Песнь о Старейшине Илина

      Солнце медленно клонилось к закату, расцвечивая живописную поляну пугающе красными оттенками. Тени ползли по земле, напоминая призраков в длинных мрачных балахонах, а росчерки предсумеречных лучей на траве казались кровавыми каплями. Вэй Усянь, переживая чувство странного узнавания этой картины, пытался вспомнить, как же выглядели лунные земли. Ворошил ли ветер ветви мертвых деревьев? Нашептывала ли серая листва воспоминания о своих кошмарных снах? Приходили ли души убиенных самим Вэй Усянем, чтобы замучить укоризненными взглядами из пустых глазниц? В зловещей атмосфере возле проклятого дома темный заклинатель нашел странное спокойствие и с восхищением рассматривал дерево, за которое закатился солнечный диск в поисках места для ночлега. Будто пожар объял изящные сучья, что в молитвенном жесте тянулись к таким же утопающим в огне небесам. Здесь хорошо смотрелась бы поляна из цветов ликориса, но храм для поминовения душ усопших находился в другой стороне.       Спавшая в дневное время сущность начала пробуждаться, это Вэй Усянь почувствовал, даже не входя в проклятый дом. Судя по всему, адепты из ордена Гусу Лань планировали появиться лишь к вечеру. «Что умно, – заключил про себя мужчина, – при свете дня это самое обычное, хоть и немного заброшенное жилище».       Солнце продолжало прятаться за линию горизонта, палитра окружающего мира менялась в сторону льдисто-синих оттенков. Почему-то всплыли в памяти Могильные холмы с застывшей хмурой непогодой в тяжёлых облаках и тоскливой пустотой на неплодородной почве. Там за каждым камнем таилась опасность, не так грозящая истерзать тело, как желающая полакомиться душой. Сохранение рассудка казалось невыполнимой задачей и только твердое намерение отомстить за всех поруганных орденом Вэнь, заставляло ослабленное после потери золотого ядра тело продолжать борьбу. Месть свершилась.       Холодное дыхание возле уха дало мужчине понять, что сущность ощутила его присутствие, разделив с ним часть болезненных воспоминаний и скрытую ярость. Пора начинать. Небрежно выстроганная из растущего неподалеку бамбука флейта привычно легла в руки, Вэй Усянь удобно расположился на пороге проклятого дома и аккуратно поднес инструмент к губам. Спустя мгновение по усталой вечерней улице небольшого городка потекла тихая, успокаивающая мелодия. Ощущение присутствия потусторонней сущности усилилось.       «В этом доме обитаю не только я», – послышался ответ на не заданный вопрос. «Он ведь хотел быть со мной. И теперь мы вечно будем вместе».       Мелодия изменилась, тональность стала ниже, а темп быстрее. Пустился холодный ветер совершенно не подходящий душному летнему вечеру, а среди ветвей притаились чернокрылые птицы. На окружающий мир словно набросили темную пелену, вместе с сереющим солнцем жизнь уходила из этого небольшого клочка земли. «До чего же тяжелая аура, – подумалось Вэй Усяню, – не может быть, чтобы обычные люди не ощущали ее. Как они умудрялись вообще здесь засыпать?»       «Входи, ну же. Ты обо всем узнаешь, заклинатель. Заходи и ты тоже уснешь. Разве тебе не хочется?», – в этот раз мужчина успел заметить едва мелькнувшую тень справа, женская белая конечность тянулась, чтобы затащить внутрь дома, но исчезла, едва попав в поле зрения. Странно, когда двери успели отвориться? Резко вскинувшись, Вэй Усянь отпрыгнул в сторону пыльной дороги. Краски теплого лета вернулись, будто их кто-то включил по щелчку пальцев. Дом оставался надежно заперт, никаких следов чужого присутствия не наблюдалось.       «У проклятия должно быть есть граница действия», – заключил темный заклинатель. «Пока сложно понять, расширяется ли она со временем, но возле порога, где нашли голову богача, проклятье действует в полную силу». На пробу мужчина сыграл Расспрос со стороны дороги, но, кроме глухо взметнувшейся раздражённой энергии, ничего не расслышал. В случае опасности для детей, этим знанием можно было воспользоваться.       Оставаться в спасительном отдалении от дома Вэй Усянь не планировал. Он успел отметить, что призрак вспомнила только о богаче, который остался с ней. «Странно, озлобленных душ должно быть намного больше», – задумчиво хмыкнув, заклинатель решительно ступил вперед и вновь позволил музыке общаться с мертвой женщиной.       «Где остальные убитые? Их души также застряли здесь?» – смысл заскользил между нотами, достигая неупокоенной души, которая в женском облике застыла на пороге и зубасто улыбалась. А затем ее лицо в мгновение ока сделалось чрезвычайно свирепым.       «Грязь. Скверна! У них нет душ, они пусты», – голос незнакомки становился все громче, наполняясь яростью. Она начала подступать к Вэй Усяню, протягивая к нему свои длинные белые пальцы. «Приходят и оскверняют мой дом! Я знаю, это он их позвал. Он не был безжалостным при жизни, лишь гордость пострадала, когда получил мой отказ. Ему приносит боль осознание, что люди продолжают погибать. Ты войдешь, заклинатель, а потом они пожрут и тебя. Он будет в отчаянии», – женщина захлебывалась отчаянным смехом, а лицо ее потеряло человеческий облик. Зияющая дыра дверного проема стала тянуть тело Вэй Усяня к себе словно магнит, земля покрылась изморозью и ноги заскользили на практически идеально ровной поверхности. Осмотревшись, мужчина не заметил ничего, за что можно было бы ухватиться.       Определенно, он рассчитывал войти в дом, но не на правилах озлобленной души, которая лишь стала бы мучить его ужасающими видениями до прихода неизвестных пока «их». Вэй Усянь желал увидеть жилище неизмененным сознанием существа, а потому приготовился обороняться. Он поднес флейту к губам, но пропустил момент, когда тепло летнего вечера вернулось, а женщина исчезла, будто ее и не было.       – Господин? – послышалось сбоку. – Сейчас не время находиться возле проклятого дома, лучше отправляйтесь восвояси.       Немного дезориентировано обернувшись, Вэй Усянь наткнулся взглядом на четырех юных заклинателей из ордена Гусу Лань, которые, судя по всему, как раз решили начать ночную охоту. «Вполне возможно им удастся изгнать духи женщины и ее горе-спутника, но пока неясно, что произошло с остальными убитыми жителями, а есть же ещё и «они». Взрослых сопровождающих эту маленькую группу заклинателей не видно, нельзя им идти на рожон в одиночку», – здраво рассудил про себя мужчина, но решил не отдавать себе отчёт в том, что желает помочь этим детям уже просто глядя на их клановые одежды. Слишком много воспоминаний они вызывали. – А давайте-ка действовать сообща, – бодро произнес Вэй Усянь, непринужденно перекатываясь с носков на пятки, зато неприглядную флейту предпочел спрятать за спиной. И все же отсутствие меча подсказало молодым людям: собеседник им уж точно не шибкий помощник. – Извините, но мы справимся сами, для этого нас сюда и вызвали, – ответил мальчик, стоявший посередине, вполне возможно в этой компании именно он являлся лидером. – Обследовали ли вы этот дом раньше? – зашёл с другой стороны мужчина. – Видели спрятанные талисманы? Возможно элементы вмешательства темной энергии? Я пока познакомился только с женщиной, которая умерла первой. – Мы заходили, но... – начал было тот же мальчик, но был прерван другим. Юнец раздражённо шикнул, обронил тихое обвинительное: «Сычжуй!» и заговорил громко, обращаясь к Вэй Усяню. – Мы во всем разберемся, господин. Не стоит беспокоиться, – бросил он, а затем потащил товарищей в сторону дома. Сущность видимо решила в этот раз не показываться на глаза, она и так знала: недостатка в жертвах для «них» сегодня не будет. До слуха Вэй Усяня донеслись едва слышимые возмущенные комментарии юного заклинателя, которые включали: «меча нет», «какой-то незнакомец», «что бы ты ему ещё поведал?» – Но он собирался сыграть на флейте, вы же видели, – чуть громче зашептал в ответ тот, который, судя по всему, был Сычжуем. – Прямо как Старейшина Илина. А что, если это какой-то неизвестный миру ученик Вэй Усяня? – последняя оброненная фраза заставила мужчину заинтересованно хмыкнуть. Если подумать, своим же последователем он теперь и являлся. – Чтобы помогать людям, не обязательно носить меч и совершенствоваться как бессмертный мастер, существуют другие пути, – отметил он и с удовлетворением смотрел, как молодые люди медленно оборачиваются. «Они впрямь решили, что я ученик Вэй Усяня», – с долей веселья подумалось ему. – Вы следуете темному пути? – недоверчиво переспросил один из юных заклинателей, его недоумение было столь забавным и так терпко-сладко напоминало о событиях давно утерянной молодости, о таком же замешательстве на другом лице – мужчина чуть судорожно не схватился за сердце. Интересно, как там тот, благодаря кому обучение в ордене Гусу Лань оказалось чуть ли не самым счастливым воспоминанием? – Именно, так мне удалось пообщаться с духом убитой здесь первой женщины, – повторил он, а заодно решил подкинуть пищу для размышлений молодым адептам, – но она умолчала о семействе и городском заклинателе. Вполне возможно, к их убийствам женщина не имеет отношения. А еще я подозреваю, к смерти богача, который звал ее замуж, она тоже причастна лишь косвенно. – Разве все эти смерти не результат ее проклятия? – растерянно переспросил мальчик, забывшись и все ещё держа Сычжуя за белый рукав. – Это было самое очевидное предположение, – согласился Вэй Усянь, – но после общения с призраком, я уверен, она также не в полной мере понимает, что здесь происходит.       Он решил пока не упоминать о наличии «их», так как и сам пока терялся в догадках. Адепты ещё не обследовали дом, мужчине было жуть как интересно, к каким выводам придут в свою очередь они. Кто первым из них сможет вызвать дух погибшей на разговор? – Значит, этим и займемся, – подытожил Сычжуй, – вы... не желаете присоединиться? – спросил он, игнорируя ещё один возмущенный взгляд товарища. – С удовольствием, – просиял Вэй Усянь и двинулся в сторону дома, чувствуя на коже недовольство остальной части компании из Гусу Лань. – Никогда раньше не видел, как работают темные заклинатели, – извинительно произнес Сычжуй, глядя на своего друга. – Это потому, что большинство из них шарлатаны и кичатся, будто учились у самого Вэй Усяня, хотя никогда его и в глаза не видели, – недовольно прищурился он. – Не волнуйтесь, уж я точно видел, – хохотнул мужчина и взмахом руки заставил дверь открыться. – При случае обязательно расскажу, каким он был.       Как только заклинатели ступили на порог, лампы в доме зажглись одновременно, даже свечи вспыхнули, будто только и ждали, когда же пожалуют гости. Внутри царил идеальный порядок, за ширмой даже шел пар от бадьи, наполненной водой. Одежда в сундуках была аккуратно сложена, лежала стежком к стежку. Низкий столик изобиловал едой: рисовые лепешки, курица гунбао, тофу ма по, цзаоцзы, хо-го. Понятно же, что пробовать такие угощения никто бы не стал, но соблазнительные ароматы не оставили равнодушными никого из заклинателей. «А ведь у меня нет денег, чтобы поесть после того, как мы выйдем отсюда, – горестно вздохнул Вэй Усянь, – и просить у детей как-то не хочется». – Итак, нас ждали, – когда осмотр ничего не дал, произнес Сычжуй. Дом выглядел так, будто хозяева вышли буквально одну-две сяоши назад, но известно ведь, здесь никто не жил уже месяцами. – Конечно, это иллюзия, – согласился мужчина, – призрак создаёт ее даже на расстоянии нескольких бу от дома. И хорошо было бы сначала удостовериться, что она ничего не скрывает, а затем изгнать, дабы не мешала разбираться с остальным злом, которое тут наверняка орудует. Мы не сможем досконально изучить дом, пока на глазах завязан морок. – Тогда потребуется провести Расспрос, – кивнул Сычжуй и взялся доставать гуцинь, – Цзинъи, прикрой меня, если дух решит разбушеваться, – но ответа так и не последовало. – Цзинъи? Эй!       