Memento Vivere (Помни о жизни)

***

«Если мы действительно хотим жить, Нам лучше сразу начать пробовать. Если мы этого не сделаем, это не имеет значения, А нам лучше начать умирать». − У.Х.Оден

***1***

Утренняя встреча прошла довольно неудачно. Конечно, это была полностью его ошибка. Майкрофт вложил немного надежды в свою встречу с чиновником с Даунинг-стрит, и это обернулось провалом. Он слишком хорошо знал, что надеяться − бесполезное занятие, последнее отчаянное средство слабых. − Не надейся, что что-то случится, сделай так, чтобы это случилось, − так обычно говорил отец. Несмотря на все недостатки этого человека, а они были многочисленны и непростительны, иногда он мог предложить немного мудрости. Но, несмотря на это, Майкрофт всё ещё шёл на встречу с некоторой долей надежды. Иногда он разочаровывал самого себя. Уилкерсон казался компетентным человеком, хотя и немного скучноватым, и, по-видимому, был слегка сбит с толку своим первым визитом в отдалённый уголок империи. Этот человек никогда раньше даже не бывал на Континенте, так что было понятно, что погружение в водоворот, которым была Калькутта, доставило ему столько неудобств. Честно говоря, Майкрофт находил его слегка раздражающим. Но очевидно, что к нему прислушивался премьер-министр, а через него и сама Королева Виктория, так что упускать такую возможность было нельзя. Тем не менее, требовалась определённая деликатность. С этой мыслью Майкрофт подождал, пока не был подан чай и не состоялся лёгкий разговор о том, что следует посмотреть мужчине, находясь в Индии, прежде чем затронуть интересующую его тему. − Интересно, − спокойно сказал он, − есть ли какие-нибудь мысли о том, чтобы вернуть меня в Лондон? − Он издал самоуничижительный смешок. − Кое-кто действительно довольно сильно тоскует по городу. Он не упомянул, что большая часть его стремления заключалась просто в том, чтобы оставить Калькутту позади, прочно оставить это место в прошлом, где ему и место. Его обязательства перед умершим отцом были выполнены. Уилкерсон посмотрел на самое последнее печенье на серебряном подносе, но вместо этого добавил в чай ещё один кусочек сахара, медленно помешивая. Улыбка, которой он одарил Майкрофта, была запатентована и выдана правительством. − О, мистер Холмс, все очень довольны тем, как у вас здесь идут дела. Вы играете такую важную роль. − Играю роль? − По какой-то причине выбор слов Уилкерсоном немного задел его. Вероятно, за этой банальной фразой не было никакого скрытого смысла, но Майкрофт не мог не почувствовать себя более чем немного обиженным. Он больше ничего не сказал, но вместо этого взял последнее печенье и откусил кусочек. Уилкерсон мгновение изучал его, явно испытывая искушение просто проигнорировать то, что он сказал, но затем передумал. − И премьер-министр, и Её Величество вполне удовлетворены работой, которую вы выполняете. − Х-м-м... − был единственный ответ Майкрофта на это. Он доел печенье, а затем с помощью салфетки аккуратно стёр несколько крошек со своей верхней губы. − Я мог бы добавить, − сказал Уилкерсон, понизив голос, хотя они были совершенно одни в комнате, − что ваши коллеги... члены клуба также очень высоко отзываются о вас. − Мои коллеги-члены клуба? − спросил Майкрофт, слегка сбитый с толку. У него больше не было никаких связей в лондонских клубах. Затем, чувствуя себя довольно глупо, он понял, о чём говорил Уилкерсон. Осознание этого подтвердило то, что было смутным подозрением с того момента, как он пожал руку Уилкерсону. Он почувствовал ещё один укол раздражения из-за того, что ни Дэй, ни Малберри заранее не предупредили его о том, что Уилкерсон входит в состав Комитета. На какое-то мимолётное мгновение он соскучился по дням секретных кодовых слов. Даже в отношениях с другими членами Комитета всегда возникал вопрос о том, каким объёмом информации следует обладать. − Я так понимаю, что усилия по продвижению организации в официальные круги продвигаются удовлетворительно? Уилкерсон, конечно, знал бы, что Майкрофт был в курсе дела почти с самого начала движения за создание эффективного шпионского подразделения правительства. Однако Майкрофт также хотел, чтобы он знал: то, что сейчас его держат в плену в Индии, вдали от коридоров власти, не означает, что он бессилен в тех вопросах, которые имеют значение. − Да, − сказал Уилкерсон. − Мы ожидаем, что до конца года для нас может даже появиться королевское разрешение. − Я должен быть там, − выплюнул Майкрофт, в кои-то веки позволив своему разочарованию вырваться наружу. − Терпение, Холмс, − ответил Уилкерсон. Это прозвучало крайне покровительственно, но Майкрофт пропустил это мимо ушей. Новость о том, что Её Величество, возможно, вскоре признает важность того, что они делают, обрадовала его, но это был единственный реальный позитив, который можно было извлечь из встречи. Наконец, он отослал Уилкерсона, чтобы тот начал делать то, что он собирался делать тайком вокруг Дома правительства и за его пределами. Если он показался собеседнику несколько недовольным своим нынешним статусом, это было прекрасно. И если Уилкерсон доставит эту информацию обратно в Лондон, тем лучше.

