Латекс не растягивается

Когда Ассасина одолевало беспокойство, он с удвоенным усердием принимался чистить и точить свои ножи, лязг стоял на весь бункер. Лавона ещё спала, набираясь сил после миссии, и Эдгара, который наконец-то заставил себя сесть за компьютер и сосредоточиться, визг и грохот выбил из колеи. Работать в таких условиях было невозможно. Не помогал делу даже пакет хлопьев, стоявший на приборном столике. Лавона безмятежно похрапывала, закинув руку на живот, изрядно подросший за последний месяц. Над ней можно было хоть из пушки стрелять, шум её нисколько не беспокоил. Эдгар кинул на девушку извиняющийся взгляд, позавидовал крепкому молодому сну и покатил в комнату Ассасина. — Что на этот раз тебя гложет, друг мой? — нежным голосом поинтересовался Эдгар, подъезжая к товарищу сзади. Убийца ненавидел, когда он так делал, и угрожал прибить первым попавшимся предметом. Но сейчас лишь коротко рыкнул, проводя ножом по точильному камню: — Лавона. Она слишком… Альбинос замялся, не находя подходящих слов, и, обернувшись к Эдгару, изобразил руками большую окружность. Жестокий и беспощадный маньяк стеснялся описать немку прямо, и это показалось Джомфру почти милым. — Толстая, — невозмутимо подсказал он, но на всякий случай отъехал чуть подальше. — Слишком толстая для того, чтобы мы могли взять её с собой в Мордхаус, — сквозь зубы бросил Убийца с редкой для него горячностью. Так рычал он только в минуты страсти. Да и вообще в любой момент, когда изменял своей обычной сдержанности. — Я это предусмотрел, — спокойно произнёс Эдгар и сложил пальцы домиком. — Она и не должна быть там с нами. — Но это не входит в её план… — кажется, в голосе Убийцы на мгновение мелькнула растерянность. — Она же хотела отрезать у Нэйтана член… и всё такое. — Зато входит в мой, — Эдгар восхищался своим хладнокровием. — Скажем так, я ещё оказал ей милость. Пощадил Эксплоужена только ради неё. Без группы он слаб. Но и он один представляет большую опасность. Лавона помешала бы мне убить его. Джомфру немного приврал — на самом деле, он хотел обезопасить девушку, спрятать в бункере от всех опасностей. Если бы Лавона стала слишком толстой, чтобы ходить — нет, даже вставать — он был бы счастлив. Ведь тогда немке бы ничего не угрожало. — Если она узнает о твоих намерениях, мы потеряем союзника. И тогда я не посмотрю, что ты мой соратник. Я одним пальцем тебе шею сверну! Эдгар не испугался. — Послушай, — он выставил руки перед собой в миролюбивом жесте, хотя Ассасин продолжал скрипеть зубами. — Впервые после смерти Эрика я нашёл человека, с которым мне комфортно, и не хочу терять его из-за какого-то там Эксплоужена. Я хочу задержать Лавону рядом с собой. Да, способ странный, но я надеюсь, что она полюбит меня. Что ещё я могу сделать? Ты бы, наверное, приковал её к батарее и насиловал. Этот способ тоже достоин существования, но не в моём характере. Ассасин шумно засопел и отложил нож. Кажется, Эдгару удалось его разжалобить. — Мне тоже хорошо с тобой, друг мой, — признался альбинос, с покаянным видом опуская голову. — И я постараюсь сделать всё, чтобы защитить вас обоих. — Вот и славно. Кстати, на моей карте осталась всего одна кофейня в штате. Как насчет съездить туда, позавтракать и не оставить от этого гнусного гнезда камня на камне? — Хороший план. Мне сейчас срочно нужно что-нибудь уничтожить. Когда Эдгар появился на кухне и объявил, что они едут за завтраком в «Duncan Hills Coffee», Лавона и подросток успели приложиться к его хлопьям. Мальчику было вполне достаточно хлопьев с молоком, а вот немка обрадовалась, словно ребёнок. Она как раз поглядывала на холодильник и выглядела голодной. — Если честно, я никогда не завтракала в ресторане, — призналась Лавона, опустившись на заднее