до небес и обратно

По улице проехала полицейская машина. Ковальски вошел во двор подъезда жилого дома и прижался к стене. Зазвонил его мобильный телефон. Это был Стигер. "Полиция только что была у меня дома. Они спрашивали о тебе". Ковальски нервно провел рукой по лицу и промолчал. Он беспокойно огляделся. "Ты опять что-то задумал? Ковальски, что я тебе говорил?", - огрызнулся Стигер. "Ты можешь ночевать у меня, только если ты наконец-то прекратишь это дерьмо". "Возможно, это произошло из-за драки между двумя турками в Вестбанхофе три дня назад. Я вмешался, - попытался оправдаться Ковальски. Стигер насмешливо фыркнул. "Вы действительно верите в то, что говорите? Вы скорее согласитесь с этим, чем вдруг станете играть роль морализатора и посредника. Говорю тебе в последний раз! Я сам достаточно долго пробыл в тюрьме. Я не хочу больше иметь ничего общего с вашими мошенническими сделками. Если я узнаю, что ты снова сделал что-то плохое, ты уйдешь отсюда. Я клянусь тебе". Оба мужчины замолчали. "Кстати, - продолжил разговор Стигер, - в этом доме сейчас творится настоящий ад. Везде есть полиция. Даже подземная парковка и лифт оцеплены. Кто-то в здании сказал, что внизу, должно быть, стреляли". "Я знаю", - рефлекторно ответил Ковальски. Пораженный собственным заявлением, Ковальски на несколько секунд задержал дыхание. "Что значит "знаешь"?" - недоверчиво спросил Стигер. "Откуда ты знаешь? Ты не показывался здесь уже несколько дней". "Я был у тебя раньше.....so я хотел тебя увидеть", - прошептал Ковальски в трубку. "Тогда я и увидел полицейского у вашей двери". "Ты был здесь?" Стигер молчал. "Ты имеешь отношение к тому, что весь дом полон полицейских?" Ковальски ничего не сказал. "Я задал тебе вопрос!" "Черт!" - вырвалось у Ковальски, - "Полицейский болтал со мной внизу у лифта. Тогда у меня сдали нервы, и я нажал на курок". "Ты застрелил полицейского?" - недоверчиво спросил Стигер. "Ты с ума сошел? За это тебя, наверное, посадят на всю жизнь!". "Нет, если ты заткнешься". ------- Патрисия ехала по Гросбауэрштрассе. Поскольку она заметила, что срок действия паспорта Ричарда истекает через две недели, и поэтому могут возникнуть проблемы с въездом в США, она позвонила в офис, чтобы быстро обсудить с ним этот вопрос. Однако она не смогла связаться с ним ни в офисе, ни по мобильному телефону. В штаб-квартире полиции ей сообщили, что в настоящее время группа находится в действии. Когда она несколько раз спросила, где она может связаться с Ричардом, и ей ответили, что это очень срочно, ей сказали, что она должна обратиться на Гросбауэрштрассе. Теперь она повернула на улицу. Издалека она увидела полицейские машины у выезда на подземную парковку. Она вышла из машины и направилась к офицерам. "Подождите, вам нельзя сюда заходить", - сказала женщина-полицейский, пытаясь не дать ей пройти дальше. "Я полицейский психолог", - ответила Патриция, показывая свой значок. "Пожалуйста, пропустите меня!" Офицер проверил ее удостоверение личности, посмотрел немного озадаченно, но затем разрешил ей. Похоже, это более крупная операция, в которой участвует Ричард, удивленно подумала Патриция, въезжая на подземную парковку. Она пролезла под оградительной лентой и пошла по подъездной дорожке. До ее ноздрей донесся сильный запах бензина. Чувство замирания в области желудка охватило ее. Она увидела несколько полицейских машин, а также машину скорой помощи. Среди полицейских в форме Патриция узнала Бёка, Хёллерера и Рекса. Но Ричарда не было видно нигде. Она почувствовала давление на грудь, когда шла к коллегам