Любовь на грани

      

***

              — Какая же ты… — Он ехидно посмеялся на мою просьбу покинуть комнату. — Прямо лошадка необъезженная.        Моё лицо окаменело, и я с недовольством смотрела на Григория Петровича и его попытки подойти ко мне.        — Вам уже пора. — В моём голосе слышалась сталь, но это кажется, только сильнее возбуждало мужчину.        — Ну, полно тебе… — Пан приблизился ко мне максимально близко, и я уже смирилась с провальной миссией, но тут послышался голос Павлины.        Григорий Петрович прорычал от досады и, оглядев меня в последний раз, зашагал к двери, так и не добившись своего.        Столкнувшись с ним в дверях, Павлина подпрыгнула от изумления.        — Ой, Григорий Петрович, что же вы тут делаете, в такой-то час?        — Пройти дай. — Грубо отрезал мужчина и, опираясь на трость, зашагал восвояси.        Кухарка перепуганная насмерть забежала в мою комнату, плотно закрывая за собой распахнутую дверь.        — Ну и что это наш пан тут забыл?        — А сама не догадываешься?        Внутри я прямо ликовала, что мне всё удалось, так как я и задумывала.        — Шо, приставал, ирод?        — Нет, Павлуся, ты что, зашел спокойной ночи пожелать. — С сарказмом ответила я, принимаясь умывать пылающее жаром лицо. Как же теперь уснуть после такого?        — Птичка моя. — С жалостью проговорила Павлина, подавая мне полотенце. — Всё пани нашей расскажу, сегодня уж будить не буду, а завтра с самого утра пойду к ней.        — Плохая идея. — Сухо отозвалась я, возвращая влажное полотенце кухарке. — Ты же знаешь, какое у Анны Львовны сердце, не приведи Господь. Не переживай за меня, я смогу за себя постоять. Он ведь даже не сделал ничего.        — Прошу тебя, береги себя! — Женщина забрала кувшин с водой и небольшой тазик. — Всё, я пошла, отдыхай.        — Спокойной ночи, Павлуся.        Та перекрестила меня и ушла. Сон нашел на меня достаточно быстро вырывая из реальности.       