Обернувшись по сторонам, юноши не увидели товарища, адептов было лишь трое и ни один не мог вспомнить, чтобы видел пропавшего мальчика после того, как они вошли. «А это уже плохо», – похолодев, подумал Вэй Усянь. – Давай ты начнёшь Расспрос, а я поищу этого вашего Цзинъи? – спросил он напряжённо, – я также могу тебя прикрыть, если что. Но, если ты мне не доверяешь, можешь попросить одного из своих друзей. – Хорошо, – побледнев, согласился Сычжуй, – Лань Бохай, поможешь?       Получив согласный кивок, юноша развернулся к Вэй Усяню: – Пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы найти Цзинъи.       Мотивы флейты и гуциня раздались практически одновременно, сплетаясь, они образовывали сложную мелодию, которая, впрочем гармонично обволакивала пропитанные яростью стены. Свечи зажглись ещё сильнее, языки пламени стали подобны огромным цветам, которые опасными лепестками лизали чуть спертый воздух. Дух заволновался и Вэй Усянь воспользовался этим, чтобы найти брешь в его иллюзии. На мгновение комната изменилась: привлекательность изящного дизайна превратилась в объятое ночью мрачное место, вместо педантичного порядка в комнате царила полнейшая разруха, а по полу тянулись темные разводы, которые ничем, кроме крови, являться не могли. Там, среди разрушенной мебели, лежало тело в белых одеждах.       Взволнованно выдохнув, заклинатель поспешил к нему и схватил за запястье. Пульс медленно, но уверенно бился под алебастровой кожей, что немного успокаивало: юноша оставался без сознания или же спал. Очевидно, это было следствием проклятия женщины, своих жертв она предпочитала усыплять перед приходом «их» – об этом говорилось во время недолгой встречи. Поскольку остальные участники этой ночной охоты не провалились в сон, призрак отвлекла их внимание с помощью морока, а в качестве первой жертвы избрала именно Цзинъи. Терять время, блуждая внутри иллюзии, оставив его на волю судьбы никак было нельзя.       Яркое освещение резануло по глазам – иллюзия восстановилась, но теперь окружающий лоск неимоверно раздражал. Вэй Усянь нашел взглядом Сычжуя, но тот ещё оставался погруженным в Расспрос. Лань Бохай вопросительно поднял брови, тем не менее, разговаривать не стал, чтобы не мешать сконцентрировавшемуся товарищу. В ответ заклинатель лишь кивнул, он тоже не желал разбивать тишину. Ему нужно было подумать.       Не могло быть такого, чтобы дух самолично удерживал столь сильное заклинание как иллюзия, тем более, что до смерти женщина не являлась заклинательницей и духовных сил у нее, следовательно, почти нет. Значит, должен существовать источник силы, из которого она могла бы черпать могущество – однозначно предмет из темного пути совершенствования. Оглянувшись по сторонам, Вэй Усянь схватил ближайшую книгу и водрузил на нее кисть для письма. – Что это, господин? – шепотом поинтересовался последний адепт ордена Гусу Лань, имени которого мужчина ещё не знал. – Увидишь, – шикнул Вэй Усянь и судорожно принялся читать заклинания, заставляющие обычные предметы улавливать движения темных существ. Он был уверен, что души женщины и ее горе-богача являются лишь слабыми тварями, которые отвлекают внимание от чего-то более важного.       