***

В тот вечер было уже довольно поздно, прежде чем Майкрофт смог сбежать от своих обязанностей. Он был слишком утомлён, чтобы даже думать о походе в Бенгальский клуб, поэтому вместо этого налил себе большую порцию виски и расслабился в своей собственной библиотеке. Его экземпляры лондонских газет накапливались слишком долго, поэтому он начал просматривать собранные номера. Новости на страницах были старыми, но, по крайней мере, касались важных вещей, не менее актуальных для него. Метод чтения газет Майкрофтом никогда не менялся. Он начал с первой полосы и проработал весь выпуск, не пропуская даже самых тривиальных историй и уделяя внимание рекламе и личным колонкам. И, как бы это ни раздражало, он также заставил себя хотя бы бегло просмотреть спортивные новости. Он читал о довольно грязном преступлении, убийстве богатого старого банкира его алчным племянником, когда один абзац заставил его выпрямиться на стуле. «... несмотря на опровержения представителя Скотланд-Ярда, ваш решительный корреспондент подтвердил, что сотруднику, ведущему это дело, некоему инспектору Лестрейду, помогла работа некоего мистера Ш. Холмса. Дальнейшие расследования не пролили никакого света на то, кто такой этот Холмс и почему он был замешан в этом деле...» Майкрофт перечитал статью ещё раз. Затем он вздохнул, одним быстрым глотком допил виски и раздражённо отбросил газету в сторону. Внезапно он вспомнил историю, рассказанную ему отцом об опыте Шерлока в раскрытии тайны исчезновения и смерти его собственной матери. И каким бы благородным ни был поступок, какой бы блестящей ни была работа Шерлока, это дело вызвало политический хаос, для урегулирования которого потребовалось слишком много деликатных переговоров. На самом деле Майкрофт был уверен, что это дело всёе ещё вызывает резонанс в некоторых кругах Очевидно, что его брат вполне мог бы стать проблемой, если бы продолжал изображать из себя детектива или что там, чёрт возьми, он делал в Лондоне. В то же время... что ж, вполне возможно, что его брат тоже может оказаться весьма полезным. Майкрофт довольно долго оставался в своём кресле, потягивая ещё виски и размышляя о Шерлоке Холмсе, детективе.

