Сквозь стены

      Ты давно уже за ним наблюдаешь.       В Ревашоле так много многоквартирников, частных домов, столько квартир и комнат, но ты выбрал именно его. Бесчисленное множество семей, одиноко живущих, стариков и совсем молодых, столько интересных случаев домашнего насилия и гиперопеки, но тебя заинтересовал именно он. Какой-то РГМ-овец, коих сотни в том же Ревашоле. Ты и сам такой, и очень даже неплохой. Просто отпуск-больничный выдали аж на месяц. Будет преступлением провести его на диване.       Впервые замечаешь этого мужчину, невероятно, как тебе кажется, крутого и отпадного, на балконе его же дома: сигарета, в ночном безлунном мраке, горит едва ли не красным маятником. Столб ливня, прохлада и брызги от перил — его это не остановило, не заставило курить на кухне в форточку. Несмотря на шум, несмотря на нерабочие фонари из-за ливня, он стоял там, на почти пустом тесном балконе. Один единственный, он выделялся тлеющей сигаретой среди остальных пятнадцати балконов на стене дома. Третий этаж, неудивительно; над головой следующий балкон. КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ/ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Он выглядит пиздецки круто.       В тот раз ты к нему так и не пришёл, да и вообще позабыл спустя время. Поленился высовываться под льющий ливень из-под навеса соседнего здания и не подошёл. Дождь тебе ничего не сделает, сейчас ты буквально призрак, которого даже кошки не видят. Нет, призрак — это неправильно.       Ты вполне-таки жив, у тебя есть самое настоящее людское тело, которое лежит сейчас дома, через несколько улиц отсюда. Ты.. Что-то вроде сущности? Стоит заснуть, как уже через минуту ты стоишь рядом с собственным физическим телом. Довольно интересный трюк, который при желании можно провернуть и днём.       К тому же, в таком состоянии ты просто спишь. Не в обмороке или ещё что, а просто отдыхаешь и даже храпишь, дёргаешься и мычишь во сне. Ко всему этому можешь проходить сквозь неширокие стены и двери, парить в воздухе. Одни плюсы, если не считать того, что можешь ты так гулять не долго, сутки-двое, и тебя часто мучает бессонница. Ну, и происходит это не по твоей воле, и иногда ты просто засыпаешь на всю ночь, а иногда тебя целый месяц подряд выбрасывает, стоит только задремать.       В следующий раз вы столкнулись уже в другой квартире, и ты его едва ли узнал: это был уже не домашний уставший мужчина на балконе ночью, а каменный, с холодным взглядом, лейтенант! «Ради такого и с простреленной ногой пойдёшь работать» — думаешь, а ведь лейтенант даже не знает о твоём существовании, пока ты неуловимо смотришь на них со стороны. Как и убитая жертва, по поводу которой он приехал с напарником.       Это был уже полностью другой человек, максимально хорошо выполняющий работу, полностью ей отдавшись, судя по всему, уже очень давно. Эта рыжая куртка и очки тебе врезаются в память. Лампочка, свисающая на проводе прямо за головой лейтенанта, выглядит как сраный ореол и заставляет тебя захотеть помолиться и пасть на колени, как перед иконой или светочем. КИМ КИЦУРАГИ: — Ким Кицураги, пятьдесят седьмой участок. Разрешите войти.       Запоминаешь это имя, кажется, намертво, ощущая, как оно прожигает собой твою подсознательную память, впиваясь куда-то на подкорку сознания, то и дело наровясь стать сказанным уже тобой. Ким Кицураги. ДРАМА: Такое прекрасное имя для такого прекрасного человека, мессир!       Уже на следующий день стоишь под тем самым козырьком и смотришь на балкон третьего этажа на углу дома. Только семь утра, а он уже мелькает в окнах, как свет в комнатах. То тут — ты подлетаешь ближе и встаёшь на тот самый балкон — зал, то там — заглядываешь в окно — кухня. Тебе ничего не стоит проскользнуть сквозь стекло в тёплую людскую квартиру.. «Господи, — думаешь, внюхиваясь в атмосферу жилья, — почти ничем не пахнет!».       Приличные люди не нюхают дома других, но ты человек с особенностями, так что тебе можно. Тем более, что там всё-таки пахло, особенно в ванной — хвоей. ЛОГИКА: Это можно назвать незаконным проникновением в чужой дом? ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА: Э.. Да? Но мы больше не делаем ничего плохого.       В зале не стоит ни фотографий семьи Кицураги, ни вазочек, ни всяких штучек-побрякушек, никаких мягких мишек на диване, даже в шкафу ни одной женской или детской вещи. Пока Ким в ванной, бессовестно идёшь в спальню. А вот тут ничего так! Одноместная кровать, тумба, шкаф с одеждой. Но вот на полках стоят собранные деревянные конструкторы самолётов и мотокарет, на стенах висят постеры какой-то радиоволны и гонок, лётной компании с незнакомым названием. На столе у окна лежит фотоаппарат, много всяких бумажек и папок, кажется, по работе. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Так он любит технику и полёты? Круть! Будет повод для знакомства!       Когда дверь в комнату издает скрип, ты даже не прячешься, потому что незачем.       Ким проходит мимо тебя к окну, зашторивает его, и шторы тоже оказываются скучными и серыми. Вместе с ним идёшь из комнаты на кухню. Ну тут совсем всё грустно: когда Кицураги открывает шкафчик, в нем виднеются четыре идентичные кружки из одного набора и немного разных тарелок. У него даже кружки одинаковые! Ты, как человек без единой пары одинаковых кружек, удивлён. Крепкое кофе на завтрак с сэндвичем. Именно тогда он, впервые при тебе, включает радио. В тесной, спокойной бело-бежевой кухне раздаётся крик из приёмника, вперемешку с какой-то бешеной, быстрой музыкой. Ему мало — он делает громче! Тебе в метре от радио громко, а Ким преспокойно сидит и ест буквально в полуметре, умудряясь ещё и читать что-то в этом синем блокноте. Как позже понимаешь, эта книжечка — неотъемлемая часть Кицураги. А в шуме из радио узнаёшь СпидПанкFM, постеры которого висят в комнате.       Следишь за ним на протяжении целой недели, практически двадцать четыре на семь.       Но, вспоминая через полтора суток, что у тебя, вообще-то, дома валяется храпящее тело, приходилось возвращаться и проводить обычный, скучный день у себя дома.       Узнал, где находится его участок, кабинет. Следовал за этим мужчиной на вызовы, вместе с ним возвращался домой. Ты усомнился, что это человек, потому что это каменная, почти безэмоциональная стена. И спадает та только дома, где Ким расслабляется, но радостней или грустнее не становится. Рутина. Он похож на человека, которого она засасывает уже по горло.       На одном из вызовов их хотят пристрелить. Кицураги даже не пугается, а потом, разобравшись со всем, просто пьёт кофе в отделе. Он замедляет шаг перед группой гопников у переулка, на улице, по пути домой, и прежде, чем ты испугаешься за него, Кицураги только сильнее выпрямляется в спине. Твёрдой, уверенной походкой, стуча берцами, проходит прямо через компанию.

Но должен ведь он хоть чего-то бояться, правильно?

      Мысли о том, как каменный Кицураги проявляет хоть какие-то яркие эмоции, почти вызывают эйфорию у тебя и Эмпатии. Ты не клоун, чтобы заставлять его смеяться, хотя было бы неплохо. Ты умеешь пугать, но на него, именно на этого человека, как говорится, рука не поднимется. Поэтому выбираешь оставшийся вариант — попробовать заставить его хоть как-нибудь улыбнуться.       Так как все его дни похожи один на другой, выбрать один для начала будет просто. Сидишь ночь на балконе, потом рядом со спящим Кимом, и выбор всё-таки падает на сегодняшний день.       Когда Ким поднимается после первого же будильника, следуешь за ним по пятам на кухню. Не даёшь упасть поставленной на край столешницы кружке. Ты вообще можешь взаимодействовать с физическими вещами. А как однажды узнал, что можешь коснуться даже людских внутренностей, так вообще пребывал в шоке какое-то время. Правда, ты тогда человека таким образом убил, устроив, кажется, инсульт.. Но зато узнал, что умеешь. КИМ КИЦУРАГИ: После завтрака добрые пять минут он мечется по квартире, то и дело хлопая по карманам. — Я открыл дверь. — Останавливается в коридоре лицом ко входной двери. Проводит себя из прошлого взглядом. — Положил ключи на тумбу. — Проводит пальцем от двери до тумбы и обыскивает её третий раз за всё это время, даже под и за неё заглядывает. — Или нет.. — Эту связку ключей ты видел не раз, когда вместе с Кимом заходил или выходил из дома. Три ключа, какой-то металлический брелок.       Вынимаешь их из штанов, сложенных в корзине с грязным бельём. Тебе совесть и стыд не позволяют подглядывать за Кимом в душе, но ты точно видел вчера то, что тот переоделся там сразу после работы.       Пока Кицураги отходит, не придумываешь ничего лучше, чем сунуть ключи во внутренний карман рыжего бомбера. Его он тоже осмотрел в первую очередь, но всё-таки. КИМ КИЦУРАГИ: Кажется, он уже опаздывает, когда наконец снова хватается за свою курточку. Звоном отзываются ключи, и он, наконец, их находит. Не кричит «наконец-то!», радостно выбегая из дома, а только недовольно впрыгивает в обувь и сует один из ключей в замочную скважину. ДРАМА: Начало положено, мессир! Очень неплохо! СУМРАК: Господи, когда он узнает кто ты, он тебя пошлёт, помяни мои слова. И вообще, нахер ты это делаешь? У тебя осталось чуть больше недели перед выходом на работу. Планируешь за это время превратить жизнь этого мужика в сказку? На кой? Нет, в сказку не нужно, у меня самого жизнь не сахар. А вот просто приятно сделать — это с удовольствием. А почему бы и нет? И вообще, у меня миссия!       В участок ты следуешь за ним. Ужасно непривычно находиться не в своём, но интересно: новые люди, лица. Бесстыже сидишь на чужом столе полдня, потому что ничерта интересного не происходит. Даже не подворачивается возможности сделать для него что-нибудь хорошее, даже кофе сделать!       Развлеченья ради читаешь бумаги, которыми он сейчас занят. Типичная работа, у тебя самого такая уже восемнадцать лет.       Вечером ходишь вместе с ним по магазину, почти завывая от скуки. Еда напоминает тебе о теле, но ты привык, не планируя возвращаться. Проснёшься голодным, как конь, но это будут проблемы будущего тебя. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Ну че за движ, амиго? Мы сдохнем!       Голос корчится и выворачивается от терзающей тебя скуки, и тебя ломает тоже. Ким, как обычно, уже в третий раз за неделю, заканчивает с продуктами и возвращается домой. Завтра суббота и он, кажется, чуть более расслаблен, чем обычно.       Гренки, которые Ким опрометчиво оставил на сковороде, чтобы быстренько переодеться, ты переворачиваешь уже сам, чтобы не подгорели. Посыпаешь сверху чуть больше сыра, чем было сначала, и успеваешь налить в кружку молока, которое подготовил Кицураги. Оставляешь на столе. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: А всё-таки он пиздатый.       Бессовестно пялишься, сидя прямо напротив Кима. Смотришь, как аккуратно он ест под какие-то новости в мире техники, с открытой форточкой и своим синим блокнотом, в домашней одежде и слегка растрёпанный; он реально пиздатый. Самый крутой человек, которого ты когда-либо знал. Нет, есть ещё, бессомненно, крутой Жан, но даже он уступает перед ним.       Чёрт, Жан. Он мог тебе позвонить или вообще прийти, а ты тут тусуешься вне тела.. Утешает, что он про твою особенность знает, так что вообще не волнуется. Первое время товарищ пугался и принимал тебя за трупешник, но он это давным-давно перерос.       Ночью, когда Кицураги уже спит, решаешь всё-таки вернуться ненадолго. Аккуратно поправляешь одеяло, укрывая тело получше, и прямо через запертую входную дверь выходишь. Ты мог бы и через балкон просто спрыгнуть, но ты всё ещё не привык вот так сигать выше, чем со второго этажа.       Возвращаться в тело больно. Ты очень долго лежал и почти все органы отлёжаны, а конечности затекли. Простреленный бок не помогает. Рана давно не кровит, но всё ещё ужасно болит и ноет время от времени. Сползаешь с пролёжанной кровати жижей на пол и болезненно стонешь. Ты бы позвонил Жану, но он наверняка отдыхает, а ты не хочешь, чтобы из-за тебя он не высыпался, поэтому идея говно.       Это «ненадолго» удаётся оставить таковым только благодаря тому, что у Кима завтра ещё один выходной. А так, ты позволил бы себе побыть.. Ну, собой, ещё денёк-другой.