сиденье. Старый фургон, кажется, подпрыгнул и просел под её весом. — В Германии это, наверное, не принято? — предположил Эдгар. После жёсткой коляски заползти на мягкое сиденье было приятно. — Но уверен, тебе понравится. Он хотел сесть рядом с Лавоной и держать руку на её животе всю дорогу, но тощий подросток оказался проворней и втиснулся между их расплывшимися боками. Хотя обычно он предпочитал ездить на переднем сиденье рядом с Ассасином и следить за дорогой. Похоже, обтянутые латексом объёмы немки нравились подростку — да и с Лавоной он ладил гораздо лучше, чем с названым братом. — Семейная поездка, — хмыкнул Убийца, заводя машину. — Пристегнитесь, если не хотите, чтобы вас размазало, а то вдруг придётся удирать. — А ремень точно на мне сойдётся? — в шутку спросила Лавона. Она до сих пор не верила, что Ассасин не понимает юмора, и Эдгар с этим смирился. Альбиносу стоило отдать должное — не изменившись в лице, он подсказал: — В кармане перед тобой есть удлинитель. Но вообще ремень растягивается на пятьсот фунтов в зимней одежде. — В отличие от моего костюма, — хихикнула Лавона вполголоса и щёлкнула замочком. Немка прекрасно знала, что успела ещё немного поправиться, и латексный костюм сидел на ней в обтреск — как и предполагалось. Эдгар даже не пытался удержаться от того, чтобы представить Лавону в таком, казалось бы, чудовищном весе. «Спасательный круг» на талии, порядком прибавивший в объёмах стараниями немки, надёжно прятал возбуждение, но мужчина всё равно поёрзал и уставился в окно. Фургон тронулся с места — под их совместным весом и тушей Ассасина он ощутимо проседал и кренился вправо. — Можно вас обнять, мисс Суккубосо? — очень осторожно прошептал подросток и придвинулся к Лавоне поближе. Девушка ответила сердечным грудным смехом и потрепала его грязные светлые волосы. — Конечно, маленький. — Вы такая мягкая, — счастливо выдохнул мальчик, пытаясь обхватить живот Лавоны одной рукой. Эдгар усмехнулся краем рта — кажется, из пацана такими темпами вырастет любитель толстушек. Ну что ж, добро пожаловать в клуб. Лавона задремала, сложив руки на животе. Перетянутое поясом пузо вздрагивало и булькало на каждой кочке — сладкими хлопьями она больше не брезговала и клала их больше, чем молока. Полноценный второй подбородок мягко ложился ей на грудь, когда она склоняла голову. При разговоре он завораживающе шевелился, но Лавона не возражала. Хотя валик сала на шее и круглые щёки прибавили ей несколько лет и сделали суровое лицо немного добрее. Прищуренные глаза как будто всегда улыбались, и человеку, который познакомился бы с немкой сейчас, она бы показалась ласковой и щедрой. А не такой, какой Лавона старалась себя показать. Разумеется, эта роскошная, медлительная женщина с добродушным выражением лица нравилась Эдгару гораздо больше, чем вечно нахмуренная, подтянутая стервочка. За окном проносились однообразные кукурузные поля, и Эдгар развернул карту, усыпанную красными крестиками, словно какой-то жуткой сыпью. Подорванные кофейни были почерком Отомстителей и любимым развлечением Эдгара. Он превращал их в горящие руины с азартом хулигана, разоряющего птичьи гнёзда. Теперь дэтфаны не решались лишний раз выбираться семьями в любимую кофейню по воскресеньям. Но глава сети, хрупкого вида старичок, старательно убеждал клиентов с экранов, будто бояться нечего. А те верили, глупые овцы. Эдгар торжествующе потирал руки, но в глубине души скучал по временам, когда ездил с Эриком в «Duncan Hills» запить панкейки и омлет с ветчиной чашечкой фирменного кроваво-чёрного кофе. К сожалению, кружки-черепа с участниками Dethklok во времена его молодости в кофейне не продавали. Но сейчас месть была ему дороже воспоминаний. На карте осталась всего одна кофейня, и