Кисть вдруг закружилась вокруг своей оси на гладкой поверхности книги, и это было объяснимо, ведь скверна танцевала везде, дом сам по себе сейчас представлял рассаду тьмы. – О, так это компас зла! – воскликнул юноша. – Подумать только, мы никогда их не делали из подручных материалов!       Подсказывать обозленному призраку о том, что его собираются вычислить, определенно не стоило, Вэй Усянь не успел даже открыть рот и возмутиться, как свет погас. Теперь в доме было темно, хоть глаз выколи, лунный свет за окнами, магически горящие свечи словно исчезли вовсе. «Ты хочешь найти меня? Ты хочешь изгнать меня?» – зло прошипел хищный голос, но откуда именно он доносился, заклинатель определить не смог. Мужчина попытался двигаться на звук, сбил несколько предметов мебели, едва не сломал ногу и все безрезультатно. Если ничего не предпринять, эта ночь благополучно завершится не для всех. – Господин Бэй Линг, мы просим вас о помощи, – в кромешной тьме прозвучал голос Лань Сычжуя, который, судя по всему, завершил Расспрос и пришел в себя.       Что темнота немного отступила, стало понятно не сразу, лишь когда в углу обрисовался ещё более мрачный силуэт высокого мужчины, присутствующим пришлось признать: в комнате можно кое-как ориентироваться. Он ничего не говорил, не двигался, но беззвучный крик, исказивший мертвое лицо, многое говорил о душевном состоянии. Пальцем Бэй Линг указывал на небольшой продолговатый предмет возле себя, скорее всего, являвшийся шкатулкой.       А затем несколько событий произошли одновременно: призрак женщины возник перед Вэй Усянем, мужчина почувствовал, как холодные пальцы сомкнулись вокруг его шеи; Лань Бохай вынул меч из ножен и попытался напасть на атакующего духа, а ещё один адепт потянулся рукой запазуху, вполне возможно, он догадался, что огненный талисман может зажечь даже самые отсыревшие свечи; Лань Сычжуй уселся за гуцинь снова, но растерялся, поскольку не хотел случайно ранить темного заклинателя.       Никто не успел ничего предпринять, когда женщина резко отпустила Вэй Усяня и с истошным криком отлетела к противоположной стене: «Ты! Они также подчиняются тебе! Я увидела это в твоих воспоминаниях! Ты тоже скверна!»       Все элементы головоломки в мыслях темного заклинателя сложились воедино, он окликнул Сычжуя и приказал приготовиться сыграть Покой, а сам, не обращая внимания на грозный рык направляющегося к нему призрака, подбежал к шкатулке и отбросил деревянную крышку. Внутри лежал талисман-усиление, и то, что именно подвергалось усилению, наверняка находилось неподалеку. Но сейчас задание состояло в одном: тонкая бумага красным цветком вспыхнула в руках мужчины.       Иллюзия сразу же исчезла. У присутствовавших перед глазами предстала пугающая картина, но, по крайней мере, это была реальность: за окном бушевала непогода, то и дело сверкая молнией; потемневшие от сырости стены, густо забрызганные кровью, кое-где начали разрушаться; на полу оказалось целое месиво из обломков мебели, личных вещей, пишущих принадлежностей – и все это покрывали запекшиеся кровавые следы. Лань Цзинъи лежал на том же месте, где Вэй Усянь его оставил, значит то, что собиралось им полакомиться, ещё не успело забраться в дом.       Женщина предприняла ещё одну попытку напасть, но в ее руку вцепился высокий мужчина и не давал двигаться. Лань Сычжуй перехватил взгляд темного заклинателя, а затем приступил к исполнению Покоя. Адепты ордена Гусу Лань почтительно склонили головы, воздавая молитвы, отпуская души в дальнейший путь. Мелодия звучала легко, подобно попутному ветру она вела мертвых за собой, заставляла покинуть чертоги несправедливого мира.       