***2***

Нужно было так много сделать. У Джона Уотсона не было времени слишком беспокоиться о том факте, что он вот-вот отправится в путешествие, которое, вероятно, приведёт его к шестилетней службе в Индии. Это было путешествие, обещавшее захватывающие впечатления от незнакомых мест и возможность приключений. Всё это было частью того, почему он подписался в первую очередь, верно? Ну, всё это, да, а также немаловажный факт его бедности. Честно говоря, он почти отказался от всякой мысли о службе в дальних странах, поскольку проводил свои дни, осматривая новобранцев, чтобы определить, годны ли они к службе. Часто он пропускал суматоху дня в Бартсе, никогда не зная, что может войти в дверь, с каким испытанием ему предстоит столкнуться. Слишком долго это были слабые лёгкие, плоскостопие и венерические заболевания. Но, в конце концов, его приказы были выполнены. Хотя, как врач, он не занимал никакого официального звания в армии, он действительно пользовался многими преимуществами офицерского звания, такими как выбор жилья и более высокая ставка оплаты за это жильё и прислугу. Существовало даже гарантированное пособие на случай ранения в бою. В целом, Джон был доволен выбранным им путём. Казалось, что очень быстро до его запланированного отъезда осталось всего три дня. Ходили слухи, что, хотя предполагаемым пунктом назначения по-прежнему оставалась Индия, они лишь ненадолго задержатся там, прежде чем отправиться в Бирму. Все тонкости происходящего в Бирме оставались для Джона неясными. Однажды вечером за кружкой пива он попытался выяснить правду, расспросив майора Джеймса Шолто. Джон признался себе, что Шолто заинтересовал его с момента их первой встречи. Прямолинейный почти до грубости, приземлённый, но не хамоватый, и, если судить по сообщениям о его прошлых подвигах, мужественный. Далее, к своему стыду, Джон осознал, что там было что-то ещё... его привлекало крепкое тело Шолто и даже боевые шрамы на его лице. Эти мысли лучше всего было приберечь для самых тёмных часов ночи и ещё более тёмных уголков его собственной души. При свете дня он всегда держался с галантной учтивостью по отношению к хорошеньким дочерям полка. Он был приятным партнёром по танцам и обаятельным собеседником за ужином. К своему стыду, он почти не сожалел о том, что подумал, что, будь у него больше времени до отъезда, он мог бы даже обручиться с одной из юных красавиц. Это было бы самым респектабельным поступком. Безопасная вещь. Было несколько женщин, которые, как он был уверен, согласились бы. Но он не спрашивал, вместо этого продолжая флиртовать на вечеринках, но никогда не выходя за рамки джентльмена. Когда это надоедало, он время от времени отправлялся выпить с майором Шолто. Респектабельный, хотя и не совсем безопасный. В тот вечер в пабе он задал майору несколько вопросов об их пункте назначения. Шолто лишь мимолётно улыбнулся. − Вы очень любознательный молодой человек, Уотсон, − сказал он. − Я всегда таким был, − признался Джон. − Моё любопытство − часть того, что привело меня сюда. − На мгновение он испугался, что Шолто спросит его о подробностях его ранней жизни, но тот просто кивнул. Тем не менее, его не тянуло говорить об их путешествии или пункте назначения, за исключением нескольких туманных слов о том, что он с нетерпением ждёт возможности снова увидеть Индию. Ходили слухи, что у него была привязанность в Калькутте. Джон иногда задумывался об этой привязанности.

***

Свою последнюю ночь перед отплытием Джон провёл в одиночестве, просто гуляя по городу и гадая, увидит ли он когда-нибудь Лондон снова. Во время своей прогулки он вновь посетил места, которые были значимыми в его жизни. Пустой клочок земли, на котором когда-то стояла лачуга, где жила его несчастная семья. Телеграфное отделение, где он стоял на тротуаре и наблюдал, как энергичный парень в опрятной униформе с яркими золотыми пуговицами убегает, сжимая в руке телеграмму. Скамейка в парке, где он однажды разговаривал со старым солдатом. Бартс, где он наконец осознал, что он, Джон Хэмиш Уотсон, был чертовски хорошим врачом. Он даже пошёл попрощаться со старым королем Генрихом, который провёл с ним несколько очень тяжелых дней. Большая часть его прогулки была немного меланхоличной, но, выходя из больницы, он улыбнулся про себя, вспомнив ту ночь, когда наблюдал, как молодой человек с кудрявой шевелюрой спустился по водосточной трубе и скрылся. Он надеялся, что с парнем всё в порядке. Наконец он оказался на Вестминстерском мосту, уставившись вниз, в тёмную и мутную воду. Он полагал, что это хорошо, что, если случится худшее, некому будет оплакивать его. Ни старой матери, чтобы горевать, ни невесты, чтобы плакать. И хотя это, вероятно, было к лучшему, ему всё равно было немного грустно. − Каждого следует оплакивать, − подумал он. Наконец, он отвернулся от воды и направился обратно к своему жилищу.