***

       Следующий день начался с адской головной боли. Да и последующие события радости не добавляли, сегодня Григорию Петровичу придет письмо с требованием выплатить Решетникову триста рублей.        Я помассировала виски, не желая просыпаться и вступать в очередной сложнейший день. С утренним туалетом мне помогала Василинка, чьё появление мне напомнило, что её судьба также в моих руках.        Всех я конечно осчастливить не смогу, но постараюсь хотя бы сделать всё возможное, чтобы улучшить жизнь персонажей.        На кровати лежали три платья. Самое интересное, что в гардеробе у Китти были в основном только голубые и синие платья, ещё было одно розовое и черное, которое надевают обычно в дни траура.        Честно сказать я всё же ожидала большего. Но придется просто принять тот факт, что нарядов не так много и все они какие-то… обычные. Без изюминки и лишних деталей.        Я ходила по комнате и размышляла, что же мне делать с этим Решетниковым, в будущем он принесет немало проблем. Решение мне виделось одно — устранить его. Но как осуществить убийство я пока не знала.        Василинка активно смахивала пыль со всех поверхностей и тихо напевала какую-то мелодию, вроде колыбельной. Вспомнив про платье, которое должна подарить, я подозвала девушку к себе.        — Василинка, тебе какое из этих платьев больше всех нравится?        Она смущенно указала на клетчатое платье, я же радостно улыбнулась и схватив платье протянула его ей.        — Раз нравится, то забирай!        — Но, куда же я его надену то? — Василинка отрицательно замотала головой, не принимая мой подарок. — Оно же дорогое поди!        — Отказ я не приму, забирай, ну же!        Девушка просияла от счастья и больше не стала мне перечить.        — Ой, спасибочки!        — Пожалуйста, а теперь помоги мне одеться.        Фокус с нарядом я исполнять не стала, чтобы не ссориться с крестной и не чувствовать себя виноватой. Василинка облачила меня в моё голубое платье с летящими рукавами до локтя и пошла помогать Павлине на кухне.        Я же полюбовавшись на себя в зеркале, тоже направилась к крестной, надеясь там встретить и Григория Петровича. После вчерашнего от одной мысли о его пылком взгляде меня потряхивало. Он мне нравится, но пока ему об этом знать не обязательно.        Подойдя к нужной двери, я перевела дыхание, которое то и дело сбивалось, стоило мне только подумать о предстоящей встрече с ним. Сжав книгу в руках, я постучала и прошла в комнату крестной.        Она сидела на диване и беседовала с сыном. Я прекрасно знала, что ему нужны деньги, а для этого он продаст Василинку этому мерзкому типу Суслову.        — Китти, милая моя, ты пришла почитать мне? — Анна Львовна выдернула меня из размышлений и тепло улыбнулась.        — Да, крестная, я подумала вы как и всегда захотите почитать после завтрака. — Ответила я и также улыбнулась.        Молодой пан не сводил с меня взгляда, что однозначно льстило мне. Стоило мне только глянуть на него, то мы одновременно вздрогнули всем телом. Это больше походило на сумасшествие, чем на реальную любовь, но я точно знала, что ради Григория Петровича я сделаю всё.        — Дорогая моя, сегодня я хотела бы провести день с моим ненаглядным Гришенькой. — Женщина с любовью перевела глаза на своего единственного сына. — А ты можешь пока примерить новое платье, которое я купила тебе. Думаю, оно будет куда лучше твоих прежних.        — Матушка, по-моему Китти прекрасна в любом наряде. — Бросая на меня двусмысленные взгляды, заметил младший Червинский.        — Так и есть. — Не переставая улыбаться с гордостью сказала Анна Львовна. — Пойди, переоденься, мне кажется оно должно подойти.        Я кивнула и удалилась. Вот уж не думала, что Вселенная начнет меня поощрять за то, что порой я не следую канонной действительности. Окрыленная своим небольшим успехом, я дошла до своей комнаты. На кровати и правда уже лежало новое платье.        Вопреки моим ожиданиям оно не было пышным, и я даже немного расстроилась. Это было зеленое платье, фасоном напоминающее все прежние наряды.        Не прибегая к посторонней помощи я облачилась в новое платье. Оно идеально село по фигуре, было легким и воздушным. Вырез декольте был весьма скромен и оставлял простор для фантазий.        Завязав бархатный пояс темно-зеленого цвета на талии я решила пойти на кухню и помочь Павлине.       

