Латекс не растягивается

В ванной рядом с мылом и бритвами поселились странные вещи — помада, чёрные карандаши и баллон лака для волос. Всем этим Лавона наводила красоту каждое утро, чтобы к завтраку выйти в полном параде. Латексный комбинезон, сапоги на каблуках и длинные перчатки были неизменными. Эдгара это удивляло. Он всегда считал удобство важнее стиля, и не стеснялся появляться перед девушкой в пропахшей потом футболке и джинсах, которые никак не мог положить в стирку. Лавона не возражала, но от её красоты Эдгару становилось неловко. Лавону создали быть прекрасной, а его… быть уродливым. Как бы он ни дивился тому, почему девушка не хочет переходить на что-то более комфортное, её вид в обтягивающем костюме заряжал мужчину хорошим настроением на весь день. Комбинезон, к удовольствию Эдгара, с каждым днём становился всё теснее — Лавона не привыкла к нездоровой пище, но подсела на неё основательно. Немка вся неуловимо смягчалась, и Джомфру замирал от умиления, когда она набрасывалась на еду с наводящей страх жадностью. Лавоне нравилось всё — бургеры, пицца, куриные крылышки… Особенно она полюбила буррито и мексиканскую кухню — такую острую, что на глазах выступали слёзы. Эдгар радовался — лакомиться фастфудом за компанию с красивой женщиной было куда веселее, чем в одиночестве. Человек с металлическим лицом и тощий подросток были не самой приятной компанией для такого обжоры, как он. Убийца молча поражался аппетиту Лавоны, но исправно приносил сумки из «Duncan Hills Coffee», «Burzums» и «Dimmi Burger». Он очень трогательно беспокоился о том, чтобы напарник и гостья были хорошо накормлены. Особенно гостья — Лавона всегда выглядела голодной, а сейчас, кажется, первый раз в жизни регулярно питалась. Про свои здоровые пищевые привычки девушка не забыла — Эдгар передал её скромную просьбу Ассасину, и отныне просыпался под бодрый стук яиц в железном ковшике. Присутствие девушки беспокоило, не давало спать, и Эдгар всё чаще наведывался к холодильнику по ночам, надеясь, что еда поможет уснуть. А мастурбировать, кажется, стал ещё чаще, чем когда был подростком. Особое удовольствие ему доставляло представлять, как Лавона толстеет. Как её бледные округлости распирают тесный костюм, как дрожит двойной подбородок, когда она объедается, как она стонет, пытаясь обхватить разбухший живот обеими руками… Эдгар никогда не был охотником до пухлых, но от таких фантазий ёрзал в жёсткой кровати и шарил холодными руками между горячих бёдер. Живот мешал и давил на член, до болезненного твёрдый. Наверное, стоило пореже прикладываться к закускам. Вот только когда он был счастлив, то есть хотел больше. А за компанию с Лавоной обжирался до тех пор, что желудок скрипел от боли. Благо девушка была достойным соперником. Поначалу Лавона держалась очень холодно, однако Эдгара это не смущало — он сам не отличался приветливостью. Немка воспринимала его только как союзника — её сердце было занято Эксплоуженом. Что ж, Джомфру надеялся это исправить, и даже знал, как. Совместные трапезы смогли скоро сломать лёд. Лавона не кривилась от отвращения, когда видела его за едой, а сама тащила в рот всё подряд, как белка, пытающаяся запихнуть за щёки арахис. Такая жадность казалась Эдгару трогательной и естественной — всё-таки, джанк-фуд был для девушки неизведанной, но увлекательной тропой. С рвением новичка она старалась попробовать всё, но холодильник без разрешения Эдгара не открывала. Теперь следить за тем, чтобы белый друг не пустовал, приходилось внимательнее. Это была задача Ассасина — альбинос не притрагивался к их еде, но если замечал в холодильнике пустое место, мгновенно заполнял его пиццей и галлонами мороженого. Вкусы Эдгара он успел хорошо выучить. Джомфру иногда ловил себя на мысли, что остался с человеком в маске только ради хорошей еды. За столом, когда они оставались наедине, Эдгар осторожно, не желая показаться назойливым, расспрашивал