Джомфру вознамерился это отпраздновать. На горизонте появилась чёрно-красная вывеска. Эдгар перегнулся через млеющего подростка и потрепал Лавону по руке между перчаткой и проймой комбинезона. Распухшее плечо было похоже на окорок. — Учти, тебе понадобится много места, — предупредил он и погладил её живот. — Потому что я собираюсь заказать всё меню. — Разве у нас хватит денег? — встревожилась Лавона, разлепляя глаза. Чёрная краска, которой девушка рисовала на веках идеальные стрелки, немного размазалась. — Вообще нас спонсирует правительство, так, между прочим, — встрял в разговор Ассасин, пристраивая фургон на пустой заправке. — Будь покойна, это обойдётся нам совершенно бесплатно, — объяснил его слова Эдгар. Лавона усмехнулась, хотя интонация Убийцы не предвещала ничего хорошего. Впрочем, он всегда говорил так, будто репетировал финальный разговор со своими врагами. — Вы меня интригуете. Кофейня пустовала — то ли они приехали слишком рано, то ли страх смерти отбил у местных жителей любовь к кофе. За стойкой клевали носами два кассира в чёрных фартуках — такие сонные, что четыре странных посетителя их бы точно не удивили. — А тебя пустят с твоей маской? — в последний момент уточнила Лавона, с трудом приподнимаясь на цыпочках, чтобы достать до уха Ассасина. — Не переживай, — Убийца деликатно отстранил её. — Я пойду возьму еды, а вы занимайте столик. Лучше подальше от кассы. Лавона бросила удивлённый взгляд на Эдгара, но тот с невозмутимым видом проехал мимо неё к столику. Подросток тоже не стал терять времени — снял с плеч рюкзак и поставил его под окном. Немка не решилась возражать и последовала их примеру. Бёдра её с громким скрипом потирались друг о друга, когда она шла к столику, и это показалось девушке новым и странным. Как и то, что теперь на стол приходилось укладывать не только грудь, но и верхний валик живота. Иначе сидеть было неудобно. — Что заказывать будете? — тем временем поинтересовался кассир у Ассасина, не поднимая глаз. Человек в маске не ответил — ждал, когда на него обратит внимание второй, возившийся с кофемашиной. Лавона теребила салфетку, искоса поглядывая на них, а Эдгар перечитывал меню, которое знал наизусть. Смысла нервничать он не видел — схема была уже отлажена. — Маленький кофе, пожалуйста, — мирно пробасил Убийца. Кассир поглядел на него, как на обычного посетителя, и в следующую секунду застыл соляным столпом. Бариста в недоумении обернулся, и его блёклые глаза мгновенно наполнились ужасом. — Это же Отомстители! — поражённый шёпот сорвался на крик. — Сэм, телефон! — дёрнул он за рукав остолбеневшего товарища. — Вызывай полицию, нам крышка! Лавона скомкала салфетку, и Эдгар в знак утешения погладил её по руке. Подросток со скучающим видом вертел в пальцах пустую перечницу. Кассир спохватился и отступил, беспомощно озираясь. Видно, от страха забыл, где находится телефон. Но Убийца не дал ему внести лепту в справедливость. Один меткий удар — и кассир мешком рухнул на пол за стойкой. — У нас камеры! — ультразвуком взвыл бариста и стал одного цвета со своей белой футболкой. — Я… я сейчас позвоню! Он попятился, едва не свернув кофемашину, но Ассасина это не впечатлило. Вместо слов, в которых он был не силён, альбинос выломал хлипкую стойку, схватил бариста в медвежьи объятия и вышиб из него дух ударом в живот. Ни в чём не повинные бедолаги были ещё живы, однако человека в маске это не устраивало. Не смущаясь того, что гости наблюдают за ним, он с неприкрытым наслаждением принялся мутузить два тела, валявшихся на полу, как мешки. Лавона поморщилась, услышав хлюпанье и хруст, но глаз не отвела — всё равно было плохо видно. Убедившись, что кассир и бариста не помешают, а из персонала никого нет, Ассасин вытер сапоги и