***3***

Комнаты Шерлока на Монтегю-стрит были обветшалыми, а его отношения с домовладельцем были в лучшем случае натянутыми. Вероятно, самый последний взрыв и возникший в результате (очень) небольшой пожар имели к этому какое-то отношение, но в основном этот человек был дураком, который не понимал и не ценил научные исследования. Однажды, когда у него будет время, Шерлок намеревался расследовать преступление, которое будет возложено на мистера Кузена. Он, должно быть, замышлял что-то гнусное. В эти дни Шерлок в основном просто ждал ожидаемого письма с наказанием из Калькутты. Майкрофт, конечно, уже знал, что Шерлок не сдавал выпускных экзаменов и, следовательно, не имел учёной степени. Даже Первой. Он искренне намеревался сдать экзамены, но в последнюю минуту всё пошло наперекосяк. Нападение в переулке. Боль от побоев. Посещение опиумного притона, чтобы он мог забыть о боли и унижении. Как бы то ни было, он так и не вернулся в Кембридж. Но это было прекрасно, потому что теперь он был консультирующим детективом и не нуждался в модном кембриджском дипломе. Имела значение только Работа. Что ж, Работа и потворство своим желаниям. Кокаин, когда он был доступен. Иногда опиум. Конечно, всё это принималось в помощь его мозгу. Проще говоря, кокаин вызвал связи в его мыслях, позволив ему увидеть более полную картину, независимо от того, проводил ли он эксперимент в лаборатории или стоял на месте преступления, пытаясь убедить тупоголовых болванов из Скотланд-Ярда отнестись к нему серьёзно. Даже после того, как он раскрыл дело об убитом старом скряге, они, казалось, всё ещё видели в нём не более чем какой-то причудливый цирковой номер. Шерлок сердито нахмурился, глядя на людей, проходивших по тротуару под его окном. Многие из них, без сомнения, направлялись в Британский музей. Он сам проводил там много времени, пользуясь своей читательской карточкой и наслаждаясь тем фактом, что он использовал имя своего брата, чтобы легко получить эту карточку. Ему также нравилось бродить по экспонатам, узнавая всё, что мог, о странных экспонатах, выставленных на всеобщее обозрение. Собирал разные факты, как он когда-то собирал бабочек, систематизируя и классифицируя все эти факты, ни один из которых не казался относящимся к делу. Пока они не становились такими. Связи. Как нож железного века, который он однажды видел и изучал в музее, обращая особое внимание на лезвие, представляя, какие отметины оставит лезвие на человеческой плоти. Не имеет значения. Пока в Лиссон-Гроув не обнаружили мёртвую женщину. Шерлоку удалось лишь бегло осмотреть тело, прежде чем идиоты из Скотланд-Ярда прогнали его, но этого было достаточно из-за связей. Главный идиот Лестрейд отказался слушать его быстро сбивчивое объяснение событий. О разгневанной любовнице, ревнивой богатой жене и мужчине, который пойдёт на всё, чтобы скрыть правду, даже на убийство любовницы, чтобы помешать ей встретиться лицом к лицу с женой. Человек, который был археологом, и колотые раны, нанесённые характерным лезвием клинка железного века. Случайные факты. Конечно, всё это оказалось правдой, хотя никто в полиции так и не признал, что Шерлок был абсолютно прав. Не последовало даже ни единого слова «спасибо». Позже Шерлок задавался вопросом, могли бы к нему отнестись более серьёзно, если бы разговор с Лестрейдом о деле не состоялся в опиумном притоне. Просто не повезло, что инспектор появился, чтобы арестовать мелкого воришку, который спал рядом с Шерлоком.