Вэй Усянь не разделял всеобщего умиротворения, он хорошо понимал, что времени почти не осталось и вскоре «они» соберутся возле дома – городок небольшой, дорога от храма поминовения душ усопших не такая уж и длинная. Взгляд заклинателя упал на потрепанную кисть для письма, теперь-то все должно было получиться. – Господин? – спросил Лань Бохай, – разве с проклятием не покончено? Зло той женщины не являлось слишком разрушительным само по себе, вся суть крылась в талисмане-усилителе. – Она не уродовала тела людей, – не согласился Лань Сычжуй, – лишь была источником обиженной энергии, но...       Вопрос: «Кто же все это время творил зверства?!» не был задан, так как неподалеку раздался ответ в виде характерного рева. – Их слишком много, – пробормотал Вэй Усянь и, зажмурившись, сосредоточенно повелел кисти указать место, где находится первопричина скверны. То, что подложил обиженный горе-жених отказавшей ему невесте. Описав по комнате круг, кисть приземлилась вертикально, четко указывая на криво лежащую половицу. Лань Бохай потянул кусок гниловатой древесины и, несмотря на набившуюся грязь, его взору предстал флаг призыва нечисти. – Вот как... – медленно произнес Лань Сычжуй и кивнул, – сожги его тогда.       Ткань вспыхнула, но никто на это больше не обращал внимания, юные адепты удивлённо наблюдали за темным заклинателем, который выводил с помощью флейты на пороге дома прекрасную, хоть и душераздирающе тоскливую мелодию. Сквозь плачущие небеса, через вспыхивающие кривые молнии она пробиралась в сам дождь и обволакивала тела восставших лютых мертвецов. Больше нет флага, зовущего на службу, нет необходимости рвать живую плоть. Пришло время отдыхать. Бездушные оболочки бессмысленно смотрели вперед, им не было места в мире живых. Двое маленьких ребятишек с сероватой кожей и в разорванной одежде подошли ближе остальных. Присмотревшись, Вэй Усянь получил ответ на вопрос о том, что же произошло с остальными убитыми в доме, но от этого знания заболела душа: призрачная женщина сказала правду, все они действительно теперь пусты. Души разрушились от нечеловеческих страданий в момент смерти, и никто больше не переродится. Окоченевшие оболочки – это все, что осталось от пятерых людей, которым не повезло войти в проклятый дом. Заклинателю едва удалось сдержать всхлип отчаяния. – Откуда вам известна эта мелодия? – спросил Лань Сычжуй Вэй Усяня, когда тот опустил флейту, но не перестал сжимать ее в руках. – Однажды мне сыграл ее один... – мужчина задумался, как определить, кем ему являлся тот представитель ордена Гусу Лань, но в итоге вспомнил обидные слова, – посторонний человек. – Это вряд ли, – не согласился мальчик, но решил не давить на незнакомца, который им так сильно помог этой ночью. Лань Сычжуй вырос рядом с тем, кто эту музыку не играл даже брату, так с чего бы ему ее дарить постороннему. – Спасибо вам, – отозвался все ещё безымянный для Вэй Усяня юнец. – Сегодня мы узнали на практике, что темный путь также может оберегать, он разработан не только для атаки. – А я говорил, путь неважен, если есть честное стремление помочь. Тем более, последователей у светлого пути самосовершенствования очень много, а я предпочитаю двигаться своей дорогой, пока не стемнеет, – старые высказывания приятно согревали душу, но нельзя предаваться горько-сладким воспоминаниям, следует двигаться дальше. Найти Яблочко, уговорить трактирщика накормить бесплатным ужином, устроиться где-нибудь на ночь. Нет смысла привязываться к людям и испытывать желание окунуться в атмосферу ночной охоты ещё раз. Заклинатель сделал несколько шагов вперёд, хоть и было неожиданно больно. – Подождите, господин, как вас зовут? – воскликнул Сычжуй, но получил только указание позаботиться о Цзинъи, слабый стон которого как раз раздался в пустующей комнате.       А затем чудной темный заклинатель растворился в ночной грозе.