кивнул, мол, чисто. Подросток тут же метнулся к двери — повесить табличку «закрыто». Эдгар даже бровью не повёл и как ни в чём ни бывало распорядился: — Раз ты за стойкой, положи нам чего-нибудь. И посмотри на кухне, там должна быть свежая еда. Послушно, что совсем не вязалось с его наружностью, Ассасин нагрузил несколько подносов блинами, вафлями, полосками жареного бекона и колбасками. На еду он смотрел равнодушно, значит, вся эта неприличная груда жратвы предназначалась троим. Точнее, Лавоне и Эдгару — подросток скромно цапнул пару панкейков и жевал их сухими. В отличие от взрослых, пацану было жизненно необходимо оставаться худым. — Лавона, ты, наверное, будешь апельсиновый сок? — покровительственный, как у родителя, тон вырвался у Эдгара нечаянно. — Я помню, что с шоколадным молоком у тебя сложные отношения. — Почему же, — девушка удивлённо вздёрнула брови, — раз у нас сегодня такой праздник, я должна позволить себе всё, что хочу! Потом мне будет плохо, но потом же! Но вот от кофе я откажусь, — прибавила она со смешком. Эдгар не стал возражать и положил картофельных вафель себе на тарелку. Он не виноват, что после выпавших на его долю тягот продолжает почти машинально обо всех заботиться. Лавона не торопилась есть, как всегда — ждала, когда Убийца вернётся с напитками. Но с интересом поглядывала на изобилие жирной, сладкой и жареной пищи. Будь она здесь раньше, то заказала бы скромный омлет с зеленью. Однако её нынешнему телу омлета было маловато. — Впечатляющая зарядка, — заметила немка, когда Убийца вернулся за стол с тремя коллекционными кружками-черепами. Хрупкий стул с гнутыми ножками жалобно заскрипел под ним. — Понятно, почему ты такой накачанный. Она улыбнулась, желая прогнать с лица альбиноса неизменное злобное выражение, и провела указательным пальцем по впечатляющему бицепсу. Бицепс в ответ испуганно дёрнулся, а нижняя часть лица Убийцы, не скрытая маской, застенчиво порозовела. Эдгар сглотнул ком в горле — он никогда не видел товарища таким. — Я пока отнесу трупы в багажник, — сухо произнёс Ассасин, когда оправился от первой в своей жизни ласки. — Это намек на то, что ты хочешь оставить нас наедине? Не надо, — маленькая рука в чёрной перчатке опустилась на его кулак. — Ты наш друг, нам с тобой комфортно. Некоторое время Убийца разглядывал тарелку, пытаясь осмыслить услышанное. Кулаки его разжались, но всем за столом было неловко. — Лавона, я думал, тебя вырвет, — хохотнул Эдгар, прерывая тягостное молчание, и проткнул вилкой жирную колбаску. — Оказывается, у девушек бывают крепкие нервы! Я впечатлен! — Я на ферме жила в детстве, — равнодушно ответила немка и щедро обмакнула блинчик в сироп. — Крови я не боюсь. Хотя, когда она вытекает из людей, дело другое, согласна. Она принялась за еду с аппетитом, которого меньше всего можно было ожидать после бойни. Даже Эдгару было немного не по себе. Один подросток ничему не удивлялся. В компании Отомстителей он столько пережил, что на всё, кроме обтянутой латексом груди Лавоны, глядел без всякого интереса. Им повезло, повар успел подготовиться к нежданным гостям, и еда была ещё горячей. Другое дело, Эдгару, привыкшему к домашней еде за эти два месяца, что Лавона кормила его шницелями и клёцками, она показалась сначала не такой вкусной. — А как же камеры? — спохватилась Лавона, накладывая на блинчик глазунью и бекон, — нас потом не найдут? — У нас вот, — Эдгар потрепал по плечу подростка, который вяло потягивал сок, — финальный козырь! — Ешь спокойно, — махнул рукой Ассасин. — Пока я с вами, вы в полной безопасности. Лавона охотно последовала совету и со знакомой Эдгару жадностью набрала на тарелку картофельных вафель. Эдгар не торопился, радуясь возможности хоть ненадолго побыть со своими близкими