___

ЛОГИКА/СУМРАК: Ты осознаёшь, что совершаешь сейчас просто дичайшую ошибку, которая, скорее всего, будет стоить тебе спокойствия Кима, да?       Ужасная сентиментальность и плохая сила воли даёт о себе знать. Ты подумал, что завтрак с утра — это чудесно, особенно если его делает кто-нибудь другой, стараются для тебя, вкладывают в него душу.. Но вот о том, что Ким может быть наоборот в ужасе, ты подумал только сейчас, когда своевольно использовал чужой творог ради сырников. ЛОГИКА: Просто задумайся, как это выглядит: ты живёшь совершенно один, с соседями не общаешься, особо близких друзей у тебя нет. Но одним утром ты находишь у себя на кухне. Сраные. Сырники. На завтрак. Да понял я, понял.. Но не выкидывать же? Могу оставить записку «я не маньяк, приятного аппетита», поможет? АВТОРИТЕТ: Пиздец, чем ты только занимаешься. ГРУБАЯ СИЛА: Мог бы потратить это время на тренировку. Лежишь целыми днями, нихрена не делаешь!       Твоя физическая активность в этом состоянии совершенно никак не влияет на физическое тело, хоть укачайся до потери сознания.       Вынуждаешь себя оборвать поток мыслей, когда в коридоре раздаются шаги. Сегодня ж у него нет будильника, ебать! СКОРОСТЬ РЕАКЦИИ/КООРДИНАЦИЯ [средне: успех] : Максимально быстро принимаешь решение. Щёлкаешь бегунком плиты, выключая её и оставляя кривые сырники в сковороде. Лопатку бросаешь в подложку рядом с плитой настолько тихо, насколько ты сейчас способен. Даже отскакиваешь от плиты в сторону, задержав дыхание. КИМ КИЦУРАГИ: Трудно не заметить сковороду с ещё горячим завтраком, которого ты абсолютно точно не делал. Всё тело напрягается буквально в миг, а сонливости, как и не было; тихо-тихо, прислушиваясь ко всему в доме, он заглядывает в сковороду. Замечаешь, как Ким по привычке кладёт руку на бедро, где обычно висит кобура с огнестрелом, и как сильно настораживается. СУМРАК: Вот видишь, что ты наделал.        ДРАМА: Вынужден признать, что этот жест, обычно добрый и прекрасный, сейчас был лишним.. КИМ КИЦУРАГИ: Ты наблюдаешь, как настороженно Ким обходит все комнаты поочерёдно, перед этим тихо вынув пистолет из кобуры в спальне. Снимает с предохранителя и на цыпочках обходит собственные владения. Проверяет, на сколько оборотов закрыта входная дверь, закрыты ли все окна и даже форточка, заглядывает за диван, под кровать и даже в шкафы. Совершенно логичная цепочка действий.. В конце концов возвращается на кухню. Кладёт оружие на стол и подходит к сковороде. Достаёт новую вилку из подложки рядом, чтобы не брать лопатку, и аккуратно тыкает в каждый сырник поочерёдно, сперва разделив на части, а затем раздавив в кашу вилкой все пять. Господи, он так нещадно с ними расправляется..       Вздыхаешь с досадой, когда твои, хоть и не красивые, но правда вкусные, сделанные с любовью и корицей, сырники, отправляются в мусорку прямо со сковородки. ЛОГИКА: Ну.. Этого стоило ожидать. ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА: Это правильное решение, и ты это знаешь. Было тупо на что-то надеяться, только чужие продукты перевёл. Только такой тупой мусор как ты сожрал бы еду, которая просто взяла и появилась в твоём доме. А Ким прекрасный и бдительный полицейский.       Хоронишь этот несостоявшийся завтрак вместе с последующими такими же спонтанными действиями. Никаких настолько странных вещей!       В прямом смысле скулишь от досады, пока Кицураги споласкивает сковороду. Совсем скоро сырники сменяет омлет. Не удерживаешься, чтобы не приправить и не сбавить маленько газа, пока Ким отворачивается к чайнику. Нужно же куда-то применять свои гастрономические навыки, в конце концов?       Всё-таки, это немного странное ощущение, к которому ты почти привык. К тому, что люди тебя ну вообще не видят, ну вот совсем, в прямом смысле слова. Не слышат, не ощущают и не чувствуют до тех пор, пока ты не засунешь пятерню им во внутренности, вызывая заворот кишок, приступ астмы, но чаще всего внутреннее кровоизлияние. Ким сидит на диване перед телевизором со своим блокнотом и некоторыми бумагами из спальни, и ты сидишь рядом. Настолько рядом, чтобы читать всё, что он пишет. Да, блокнот Кима — вещь для него сокровенная, но ты всего одним глазком.. КИМ КИЦУРАГИ: Тот, почеркавшись на новой страничке ручкой, вписывает: «9:20, 5 октября. На кухне в разогретой сковороде лежали готовые сырники. Выбросил». Острый, наклоненный влево почерк появляется ещё на нескольких строчках ниже, прямо под записью, но уже в основном по рабочим вопросам. Первая запись почти теряется в подобных и не притягивает внимания. Кицураги кусает ручку, когда отвлекается на чтение документов, и ты снова неприлично пялишься.       Это самое ощущение.. Когда кажется, что человек вот-вот повернётся и посмотрит прямо в глаза. Интересно, что бы Ким сделал, если бы вдруг увидел тебя прямо сейчас? Наверное, от испуга и удивления врезал бы, как можно сильнее. Не мудрено, ты б себе тоже вмазал. Особенно с такой-то рожей..       Это даже почти похоже на совместное времяпрепровождение. Ты тусуешься с Кимом, говоришь там с собой, будто бы Ким слушает, комментируешь его действия, ходишь по пятам и зависаешь в телевизор, без возможности потыкать каналы. Как если бы на тебя просто не обращали внимание, и только. СУМРАК: Ты же понимаешь, что он буквально не знает о твоём существовании? В прямом смысле. Вот вообще в неведении о том, что такой хуй, как ты, живёт недалеко. Ой, вот не надо тоску наводить, окей?       Стонешь, запрокидывая голову на спинку дивана и пялишься в потолок. Но понимаешь, Сумрак прав, как бы сильно этого не хотелось. А ведь ты вообще без понятия, как «в реальной жизни» взять и подойти к нему. Делать вид, что ты совершенно не знаешь каждый уголок его дома, привычки, что не вылетал из дома, только чтобы не пялиться, когда он начинает дрочить. А сырники? Дея, он тебя пришибёт!       Захотелось вдруг взять и высказать всё Жану, что, вот, дружище, встретил пиздецки крутого копа из соседнего участка и зависаю у него дома, пока он не знает о моём существовании. Посоветуй, что делать, а?       Да ну бред же! Жана разорвёт со смеху, и повезёт, если он не помрёт. Будет крайне нелепо. Повод для ржача, всё-таки, очень даже веский.       Как бы сильно не хотелось, Жану ты ничего не рассказываешь, даже когда возвращаешься в тело. Маленькие приятности Ким едва ли замечает, а что-то большее ты сделать не можешь, но не перестаёшь их делать. Смахиваешь крошки со стола после спешного завтрака перед работой, наливаешь воды в стакан перед сном незаметно, ночью помогаешь найти тапочки у кровати. Мелочи, которые можно списать на то, что ты сам это уже сделал, просто позабыл, которые нельзя принять за что-то страшное и ненормальное.       Весь кайф обламывается, когда понимаешь, что уже завтра на работу. Мало того, что в пятницу тебя выписали из больницы, а у тебя это из головы вылетело, так ещё и в рабочее время ты совсем не спишь и к Киму ходить не получится. Хоть ты и умеешь вылетать из тела даже во время бодрствования, но для этого надо сильно-сильно постараться. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: Сталкерство — это нежелательное навязчивое внимание к одному человеку и его преследование со стороны другого человека или группы людей. С сексуальным подтекстом или без. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Брось, Ким пиздатый! Будет огромной лажей упустить такого ебабельного мужика!       От слов Электрохимии ты прямо на рабочем месте передёргиваешься всем телом. «Ким не ебабельный, — хмуришься и имитируешь бурную деятельность. — Он просто крутой и интересный. Тем более, я поставил себе задачу! И у меня всё получится!»       Несмотря на эти твои личные проблемы, работа всё-таки затягивает тебя почти с головой и сразу. Кто бы мог подумать, что ты можешь так по ней соскучиться! И по напарникам, особенно Жану! С простреленной ногой тебя пока не сильно напрягают и заставляют работать с бумагами, но это всё равно более-менее интересная работа. После месяца отпуска-то. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — От тебя весь месяц ни слуху ни духу. Чё творил? По еблу вижу, что что-то задумал. — Вик, изредко метавший на тебя взгляды до этого, наконец заговорил. — Да ничё, Жан, по классике. Ты ж знаешь, ну? — Складываешь руки за головой, а стул протяжно скрипит, когда ты максимально откидываешься, забросив ноги на стол, нещадно сминая какие-то документы на нём. Шрам неприятно, но не слишком напоминает о себе. — Как обычно, подглядываю за голыми бабами и смачно на них передёргиваю. ДРАМА: Вы стараетесь делать максимально наглый и довольный вид. Отличная игра! ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: Жан в курсе, что ты не серьёзно. Проходили. Но он всё-таки закатывает глаза, демонстративно, чуть повернув голову. — Заебал. Пошёл на хуй. — Хоть между строчек он и говорит «не хочешь — не рассказывай», всё равно смеёшься, довольный тем, что отбил у друга всё желание к дальнейшим расспросам. Пока нельзя проболтаться, а то он реально сочтёт тебя поехавшим сталкером-извращенцем, которому нехуй делать в свободное время.       Что-что, а отдыхать тебе всё-таки иногда нужно. Не столько физически, тело это и без тебя делает, сколько морально. Мозг болит, когда понимает, что буквально не спит уже которые сутки подряд. Да и за тело ссыкотно, мало ли, что там может произойти. Ты проверял, что вообще не чувствуешь, даже когда тебя спящего бьют по морде. А если пожар или ещё чего? Это ты тоже вряд ли почувствуешь, и ради своего же спокойствия бегаешь иногда к телу просто, чтобы проверить, что тебя ещё не зажарило, как шашлык, или не разорвало бытовым взрывом.       Становится пиздец невесело, когда ты, уже отработав в поле неделю, выезжаешь на совместное, с пятьдесят седьмым участком, дело. Очередное писькомерянье отделов, ничего такого, казалось бы. Ты даже был готов в пух и прах уделать нового напарника, только подначивая ваших начальников на продолжение этой игры, но вселенная хорошенько подтёрлась твоими планами и харкнула в лицо. КИМ КИЦУРАГИ: Он выглядит точно так же, как всё время на работе, что ты его видел. Непроницательный. Спокойный. Профессиональный. — Лейтенант Ким Кицураги, пятьдесят седьмой участок. — Его рука в перчатке смотрит прямо на тебя, как и кофейные глаза. САМООБЛАДАНИЕ [невозможно: успех] : Под одеждой с тебя водопадом стекает ледяной пот, сердце предательски быстро колотится, а мышцы резко отказываются выполнять команды мозга. Но это ощущаешь только ты, и Киму об этом знать не обязательно. Сохраняешь максимально нормальное, в такой ситуации, лицо. ЭЛЕКТРОХИМИЯ [сложно: успех] : Йоу-йоу-йоу, ребята, какая удача! Ради такого случая каким-то чудом захватываешь управление над некоторыми мышцами лица. Получается тупая, слишком широкая улыбка, но это лучшее, что ты сможешь из себя выдавить. Давай, нужно ему понравиться! КИМ КИЦУРАГИ: — Детектив? — Его рука уже готова опуститься.       Должно быть, хватаешь её слишком внезапно и крепко, и мотаешь ей тоже чересчур интенсивно. — Лейтенант-дважды-ефрейтор Гарри! Дюбуа. Гарри Дюбуа я. — Его рука под перчаткой твёрдая, и, чёрт возьми, у тебя почти подкашиваются ноги от того, что ты наконец-то касаешься Кима. Обычно это невозможно, только специально. — Очень рад знакомству! Э, ты, тебя тоже отправили мериться письками? РИТОРИКА [легендарно: провал] : Может, с лицом ты и разобрался, но вот с мозгами нет. Мысли путаются, и язык не слушается.       Вы оба молчите, глядя друг на друга, и ты до сих пор не отпускаешь напряжённую руку из своей. САМООБЛАДАНИЕ: Ты стараешься. Ты правда, блять, стараешься держать себя в руках, но всё стремительно идёт по пизде. СИЛА ВОЛИ [сложно: успех] : Стоит огромных усилий отойти от ступора. Ощущаешь, как полыхает краской лицо, шея, уши, но наконец решаешь оправдаться. — Писькомерянье, я хотел сказать писькомерянье! Наши отделы, есть такая херня. Вот им делать нечего, а? — Пули из твоего «Вилье» так не вылетают, как из тебя слова сейчас. Разжимаешь наконец ладонь, выпуская напарника из своей крепкой хватки. Господи, «твой напарник». Это пиздато звучит! КИМ КИЦУРАГИ: — Да, я вас понял. — Он почти перебивает тебя на последнем слове, откашлявшись после в кулак. — Это невероятно абсурдное и ненормальное занятие обоих отделов. И я здесь не для того, чтобы принести победу своему отделу, я в этом не учавствую. — Рабочий тон не поменялся, даже после твоей лажи с Риторикой. Значит, всё нормально? — Так ты ломаешь им кайф? — вырывается. На каком же ты сейчас взводе, что даже не думаешь, что говорить! КИМ КИЦУРАГИ: Он вздыхает едва слышимо и чуть ли не закатывает глаза с улыбкой. — Да. Я нагло обламываю весь кайф. А теперь давайте перейдём к делу. Нужно опросить звонившего. ЭМПАТИЯ [трудно: провал] : Никогда ты ещё не встречал такого человека, которого так тяжело прочитать. У него лицо вообще не меняется, что бы не говорил ты, или он сам. — Ага, отличная идея. Давай так и сделаем. — Мельтешишь за напарником в одно из зданий рядом.       