Мозера. "Ричард?" Хёллерер и Бёк в шоке посмотрели друг на друга, узнав голос Патриции. "Где Ричард? Мне нужно срочно поговорить с ним. Я не мог дозвониться до него по мобильному". Хёллерер сделал паузу. Затем он ответил напряженным голосом: "В Ричарда стреляли". Выстрел? Правильно ли она услышала? Ее сердце стало учащенно биться. Пораженная, Патриция посмотрела на него. "Ва-а-ас? Как он? В конце концов, все не так уж плохо". Она вопросительно и испуганно посмотрела в глаза обоим мужчинам. "Неужели?... А как же Ричард????" Бёк скрылся от ее взгляда. "Он", - голос Хёллерера дрогнул, - "был ранен в грудь". Потрясенная, Патриция посмотрела на коллегу Ричарда и в недоумении покачала головой. Обычно крепкий полицейский боролся со слезами, когда продолжал: "Врачи... сейчас борются за его жизнь". "Неееет!!!" - закричала она, прижимая дрожащие руки к лицу. "Это неправда!" Хёллерер попытался прижать ее к себе, но она тут же вырвалась от него. "Я должна увидеть Ричарда! Я должна его увидеть!" Она побежала в направлении машины скорой помощи. Хёллерер тут же бросился за ней и схватил ее за руку, чтобы не дать ей убежать дальше. "Оставайтесь здесь! Ты не можешь пойти к нему сейчас. Ты знаешь это. Пожалуйста, будьте благоразумны, Патрисия!" Его слова показались ей далекими. Казалось, что все вокруг словно обмотано ватой. "Ричард", - сказала она низким голосом и, словно в трансе, уставилась на машину скорой помощи. Мысленно она видела его лицо - как он с любовью улыбался ей сегодня утром, когда прощался. У нее было ощущение, что она чувствует его руку на своей щеке. Конечно, все это было лишь дурным сном. Возможно, через мгновение она проснется - в постели рядом с ним. Его рука легла ей на плечо. Чувствовала его спокойное дыхание на своей шее. У изножья кровати она почувствовала мягкую шерсть его четвероногого друга. Солнце тепло светило сквозь жалюзи в спальне. После завтрака они ехали на такси в аэропорт, летели в США и проводили две беззаботные недели вместе. Все так, как они давно планировали. Она почувствовала что-то холодное и мокрое на своей руке. Это был Рекс, лижущий ее руку. Патриция опустилась перед ним на колени. Рекс посмотрел на нее грустным вопросительным взглядом. Казалось, он хотел спросить "Почему?". Патрисия прижала свою голову к голове собаки и закрыла глаза. Когда она снова открыла глаза, она все еще находилась на подземной парковке. С Рексом, без Ричарда. Ужасный кошмар стал ужасной реальностью. Теперь все вырвалось из нее, и она больше не могла сдерживать слезы. ------ "Вторая единица крови. Еще одну тряпку, быстро!" Изо всех сил врач скорой помощи прижимал стерильную белую ткань к пулевому отверстию. Медик и фельдшер, чьи руки были скрещены на груди комиссара, посмотрели на монитор ЭКГ, где по-прежнему была только прямая линия. Оба молча смотрели друг другу в глаза. Парамедик вздохнул с покорностью. "Мы будем продолжать попытки", - приказал доктор, избегая взгляда своего коллеги. "Еще одна ампула адреналина!" Уже более 20 минут они боролись за жизнь комиссара. В напряженную до предела атмосферу машины скорой помощи вплелся тихий, нерегулярный звуковой сигнал. Врач взглянул на монитор, где теперь были видны всплески ЭКГ. "Мы действительно вернули его". Он вздохнул с облегчением и вытер лоб тыльной стороной ладони. "Поехали, в больницу, сейчас же!". Скорая помощь отъехала и помчалась прочь, мигая синими огнями. За ним присматривали Хёллерер, Бёк, Патриция и Рекс. У каждого из них были свои мысли. ------ Бёк уставился на белый голый пол. От него пахло дезинфицирующим средством. Он