***

       Растопив в небольшой емкости сливочное масло, я добавила теплое прогретое молоко и помешала. Отойдя от плиты я поставила чашку с молоком на стол. Василинка нарезала морковь на борщ, а Галя шинковала капусту.        — Галя, будь добра подай ложку меда. — Интенсивно помешивая смесь начавшую густеть попросила я.        — Одну? — Ехидно переспросила она.        — Да. — Через плечо тихо ответила я.        — Вот, держи.        Я обернулась, чтобы взять ложку, но Галька будет не Галькой, если не сделает, что-то подлое. Улыбаясь, она роняет ложку прямо на пол. Брызги меда попадают мне на новое платье. Я тут же приподнимаю подол и с сожалением смотрю на испачканную ткань.        Василинка заметив это подбегает ко мне с тряпкой в руках.        — Я сейчас, Катя, подожди! — Она падает на колени и вытирает подол моего платья.        — Пусть сама вытирает, не цаца! — Шипит на неё черноволосая и ухмыляется.        — Это твоя оплошность! — Громко говорю я, помогая Василинке подняться на ноги. — Сама уронила, сама и вытирай! Думаешь, я не поняла, что ты это специально сделала?! — Я скрестила руки на груди и нахмурилась. — Тебя просто зависть душит, что Анна Львовна мне новое платье подарила, вот ты и решила злобу свою выместить.        — Я?! — Галька прикинулась дурочкой. — Да шо бы я специально?!        — Не прекратишь строить свои козни, я всё расскажу своей крестной. — Предупредила я и оттолкнула девушку в сторону, ища чистую ложку. Набрав мед, я подошла и добавила её в смесь.        — Вот стерва! — Со злобой шептала Галка, вытирая мед с коврика.        Пропустив эту оскорбительную реплику мимо ушей, я продолжила готовить для Анны Львовны профитроли. И в этот раз я доведу их до конца и порадую свою хозяйку. Когда от молока начал подниматься пар, я всыпала приготовленные соль и сахар, перемешала и отошла, наблюдая как Галька смотрит на меня с ненавистью.        Через пять минут смесь начала кипеть и я взяв полотенцем ручку сотейника сняла тот с огня. Василинка как раз просеяла муку и я всыпала её в готовую смесь и быстро размешала. Смесь стала густой как тесто и легко отходило от стенок сотейника.        Подождав ещё десять минут пока тесто остынет, я добавила яйца и ещё раз размешала до образования вязкой, слегка текучей однородной массы.        Далее я сделала небольшие «звездочки» на противень смазанный маслом. Василинка помогла мне поставить его в печь. К тому времени на кухню вернулась Павлина и принюхалась, ощущая приятный аромат.        — А это чем тут у вас так вкусно пахнет?        — Это профитроли, Павлусь! — Ответила я и улыбнулась тому, что у меня всё получилось.        — Профитроли, слова то мы какие знаем! — Галя опять поддела меня, но кухарка быстро осадила её.        — Так, Галька, у тебя шо работы мало? Так я добавлю! Иди быстро в курятник, рыжую курицу зарубай!        Девушка фыркнула и бросила тряпку на стол.        — А ты Василинка иди до пани нашей, спроси не нужно ли ей чего.        Павлуся помогла мне вытащить противень из печи. Профитроли ароматно дымились и были румяными.        — Хорошо получилось? — Прижав руку к губам спросила я, немного нервничая, ведь это было мое первое самостоятельно приготовленное блюдо в этой реальности.        — Отлично! Ох, Катруся, ну прямо прелесть!        Я радостно заулыбалась и обняла кухарку.        — А чего это ты мне не сказала, что хочешь сладенького? Я бы мигом тебе приготовила.        — Да я же не для себя, а для крестной. Мы не читали утром, она предпочла с сыном остаться. — Я грустно опустила глаза.        — Ну, полно тебе, Катруся! — Кухарка потрепала меня по плечу, утешая. — Анна Львовна вон тебе какое платье подарила.        — Я её портрет начала и не знаю теперь когда закончу. Раньше я всегда при деле, всегда нужна была, а теперь как будто чужая стала.        — Не говори глупостей! — Павлина пригрозила мне пальцем. — Пани наша сейчас с сыном конечно будет, но она ж в тебе души не чает!        На кухню забежала Василинка и прервала наш разговор.        — Пани сказала, чтобы Катя к ней пришла. Просили как можно скорее.        Я была не удивлена этому, сейчас она пошлет меня к Дорошенко, но перед этим я всё же планировала порадовать крестную своим шедевром кулинарии.        Быстро выложив остывшие профитроли на тарелку, я полила их медом, для большей сладости и понесла в гостиную.        Марко услужливо открыл массивные двери и я вошла в помещение.        — Китти, что это у тебя? — Спросила меня крестная с любопытством разглядывая профитроли.        — Я сделала их специально для вас, крестная. — Поставив поднос напротив неё, я улыбнулась. — Новое платье очень хорошее и я посчитала нужным отблагодарить вас.        — Спасибо, милая. А твое платье и правда великолепно!        — Зачем вы позвали меня? — Я поправила рукав своего наряда, ожидая ответа.        — Недавно пришло письмо от Дорошенко. Наталье Александровне нужен аккомпаниатор для репетиции сегодняшнего выступления в доме Шефер. Она настоятельно просила прислать тебя.        Я слушала Анну Львовну в пол уха, откровенно разглядывая Григория Петровича, тот тоже без всякого стеснения смотрел на меня, буквально пожирая изнутри.        — Поезжай прямо сейчас, я распорядилась тебе закладывают коляску.        — Хорошо. — Я сделала легкий поклон. — Когда вы желаете меня видеть?        — На сегодня ты мне не нужна, поэтому будь у Натали столько сколько потребуется. — Женщина перевела взгляд на сына. — Гришенька, тебе тоже нужно посетить прием у Лидочки Шефер в честь всех героев войны.        — Непременно, мама.        Дальнейший их диалог был скрыт от меня массивными дверьми гостиной. Быстрым шагом я направилась в свою комнату за накидкой.        Во дворе развернулась не самая приятная сцена. Избитый, полуживой Назар лежал на земле. На его спине не было живого места, он тихо стонал от боли, пока пара мужиков поднимали его и тащили в Холодную.        — Пить… — Шептал Назар, будучи совершенно обессиленным от жестокой порки Якова.        Я сжалилась над ним и схватив ведро с водой напоила беднягу. Больше я всё равно не смогу сделать. Кучер схватил меня под локоть и увел.        — Ну всё, Катя, езжай с Богом!        Я села на место кучера и взявшись за поводья поехала прямиком к дому Дорошенко.       