Место преступления — задний ход в ночной клуб — переулок между зданием магазина и самим клубом. Жертва — стриптизёрша. Заходите сначала в само заведение и, встретившись с хозяином, выходите через кухню на небольшую улочку.       Какой-то парень, не больше двадцати пяти лет на вид, стоит и мнётся метрах в двух от тела, и вы направляетесь прямо к нему, отчего он начинает нервничать только больше. Между каменных зданий прохладно, пахнет сыростью и мусором.       Ким начинает опрашивать, как оказывается, звонившего, и ты стараешься уловить хоть часть их разговора. Правда стараешься, но чёрт возьми! Как можно думать о работе, когда ты наконец встретил его, Кима, в живую? Ты больше недели почти живёшь с ним, и вот..! ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА: Хватит, нам нужно делать нашу работу! Дело само себя не разгадает! ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Да, давай нагнём этот пятьдесят седьмой участок! Пусть знают, у кого член больше!       Глубоко вдыхаешь смрадный запах и выдыхаешь, всей своей силой воли направляя мысли в нужное, рабочее русло. ШЕФ-ПОВАР ЛЕННЕ: Бедный парень почти заикается, хоть и держится молодцом. Судя по всему, Ким успел спросить только об обстоятельствах. — Так я ж говорю, не знаю точно, спрашивайте у хозяина! Я же на кухне, в служебном помещении, а она в зале работает. У нас там камер не стоит, знаете ли! На кухне, имею в виду. Говорят, к ней кто-то приставал во время работы. Она как р-ракета сраная пролетела у нас по кухне к тёмному выходу. — Повар, сделав руку клинком, выпрямил её перед собой, изображая, как стремительно летит ракета.       Белая поварская форма, грязный фартук и короткая стрижка, щетина. Самый обычный парень. КИМ КИЦУРАГИ: — Вы не знали жертву? — Синий блокнот, эта его книжка снова в руках лейтенанта. В проулке мрачновато. Ему, наверное, неудобно писать? ШЕФ-ПОВАР ЛЕННЕ: Тот сбавляет пыл, метнув взгляд за тебя: туда, где лежит девушка. — Да мы, вообще-то, особо не пересекались.. Говорю же, она в зале, а мы — на кухне, я тем более всего пару дней работаю. К нам иногда заходят девочки, но это уже в конце смены, или если официантов не хватает.. Спросите в зале, там охрана есть, у хозяина.       Не знал он эту девчонку, а вышел вскоре, чтобы отчитать за пробежки по кухне, так она там уже мёртвая лежала. Вы его отпустили. — Давай осмотрим, попозже к нему зайдём. Он мне не понравился. Хер, чё скажет, наверное. Или скажет любую херню, лишь бы разобрались поскорее. — Аккуратно переступаешь тело стриптизёрши. Хозяин был мрачным типом, который не видит ничего, кроме своего бизнеса. Неудивительно, один из лучших ночных клубов, и убийство здесь — для него не шутка. КИМ КИЦУРАГИ: — У меня в мотокарете лежит фонарик, схожу за ним. — Лейтенант даже не оглядывается, когда направляется вон из переулка, и тебе это на руку. Не видит, как ты прожигаешь его взглядом до тех пор, пока тот не скрывается. — Ууууу, ебать.. — выдыхаешь, приземляясь на колено перед трупом. Как же тебе напряжно! Но работа сама себя не сделает — полицейская волна хвалит за такие мысли — и ты приступаешь к осмотру основных деталей, которые не упустишь даже в полумраке. ВОСПРИЯТИЕ [средне: успех] : Девушка, года двадцать три. Слегка полноватая, но высокая. Яркий макияж, открытый вызывающий наряд: короткая-короткая блестящая чёрная юбка на коротких капроновых шортах, такой же блестящий вызывающий топ на ниточках, вываливающаяся из него грудь, чёрные чулки и туфли на огромных каблуках. Длинные распущенный тёмные волосы. Весь живот в крови, несколько ножевых.       Больше рассмотреть почти не можешь. Даже сколько ножевых определить не можешь, всё залито кровью, ещё даже почти свежей. А Электрохимия внутри тебя тянет ручонки если не к буферам девушки, то хотя бы к ляшке, и просит хотя бы на мгновение коснуться, но ты ни в какую. Да и, признаться, не особо-то она тебе и нравится. Как и остальные стриптизёрши: молодая, разукрашенная, в вызывающем наряде. Таких сотни, если не тысячи в одном только Джемроке, что уж говорить про весь Ревашоль. КИМ КИЦУРАГИ: Вместе с поступью ботинок слышишь щелчок кнопки фонарика, и в проулке внезапно появляется луч света. Он подходит к телу с другой стороны, освящая жертву на высоте. — Что-то уже рассмотрели, детектив? ЭМПАТИЯ [средне: успех] : Это почти шутка, почти подъёб, максимально незаметный и двусмысленный. Он реально о работе, но и о самой девушке. Такой намёк, что ты похож на того, кто будет рассматривать сиськи мёртвой стриптизёрши. Но виду не подаёт. Должно быть, и сам не понимает, что точно имел ввиду. — Типа того. — Он так близко, что снова едва не сбивает тебя с мыслей о работе. — Пять ножевых. — Наконец-то можешь рассмотреть и сосчитать все — больше следов нет. Ни синяков, ни каких-либо следов сопротивления.       Ничего необычного в ней вы так и не находите, только записав в бланк результаты первичного наружного осмотра. Договариваетесь сейчас пойти поспрашивать людей в самом клубе, а потом вернуться и провести полный осмотр. Ты за Кимом хоть на край света, поэтому, конечно, соглашаешься. Да и просто план хороший.       Мистер Нордман Янки, хозяин клуба, почти шлёт вас на хер, но при этом просит побыстрее со всем закончить. Как ты и говорил, ничего зажравшийся мужик не знает. Сидел у себя в кабинете с несколькими проститутками, пока его работницу убивали, и даже ничего не подозревал.       Первым делом идёте в комнату к остальным танцовщицам. Их пока согнали в одно место ради их же безопасности. Кто укутан в покрывала, кто в свою же верхнюю одежду, все они толпятся в просторной раздевалке, или гримёрке, как это называется? Такие же красивые, с ярким макияжем, в минимуме одежды.       Девушки, которые танцевали в одном с убитой зале говорят, что к ней кто-то начал приставать. Упорно, настырно: почти сдёргивали девушку с шеста. Охрана — проплаченные ленивые ублюдки — почти не среагировала, и Эмили была вынуждена бежать в ближайшее служебное помещение — на кухню. А на вопрос о парне сразу сказали, что никого не было уже пару месяцев. Дали вам её сумочку, где были документы, ключи, личные вещи. — Вы знали, что она носит это с собой? — В перчатке вынимаешь из сумочки небольшой чёрный флакон перцового баллончика. ОДНА ИЗ ТАНЦОВЩИЦ: — Мы все носим, — кивает, всхлипывая, девушка. — Работа, сами понимаете, ну.. Приходится. Даже бесплатно выдают тем, у кого нет. — Тушь от слёз страшно потекла, и теперь она больше выглядела, как член хэллоуиновской тусовки.       В тихом шуме скрип ручки Кицураги по страницам блокнота почти теряется, сливаясь с прочими звуками.       Покончив с вопросами, вы покидаете девушек. — Негусто, — вздыхаешь, окидывая почти пустой зал взглядом. Включен нормальный свет, хоть ещё и горят разноцветные лучи откуда-то из-под потолка. Охрана, уборщики, бармены — пока никого не отпустили, не считая гостей. Оперативно, для такого огромного клуба-то. КИМ КИЦУРАГИ: — Но и не пусто. Сходим к охраннику. Нужно просмотреть запись с камер видеонаблюдения. — Всё то время, покка вы ходите вместе, ты стараешься держаться немного позади, самую малость сбоку от Кима, чтобы почаще на него поглядывать.       Мысли о том, как же ему во всём признаться, переплетаются с рабочими о трупе и стриптизёршах, словно две змеи. Ты хороший детектив и любишь свою работу, но, чёрт возьми, вы вдвоём не так уж и надолго, и нужно успевать ловить момент.       Мужичок в комнате охраны предоставляет вам всё без вопросов, лениво тыкая на кнопку воспроизведения записи на старом, с плохим качеством, мониторе. Вы практически два часа рассматриваете мешанину из чёрных, ярко-красных и синих пикселей. В основном зале, где всё началось, тёмное освящение с красными лучами, бликами диско-шара и ещё какой-то цветастой яркой хренью, что всё мешается в единую кашу на плохих камерах. Едва подсвеченный шест Эмили спасает положение. Видно, как какой-то мужик заслоняет собой освящение платформы, карабкаясь к девушке. Как будоражатся зрители, и как вскоре та спрыгивает с платформы и уносится через толпу, сливаясь с общей массой пьяных тел. До кухни камеры не достают, а там, как и было сказано поваром, камер нет. На улице и подавно.       Полчаса пытаетесь рассмотреть инициатора, пока он лезет к шесту, а после бежит на выход из клуба, но ничего не получается. Такой же, как и большинство мужиков: вусмерть пьяный, в чёрном. Ни наколок на лице, ни блондинистых волос до пят, ни других ярких обозначительных признаков.       Вы с Кимом соглашаетесь, что убийца, скорее всего, он. Тут и мотив, и время совпадает, и не вернулся он потом.       За полтора часа до конца рабочего дня, в шесть тридцать, вы вместе едете до дома жертвы. По пути напряжённо молчишь, мельком поглядывая боковым зрением на Кицураги, который за рулём выглядит ну просто отпадно. Весь сосредоточенный, расслабленный, плавно перекладывающий руки на рычагах, словно был одним целым с рабочей сороковушкой.       Там говорите с сестрой, но та так сильно опечалилась новостью, что пришлось накапать даме успокоительного и договориться о встрече завтра, с утра. Час потерян в пустую.       Этот клуб в такой же дали от участка, как и сраный Мартинез, и переться обратно не хочется. А если ты позвонишь в участок, то за тобой однозначно пошлют Жана, и он, ты уверен на все двести процентов, будет не в восторге. Так что, раз расследование затянулось, решаешь не возвращаться ни в отдел, ни домой. Захудалая гостиница находилась аж в десяти минутах ходьбы, но это всё равно лучше, чем ничего. Наверняка туда стекается добрая часть парочек на одну ночь из клуба. КИМ КИЦУРАГИ: После того, как вы на последок ещё зашли к Нордману, дел больше не было. На завтра вы договорились о том, что клуб работает как прежде, так как убийца или свидетели вчерашнего могут вернуться. — Полагаю, на сегодня всё. — Он впервые за день вздыхает, но ты-то и раньше видел, как он так делал в конце смены, устало. — Помогите мне отнести тело в багажник, и я отвезу его в морг. За вами заедут коллеги, детектив? ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Пиздец, нас так штырит, когда он обращается к нам по званию. Мы напарники, мать вашу! С Кимом, блять, Кицураги! ГРУБАЯ СИЛА: Хорошенько сегодня поработали! Хоть и не носились, как обычно, но тоже неплохо! ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА: Согласен. Мы хорошо справились с лишними мыслями и почти не отвлекались. — Да, конечно. — Теперь ты улыбаешься намного спокойнее и даже красивей, чем при первой встрече. — Но не, я останусь. Тут недалеко гостиница, я лучше туда завалюсь. — Тело в мешок вы убрали ещё после полного осмотра, так что теперь остаётся взяться за его края со стороны головы. Кицураги берётся за другой конец, утвердительно мычит, и ты задним ходом направляешься через переулок к Купри с заранее открытым багажником. — Ух ты, Ким! — Даже небрежно кладёшь тело в багажник, увидев, как у стенки аккуратно сложены блестящие диски. — Что это? Что-то для Кинемы, да? ЭМПАТИЯ [просто: успех] : Он впервые за день смотрит на тебя слегка растерянно, не дольше пары секунд. Это что-то особенное, должно быть. КИМ КИЦУРАГИ: — Да, это.. Для мотокареты. — Лейтенант поправляет тело. — Колпаки на колёса. — Зачем? Типа, для красоты? — Не даёшь закрыть багажник, чтобы наклониться к ним поближе. Блестят! КИМ КИЦУРАГИ: Похоже, что ему не совсем по себе об этом разговаривать. Лейтенант снимает и протирает и без того чистые очки, и, как ты понял во время наблюдения, он делает это, чтобы выиграть для себя лишние секунды для раздумия. — Я конфисковал их у кое-кого за серьёзное нарушение.. Диски крутятся после того, как мотокарета останавливается. Невероятно глупая, не несущая в себе никакой полезной функции, вещь. ЭМПАТИЯ: Очевидно, что это ложь. Ему нравятся эти колпаки. Настолько, что он забрал их у кого-то для себя! ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА: Так, вообще-то, не делается.. Превышения полномочий, если я не ошибаюсь. — Прикольно! — Ты стараешься его подначить своим восторгом. Но ведь тебе реально понравилось! И в твоём представлении это реально выглядит отпадно! — Это наверняка смотрится максимально круто! Когда планируешь их ставить? Может, поставим как-нибудь вместе? КИМ КИЦУРАГИ: Мужчина смотрит на тебя со смесью удивления и некого непонимания на лице, но после на нём остаётся одно облегчение и некая заинтересованность. Ким позволяет себе хмыкнуть. Он улыбнулся! — Конечно, детектив. В будущем. САМООБЛАДАНИЕ: У тебя плывёт мозг и сердце бьётся быстрее, когда он тебе улыбается. Но ты держишь себя в руках.       Ким наконец закрывает багажник и встаёт к водительской двери. Ты отходишь на тротуар и всё не можешь стереть с себя идиотское выражение радости. — Пока! До завтра, Ким! — Хочешь поднять руку высоко-высоко и помахать, будто он находится в другом конце очереди, но вместо этого просто сжимаешь в руке рукав рубашки. За весь день ты так и не начал нормально соблюдать субординацию. КИМ КИЦУРАГИ: — До завтра, детектив. — Тебе показалось, или он всё ещё улыбался, когда садился в мотокарету и захлопывал за собой дверь? ДРАМА: Мы хотели заставить его улыбнуться — он улыбнулся! Это маленькая победа, мессир!       Идти до пункта Б, гостиницы, почти весело. Тебе правда удалось увидеть улыбку Кима! И почему он улыбнулся? Из-за тебя! Ты представляешь, как вы ставите диски где-нибудь перед его домом, и эти мысли тебя почти окрыляют.       Серый уставший человек за стойкой регистрации не портит тебе настроения, и даже то, что он забрал деньги за комнату, тебе не мешает продолжать чуть туповато лыбиться.       Но вечером, через час после окончания смены, ты всё-таки берёшься за телефон на первом этаже гостиницы. В участок звонить незачем, потому что Жан уже дома, и ты по памяти набираешь его номер. Этими цифрами ты вытеснил номер Доры, который сейчас вовсе не вспомнишь, даже если очень захочешь, а ты очень, очень не хочешь. Хотя, на самом деле, тебе стало просто фиолетово на неё, на ваше прошлое и так далее.. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Да? — Хриплый голос звучит ещё хуже через телефонную трубку. — Жан! — А ведь была вероятность, что он не возьмёт. — Это я. Мы недавно закончили дело с Кимом! — Тебе так хочется поделиться с ним всем-всем, что произошло за день, что даже не дожидаешься вопроса, вроде «чё тебе надо?» или «какого хера ты мне звонишь?». — Это тот коп из пятьдесят седьмого, Ким Кицураги, мы сегодня выехали на писькомерянье. Он такой суперски крутой, Жан! Жалко, что нас вдвоём не отправляют, он бы тебе понравился! Он конфисковал ДИСКИ для своей мотокареты просто за какое-то нарушение, Вик! Они крутятся на колёсах, когда мотокарета останавливается. Здорово, правда? ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Угомонись, ублюдок. — У него настолько тяжёлый вздох, наполненный вселенской усталостью и смиренностью, что ты сразу затыкаешься. — Мне похуй, что он там такой пиздатый и спиздил какие-то ебучие колпаки для себя, Гарри. У тебя что-то срочное, или будем болтать по телефону как подружки? — Болтать как подружки. — Хихикаешь, а перед глазами стоит такая привычная физиономия: заебавшийся серый Жан, запрокинувший голову и уставший от твоей бессмысленной болтовни. — Если тебе похер на Кима, то, думаю, дело тебя заинтересует. У нас тут мёртвая стриптизёрша! И мы опрашивали сегодня хуеву тучу горячих танцовщиц! Как жаль, что тебе тут не было, да? Может, завтра к нам заскочишь, а? Мы ещё не закончили, я в гостинице. — Спиной ощущаешь на себе мимолётный взгляд управляющего. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Стриптизёрши — это заебись, но у меня клиническая депрессия, Гарри. Мне настолько на всё похуй, что мой член встанет на кого-то, только если туда засунуть железный стержень. На твоих сексапильных баб мне точно так же похуй, как на твоего нового парня. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Ооооо, нихера! Слушай, а ведь неплохо звучит, а? Твой новый парень. Согласись, а, а? Нет. Ким пиздатый, вопросов нет, но никакой он мне не парень и не будет им! Даже если ты принял мысль о гомосексуальном подполье, это не значит, что ты теперь будешь трахаться с парнями. Правда же? ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Ну вот, теперь мы думаем о сексе с Кимом.. СИЛА ВОЛИ [средне: успех] : У тебя краснеют уши за такие мысли о новом напарнике, который их совсем не заслуживает. Приложив немного усилий, заставляешь себя не думать об этом, пока не начал развиваться целый мыслительный проект. ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: Молчание на той стороне провода подозрительно настороженное. — Господи, Гарри, я же несерьёзно! — Жан звучит почти недовольно и наверняка сейчас закрывает глаза свободной рукой. — Пиздец.. Только не говори, что ты втрескался в какого-то мужика, ради Деи. Ты как минимум только его встретил, чёртов педик. ЛОГИКА: А в остальном в основном всё нормально? То есть, он не против такого? — Да я ни разу, Жан, нет! — Твоё «нет» настолько невероятно неискреннее, что только полный дебил примет этот ответ за правду. — И вообще, сам ты педик. Так тебе и рассказывай всё! ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — А тебя никто и не просил, долбаёб. — Слышишь, как поубавился его пыл. Несмотря на то, что ты его в эту самую клиническую депрессию и запихал, сейчас вы.. Ну, вы не ненавидите друг друга, как раньше. Жан вытащил тебя из алкоголизма с амнезией, и ты пиздецки ему благодарен. Он хоть и ведёт себя с тобой так, будто терпеть не может, но на самом деле вы друг другом ужасно дорожите и за спиной плохо никогда друг о друге не скажете. Сейчас же ты его постепенно пытаешься вытаскивать из этого дерьма. — Я хочу отдохнуть после работы, Гарри. Позвони, только если умрёшь. — Само собой, приятель. — Направляешь на трубку, зачем-то, палец-пистолет, извернув руку под странным углом. — Спокойной ночи, Жан! Я брякну, если что. — По ту сторону только вздыхают и не сразу, но кладут трубку. Такое своеобразное «спокойной ночи» от Жана.       Со звонким щелчком вешаешь трубку телефона обратно и вздыхаешь. Ты только недавно поужинал в здешней столовой, так что теперь уходишь обратно в комнату. Ночью ты даже не шляешься по городу и даже к Киму не летаешь, а предпочитаешь выспаться. Сегодня. Только сегодня-завтра обязательно воспользуешься своими способностями, чтобы разгадать дело.       Ты просыпаешься за полчаса до начала рабочего дня. Что, между прочим, необычайно рано для тебя. Обычно с утра ты предпочитаешь поспать только до полдевятого, а потом, если поспешишь, то успеешь к девяти-пол десятому. Хороший сон — залог здоровья, правда? КИМ КИЦУРАГИ: Его видно издалека: он стоит рядом со своей Кинемой, оперевшись на дверь. Ты теперь эту мотокарету узнаешь из тысячи, а яркий оранжевый бомбер заметишь километра за два. — Доброе утро, детектив. — Вы жмёте руки в приветствии, словно делали так уже сотню раз. Но для тебя, на самом деле, каждое прикосновение к нему — или его к тебе — заставляет почти плыть. Всё никак не поверишь, что реально работаешь, ходишь рядом с этим человеком и можешь время от времени прикасаться. И рука даже сквозь не проходит! — Добренькое! А ты тут давно, а? КИМ КИЦУРАГИ: — Нет, я как раз вовремя. Это вы опаздываете. — Он демонстративно смотрит на наручные часы, подняв руку чуть ниже уровня своей головы. Их не видно за перчатками, если не приглядываться.       Было минут двадцать, когда ты выходил из гостиницы.. Ну, чего эти полчаса? Смертельно, что ли? — Понял. Больше не повторится, лейтенант Кицураги. — Отдаёшь честь с максимально серьёзно-саркастичной миной, но держишься недолго — прыскаешь со смеху. КИМ КИЦУРАГИ: Он, почему-то, слегка приподнимает уголок губ. — Субординация — явно не ваше, лейтенант-дважды-ефрейтор. Пойдёмте, у нас много работы. — У входа в клуб стоит охранник, который вас без проблем пропускает.       Но пока клуб закрыт, восемь часов всего. Он открывается только в час и то начинает, как обычное кафе. Уже потом, позже, тут становится совсем жарко. Вчера вы приехали, можно сказать, в самом начале: в два-пол третьего дня.       Мистер Нордман Янки ждёт вас у себя, как обычно. Курит прямо в комнате, да так, что дышать другим людям, то есть вам, в ней трудно. ХОЗЯИН КЛУБА «НОЧНАЯ БАБОЧКА»: — Утро доброе, офицеры. Давайте к делу. — Он машет рукой в воздухе, подгоняя вас, будто дел у него прям дохера. Неприятный тип. КИМ КИЦУРАГИ: Каждый раз поражаешься, как быстро и незаметно он умудряется доставать блокнот из кармана бомбера. — Вчера мы просили вас установить камеры по всему периметру зала и желательно на улице. Чтобы не оставалось слепых зон. — Приподнятая бровь, как вопрос: «Сделали?». ХОЗЯИН КЛУБА «НОЧНАЯ БАБОЧКА»: — Да, да. Камеры и так повсюду висят. Есть пара тёмных углов в зале, там они не нужны. — Он говорит с Кимом так надменно, что тебе хочется ему врезать. Сжимаешь кулаки. — На улице тоже не стали. Снимут ещё, собьют, а мне убытки. Оно мне надо? Нет. Будет просто стоять охрана. КИМ КИЦУРАГИ: — Вы сами увидели, что камеры нужны в тёмных зонах. У вас даже дверь на кухню не под наблюдением. Ещё мы просили сделать что-нибудь с обозначением каждого посетителя. Лица тоже будет охранник запоминать? АВТОРИТЕТ: Вот ЭТО нечто. Не прогибается, а наоборот, подминает под себя одним лишь тоном и манерой речи. Мы им восхищаемся. КИМ КИЦУРАГИ: — Браслеты, ленты, значки каждому гостю — хоть что-то из этого поможет, если преступник вдруг сбежит. Желательно какой-нибудь яркий ориентир. ХОЗЯИН КЛУБА «НОЧНАЯ БАБОЧКА»: — У нас в день бывает по ораве клиентов! — Никто из них не даёт слабины в разговоре. — Что мне, каждому раздавать? Да тут некоторых на руках выносят, большую часть ваших «ярких ориентиров» просто вынесут! Знаете, сколько они стоят, в таком-то количестве? Тем более, где гарантия, что вы его сегодня вообще поймаете, и что он решит сбежать? Найдите хотя бы, кто это. — Если сегодня преступник всё-таки каким-то чудом вернётся, но сбежит, вы будете в этом виноваты, — тычешь в низкого толстяка пальцем. — Полиция не станет об этом умалчивать, да и случай такой, знаете, что разлетится быстренько по новостям. Я б не пошёл туда, где до сотрудниц домогаются и режут, а потом ничего с этим не делают. — В отличие от них, давящих друг друга строгостью голоса и убийственным взглядом, ты болтаешь расслабленно, как бы невзначай угрожая. Это тоже имеет эффект. — Да и просьбы вы наши не выполнили, хотя это нам бы очень помогло, информации тоже никакой не предоставили. Отказались помогать полиции.. — вздыхаешь. КИМ КИЦУРАГИ: Вы хорошо спелись, потому что он подхватывает твою мысль. — Сейчас мы съездим опросить члена семьи жертвы и ещё раз осмотрим место преступления. И хотим, чтобы к нашему возвращению вы сделали хоть что-то для безопасности своих клиентов и сотрудников. — Книжка в его руках захлопывается. — Если расследование затянется, нам придётся временно закрыть ваш клуб во избежание лишних проблем.       Нордман недовольно жуёт сигарету, перед тем, как молча погасить её в пепельнице, задавив. Молчаливое смирение. Вы с Кимом покидаете его коморку и спускаетесь обратно на первый этаж. — Противный, — фыркаешь. — Не удивлюсь, если он свою же стриптизёршу и грохнул. КИМ КИЦУРАГИ: — Сюрпризом точно не будет, — кивает.       Вы выходите на улицу, чтобы вновь достать из мотокареты фонарик, и на этот раз Ким доверяет это тебе. Говорит, где ящик с инструментами, а после вы возвращаетесь на место преступления. КИМ КИЦУРАГИ: — Убийца мог выбросить орудие убийства куда угодно. — Вы оба смотрите на кучи мусора. Огромные контейнеры, куда повара каждый день скидывают отходы и уборщики выносят его из зала и помещений. — Предоставь это мне, Ким. — Из вместительных карманов своего плаща извлекаешь резиновые перчатки, со шлепками натягивая. — Сходи до соседних магазинов, спроси про камеры. Мы ж хотели. — Щёлкаешь фонариком, и он оказался бы ослепительно ярким, если минутой ранее вы бы не стояли на светлой улице. ЭЛЕКТРОХИМИЯ/ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА: Ееееее, наша любимая джемрокская охотка! Как много могут скрывать эти мерзкие, скверно пахнущие мусорные баки! КИМ КИЦУРАГИ: Кажется, его такой исход более, чем устраивает — не рыться в мусоре. — Хорошо. Удачи, детектив.       