Выйду замуж только за того, кто построит летучий корабль!

      — Я спрашиваю тебя в последний раз, ты выйдешь за него замуж?       — Не выйду! — Эми с нескрываемой злобой ударяет рукой по столу.       — Тогда ты у меня вообще отсюда не выйдешь! — Шэдоу покидает покои принцессы, и стражники с грохотом захлопывают за ним дверь. — Ну что за… Несносная девчонка, — тихо шикает он, а после обращается к стражникам. — Следите за дверью. Не выпускайте её, пока я не позволю.       Эми обречённо вздыхает, прислоняясь спиной к стене. Всё в её жизни расписано до секунды и на годы вперёд. Такова участь царской особы. Не нужно думать, когда за тебя уже всё решили. Как жить, как есть, как одеваться. Даже подобрали суженного-ряженного клоуна в мужья. И вся эта жизнь порядком надоела. Несмотря на шелка и золото повсюду, жизнь казалась серой, до ужаса скучной и просто невыносимой, только ссоры с царём добавляли в неё скудные краски ненависти и разочарования, что, сказать честно, лишь усугубляло положение. Эми не переносила всего этого, а Шэдоу словно и не хотел слушать протесты принцессы. О её мечтах никто не задумывался, но разве она просит так много? Приключений, вольного ветра рядом, свободы… Непозволительные желания для той, кому суждено быть предметом интерьера рядом с мужем-королём. Он будет править, а она покорно стоять рядышком, как красивая безделушка на полочке.       Да ещё и рядом с кем? С Эггманом? Этим напыщенным самовлюблённым дураком? Вот уж услужил дорогой папенька таким решением. Как вообще можно представить этого глупца на троне? Ещё и чтобы Эми была у него практически в рабстве. Но даже не это было самым страшным. Больше всего Эми мечтала о настоящей, чистой любви, так, чтобы с первого взгляда, как в сказках, что нянечки читали ей на ночь в детстве.       — От чего же мы несчастливы царевны? — Эми отстраняется от стены, проходясь по роскошным покоям. — Нам законом запрещается любить… В царских семьях, уж таков порядок древний — по расчёту, надо замуж выходить.       Она берёт с накрытого стола кувшин, вертя его в руках. Изящный, утончённый, как и всё в этом проклятом замке, а оттого раздражающий ещё больше. Эми выглядывает в окно, но и там только вид ухоженного царского двора. На что она надеялась? Ей не увидеть просторов мира вокруг, не прогуляться по бескрайним лесам, не столкнуться с опасностями, поджидающими на каждом углу, не найти того самого и единственного. На глаза попадается Шэдоу, и в груди у девушки разрастается непреодолимое желание сбить дурацкую корону с его головы.       — А я не хочу! Не хочу по расчёту! — она замахивается и со всей силы швыряет дорогую вазу в царя, но промахивается. Та разбивается о мощённую дорожку, разлетается тысячами осколков, но такой исход девушку не устраивает, и она хватает со стола следующую жертву обстоятельств — аккуратно сложенные расписные тарелки.