в тишине и покое. Да и вкусной еде стоило отдать должное. Его удивило, что Лавона сегодня изменила своей привычке разговаривать с набитым ртом. Она даже ела медленно, хоть ей не терпелось попробовать сразу всё. Эдгар впервые видел девушку такой— видно, до этого она никогда не ощущала себя защищённой и спокойной. Лавона и еду заталкивала в себя как-то агрессивно, будто её раздражала и смущала необходимость в таком количестве пищи. Будучи худой, она тоже ела много, но сейчас её тело вполне логично просило ещё больше. Эдгар напрягся, увидев однажды, как поредели запасы провизии, но ничего не сказал. Теперь обжорство его подруги сложно было объяснить стремлением попробовать что-то новое. С такой жадностью едят, когда хотят набрать вес или забыться. Вот только Лавона выглядела вполне довольной жизнью. Она не стеснялась того, что подруги и трое мужчин видят её, такую толстую, в неприлично обтягивающей одежде. Лавона честно пыталась сохранить все как прежде, даже после того, как набрала сотни фунтов, и ей стало труднее стоять на ногах. Эдгара это удивляло — он ожидал от девушки большей застенчивости. — А ты ничего не будешь? — тем временем продолжала донимать альбиноса Лавона. — Мне приятнее смотреть, как вы едите, — признался Ассасин, нервно сплетая толстые пальцы в замок. — Буду вас охранять. Лавону это не убедило — она отломила кусок от своего панкейка, обмакнула в сироп и поднесла на вилке к губам Убийцы. Он не решился отказывать даме и аккуратно, зубами, снял кусочек. — Воистину, только рядом с женщиной мужчина становится человеком, — выдохнул поражённый Эдгар. Это был первый раз, когда на его глазах Ассасин ел что-то, кроме мяса. Жаль, маска открывала лишь рот да покрасневшие уши — Эдгару хотелось бы видеть выражение его лица. — Ну, это вкусно, — выдавил Убийца после мучительного раздумья, и облизнул губы. — Но я бы на такой еде долго не протянул. Вы от неё, похоже, только жиреете. — Обижаешь, — Эдгар надул губы и поглядел на него поверх кружки, совсем забыв о своём правиле не шутить над товарищем. — Ничего не знаю, я каждое утро ем эту газету с сахаром, и мне всё равно везде жёстко сидеть, — к всеобщему удивлению подал голос подросток. — Ты же моя прелесть, — Лавона чуть не поперхнулась от умиления. От Эдгара не укрылось, как она втиснула пальцы под пояс и потёрла живот. Очевидно, немка съела достаточно, чтобы одежда стала ей тесной. Обычно она терпела до последнего — то ли из мазохизма, то ли из желания соблюдать какие-то свои правила приличия. Вот и сейчас, хотя стесняться было некого, Лавона жадно смотрела на еду и не решалась расстегнуть пояс. — Почему ты на меня пялишься? — бросила она на Эдгара сердитый взгляд. Он вскинул брови в растерянности, а Убийца со смешком пояснил: — Просто твой взгляд, полный любви и страсти, как бы… не очень отличается от твоего фирменного презрительного. — Ах да, — Эдгар честно постарался взглянуть на девушку со всей лаской, на которую был способен. — Позволь тебе помочь. Ты же ещё не пробовала колбаски! Убийца кашлянул и поднялся из-за стола. Стул с оглушительным грохотом проехался по кафельному полу. — Я всё-таки положу эти мешки с мясом в багажник. Уже второй раз за день Эдгар видел друга таким смущённым — похоже, присутствие женщины медленно, но верно возвращало альбиносу человеческий облик. Когда Ассасин вернулся, Эдгар на вилке подносил к губам Лавоны жареные сосиски — пояс больше не мешал ей наслаждаться завтраком. Джомфру уже наелся и не видел смысла любоваться, сложа руки. Немка вполне могла есть сама, но Эдгар хотел убедиться, что она наконец-то расслабилась. — А для чего тебе трупы? — поинтересовалась Лавона таким невинным голосом, что Убийца не удержался от желания поскрести затылок. — Ну… Я люблю их