Улыбаясь машешь, и залазишь в бак тогда, когда лейтенант уже переходит дорогу к магазинам напротив. Суешь под ноги мешки с каким-то мусором, чтобы завалиться в большой контейнер ещё глубже.       В лицо летят мухи и мошки, заставляя держать рот плотно сомкнутым, а глаза щуриться. Кое-как держишь фонарик так, чтобы и не свалиться, и нормально копаться в подгнившей массе. В основном это шкурки фруктов, скорлупы яиц, пачки от полуфабрикатов для выпечки и бутылки напитков. Всё-таки клуб, а не какая-то столовая. Тут не будет тяжёлых ресторанных блюд. Фрукты, ягоды, десерт, напитки, но смрада, приправленного апельсиновым амбре, от этого не сильно меньше. АВТОРИТЕТ: Чем ты занимаешься? Это даже хуже, чем сраные сырники для Кима. Ты — прекрасный, один из лучших детективов, копаешься в мусоре. Мне стыдно за тебя.       А тебе за себя не стыдно, ты улыбаешься. Не Киму же копаться в мусорке? Тем более, джемрокская охота! Кто знает, что могут скрывать в себе эти залежи мусора? Улики? Невероятные вещи? Труп? Никогда не предугадаешь! КИМ КИЦУРАГИ: Его уже давно не было. Не то, чтобы Ким не хотел возвращаться к купающемуся в смердящем мусоре тебе, который тоже потом будет вонять, а, как ты узнаёшь позже, находит клад — камеру на фасаде магазина недалеко от клуба. — Ещё не закончили? — Он подходит спокойно, будучи давно замеченным ещё издалека. — Стой, не подходи. — Тычешь в напарника фонариком и слепишь лучом, отчего Ким вынужден прикрыть глаза рукой. Сразу опускаешь его на землю. На неё, подле мусорки, ты выбросил несколько вещей: нож, его ты нашёл первым, полиэтиленовые перчатки и одна рваная тканевая, обычная, строительная. — Мой клад затопчешь! Я, скорее всего, нашёл орудие убийства! У тебя, камерный пират, есть что-нибудь? КИМ КИЦУРАГИ: Кажется, ему не по душе твоё обращение. — Я бы предпочёл остаться полицейским при исполнении, детектив. Соблюдайте хоть какую-то часть субординации. ЭМПАТИЯ [средне: успех] : Он ничуть не сердится, просто просит больше его так не называть. — Так точно, капитан Кицураги! — Твой пиратский акцент звучит очень даже неплохо! КИМ КИЦУРАГИ: Лейтенант решает не уделять твоему ребячеству лишнее внимание. — На фасаде продуктового супермаркета висела камера, которая засняла некоторые моменты. Мы были правы. Убийца — это тот пьяный мужчина, который приставал к стриптизёрше. Мужчина вышел из клуба в то самое время, когда выбегал и завернул направо. Потом скрылся в переулке, через минуту выбежал и скрылся. Камера далеко, лица не видно, но мы точно знаем, что это он.       Ты наконец заканчиваешь, вынырнув из мусора, и спрыгиваешь с пакетов. — Отлично! Разгадывать-то нехрен. Осталось только узнать, кто точно это был, и дело в шляпе! — Зажимаешь фонарик подмышкой, стягиваешь перчатки и кидаешь их в ту же кучу. — Вряд ли на ноже остались отпечатки, он тут хрен знает сколько пролежал. Кровь тоже смазало, но вроде там ещё осталось. Перчатки мог использовать убийца, чтобы отпечатков не оставлять. КИМ КИЦУРАГИ: — Нечасто встречается человек, который в клуб с собой берёт нож и перчатки, детектив, — вздыхает тот, присаживаясь на корточки рядом с небольшой кучкой. Берет аккуратно нож, будучи как всегда в своих перчатках, и осматривает, щурясь. Направляешь луч фонарика на лезвие и садишься рядом. — Может, он правда придёт, а? Или ребята, которые его видели. — На оружии действительно остались красные разводы. Всё остальное стёрло очистками. Убийца «закопал» его, наспех накидав сверху мусора. — Вряд ли с полицейскими захотят говорить, тем более сам убийца, если он будет. Кажется, нам придётся стать гражданскими, а? — Работа под прикрытием тебе ну пиздецки нравится, особенно если в ночном клубе, особенно если с таким напарником, и ты подмигиваешь Киму. КИМ КИЦУРАГИ: Он знает, что ты прав. Что это хорошая идея — прикинуться посетителями, чтобы разговорить людей. — Судя по всему, детектив. Заберём пока улики, у меня в мотокарете есть пакеты для них. Нужно съездить к сестре убитой.       Вы оба поднимаетесь. Ты несёшь фонарик, а Ким несёт твои находки. В ящике инструментов ты находишь сейф-пакеты, куда отправляются и нож, и все три перчатки. Оставляешь улики на заднем сидении. — Минуту. — Отходишь на тротуар, чтобы снять с себя рабочий плащ и встряхнуть его. Паутина и мелкий мусор слетают с него почти сразу. Проводишь рукой по какому-то пятну, предательски оказавшемся какой-то липкой хренью. — Блять, вляпался. Подожди. — Какая-то гниль, налипшая на края мусорного бака, частично осталась на тебе. КИМ КИЦУРАГИ: — Не спешите. Вот. Оставьте себе. — Из кармана куртки тебе протягивают белый, чуть синеватый тканевый платок. ДРАМА: Это такой красивый жест, господин! Просто посмотрите! ЭНЦИКЛОПЕДИЯ [средне: успех] : Во все времена платок считался одним из лучших подарков. Чаще всего мужчина преподносил его даме. Такой подарок считался признанием в любви, а нередко — и своеобразной помолвкой.       Ощущаешь, как кровь пятнами окрашивает щёки, и почти молишься, чтобы она не задержалась на лице надолго. — А.. Спасибо, Ким. То, что нужно! У тебя вообще всё с собой есть, да? — Принимаешь подарок. Почти физически больно марать его грязью, и ты стараешься запачкать как можно меньше белой ткани. КИМ КИЦУРАГИ: — Никогда не знаешь, что может пригодиться. — Лейтенант дожидается тебя уже в салоне мотокареты. Когда он её заводит, ты только прыгаешь на соседнее сидение, на ходу пряча платок в карман своих жёлтых брюк. Им бы тоже постираться, желательно в стиралке, но пока некогда. Переоденешься, когда будете собираться в клуб.       Дом родственницы Эмили оказывается далековато от места её работы, и вам нужно ехать минут десять, как и вчера. — Я включу радио? — Сегодня ты уже настолько расслаблен рядом с эти человеком, что позволяешь себе своевольничать. После короткого «конечно, детектив» тыкаешь на кнопку включения радио. Внутри всё крупно вздрагивает, когда по салону разносятся крики СпидПанкFM. Не так оглушающе, как слушает Ким его дома, но тоже неплохо. КИМ КИЦУРАГИ: — Подберите что-нибудь получше. — Разве радио не включается на последней играющей станции? — улыбаешься и чуть-чуть убавляешь звук. КИМ КИЦУРАГИ: — Полагаю, — короткий кивок. — Но это рабочая мотокарета, детектив. Не я один на ней езжу. ЭМПАТИЯ [средне: успех] : Его руки на рычагах напряжены, а уши, ты замечаешь, слегка краснеют. Но лицом он не возмутим. Делает вид, что не слушает эту станцию, и вообще тут ни при чём.       Думаешь, что отпадно иметь такие способности, как у тебя, и что ты уже знаешь, что Ким-то её слушает и любит. Настолько, что в комнате повесил постеры с рекламой этой радиоволны. Давно, должно быть, но до сих пор не снял. — То есть, тебе не нравится? Не слушаешь СпидПанк? А мне заходит. Я оставлю? — Даже не думаешь переключать станцию, откинувшись на сидение. КИМ КИЦУРАГИ: Судя по всему, он испытывает облегчение, но старается не показывать. Делает вид, что ему всё равно, но ты-то, человеческая открывашка, видишь, как Кицураги старается не улыбнуться. — Оставляйте.       По приезду вы стучите по двери квартиры, у которой стояли буквально вчера. Не прошло и минуты, как по ту сторону звякнула цепочка и щёлкнул замок. Вчерашняя девушка больше не заплаканная, но и не выглядит особо весёлой. Ещё бы — сестру убили, а сейчас нужно говорить об этом с полицейскими. СЕСТРА ЖЕРТВЫ ГЛОДИ: Вы все проходите на кухню, где та оседает на один из стульев за обеденным столом. Вчера вы говорили в зале. — Я отвечу на все ваши вопросы и расскажу всё, что знаю. ЭМПАТИЯ: Её голос так сух и холоден, что тебе кажется, будто та в каком-то шоке. Подавленная, с мешками под глазами и опустошённым взглядом: любящая сестра правда сделает всё, что от неё требуется.       Стула за маленьким столом было всего два, один из которых заняла хозяйка дома, а на второй Ким любезно пустил тебя, и ты его занимаешь. — Мы рады, что вы хотите сотрудничать. — Твой голос спокоен, но с некой долькой нежности к бедной женщине. Брюнетка лет тридцати, слегка похожая на убитую.       В основном говоришь с ней ты. Сперва задаёшь простые, наводящие вопросы, разговариваешь даму, и только потом переходишь к сути дела. Ким, словно диктофон, всё время записывал её слова и больше молчал, иногда только уточняя детали. КИМ КИЦУРАГИ: — Что у нас по итогу.. — Он отлистывает пару страниц в блокноте, пока вы сидите в Кинеме. — Парня и друзей у жертвы не было, но был бывший супруг. Мы знаем только как его зовут, адреса нет, его родственников Глоди тоже не знает. Складывается вполне логичная картина. — А то, — киваешь. — Бывший муж надрался и полез к ней на шест. Скорее всего, уже будучи вооруженным в тот момент. Она убегает, и он находит её в переулке. Чикает, выбрасывает нож в мусорку и убегает. Сказка, а не дело! Нужно только узнать, где он живёт. Ким, а может его по базе пробить? КИМ КИЦУРАГИ: — Лишним не будет. Тем более, если он там будет, не придётся подстерегать в клубе. — Тогда погнали по участкам? Пробьём, а за одно перчаточки проверим, на них должно было что-то остаться. КИМ КИЦУРАГИ: — Отличный план. Я вас подброшу. — Он зажимает кнопку возле рычагов, и Кинема оживает с истошным рёвом. Ох, как же Ким, всё-таки, смотрится за рычагами! ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА: Мы могли бы подремать. Сбегать домой к жертве, незаметно ещё что-нибудь поискать. Всё-таки пару лет назад она жила там с бывшим мужем, могли остаться какие-то его вещи. Или документы. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Или забить и лишний разок посмотреть за Кимом.       Невероятно заманчивое предложение лишний раз посмотреть за лейтенантом, но.. Если ты правда найдёшь что-то в доме жертвы — это будет слишком странно. Но и дело ты продвинешь. А это значит, что вы с Кимом закончите быстрее, нежели если ты не будешь этого делать.       Решаешь не вмешиваться в это дело вот так. И сам справишься, без всяких незаконных проникновений, даже будучи невидимым.       По пути в участок вы снова слушаете СпидПанкFM. Ты не то, чтобы в восторге от такого, но Киму нравится, а значит и ты будешь слушать. КИМ КИЦУРАГИ: — Возьмите на себя перчатки. — Он подаёт их тебе, дотянувшись до задних сидений. Ким правда довёз тебя до твоего участка, прям к парадному входу! — Ага, — улыбаешься, аккуратно захлопывая дверцу, — до скорого! Позвони, если что-то будет. КИМ КИЦУРАГИ: — До скорого, детектив. — Тебе хоть и не улыбаются на прощание, но ты не расстраиваешься. Купри Кинема отдаляется так же шумно, и ты замечаешь, что из неё до сих пор играет та радиоволна. Вы её лишь слегка приглушили, когда подъезжали.       Относишь перчатки вашим экспертам сразу, как заходишь в здание старой шёлкопрядильной фабрики. По пути в кабинет теребишь в штанах подаренный платок и всё не можешь не думать о Киме: он ведь такой хороший! Плотно, хорошенько так заел у тебя в мыслях. СУМРАК: Это просто очередная твоя зацикленность. Как было с Дорой и Жаном. Это нездоровая хуйня, и это пройдёт.       Делаешь вид, что не слышишь слов мрачного голоса. Кстати о Жане, он с Жюдит сидит в кабинете! — Привет-привет! Жю, родная, здравствуй. — Накидываешь плащ на вешалку, приземляясь за своё рабочее место. ЖЮДИТ МИНО: Жан предпочёл не обращать на тебя внимание, в отличие от девушки. — Гарри! — Её улыбка такая добрая! — Жан говорит, у тебя какое-то особое интересное дело? Как там новый напарник из пятьдесят седьмого участка? ЭМПАТИЯ [просто: успех] : Ей правда интересно. А ещё Жан ей, скорее всего, что-то да рассказал, кроме того, что у тебя просто интересное дело. — О да, Жю, дело до опиздинения клёвое! У нас мёртвая стриптизёрша, но убийцу мы нашли. Ну, мы знаем, кто это, но не знаем, где он живёт. А мой напарник.. — Очень стараешься не вздыхать максимально драматично, представляя Кима с ореолом за головой. — Он чудесный! Дохрена раскрытых дел и сам он вообще умный! Я Жану уже рассказал, но ему похер. Ким суперский! О, он тебе наверняка понравится, если вы встретитесь. ЖЮДИТ МИНО: Ей, кажется, нравится слушать, как ты рассказываешь о новом напарнике с таким энтузиазмом. Она в принципе за тебя рада и больше не испытывает той жалости, что раньше, пока ты был в запое. — Я очень рада за тебя, Гарри. Будет замечательно, если мы с ним пересечёмся. Мы можем с Жаном съездить за тобой, когда вы закончите, и ты нас познакомишь.       Жан снова делает вид, что не слышит того, что говорит Мино.       Результаты с перчатками приходят довольно быстро, потому что там нихрена не нашлось, и вообще, скорее всего, они были выброшены работниками кухни.       