Лавону о её секте, группировке и миссиях. Джомфру оправдывался, будто это нужно ему для выстраивания стратегий. Но на самом деле ему просто нравилось слушать хриплый голос девушки. Лавона, общительная и честолюбивая, как он — и такая же сумасшедшая — рада была поговорить. У них нашлось куда больше общего, чем можно было подумать, и Эдгар вычеркнул из плана ещё один пункт. Нужно много времени, чтобы она воспылала к нему страстью и забыла про этого придурка Эксплоужена. От отсутствия самоуверенности Эдгар никогда не страдал. А пока наслаждался тем, что Лавона разрешала массировать ей животик после еды. Латекс обтягивал плотную от съеденного выпуклость слишком туго, чтобы можно было вдоволь помять между пальцами нежный жирок. Лавона этого как будто не замечала — или успешно делала вид. Сложно сказать — выражение лица у неё никогда не менялось. Вчера она долго не выходила из своей комнаты, и Эдгар забеспокоился. Заглядывать в спальню к даме он не решался, но за это утро краем глаза успел несколько раз заметить подростка, который направлялся в дальний конец бункера с подносом, полным еды. Фастфуд пришелся Лавоне по вкусу, и Эдгар в злорадном жесте складывал пальцы домиком — в кои-то веки Вселенная слышала его желания. Но когда мальчик прошёл мимо с бутылкой вина, Эдгар не смог оставаться безучастным. — Постой-ка, братец, — он развернул кресло, преграждая подростку дорогу. — Не знаешь, почему мисс Суккубосо ко мне не выходит? Я уже давно хочу кое-что с ней обсудить. Подросток в замешательстве поправил очки, которые удерживали вместе лоскуты полусгнившей плоти, оставшейся от лица Эрика, и тихо признался: — Она стесняется выйти, потому что не может застегнуть комбинезон. Пухлые губы мальчика тронула глуповатая улыбка — на единственную женщину в бункере он реагировал так, как и полагается любому существу мужского пола в его возрасте. Другое дело, что Эдгар в свои тридцать два реагировал так же. — Какая ерунда, — бросил он с деланной холодностью, но от этих слов между ног потеплело. — Дай ей мою футболку и позови сюда. Только чистую! — прикрикнул Эдгар, когда пацан бросился исполнять поручение. — Не хочу позориться перед ней ещё больше, — прибавил он себе под нос и понюхал воротник неизменной чёрной футболки. Долгое время, что Джомфру провёл в этом бункере, ему было не для кого прихорашиваться — не для Ассасина же — вот он и использовал одежду вместо салфеток. Ждать пришлось долго. Эдгар честно старался занять ожидание разработкой своего проекта, но мысли блуждали совсем далеко. Получалось лишь бездумно щёлкать по клавишам. Вздувшийся животик Лавоны, распиравший чёрную кожу, стоял у него перед глазами. Он услышал скрип латекса прежде, чем увидел девушку. И первым, за что зацепился взгляд, была её грудь — пышная, круглая, она задорно подпрыгивала с каждым шагом. Когда Лавона появилась в бункере, сиськи, кажется, не отличались такими внушительными размерами. Или это создавала иллюзию просторная футболка. Но даже под ней было видно, что за этот месяц фигура девушки сохранила изящные рюмочные очертания и стала заметно пышнее, особенно вверху. Пополневшие плечи чуть нависали над тугими перчатками, отчего руки Лавоны походили на сосиски, сваренные прямо в упаковке. Лицо девушки было суровым, но Эдгар не видел причины хмуриться — такой грозная немка нравилась ему даже больше. — Мне нужен корсет, — прошипела она и упёрла руки в бока, отчего длинная футболка собралась складками на талии. — Латекс не растягивается. Сердитая и разочарованная, Лавона явно жалела, что не успела приложиться к бутылке. Её изысканные привычки остались в прошлом, и Эдгар едва сдержался, чтобы не потереть в ехидном жесте вспотевшие ладони. Вместо этого он оглядел Лавону с деланным недоумением, будто не догадывался, в каком месте она растолстела, и задумчиво сложил кончики пальцев. — Братец передал мне, что ты в нашей компании немного расслабилась, — произнёс