***

       В поместье Дорошенко я была впервые и вначале слегка растерялась от незнания куда именно мне нужно было идти. Благо меня встретил слуга и оповестил свою хозяйку о моем приезде.        Зайдя внутрь внушительного особняка я обомлела от красоты внутреннего убранства. На памяти Китти она лишь единожды посещала чужой дом.        Бывать на приемах и дружеских визитах с господами не представлялось возможным ввиду её происхождения.        — Китти! — Над головой раздался звонкий голосок Натали. Она грациозно спускалась с лестницы устланной ярко-красным ковром с золотыми узорами. — Не ждала тебя так скоро, но рада, что ты приехала.        Русоволосая подошла ко мне и по-дружески приобняла, словно мы с ней были давними подругами. Наталье Александровне было уже двадцать лет, она обладала мягкими и оттого более нежными чертами лица, взгляд голубых глаз мог очаровать любого мужчину.        Молодая пани выглядела как и всегда прекрасно: идеальная высокая прическа, открывающая длинную тонкую шейку, на которой весело небольшое колье. Изящная фигурка облаченная в оранжевое платье притягивала восхищенные взгляды противоположного пола.        Мы почти сразу приступили к репетиции. Натали пела просто очаровательно, а я лишь играла мелодию, всё ещё не до конца осознавая, как я это делаю.        — Я всё ещё его люблю… — Допела пани и прошла к окну.        Я же закончила играть и обернулась, смотря на неё. Честно, я изо всех сил пыталась ей понравиться, потому как возвращаться раньше положенного было никак нельзя, иначе мы с Косачем никогда не встретимся.        — Вы прекрасно поёте, Натали! — Я похлопала в ладоши, отчего та заметно раскраснелась.        — Спасибо, Катя! Но меня смущает текст. Разве такое бывает, чтобы мужчина не ответил на любовь дамы? — С искренним непониманием спросила пани.        — Наверное и такое в жизни бывает. — Я пожала плечами, следя за тем, как Наталья Александровна снова вернулась на место.        — Нет, милая! Бывает вот как: стоит тебе улыбнуться чуть приветливее, а он уж и влюблен!        Если бы всё так работало в реальности, то мне бы не пришлось сражаться за Червинского.        — Письма пишет, букеты дарит и ты уж не хочешь от него этого внимания, а он всё ходит, страдает, вздыхает! — Пани очаровательно рассмеялась и элегантно присела на диван.        — У вас наверняка множество поклонников, не так ли? — Закрыв крышку музыкального инструмента, я присела рядом.        — Ох, Китти! — От данного вопроса Натали смутилась. — Есть один. Посидишь со мной ещё немного?        — Как вам будет угодно, пани.        Я сама не заметила как оказалась в комнате Натали Дорошенко и уже примеряла одно из её платьев. Синий шелк очень подходил к моим глазам и придавал моему облику хрупкость.        — Мне кажется, корсет ещё можно затянуть! Орыся, помоги.        Новая гувернантка принялась затягивать корсет ещё туже, отчего, я чуть не взывала. Мне современной девушке эти корсеты были в новинку и если совсем начистоту я их терпеть не могла, но что поделать если меня занесло в прошлое почти на двести лет. Пришлось приспосабливаться к нынешней моде и нравам.        Я вышла из-за ширмы под одобрительный вздох Натальи Александровны.        — Китти, ты просто обворожительна в этом платье! Я тебе его подарю!        — Ну, что вы?! — Подобная щедрость смутила меня. — Оно ваше, я не могу… — Ничего не желаю слушать! — Натали стояла на своем, рассматривая меня. — Это мой подарок и отказ я не приму.        Платье и вправду было красивым и удобным, если бы не этот чертов корсет.        В комнату вошла ещё одна горничная и передала пани конверт.        — О, к слову о безответной любви. — Тоненькие пальчики не знавшие тяжелой работы легко развернули послание. — Милая, дорогая, незабвенная Натали! — Вслух начала читать пани. — Война окончена. Я вернулся домой, в родные края, в свой родной Нежин! Но даже милые с детства места будут для меня пусты, серы и унылы, пока я не увижу вас, и ваши ясные как небо глаза. — Девушка широко улыбнулась и засмеялась. — Пока я не увижу вашей улыбки я не смогу сомкнуть глаза этой ночью. Надеюсь, очень скоро мы встретимся на приёме у Лидии Шефер! Ваш, навеки ваш, Алексей Косач.        Она произнесла это так наигранно, что мне на секунду стало жаль бедного влюбленного дворянина. Мы не выбираем кого любить и когда эта любовь безответна, то уже ничего не имеет смысла и не приносит настоящую радость.        — Ваш Косач пылкий ухажер, а вот вы я смотрю не питаете к нему подобных чувств. — Я переняла письмо и ещё раз бегло прошлась по витиеватым строчкам, посвященным Натали.        — Ох, милая, как ты так быстро раскусила меня? — Она присела в кресло и улыбнулась. — Право говорят, только женщина может увидеть в глазах любовь.        — Я так не сказала. — Положив любовное послание на столик, я уже мысленно готовила себя к скорой встречи с Косачем. — Просто в вашем голосе была насмешка, словно вас это веселит, как некая забавная игра и ничего более.        — Но разве я могу заставить себя любить? — Растерянно спросила Дорошенко, услышав в моей речи толику упрека. — Это ведь невозможно!        — Согласна. Но в ваших силах сказать ему о том, что его любовь безответна и не мучать его более, ведь он терпеливо ждет вашего внимания.       