А вот со стороны Кима звонка всё не было и не было, и ты сам лично пошёл к вашему связисту. Олдбой без проблем, только с парой вопросов, соединяет тебя с пятьдесят седьмым участком. АЛИСА ДЕМЕТТРИ: — Алиса Деметтри, пятьдесят седьмой участок. — Знакомый женский голос раздаётся в динамиках наушников. Её ты тоже знаешь, Ким рассказывал о ней. — Здравствуй, Алиса. Это Гарри Дюбуа, сорок первый участок. Можешь соединить меня с Кимом? — Стоишь, наклонившись к микрофону, всё прислушиваясь к звукам по ту сторону. АЛИСА ДЕМЕТТРИ: — С Кимом Кицураги? Подождите пару минут, я постараюсь. — Она даже произносит это имя так, будто знает его, почти по-дружески. КИМ КИЦУРАГИ: Приходится правда подождать, прежде чем в наушниках появляются какие-то звуки. Судя по всему, Ким сел рядом с подругой. — Лейтенант? — Он самый. — Ты уже успел соскучиться по его голосу! — Прошло уже дохрена времени. У меня голяк. Перчатки, скорее всего, вообще выбросили повара, а кровь на ноже от жертвы, это и так было ясно. У тебя что? — Ты даже не обращаешь внимания на то, что рядом с тобой ваш Олдбой, а там, рядом с Кимом, всё ещё сидит связистка. КИМ КИЦУРАГИ: — У меня тоже. Я ещё не закончил, но тоже ничего не вырисовывается. Скорее всего, нам всё-таки придётся идти под прикрытием. — Связь почти не искажает его звуки, если только самую малость. — Предлагаю встретиться через полтора часа. Вы доберётесь? — Не, меня за руль не пускают, а Жан, жопа ленивая, не хочет меня везти. Заедешь? — Это настолько легко и не стыдно просить, что появляется ощущение, будто вы с Кимом знакомы сто лет и делаете так каждый день. КИМ КИЦУРАГИ: — Я подъеду к отделу через час. Передаю микрофон связисту.       Помехи и следующее, что ты слышишь, это уже голос Алисы. После вопросов, нужно ли тебе что-нибудь ещё, и вы полностью прерываете связь. Ты тоже уходишь из кабинета Олдбоя. Здорово, что поход в клуб под прикрытием не отменился, это ж так здорово! ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Стриптизёрши, алкогольчик, порошочек, танцы.. Мммм, детка, мы в деле! Как в старые добрые! ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА: Мы едем туда работать, а не расслабляться. Даже если придётся купить что-то, то только для прикрытия. СИЛА ВОЛИ: Мы в завязке, мы только курим. Жан нас пристрелит, если мы хоть что-то выпьем. Мы будем держаться. ДРАМА: Это ведь ещё и лишний повод нарядиться, мессир! Мы любим наряжаться. Интересно, в чём будет наш коллега?       Ты представляешь в чём пойти в клуб, и в чём будет Ким, когда вы встретитесь. На ум ничего интересного не приходит, ты ни разу ещё не видел Кима в чём-нибудь, кроме простеньких серых вещей. — Оп, оп, я побежал, девочки. — Под окном громко гудит знакомый мотор, и ты, убедившись в этом, выглянув, хватаешь плащ с вешалки.       Жюдит желает тебе удачи, а Жан кричит, чтобы ты не пил. Как предсказуемо. КИМ КИЦУРАГИ: — Я думал, у вас в кабинете найдётся сменная одежда. — Не успеваешь запрыгнуть к Киму в мотокарету, как тебя уже осмотрели с ног до головы. — Не, ты чего? У меня там только стрёмные вещи, которые не жалко, а в клуб в таком нельзя! Поехали, я покажу дорогу. ВОСПРИЯТИЕ: А вот он уже переодет. Те же самые штаны, ботинки и белая футболка, но вот поверх надета клетчатая зеленоватая кофта. Большие чёрные клетки, белые, и самых разных зелёных оттенков. На заднем сидении, ты увидел, лежит рабочая куртка. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Казалось бы, только куртку на кофту переодел, а такой секс резко стал, а? Да..       Засматриваешься, и Киму приходится спросить тебя насчёт дороги до дома. Говоришь сразу полный адрес, кое-как отворачиваясь к окну.       Ты живёшь не совсем рядом с отделом, но вот на мотокарете вы туда добираетесь довольно быстро. Ким глушит мотор, и ты выскакиваешь прямо напротив подъезда. — Погнали! — Кажется, Ким и не собирался выходить. — Чего ты тут будешь сидеть? Пошли, подождёшь меня дома. ЭМПАТИЯ [средне: успех]: Он удивлён. Не ожидал приглашения пойти с тобой. Ким хочет что-то сказать, но ты быстренько закрываешь за собой дверцу и уже отходишь к подъездной двери.       Ким правда идёт за тобой! Ты впервые ведёшь домой кого-то, кроме коллег.       Около минуты звенишь ключами у двери, а зайдя, сразу включаешь свет. Привычным, доведённым до автомата действием, снимаешь обувь и вешаешь плащ на вешалку вместе с кобурой. — Проходи, я пойду переоденусь. КИМ КИЦУРАГИ: — Вы каждого встречного домой приводите? — Он проходит за тобой в зал, чуть задержавшись в прихожей, чтобы снять ботинки. — Для работника РГМ вы слишком опрометчивы. — Не, Ким, я тебе доверяю. Или ты уже думаешь, как вынести мой телевизор? — смеёшься, заходя в спальню. Дверь до конца не закрываешь, тебе в принципе-то всё равно. Ты Кима знаешь уже неделю, даже если он об этом не знает, и ему ты полностью доверяешь. КИМ КИЦУРАГИ: — Если я не вынесу телевизор сейчас, это не значит, что я не сделаю этого в другой раз. Довольно наивно доверять человеку, которого вы знаете от силы два дня. Вы так не думаете? — По скрипу слышишь, как Кицураги садится на диван.       У тебя не так аккуратно и чисто, как у него, но и не бардак. С тех пор, как ты был в запое, а тут была свалка, ты стараешься не запускать дом. Да, старые жёлтые обои, разводы на потолке, но ни бутылок, ни мусора в комнатах, да и подметался ты недавно. Мебель, но куча мелких вещей: шкафы завалены всякими книгами, безделушками, памятными вещами, сломанными приборами, спортивным инвентарем. Вспоминаешь про гантели в зале в углу. Это тебе для тренировки своего «ментального» тела, ведь тяжёлые вещи ты не сразу начал поднимать. Да что там, ты в самом начале не мог даже лист бумаги поднять. Да и после долгого лежания они тоже помогают. — Неа, не думаю. Ты не похож на того, кто вытаскивает телевизоры с чужих квартир. Разве что шариковые ручки. — Смеёшься громко, но даже через собственный смех слышишь, как хмыкает Ким. — Весь шкаф перевернуть придётся, чтобы найти что-то нормальное. — Раздеться ты уже разделся, а вот нужные вещи ещё нужно поискать. У тебя полный шкаф диско-шмоток, и выбрать что-то сочетающееся и при этом красивое, но не слишком привлекающее внимание, и удобное — невероятно сложно.       Когда ты только находишь подходящие штаны, джинсовые клёш, из зала разносится голос. КИМ КИЦУРАГИ: — Я рискнул осмотреться получше. У вас в шкафу лежат детские рисунки. У вас есть дети? — Ты как-то не уловил момента, когда он встал, и даже поступи не слышал. Стоп, дети? — А? — Выглядываешь из комнаты в одних только штанах, чтобы посмотреть, что Ким вообще там нашёл. Он с каменным лицом показывает тебе небольшую стопку детских каракуль, с какими-то названиями и речёвками. — А, это. Нет, ты что, какие дети? Это ещё осталось со времён, когда я работал учителем физкультуры. Наверное, мы рисовали это на всякие конкурсы и соревнования, и потом я их какого-то хера забирал себе. Теперь это просто память. Поройся, там в шкафах дохрена всякого хлама. КИМ КИЦУРАГИ: — О. Учителем физкультуры. Вот оно как. — Он кажется слегка удивлённым, но ответ его полностью устраивает.       Обычные черные носки и, наконец, рубашка. Яркая и синяя, с несколькими расстёгнутыми верхними пуговицами, без каких-либо галстуков и бабочек. На улице прохладно, поэтому ты накинешь свой плащ, и просто оставишь его в мотокарете. Из ящика прикроватной тумбы достаёшь половинку блистера таблеток сильного снотворного. — Оп, я всё! — Зал внезапно превращается в подиум, на который ты вальяжно выплываешь из комнаты. — А? Как тебе? КИМ КИЦУРАГИ: Его твоя игра забавляет, лейтенант слегка улыбается. Делает вид, что оценивающе тебя осматривает и качает головой. — Мне нужно поучится у вас одеваться, детектив. Вы знаете толк в вещах. Мы можем идти? САМООБЛАДАНИЕ [сложно: успех] : Ким сказал, что мы красивые! Мы красиво оделись! У тебя становятся ватными ноги и лицо снова начинает гореть. Но ты держишь себя в руках. — Да.. Да, можем, наверное. Пошли. — Язык заплетается, и, чтобы не смотреть напарнику в глаза, первым направляешься на выход. — Мне некуда запихать мой «Вилье», я в одной рубашке. Возьмёшь свой?       Последней изюминкой стали туфли: зелёные, чешуйчатые, твои любимые крокодильчики на каблуке! Это не спортивные кроссовки, но к ним ты так привык, что хоть стометровку бежать, хоть полосу препятствий, хоть на танцполе отжигать. Это всё ты, кажется, уже делал. КИМ КИЦУРАГИ: — Да. Безопасность не помешает, — кивок. Набрасываешь на плечи громоздкий плащ и, выходя, запираешь за вами квартиру. Ну, пора в клуб!       Это довольно странное ощущение. Вроде, вы идёте туда только ради работы, чтобы поймать убийцу, но такое чувство, будто вы с Кимом просто идёте отдыхать вдвоём, расслабиться. Довольно приятно, если позабыть про работу и огнестрел у Кицураги за пазухой. Он прикрывает его своей рубашкой, и его совсем не видно.       У входа в клуб ещё несколько людей, включая охранника и ещё двоих вдоль стен здания. Когда вы подходите, вас просят предъявить пропуск, но вы оба, почти синхронно, показываете удостоверение РГМ. «Не узнал» — басит вчерашний охранник, пропуская вас внутрь.       Только два, полтретьего, а тут снова много народу. Вообще никого не смутило, что тут стриптизёршу вчера грохнули? Музыка, темно, на танцполе толкаются, пока ещё трезвые, по большей части, люди. ВОСПРИЯТИЕ: Но ты снова смотришь на Кима. И он.. Ким в повседневной одежде, в лучах светомузыки и на фоне других отдыхающих людей кажется тебе самым прекрасным, что ты только видел. Его очки бликуют, отражают в себе лучики диско-шара, и его глаз иногда совсем за ними не видно. Такой лёгкий, повседневный. Так взглянешь и не поймёшь, что РГМ-овец.       Невероятно красивое зрелище, которое хочется дополнить только каким-нибудь ярким цветным коктейлем и весёлой улыбкой.       Но вы тут не за этим. — Что ж, эм.. Что мы вообще должны искать? — Обводишь толпу взглядом, говоря вполголоса, наклонившись чуть к лейтенанту. Музыка вас перекрикивает, и слышит твой голос только Ким. КИМ КИЦУРАГИ: — Нужно разговорить компании возле платформ стриптизёрш. — Ему приходится чуть задирать голову, чтобы никто, кроме тебя, его не слышал. Он смотрит не в толпу, а куда-то выше, над их головами. Считает шесты. — Пять штук, предлагаю разделиться.       Тебе, чтобы нормально слышать лейтенанта, приходится заглушать постоянные крики восторга Электрохимии в своей голове и перекрикивающую её Полицейскую волну. — Отличная идея, я поближе к бару. — Довольно улыбаешься, едва ли не облизываясь.       Когда он смотрит на тебя со своей фирменной изогнутой бровью, решаешь успокоить и его, и заодно приструнить Электрохимию. — Возьму лимонад. Чтобы влиться в роль. Ты не будешь? КИМ КИЦУРАГИ: — Воздержусь. Я тогда к тем. — Куда это «к тем» ты понимаешь только по тому, куда Ким кивает: в обратную от бара сторону.       Несильно хлопаешь того по плечу, когда вы расходитесь, и направляешься к подсвеченной ярким голубым светом стойке бара.       Электрохимия радостно визжит и почти готова потрошить твой кошелёк, когда ты смотришь на цены в этом заведении на плакате, висящем на стене напротив. Этот толстый ублюдок заманивает своих клиентов сюда дешёвым пойлом? Неудивительно, что пол зала уже в хлам, с водкой-то по пять-семь реалов. А вот безалкогольных напитков тут совсем немного, несколько пунктов: безалкогольное пиво, обычный лимонад, и какая-то ультра сладкая хрень со словом «мёд» в названии для суицидальных диабетиков.       Если быть честным, вы почти нихрена не делаете ещё полтора часа. Мало того, что вы решили «примелькаться» и не расспрашивать всех, как только зашли, так ещё и танцовщиц пока не было. Они вышли немного позже и не все сразу. Наверное, из-за вчерашнего.       Пересекались с Кимом у барной стойки. Сперва перекинулись парой слов по работе, что пока не видите никого подозрительного и похожего на убийцу, а потом как-то разговорились. Ты рассказал, что не пьёшь, что тебе отбило память год назад и ты до сих пор не до конца восстановился. Сказал, что всем этим обязан Жану, и теперь даже пиво стараешься не пить. А вот Ким пьёт, но очень редко и очень мало, даже некрепкие напитки. Через шум музыки он рассказал, что из-за сеульских генов его быстро развозит, а похмелье просто ужасное. Тебе бы так — не бухал бы, как черт.       Ты разговариваешь одну компанию молодых людей возле первого шеста, потом подходишь ко второму и говоришь с другими людьми, в основном с мужиками. Третий шест, потом обратно к первому, где уже другие люди, и так по кругу.       