***

      Соник не знает, что заинтересовало его больше — внезапно раздавшийся возглас, складывающийся в слова песни, или звук бьющегося о камень фарфора, но чуткие уши уловили и то и другое, и ёж, чьё внимание полностью переключилось с чистки дымохода царской печи на чарующий голос, вылез из трубы, опираясь руками на кирпичную кладь. Картина, открывшаяся взору, стоила того, чтобы немного отложить работу: принцесса Эми целясь в их царя, выкидывает из окна всю попадающуюся под руку столовую утварь, но стоит отметить, так ни разу и не попадает.       — А я по любви, по любви хочу! — не останавливается ежиха, продолжая свою гневную тираду. — На волю, на волю! Хочу я на волю! Я птицею в высь улечу!       Такое зрелище не может не позабавить, да и, признаться честно, Соник никогда не видел принцессу так близко, и в подобном состоянии. Всегда изящная и утончённая особа сейчас бушевала в порыве чувств, и не проникнуться к ней было сложно, только голос девушки становится печальным, и трубочист перебирается на черепицу, а потом и вовсе залезает прямо на резные оконные вензеля, свешиваясь с них. Бродить по крышам — обыденность, которая ничуть не страшила его, поэтому сейчас он едва ли не висит вверх ногами, заглядывая в окно принцессы.       Эми удивлённо охает и роняет самовар на разноцветные посудные осколки, убивая последнюю вещь из своего приданного, но её это, кажется, совсем не волнует. Странный парень интересует её куда больше, и сердце так предательски начинает биться чаще.       Ёж смотрит на неё несколько секунд, продолжая висеть вниз головой, ловя себя на предательской мысли, что не может отвести взгляда от раскрасневшегося лица принцессы. Его — вольного и непокорного — никогда не привлекала ни одна из девушек. Все из его знакомых, хоть и были не столь знатными дамами, выглядели на её фоне фальшивыми, когда у их оберегаемой всем королевством золотой птички, есть и чувства, и характер… И очаровательное умение удивлённо хлопать глазками, что она демонстрировала в эту самую минуту. Не каждый день, видимо, к принцессам трубочисты в окна заглядывают.       — Знаешь, я человек простой, — он повисает на одной из ставень, чтобы раскачаться и перебраться на выступающее бревно. — Вряд ли удивлю тебя своими словами, но… Отродясь не видал такой красоты.       Почему-то, это именно первое, что приходит в голову, но следить за своей речью Соник никогда не умел. Всегда мелит первое же, что приходит на ум, а жалеть об этом — тратить слишком много времени в пустую. Зачем, когда весь мир открыт и только и ждёт, когда кто-то решится по нему пробежаться? Он переходит с одного бревна, на другое, словно и нет огромного расстояния между ним и мощённым двориком, усыпанным осколками, как будто никакой опасности в мире не существует.       — Надо же было влюбиться в царскую дочь.       Девушка захлопывает ставни, едва сдерживаясь, чтобы не выдать своего восторга. Почему в один момент у неё внутри всё словно перевернулось, а сердце начало так лихорадочно биться? Эми мечтала, но и поверить не могла, что когда-нибудь заглянет в глаза и сразу поймёт — это оно! То самое чувство, заставляющее её сейчас спрятать своё смущение за резными ставнями и пытаться выгнать из головы образ недоразумения, забравшегося к ней. Такого… Безумно искреннего и по-настоящему живого недоразумения.       Одна из ставень открывается, и девушка сразу же хватается за неё рукой, чтобы оставить её на месте, но не может сдержать улыбки, когда слышит это прямолинейное: «Говорить о любви я не мастак». Какой же… Простодушный. И оттого лишь более милый.       Ставни распахиваются, и ежиха едва ли не заливается смехом, смотря на чудака, скачущего около её окна и распевающего о том, что он ей поможет. Эми может лишь усмехнуться. Поможет? Как же тут ей поможешь? Она заперта в четырёх стенах, пока не согласится на условия Шэдоу, а тот никогда не отступает от своих слов. Она навсегда останется здесь или выйдет замуж за ужасного и бесчеловечного Эггмана, который погрузит их королевство в хаос, а её сделает своей вещью…       Ход мыслей обрывается, когда синий ёж под окном оступается. Эми не долго думая хватает его за руку и помогает взобраться на подоконник. Боже, всё равно что самой пригласить этого чудака к себе. Она выуживает из рукава платок и бережно вытирает сажу с лица собеседника, пока тот не прекращает улыбаться, а потом потирает нос указательным пальцем. Такой забавный… Ни в какое сравнение не идёт со всей той серостью, что окружает девушку каждый божий день её однообразной жизни.       — Как же ты мне поможешь? — Эми раздосадовано вздыхает, и сама садится на подоконник рядом со внезапным гостем, ворвавшимся и в её жизнь, и, практически, в её покои. — Меня отсюда не вызволить.       — Почему нет? Что тут сложного-то? — Соник придвигается к ней ближе, но взгляд цепляется за назойливую муху, летающую совсем близко и садящуюся на нос, словно привлекает к себе внимание.       — Так я же отсюда никогда не выйду! Только если под венец с Эггманом!       Соник отмахивается рукой от назойливого жужжащего насекомого, а слова принцессы о безысходности её ситуации словно мимо ушей пропускает. Нет такой проблемы, которую нельзя было бы решить, и он её… Навязчивая муха отступать не собирается, продолжая назойливо жужжать над ухом, но вместе с тем приносит, как кажется Сонику, гениальную идею.       — А давай я построю что-нибудь летающее и заберу нас отсюда? Построю нам… Летучий корабль!       Принцесса прикрывает ладонью губы, тихо посмеиваясь. Летучий корабль? Надо же такое было выдумать.       — Эми! — голос царя за дверью прерывает их спонтанный диалог, потому что Соник в мгновение перелезает на ставню, а затем и обратно на крышу, махнув девушке рукой на прощание.       Она пару раз моргает, чтобы осмыслить произошедшее. Ей же не могло показаться, верно? Нет, точно не могло. Даже если она и могла нафантазировать себе героя-спасителя, то сладостное чувство в душе, точно не могло быть плодом её воображения, и принцесса решительно распахивает двери, едва не прибив ими же стражников, так любезно оставленных около её покоев.       — Я выйду замуж только за того, кто построит летучий корабль! — с этими словами, она захлопывает двери и прижимается к ним спиной.       Разумеется, Шэдоу ничего не стоит силком отдать принцессу замуж, но в глубине души теплится надежда, что он прислушается к воле нерадивой девчушки. Пусть это будет маленьким свадебным подарком, её прихотью и капризом.       Глядя на падающих с лестницы, всё же получивших по голове, стражников, Шэдоу презрительно хмыкает и кивает Эггману, стоящему рядом.       — Построишь?       — Куплю.