потрошить. Вскрывать черепа, разматывать кишки… Это, что ли, приятно. — Тебя это успокаивает? — подсказала Лавона. Услышанное, похоже, показалось ей нисколько не противным. Безмятежная, девушка ласково щурилась, пока Эдгар растирал её живот свободной рукой. На чёрном латексном фоне его ладонь выглядела до странного маленькой. Серые глаза Лавоны, всегда яркие и выразительные, помутнели от удовольствия. Без всякого страха она взяла Ассасина за запястье и уложила его ладонь себе на живот. — Я хочу, чтобы вы были со мной, мальчики, — объяснила Лавона слабым голосом, увидев, как он таращится на неё, ошарашенный. — Покормите меня. Эдгар тут же вложил в её губы кусочек тоста, а Убийца неуверенно провёл по лоснящемуся боку. Кажется, немка стала ещё толще с того дня, как он снимал мерки. Блестящий материал стискивал Лавону, не давая свободно вздохнуть, и некрасиво морщился, растянутый, в районе желудка. Громадная грудь выпирала из декольте вперёд и вверх и едва заметно дрожала с каждым вздохом. Лавона дышала медленно и осторожно, словно не знала, что лопнет первым — костюм или её желудок. Едва касаясь, Ассасин решился погладить девушку. Желание сгрести полную горсть жира и стиснуть так, чтобы костюм треснул, а на бледной коже остались синяки, было невыносимым. Убийца смотрел, как Эдгар кормит её, и завидовал. Он бы кормил девушку до тех пор, пока бы её не стошнило, с такой же жестокостью, с какой делал всё остальное. — Что-то не так? — ладошка Лавоны снова накрыла его мозолистую руку. — Я едва могу дышать, помассируй мне живот, пожалуйста. — Я силу рассчитывать не умею, — попытался оправдаться Убийца, но скользнул рукой по упругой выпуклости желудка. — Вообще, когда я вижу вас, вот таких круглых и объевшихся, смотрю, как вы массируете друг друга, я тоже хочу присоединиться и надавить вам на животы посильнее, чтобы ваши желудки лопнули, а вся еда смешалась с кровью. — Ты хочешь нас убить, чтобы мы не были такими милыми, я понял, — хмыкнул Эдгар и поправил очки. На стекле осталось жирное пятно. Лавона, кажется, их не слушала — слишком разомлела от еды и ласки. Подросток не выдержал сидеть столбом и присоединился. Он был достаточно взрослый, чтобы поухаживать за красивой женщиной. И кормить немку с ложки пацан считал таким же эротичным, как и названый брат. Эдгар остановился только тогда, когда, в очередной раз потянувшись к столу, увидел одни пустые тарелки. Осознание, сколько они съели, настигло его вместе с болью в желудке. Напоследок чмокнув стонущую от обжорства Лавону в заляпанную джемом щёку, он откинулся в кресле и подытожил со вздохом: — Я думаю, здесь больше нет еды. Будем выдвигаться? Лавона надула губы, будто собиралась захныкать. — Вы так меня накормили, что я не смогу дойти до машины, — капризно сказала она и тщетно попыталась свести пояс на раздутом животе. Убийца без лишних слов бережно подхватил её на руки, стараясь не прикасаться к раздутому животу, и понёс к выходу. У Лавоны не осталось сил даже рассмеяться от неожиданности. А вот Эдгар не удержался от завистливого вздоха. Увы, у Ассасина были не настолько сильные руки, чтобы поднять их обоих. — Осторожно, сейчас жахнет, — поглядев на секундомер, перебил их подросток, когда они сели в машину. Эдгару показалось, будто фургон сейчас развалится, так заскрипело сиденье под его с Лавоной тяжестью. Ассасин проворно надавил на газ, и через несколько секунд действительно жахнуло. Оранжевое облако с грохотом подкинуло остатки кафе в воздух. Эдгар вздохнул с облегчением, наблюдая, как пламя с прекрасной жадностью превращает любимое заведение дэтфанов в прах. Теперь его совесть была чиста. — Я бы приехала сюда ещё раз, — вздохнула Лавона, выглядывая в окно. — Что ни говори, в «Duncan Hills» отличное меню!