***

Любимым местом Шерлока в Лондоне был ночной Сохо. Болтовня на разных языках, ночные клубы и кафе привлекают богемную смесь состоятельных молодых людей и малообеспеченных писателей и художников. Пахнет едой со всей Империи и за её пределами. Швейцары с острыми лезвиями и промасленные продавцы, торгующие всем, что можно найти, легально или нет. Безнравственные женщины, слоняющиеся по углам улиц, и молодые парни, играющие в тени в определённо сомнительные кости. Наблюдать за всем этим было восхитительно, и Шерлоку это нравилось. Этот хаос иногда заставлял его вспоминать худшие (или лучшие) уголки Калькутты, по которым он обычно бродил после того, как тайком сбегал из дома. Когда он находился в эпицентре суматохи, его разум не нуждался ни в стимуляторе кокаина, ни в усталости от опиума. Некоторые из его лучших идей пришли к нему, когда он пробирался сквозь толпу. Этой ночью он услышал голос у себя за спиной. − Эй, Олмс! Шерлок остановился и обернулся. Парень быстро подошёл к нему, широко улыбаясь и прихорашиваясь, как павлин, в ярко-жёлтом пальто, на которое было неприятно смотреть. − Салли, − пробормотал Шерлок. − Как ты поживаешь в эти дни? Мальчик был одним из его уличной банды, детей, чаще всего бездомных, ведущих бурную жизнь в городе. Он ухаживал за ними, раздавая по пенсу всякий раз, когда мог, чего часто было достаточно, чтобы завоевать их расположение. Салли исчез несколько недель назад, но теперь он снова был здесь. Одет в ужасное жёлтое пальто. − Всё хорошо. Я постоянно живу у дяди Мелвина. Насколько было известно Шерлоку, Мелвин Керр никому не приходился дядей, но именно так его знали в Сохо. Его пальцы побывали во многих пирогах, ни один из которых не был полностью в рамках закона. Молодые люди вроде Салли выполняли всю беготню, и, чтобы развлечь себя, Шерлок иногда сравнивал их с приспешниками, работавшими на его брата. − Что ж, поздравляю, Салли. Я рад, что ты процветаешь. − Он понял, что Салли ждёт чего-то большего, и вздохнул. − И это шикарное пальто. Салли с гордостью разгладил переднюю часть этого ужасающего одеяния. − Дядя Мелвин говорит, что для успеха нужно правильно одеваться. − Он совершенно прав. Прежде чем они расстались, Шерлок попросил у Салли сигарету.

***

Незнакомец ждал на тротуаре перед домом на Монтегю-стрит, когда Шерлок подошёл к дому ближе к рассвету. У него мелькнула надежда, что, возможно, этот человек был одним из тех редких созданий, настоящим клиентом. Но как только он подошёл ближе, эта надежда исчезла. Этот человек определённо был чиновником. Шерлок не произнёс ни слова, и незнакомец тоже, поскольку он просто последовал за Шерлоком вверх по лестнице в помещение, которое домовладелец назвал гостиной, хотя более двух человек, пытающихся сидеть в ней одновременно, почувствовали бы себя очень тесно. Ни один из них не сел. Мужчина оглядел комнату с очевидным презрением. Шерлок прислонился к крошечной каминной полке и пристально посмотрел на него. − Чего хочет Майкрофт? − ледяным тоном спросил он. Миньон старался не выглядеть хоть немного впечатлённым, но ему это не удалось. Шерлок усмехнулся ему. Очевидно, даже его одиозный брат не смог получить хорошей помощи. − Мистер Холмс считает, что вы могли бы − возможно − быть полезны в небольшом деле, связанном с некоторыми похищенными бумагами. Документы, имеющие жизненно важное значение для Империи. − Возможно, в таком случае Империи следовало бы лучше позаботиться о них, − беспечно заметил Шерлок. Мужчина, наконец, сел, окинув кресло соответствующим образом сомнительным взглядом. Он открыл свой атташе-кейс, достал толстую папку и начал говорить. В конце концов Шерлок взялся за это дело. Только из-за обещанной выплаты, конечно, а не из какого-либо жгучего желания спасти Империю. И уж точно не потому, что Майкрофт спрашивал.

***

Головоломка на самом деле оказалась миленьким приключением с участием незадачливого правительственного клерка, жадного шурина и французского шпиона, работающего в эксклюзивном борделе, где Шерлоку досталась роль русского герцога. Он получил огромное удовольствие. Погоня закончилась в Саутгемптоне, где Шерлок передал бумаги, шурина и шпиона людям Майкрофта и получил свой весьма желанный чек. До его обратного поезда в Лондон оставалось ещё пару часов, поэтому он вернулся к докам и прислонился к перилам, глядя на воду. Большой корабль как раз отчаливал от порта. Палуба была забита солдатами, направлявшимися бог знает куда, возможно, умирать или убивать. Шерлоку это зрелище показалось печальным, хотя он и не был уверен почему. Некоторые из находившихся на борту мужчин начали махать небольшой группе зрителей, наблюдавших за их отплытием. По какой-то причине Шерлок поднял одну руку в прощальном жесте. Он оставался там и наблюдал, пока корабль не превратился в точку на горизонте. В конце концов, ему пришлось бежать, чтобы успеть на свой поезд.