Когда оказалось, что на часах уже шесть вечера, а это, на минуточку, самый разгар, а вашего убийцы до сих пор нет, ты выходишь из клуба.       Снаружи оказывается Ким, правее от выхода, с сигаретой в руках. — Там пиздецки душно, — вздыхаешь, хлопая по привычке по карманам, но там ничего, кроме упаковки таблеток и кошелька. Другие штаны.       Ким молча на тебя смотрит, выдыхая едкий дым, к которому ты уже привык. Эта одна-в-день тебя восхищает. КИМ КИЦУРАГИ: — У меня нет, я ношу только одну. — Это он извиняется, что не может поделиться сигареткой? — Одну? — Любой, мать твою, профессиональный актёр позавидует твоей игре. — А почему одну? Типа, каждый день, что ли? КИМ КИЦУРАГИ: — Да, я выкуриваю только одну каждый день. — Разве бросить не легче? — Облокачиваешься на стену клуба. КИМ КИЦУРАГИ: — Нет, дело в другом.. Сила воли, знаете. Это помогает держать себя в некой узде. Когда знаешь, что она всего одна и сдерживаешься. Мне так проще. — Это так.. Круто. — Восхищение тебе даже играть не нужно. — Реально, Ким. Я бы так не смог. Ты куришь пиздецки круто, ты знал? ЭМПАТИЯ [просто: успех] : Это его затронуло. Даже в полумраке неосвещённой улицы видишь, как алеют у лейтенанта уши и как сильно он сдерживается, чтобы не улыбнуться во весь рот. Ему приятно, что ты так говоришь. КИМ КИЦУРАГИ: — Полагаю, для вас это правда так. — Ещё один крутой жест, который ты видел у него всего пару раз: он тушит бычок о подошву ботинок и швыряет в переполненную мусорную урну. Лейтенант вдруг смотрит в сторону входа в клуб и слегка кивает тебе. — Смотрите.       Ты, конечно, сразу оборачиваешься. Компания мужчин, ты быстро насчитал пятерых. Замечаешь тучного мужчину среди них, в черно-красной куртке и шапке, не закрывающей ушей. На вашем убийце шапка тоже была, и по формам подходит.       Вы с Кимом переглядываетесь и, дождавшись, пока компания полностью зайдёт в здание клуба, заходите сразу за ними. — Предлагаю не разделяться. — Держитесь на расстоянии от предполагаемого убийцы, чтобы сильно не привлекать к себе внимания. Повезло, что он вас в лицо не видел. Но и вы его тоже..       Кицураги рядом утвердительно мычит.       Неудивительно, что они сначала пошли за столик, и вы сидите на диванчиках ещё час так точно. Народ приходит и уходит, и они наконец встают с места, чтобы пересесть на места рядом с одним из шестов, где изворачивается стриптизёрша. В ней ты узнаешь одну из вчерашних девушек.       Вы с Кимом проходите в толпу, делая вид, что тоже в восторге от всех движений танцовщицы и вовсе не поглядываете мельком на компанию и мужичка. — Вот пиздец, да? Прям на соседнем шесте грохнули стриптизёршу, говорят! — Как бы невзначай, не специально начинаешь громко говорить. Ким твои идею быстро подхватывает и делает вид, что не услышал. — Говорю, девку одну зарезали прям тут! Пришёл вот посмотреть, — говоришь громче, чтобы перекричать музыку. НЕЗНАКОМЫЙ ОДИН: Наживка заброшена. Один из компании, кажется, самый пьяный, заглатывает её первым. — Ч-чё-ё? Кого грохнули? — Паренёк лет двадцати, самый молодой, крепко берётся за плечо Кицураги, чтобы устоять на ногах, и ты замечаешь, как он едва морщится. — Да девку одну. Вон там, прикинь? — указываешь пальцем на соседний, от этого, шест.       События развиваются как никак лучше, потому что пацан разворачивается к остальным. НЕЗНАКОМЫЙ ОДИН: — Эээ, вы слышали? Там бабу грохнули вчера! Миняй, ты куда н.. Нас привёл, нарколыга?       Ты улыбаешься довольно. Остальные подхватывают, и ты пересекаешься взглядом с тем самым мужичком. Из общего галдежа и постепенно завязывающегося разговора узнаёте, что у него, мужика в шапке, день рождения, и остальные привели его сюда праздновать. Вас закидали вопросами, и вы с удовольствием на всё отвечали. КИМ КИЦУРАГИ: — Мы сами не видели. Говорят, её кто-то изнасиловать хотел. — Его голос такой яркий, насыщенный сейчас, что даже ты бы не понял, что он коп под прикрытием, если б не знал. — Но зарезал в итоге. То ли прям тут, то ли на улице где-то!       Как обычно, яркой прикраски истории не помешает. Но у всех глаза горят неподдельным удивлением и восхищением. Даже у вашего подозреваемого они искренни. ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА/ЭМПАТИЯ [средне: успех] : Это не он.       От этого осознания почему-то невероятно досадно и обидно, что весь твой энтузиазм почти полностью стихает. Когда вы с Кимом соглашаетесь в этом, то постепенно отходите от компашки.       Ещё два часа громкой музыки и света, и у тебя начинает болеть голова. Тут есть балкон, куда ты вываливаешься, ища спасения, но в основном тишины и свежего воздуха. Мужик, уже без шапки, тоже оказывается тут. Курит, как и ещё десяток человек на просторной зоне, и ты молча встаёшь рядом. Снова хлопаешь по карманам, и стоит только раздосадованно вздохнуть, как тебе протягивают вытянутую сигарету в пачке. — Спасибо. Огонёк? — Устало благодаришь, и почти сразу тебе дают прикурить красной зажигалкой. НЕЗНАКОМЫЙ ДВА: — Я, что б такого не было, почти во все штаны и куртки по пачке пихаю, знаешь. — Он сипло смеётся, будучи довольно-таки поддатым. — Чё за тату? — Ты тоже смеёшься, но для вида, и обращаешь внимания на татуировки на ладонях, которых в полумраке клуба было не видно. А тут висит обычный уличный фонарь, хоть и совсем стемнело. НЕЗНАКОМЫЙ ДВА: Он выглядит довольным оттого, что ты их заметил. — Аааа.. Это я, короче, когда уебал крысе одной. — Зажав сигарету зубами, он задирает рукава кофты выше. Какая-то темная мешанина с, кажется, скелетом, смотрит на тебя поплывшими синюшными чернилами. — Заслуженно, конечно. Мы его с пацанами, вроде, убили.. А нас не поймали, прикинь? Наша доблестная РГМ нынче совсем уебанская, мусоры, бляха.. Так я это ещё потом, ну, не сразу, через год.. Магазин мы с теми же ребятами ебнули, прикинь? Разъебал замок этими самыми ручонками, — крутит он пухлыми ладонями. — И ничего, блять.. Мусора. От полиции один звук, даже не слово. Да? — Да-а, совсем, долбоёбы, обленились.. Делать нихуя не хотят, а потом спрашивают, откуда такая статистика, — поддакиваешь, а сам запоминаешь опознавательные признаки. День рождения ты знаешь, наколки тоже видел, имя узнаешь, на камерах он засветился. Приструнишь его позже.       Находишь Кима на первом этаже возле барной стойки. В его руках лимонад, идентичный тому, который ты выпил ещё в самом начале. Он поднимает голову, когда ты с хлопком садишься рядом, выдыхая. — Там этот ублюдок.. Ну, у которого днюха. Его надо запомнить. Он убил человека и ограбил магазин пару лет назад. КИМ КИЦУРАГИ: — Надо же? — Жёлтый напиток красиво блестит разными цветами, когда он отпивает. — Запомним, значит. Имя узнать бы.. ЭМПАТИЯ: Он тоже устал, заебался тут сидеть. Ваша смена закончилась ещё час назад, но вы всё равно здесь и до сих пор ничего не нашли.       Ким прикладывает стакан к виску, вздыхая. Его тело расслаблено, слегка сгорблено на барном стуле, и взгляд усталый, а напиток прохладный. — Голова болит? — предполагаешь. — У меня тоже начинает. Давай вызовем ночных ребят и пойдём нахер? КИМ КИЦУРАГИ: — Только девять, самый разгар.. Давайте ещё подождём. Клуб ведь ночной. — Он даже не интересуется, как ты догадался. — Слишком сладко. Будете? — Вытянутый стакан, наполовину со льдом, по стойке подкатывается к тебе. — А почему бы нет, сахар не помешает. Говорят, думать помогает. — С удовольствием присасываешься к черной трубочке, не обращая внимания на мелькнувшую мысль о непрямом поцелуе. КИМ КИЦУРАГИ: — Это про шоколад, — его голос почти теряется в остальных звуках. ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА: Может, вздремнуть? Посмотреть на всё с другого угла, так сказать. Не можем же мы уйти ни с чем.       Идея поспать и походить по клубу уже без физического тела кажется заманчивой, но ты не хочешь оставлять Кима. И чтобы тебя, приняв за уснувшего алкаша, выкинули на улицу. Но если ты попытаешься разделить эти два тела, то, скорее всего, не сможешь или отрубишься.       Выпиваешь коктейль, рассматривая людей в зале, и понимаешь, что сам скоро нахрен сдохнешь от скуки и усталости, если ничего не предпримешь. — Я на диваны, — вполголоса сообщаешь Кицураги, возвращая прохладный, но уже с одним льдом, бокал.       Протискиваясь через толпу, вытаскиваешь сразу две таблетки, на ходу проглатываешь без воды.       Диванчики кожаные, мягкие, прохладные, скользкие. Ты сразу сползаешь в положение полусидя, скрещиваешь руки на груди и откидываешь голову назад. Выбрал место специально, чтобы сильно не выделяться и не мешать — самые дальние диваны, почти в углу, где и света-то толком нет.       Шум, музыка, говор людей.. Всё стихает, плывёт до тех пор, пока вдруг не       возобновляется с новой силой. Ты уже стоишь рядом со спящим собой. — Да, реально уснувший алкаш.. — улыбаешься. Теперь тебе легко: вес тела не тянет тебя к полу, и ты буквально порхаешь по залу по сравнению с тем, что было до этого. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Развлекаться, так развлекаться, да? Погнали в приватки?       Ты и забыл, что тут есть такое. Это вип комнаты, где специальные стриптизёрши танцуют только для одного клиента за большие деньги. Максимально тупая и мажорская хрень, но посмотреть интересно.       Сначала смотришь, чтобы Ким был на прежнем месте, а уже потом идёшь к отдельным помещениям. Запертая дверь — не преграда. И сразу же комбо: и танцовщица красивая, и максимально яркая и эротическая обстановка, и твой безнаказанный воришка-убийца. Толстячок развалился в кресле, пока перед ним на небольшой сцене всячески выгибается девушка. Музыка, возбуждённые взгляды в сторону клиента, улыбочка, бумажные реалы, засунутые в бельё, между грудями и даже в чулки.       Собираешься уходить, когда стриптизёрша плавно переходит с танцем прямо на колени мужчины. Ух ты, такое они тоже делают?       Он пьяно улыбается, вливая в себя ещё какого-то пива из бутылки, и покачивается в такт движениям девушки — милой блондинки.       Когда раздаётся звон стекла, ты стоишь в двери наполовину. СКОРОСТЬ РЕАКЦИИ [средне: провал] : Он разбил бутылку, и теперь у мужика в руках стеклянная роза. Ты быстрый, ты успел бы схватить его за руку, помешать вогнать цветок смерти в живот девушки, но тебя здесь нет.       Твои чертовы прозрачные руки скользят сквозь, и это не останавливает ублюдка ни на миг. Тебя тут правда нет. Ты разлёгся на диванчиках в десяти метрах отсюда. Он затыкает девушке рот, валит на пол грубо, и в комнате начинает пахнуть кровью. КООРДИНАЦИЯ [средне: успех] : Ты мечешься между ними и выходом, чтобы влететь в своё тело со скоростью торпеды и закричать Кима, но ты не успеваешь. Вместо этого, чёрт возьми, слишком медленно суешь руку в чужую, широкую мужскую спину, чтобы сохватать горячее сердце в руке почти со всей силы. Мог бы и быстрее, но тоже неплохо.       Когда толстое тело падает сверху на стриптизёршу, она скулит о помощи, хрипит, а макияж некрасиво стекает вместе со слезами. Помогаешь ей спихнуть с себя мужика, напрягшись. Кажется, ты устроил ему инфаркт или просто кровоизлияние, тебе похуй. Ты несёшься почти как реальная ракета, не замечая ни дверь, ни углы. Ублюдочный мужик, как же ты, блять, хорошо играл удивление, что Я тебе поверил. Думаешь про себя зло, когда выныриваешь в тело, словно в воду, сложив руки клином.       Пихаешь людей, когда несёшься к барной стойке. Мозги болят, в тебе три таблетки снотворного, но ты подорвался, но тебе всё равно. Быстрее. — Ким, первая приватная комната, он там. Помоги девушке! Я за охраной и врачом! — Почти сметаешь Кима с хлипкого барного стула, когда хватаешься за его плечи. КИМ КИЦУРАГИ: Он выглядит удивлённым, ничего не понимающим, но внезапно взбодрившимся. — Чт.. Детектив!       Ты уже не слышишь, несёшься на второй этаж, к хозяину. — Первая приватка! Выламывай замок, там труп! — только кричишь изо всех сил, убегая.       В тебе сейчас такая мешанина из бешеной дозы сахара, ещё большей, лошадиной дозы снотворного и адреналин вместо крови, что ты не замечаешь, как делаешь что-то — забываешь буквально в ту же минуту.       