он почти со скучающим видом. — Если это тебя беспокоит, мой друг может найти тебе новый костюм. Или дополнительный материал, чтобы его подшить. Глаза Лавоны угрожающе сощурились — но какая-то мелочь, наверное, подёрнувшиеся тонким слоем жира острые скулы, помешали ей выразить прежнюю суровость. Эдгар с удовольствием отметил, что длинная шея с натянутыми жилами стала немного мягче, и поблагодарил себя за юношеское решение отрастить такое брюхо. Лежавшая на бёдрах складка жира надёжно прятала от Лавоны его возбуждение. — Что думаешь насчёт спандекса? Он легко тянется и не скрипит. А то меня уже подбешивает, как ты ходишь и постоянно скрипишь, — беззлобно прибавил он. — Ты хочешь сказать, что я жирная, и мне нужна одежда на вырост?! Ты бы ещё посоветовал лосины! — Вовсе нет, — Эдгар украдкой включил на коляске заднюю передачу, на случай если придётся скрыться от разгневанной женщины. — Я просто хочу, чтобы тебе было удобно. Ты же говорила, твои миссии связаны с беготнёй. Лавона шумно задышала, уперев руки в бока, и Эдгар услышал тоненькое жужжание расходящейся молнии. Все эти дни латекс скрипел и трещал на ней, едва сдерживая давление разбухающих форм, но теперь, кажется, форменному костюму «Succuboso Explosion» пришёл конец. — Ладно, твоя взяла, — прошипела она. — Я привыкла носить латекс. Все-таки, это наша форма. Но спандекс был бы и вправду удобнее. Ну и раз так получилось… Я на самом деле немного себя распустила. Надо будет потренироваться, а то совсем заплыву жиром, — вздохнула Лавона, стараясь сохранять невозмутимый вид, но пухлая нижняя губа заметно подрагивала. Эдгар хмыкнул — судя по распиравшим костюм округлостям, Лавона слегка преуменьшила. От слов девушки у него чуть было не повалил пар из ушей, но Джомфру нашёл силы сгрести выдержку в кулак и как ни в чём ни бывало сказать: — У моего металлического друга есть целый тренажерный зал. Сам я им никогда не пользовался, но могу попросить, чтобы Убийца разрешил тебе заниматься… — Не надо, — оборвала его Лавона. — Я сама спрошу. Эдгар не смог скрыть удивления — даже он, отбитый на всю голову, первое время побаивался огромного альбиноса в железной маске. И, естественно, не смог удержаться от вопроса: — Ты совсем его не боишься? Немка пожала округлившимися плечами. — Пфф. Да чего его бояться? Мне вообще кажется, что вы с ним как родные братья. Только у него больше мускулов, а у тебя мозгов. Цокая каблуками, она удалилась в другой конец бункера и оставила Эдгара в растерянности обдумывать эти слова. Пожалуй, Лавона была права. Жизнь заставляла его и Ассасина быть жестокими, но это не мешало им заботиться друг о друге. Они оба долго копили в себе обиду и взрывались внезапно, как вулканы, спавшие миллионы лет. Эдгар считал себя более спокойным и порой отговаривал Убийцу от порывов бессмысленного садизма. Без сомнения, вместе они смогли бы уберечь Лавону от Эксплоужена. Но Эдгар всё равно боялся представить, что будет, если оставить Убийцу наедине с женщиной. Сосредоточиться на проекте он не смог — и направил колёса в тренажерку. — Вот так, потихоньку, — остановившись у двери, услышал он ласковое урчание, смутно похожее на голос Ассасина. — Теперь опускаю. Эдгар никогда не слышал такой нежности в голосе друга — обычно альбинос не исторгал ничего, кроме злобного рычания — и, не удержавшись, заглянул в зазор между железной дверью и стеной. Лавона лежала на скамье для жима, а стоявший за её головой Ассасин медленно и очень осторожно опускал в её подставленные руки палку от штанги. В его лапищах металлическая палка казалась тоненьким прутиком. А вот для девушки палка даже без блинов была слишком тяжелой. Но она твёрдо упиралась ногами в пол, стараясь удержать палку в опасной близости от своей груди. Убийца трепетно наблюдал за ней, не допуская, чтобы она уронила на себя штангу. Эдгар не решился им мешать. Теперь было ясно, что лучшего союзника Отомстителям не найти.