо-гэ? А-Яо?.. Он хотел продолжить, но несдержанная пощечина прервала поток бессмысленных по сути своей слов. Прославленная маска вежливости бывшего Главы Цзинь дала трещину ещё тогда, когда он получил то треклятое письмо с угрозой, трещин стало больше, когда проигрыш Яо был очевиден… Теперь же… она превратилась в пепел, не оставив и следа после себя. — Закрой свой поганый лживый рот, ты! — с яростью смертника ядовито выплюнул Мэн Яо, лицо его исказила гримаса гнева. — Не смей, слышишь? Не смей называть меня так! Никто не смеет называть меня… так… Последние слова он почти прошептал. Силы покинули его довольно быстро, ведь признаки болезни все ещё лежали печатью бессилия на бледном, иссушенном до изнеможения лице. Вне всяких сомнений, он был болен. Непритворное беспокойство отобразилось на лице главы Не. Откинув в сторону все церемонии, Незнайка в один шаг преодолел расстояние, разделявшее их. — Эй! Не вздумай умирать! — возмущённо воскликнул он, встряхивая за плечи слабое тело оппонента, явно бывшего на грани обморока, чьё бледное лицо лишилось последних красок. Яо ухмыльнулся, глядя на это миловидное личико врага, оказавшееся столь близко от его собственного лица, судорожно вздохнул и из последних сил… плюнул сгусток дурной крови прямо в эту лживую лисью морду. — Ненавижу, — подытожил А-Яо, рукавом серого ханьфу (клановые одеяния ордена Цинхэ Не, кто бы мог подумать?) утирая уголок рта, с которого бордовой струйкой стекала кровь. На короткий миг ярость, достойная единокровного брата грозного Чифэн-цзюня исказила нежные черты лица. Впрочем, игра Хуайсана была сейчас гораздо безупречнее игры самого Яо, так что Незнайка быстро взял себя в руки. — Я позову целителя, — улыбаясь, сообщил он своему… дорогому гостю?.. пленнику? — Пусть осмотрит тебя ещё раз. Глава Не поднялся с постели, на краю которой бесцеремонно, но вместе с тем совершенно ненавязчиво сидел всё это время, окинул Яо каким-то бесстыдно оценивающим взглядом, и уже готов был покинуть комнату, как вдруг его улыбка стала ещё шире, после чего он почти пропел с лаской, переходящей все мыслимые границы: — Сейчас наша вражда не должна влиять на наши с тобой отношения, ведь ты мой дорогой гость. Пусть ты и забыл про все приличия, оскорбил меня не раз только за этот короткий срок… этот Не все же помнит ещё о том, что такое гостеприимство. Поэтому пока ты здесь гость, я буду относиться к тебе соответствующе и обращаться к тебе так, как ты пожелаешь… Достав из-за спины один из своих изысканных вееров, он сделал несколько плавных движений, словно бы смахивая с себя наваждение, приводя себя в относительный порядок, Незнайка будто задумался ненадолго. — Не хочешь, чтоб я звал тебя «А-Яо»? Что ж… хорошо. Тогда я буду называть тебя «Яо-мэй». С этими словами Хуайсан покидает гостевые покои, с заботливой до зубного скрежета осторожностью тихо прикрывая за собою дверь.