был усталым и измученным, в то же время он не мог сейчас заснуть, даже если бы это было возможно. Снова и снова, словно молнии, вспыхивали в его памяти образы подземной парковки. Он хотел бы отогнать их от себя, но они продолжали всплывать в нем. Часы в конце коридора показывали 8 часов вечера. Он, Хёллерер, Патриция, Макс и Лео сидели здесь уже почти шесть часов, ожидая новостей о состоянии Мозера. После небольших уговоров даже Рексу разрешили зайти в больницу. Каждый, кто входил в зал, смотрел на них вопросительно и тревожно. Время не хотело идти, и это состояние бесконечного ожидания без какой-либо информации сводило каждого из них с ума. После того, как им снова показалось, что прошла вечность, но на самом деле это было всего лишь 20 минут, к ним подошел мужчина средних лет в зеленой хирургической рубашке и со стетоскопом на шее. "Добрый вечер! Вы родственники господина Мозера?" - спросил медик. Он выглядел серьезным. Бёк и Хёллерер молча кивнули. Доктор глубоко вздохнул. То, что он прошел так далеко с такой тяжелой травмой, граничит с чудом". Пока что он пережил операцию, но еще не выкарабкался. Он находится в искусственной коме, и теперь нам остается ждать и надеяться на ближайшие дни". "Могу я его увидеть?" - спросила Патрисия. "Да, поговорите с ним, если хотите. Даже если он в коме, он, вероятно, бессознательно слышит вас". Рекс хныкал. Доктор посмотрел на него сочувственным взглядом. "Ты тоже можешь войти, хоть раз. Возможно, сейчас ты нужен своему хозяину больше, чем когда-либо". ----- Патрисия и Рекс вошли в палату в отделении интенсивной терапии. Мозер лежал на кровати в больничном халате. Его глаза были закрыты. Он выглядел бледным и постаревшим на годы. С дыхательной трубкой во рту он, казалось, крепко спал. Множество приборов, трубок и кабелей пугали Патрицию, хотя, конечно, она знала, что они были жизненно необходимы для выживания Ричарда в данный момент. Это казалось ей таким нереальным. Сегодня утром они говорили о предстоящем празднике. "Еще только три дня", - сказал он. Еще только три дня и последний прощальный поцелуй. Как быстро жизнь может измениться в совершенно другую сторону, как быстро судьба может нанести удар. Несмотря на то, что они были знакомы всего год, у нее все еще был страх, тревожное чувство, что с ним что-то случится в какой-то момент. Патриция подошла к его кровати и наклонилась над ним. "Ричард, я здесь, и Рекс тоже", - прошептала она ему, нежно поглаживая волосы Ричарда левой рукой. Слезы облегчения от того, что он все еще жив, но также отчаяния и страха, навернулись на ее глаза. Она изо всех сил старалась не потерять полный контроль над своими эмоциями и не сорваться здесь, у постели Ричарда. Она должна была оставаться сильной, ради Ричарда, ради Рекса, ради себя. Она хотела бы прижать его к себе прямо тогда и там и никогда не отпускать. Но в то же время он казался таким хрупким в этот момент, что она боялась, что может навредить ему каждым прикосновением. Молча Патриция смотрела в лицо Ричарда, надеясь, что он в любой момент может снова открыть глаза, независимо от того, что сказал ей врач. Осторожно она положила руку на его правое плечо. "Все будет хорошо! Ты слышишь?" Ее голос дрожал. Ей становилось все труднее говорить. "Ты можешь сделать это... ты... ты просто должна". Его образ становился все более размытым из-за дымки слез в ее глазах. "Я люблю тебя". Рекс перешел на другую сторону кровати, забрался на стул, положил голову на живот Мозера и начал тихонько поскуливать. Казалось, он хотел сказать: "Я с тобой и забочусь о тебе".