Когда ты наконец осознаёшь себя, тебе холодно. Вы на улице и тебя слепит внезапно появившаяся световая сирена скорой мотокареты, оглушают человеческие голоса. В следующую секунду она уже отъезжает от клуба, и вокруг просто море народу. Выгнали из клуба? СТОЙКОСТЬ [средне: успех] : Ты замёрз, наверняка стоишь на улице давно. Весь вспотевший, на холодном ветре ты словно в морозильнике. Всё тело ватное, но свинцовое в то же время. Голова взрывается болью, ты морщишься. Ничего, скоро отдохнёшь, а пока можешь потерпеть. КИМ КИЦУРАГИ: Вдруг тебе на спину ложится тёплая рука в перчатке, а рядом раздаётся знакомый голос. — Детектив? Вы в порядке? — Никакая Эмпатия не нужна, чтобы услышать беспокойство. Ты смотришь на Кима и он плывёт в твоих глазах. Моргаешь, и это как микро сон. — Да. Нет. Меня сейчас вырубит. Я замёрз. — Язык вялый, а губы едва шевелятся. КИМ КИЦУРАГИ: — Пойдёмте внутрь. — Рука плавно ползёт по спине, почти гладит, и в итоге берёт тебя за плечо. Обхватывает за бицепс, чтобы потянуть в сторону.       Ветер внезапно сменяется жаром, словно в печке, и духотой. В клубе уже горит верхний свет, народ распущен, и только несколько тел валяется по углам, и ещё несколько, которые пытаются разбудить и вынести.       Ким говорит о чем-то с Нордманом, повышает на него голос, и даже сквозь полуобморочное состояние ты слышишь, как он груб и резок. КИМ КИЦУРАГИ: Позволяешь вести себя обратно на улицу. Поддаёшься каждому движению, и понимаешь, что вы идёте к мотокарете. Сам усаживаешься на переднее сидение, с облегчением выдыхая. Моргаешь на две секунды дольше, едва не засыпаешь. — Я подвезу вас к гостинице, детектив. — Голос слева теперь намного мягче и тише, чем минуту назад, и ты улыбаешься. Только с тобой он такой, даже для Деметтри он почти так не говорит.       Рёв Купри Кинемы заставляет застонать и скорчиться, закрыть уши. В такой позе тебя качает туда-сюда, пока вы отъезжаете от клуба «Ночная бабочка». СИЛА ВОЛИ [сложно: успех] : У тебя внезапно открывается второе дыхание, которое позволяет не уснуть до приезда к гостинице. — С.. Спасибо, Ким. Ты просто нечто, я б сам не дополз, правда. — Едва ли не жижей вытекаешь из мотокареты, и даже улыбаешься напарнику. — Спокойной.. — Тебе почему-то показалось, что сейчас раннее утро. — Ночи. КИМ КИЦУРАГИ: — Не за что, детектив. Отдыхайте, встретимся завтра. Спокойной ночи. — Однако, он не трогается с места, даже когда ты дошёл до дверей нужного здания.       Из головы так же вылетает, как ты отдаёшь деньги серому управляющему за стойкой, в ответ получая ключ, и как доходишь до комнаты. Как только голова касается мягкой, самой удобной сейчас подушки в мире, ты отключаешься. Тебя не выбрасывает из тела, чему ты пиздецки сильно благодарен. Сейчас в планах только дать снотворному взять своё.       Но даже этого сделать не удалось. Когда в дверь раздаётся ритмичный стук, в незашторенные окна уже бьёт свет солнечного дня. Сразу замечаешь ряд неправильных вещей: ты ещё в одежде, на одеяле; твои крокодильчики до сих пор на тебе; часы, почему-то, показывают одиннадцатый час утра.       Воспоминания вчерашнего дня бешеной кинолентой проносятся в голове, пока их не обрывает очередной, более настойчивый стук. КИМ КИЦУРАГИ: — Детектив, это Ким. Уже десять часов, вы там? — Не слышишь в голосе злобы или недовольства. Если поднапрячь Эмпатию, услышишь чего-нибудь важного, но тебе пока совсем не хочется что-либо напрягать. Зная Кима, он, должно быть, прождал тебя уже два с лишним часа? Как мило было прийти за тобой лично. — Даааа.. — Когда ты садишься, свесив ноги с кровати, голова совсем не болит и легче, чем, кажется, когда-либо. Или, как минимум, чем вчера. — Заходи, да. — Как хорошо, что ты вспомнил всё и даже больше, и память нисколько не отшибло. Даже вспоминаешь, что было в моментах, которые вчера твоя голова предпочла забыть. Помнишь, как забежал к владельцу клуба, как он вызывал скорую, как охранник помогал врачам погрузить на носилки оба тела.. КИМ КИЦУРАГИ: Дверь скрипит, податливо впуская гостя. — Вы.. Вы даже не раздевались? — Как же тебе не по себе под этим взглядом с выгнутой бровью. — Вы не появились в клубе даже спустя два часа, я решил сходить за вами. ЭМПАТИЯ [средне: успех] : «Я забеспокоился, потому что вчера вы выглядели неважно, и решил сходить за вами» — Очень мило с твоей стороны. Если б не ты, я проснулся только следующим летом. Спасибо. — Тело так отдохнуло, несмотря на то, что тебя разбудили, что ты с лёгкостью встаёшь с кровати. Приходится поправлять абсолютно всю одежду на себе, и поправлять впившуюся в бедро упаковку таблеток. — Я бодрячком, всё нормально. Пошли? КИМ КИЦУРАГИ: — Да. — Он кивает и выходит из номера первый. Проходя мимо стойки регистрации, молча сдаёшь ключ всё тому же управляющему. — Я уже поговорил с управляющим. — Ну, посвяти меня в курс дела. — Ёжишься, выходя на улицу, оттого слегка ускоряешь шаг. Холодновато, но терпимо, даже больше бодрит. Где ты оставил свой плащ? КИМ КИЦУРАГИ: — Судя по всему, убийца правда вернулся. На этот раз он заказал танцовщицу в вип комнате, чтобы его ещё раз не засекли камеры и никто не увидел. Врачи сказали, у него произошёл внезапный сердечный приступ, пока он пытался убить девушку. Мертв. Она выжила, но в тяжёлом состоянии лежит в больнице. Я сказал, что это вы сообщили об убийце, но каким образом.. Вам предстоит ответить на этот вопрос.       Ты вспоминаешь, как твоя рука скользит через чужую, и как ты не в силах остановить первый удар. Как она же, секундами позже, сжимает тёплый, бьющийся орган.. Почти реально ощущаешь влагу и пульсацию сердца в правой руке и невольно встряхиваешься, сбрасывая морок. — Я просто увидел, как он прошёл в ту комнату. Проходил мимо и услышал треск стекла. Ким, в той сраной двери такая замочная скважина, через которую другую Изолу видно, не то, что комнату. Вот и увидел. КИМ КИЦУРАГИ: — Вы заглянули в приватную комнату через замочную скважину? — Хочется покраснеть под его вопросительно-удивлённым тоном, но от лжи ты не краснеешь. Всё-таки это лучше, чем правда, да? Пока для неё слишком рано. — Ну.. Типа. Я услышал битое стекло и стуки, Ким, что мне оставалось делать? КИМ КИЦУРАГИ: Лейтенант вздыхает. — Вы правы. Всё-таки, если бы не вы, он бы оказался безнаказанным и в этот раз, и был очередной труп. — Ага. Повезло, можно сказать.. Если б ты не решил остаться тогда ещё ненадолго, мы б реально ушли, — цыкаешь языком.       Клуб сегодня не работает и перед ним необычайно пусто, а без горящих вывесок он кажется каким-то совсем блеклым, как и все остальные здания на улице.       Мистер Нордман Янки ждёт вас на первом этаже. Сейчас даже сотрудников нет. Решил сделать сегодня выходной? ХОЗЯИН КЛУБА «НОЧНАЯ БАБОЧКА»: — Ну неужели! — Управляющий, судя по всему, весь извёлся в ожидании вас. Или тебя, и он так же тут с восьми утра. — Что там такого, что мы ждём вас два часа? Вам же лучше быстрее со всем этим закончить! Два часа прошло! АВТОРИТЕТ/ГРУБАЯ СИЛА: Да что этот утырок себе позволяет? Да кто он такой? Ты тут закон, покажи, где его место. КИМ КИЦУРАГИ: — Мистер Нордман, давайте без этого. Лейтенанту нездоровилось. Мы сейчас со всем разберёмся и каждый поедет по своим делам. — Неожиданно грубый голос заступается за тебя, и ты, право слово, готов растаять. Ким за тебя заступился! ХОЗЯИН КЛУБА «НОЧНАЯ БАБОЧКА»: Он проглатывает язык и кусает губу, недовольно смотря на вас. — Давайте быстрее к делу.       Ты вздыхаешь, готовый пересказать всё, что говорил совсем недавно напарнику. Это и делаешь, но в более грамотной форме. Вас то хвалят за такую хорошую работу, то ругают, что вы работали так медленно, позволили этому вообще случиться, и, как он и говорил, затея с обозначительными знаками была не нужна, и он оказался прав. ГРУБАЯ СИЛА: Давай его взъебём, он нас бесит. СИЛА ВОЛИ/САМООБЛАДАНИЕ [просто: успех] : Нет. Нельзя.       Вы каким-то образом говорите ещё час, прежде, чем покинуть этот клуб. — Господииии.. — Спина приятно хрустит, когда ты потягиваешься, слегка прогибаясь назад. — Неплохо мы его, а? Дело. Клёво сработано, напарник! — Тебе хочется улыбаться Киму двадцать четыре на семь, по поводу и без. И ты улыбаешься, и он, мать твою, улыбается в ответ! КИМ КИЦУРАГИ: Улыбка сдержанная, но нервозность в нём выдаёт жест, которым он приподнимает на переносице очки. — Вы правы, неплохо. Обошлось без больших потерь.       Только сейчас ты понимаешь, что это всё. В прямом смысле конец. Всё, вы закончили дело. «Каждый поедет по своим делам».. Правда пора прощаться? — Ким, я не хочу переться до гостиницы, чтобы позвонить. Нам же в одну сторону? — «Можно я от тебя с отделом свяжусь?» каким-то образом превратилось в риторический вопрос. Ты и сам не заметил, как именно. КИМ КИЦУРАГИ: Тихая усмешка, и лейтенант кивком приглашает в мотокарету. — К тому же, вы вчера оставили в салоне плащ.       Мотор уже привычно шумно просыпается, а ты, пристегнувшись, оборачиваешься на задние сидения. И правда! И никакой оранжевой куртки, она на Киме. Ты спросонья и не вспомнил, что он был в другой рубашке. Её, видимо, выложил, когда уезжал вчера. Точно помнишь, что просто бросил вещь на задние сидения, но теперь рабочий мундир аккуратно сложен. ДРАМА: В этом жесте столько доброты, не правда ли? — Ага, — киваешь то ли Драме, то ли напарнику. — Ким, а можно я тебя с коллегами познакомлю, если они будут на месте? Я просто уже рассказал про наше дело, и Жюдит хотела бы познакомиться с тобой. Она хорошая, правда! И Жан. Он ворчливый, но тоже очень славный и любит мотокареты. КИМ КИЦУРАГИ: Судя по всему, ты только снова и снова удивляешь его своими вопросами. — Я.. — Впервые видишь, как Кицураги растерялся на некоторое время. Вы уже отъезжаете от клуба. — Думаю, не страшно, если мы потратим на это немного времени. Но немного, мне ещё нужно возвращаться в участок. — Спасибо, Ким! — Почти хлопаешь в ладони от радости и благодарности. Жюдит будет в восторге!       Она правда в восторге, уже спускаясь за тобой по лестнице к выходу, потому что сам заходить Ким отказался. А вот Жан особо не светится, но пошёл с вами. — Жюдит, Жан, это Ким. Ким, наша прекрасная Жюдит Мино и мой лучший друг — Жан! — С деловитым видом подводишь улыбающуюся девушку к лейтенанту. КИМ КИЦУРАГИ: — Очень приятно, офицер Мино. — Он крепко жмёт руки сперва с девушкой. ЖЮДИТ МИНО: — Взаимно, лейтенант. Гарри много про вас рассказывал! — Они остаются в таком положении ненадолго, а после Жан, без особого желания, но жмёт Киму руку тоже. Он выглядит хмуро, даже мрачнее, чем обычно.. Плохое настроение, или ему просто почему-то не нравится Ким? КИМ КИЦУРАГИ: — Лейтенант обо мне много рассказывал? Что же? — Эта его улыбка, когда он поворачивается к тебе.. Молчаливость и хмурость Жана Ким, судя по всему, решил игнорировать. — Жюдит, блин, могла и не сдавать! — Лицо снова становится предательски горячим. КИМ КИЦУРАГИ: — Что вы, мне интересно послушать, лейтенат. Офицер?       Что говорить, Жюдит правда спалила тебя со всеми потрохами. Не постеснялась рассказать, каким словами, а именно: «чудесный», «умный» и «суперский», ты его описывал, и в каком ты был при этом восторге. Словно прожарка какая-то, а не знакомство коллег!       От безысходности уже закрываешь своё краснющее лицо руками, пока Жюдит рядом только хихикает. А Ким улыбается. Ты видел, он улыбается шире, чем за все эти дни. Даже за ту неделю, которую ты за ним следил, и это безумно красиво. КИМ КИЦУРАГИ: — Предлагаю остановиться, иначе наш лейтенант совсем сгорит со стыда. — Когда щёлкает дверца сороковушки, наконец осмеливаешься убрать руки от лица. Даже Жан ржёт над тобой! — Рад был познакомиться, но нам всем нужно работать. Лейтенант. — Ты так и не забрал свой мундир, и Ким сейчас тебе его протягивает, дотянувшись до заднего сидения. — Спасибо, — мямлишь, забирая плащ. Да тебе стало жарко, в такую-то прохладу! ЖЮДИТ МИНО: — До свидания, лейтенант! Надеюсь, ещё свидимся. — Девушку, кажется, вообще не терзает совесть, и она от души повеселилась. Даже Жана это улыбнуло, а это тоже многого стоит. — Да, пока, Ким. До скорого! — Ты всё-таки вытягиваешь руку и машешь над головой, когда лейтенант отъезжает от вашего участка. Краска постепенно отпускает тебя, заменяясь внутренним.. Опустошением? ЭМПАТИЯ: Это просто грусть от расставания.       Встретитесь ли вы вообще ещё? Не так, как ты уже неделю за ним бегаешь, а как на эти два с небольшим дня? Вы хотели поставить диски вместе.. Или придётся ждать очередного совместного дела? ЖАН-ХЕРОН ВИКМАР: — Я думал, там какой-то мачо-чел, ещё более пизданутый, чем ты, а тут.. — После смачного шлепка по спине наконец отрываешься от места, чтобы зайти с ребятами в отдел. — А тут ещё круче, Жан, отвянь!