***

       Ближе к вечеру я попрощалась с Натальей Александровной и спустилась вниз к своей коляске, чтобы уехать обратно в Червинку. Я задумчиво гладила лошадь, обдумывая, что буду говорить при встрече с Косачем, нужно было просчитать всё до мелочей.        — Барышня! — Окликнула меня Орыся и подбежала.        — Можешь звать меня Катей.        — Катя, можешь сказать, что там с вашим новым кузницом, Назаром звать. — Обеспокоенно спрашивала гувернантка.        — Очень уж он у тебя гордый, у нас такие не в почете, разозлил нашего управляющего, а тот взбеленился ну и высек его.        — Ой, Божечки! — Орыся зажмурилась и прижала руки ко рту. — Да характер у него крутой, вольный. И где он теперь?        — Известно где в Холодной приказали запереть. — Равнодушно произнесла я и уселась в коляску. — Но ты не переживай, он жив, посидит, одумается, а там и выпустят.        — Барышня, ой, то есть Катя, передай ему вот это. — Девушка протянула мне небольшую баночку завернутую в ткань. — Это мазь, она любые раны заживляет, передашь?        — Давай. — Я забрала посылку из рук Орыси. — Я попробую передать.        — Спасибо, я за тебя молиться стану!        — За меня не надо, лучше о здравии своего ненаглядного бога моли. — Я схватилась за поводья и погнала лошадь вперед. — Пошла!        После моего отъезда погода, словно по волшебству ухудшилась в разы: с неба пропало закатное солнце, всё было затянуто дождевыми серыми тучами. Через пару минут полил дождь, та такой силы, что я тут же оказалась мокрой. Платье неприятно липло к телу, а дорога превратилась в месиво из грязи и песка.        Как бы не схватить горячку после такой поездочки! Думалось мне, и я резко затормозила около той самой Старой мельницы. В детские страшилки я не верила, а вот в канон очень даже, лошадь тяжело передвигалась, а колесо повозки зацепилось за доску и застряло в ней. Раскаты грома стали всё чаще, заглушая мои внутренние волнения.        Он появился внезапно, прямо как в сказке и я замерла от изумления.