Сломай мои кости, но будь моей опорой

У Намгю перед глазами фиолетовая макушка Таноса, в дрожащих руках серебряное кольцо, а в голове застрявший длинный гвоздь, раздирающий виски. Намгю уже не помнит, с каких пор страдает бессонницей, наверное, всю его грёбаную жизнь. Таблетки Таноса действовали не так сильно, чтобы Намгю мог хотя бы прикрыть глаза без дрожи и страха, что его придушат во сне. Он оглядывается каждые тридцать секунд, считает тридцать секунд, снова оглядывается. С завистью смотрит на Таноса, который громко сопит в сгиб локтя. Намгю вздохнул и сел на матрасе, надевая кольцо обратно на палец. Попросить ли ещё одну таблетку? Может, это поможет. Намгю испытывал нездоровое желание почувствовать себя ущербным, выпрашивая очередную подачку у Таноса. Этот идиот шутливо ухмыльнётся, возьмёт её большим и указательным пальцем. Попросит Намгю открыть рот и высунуть язык. Намгю посмотрит прямо в его огромные, смеющиеся глаза и послушно сделает всё, о чём Танос попросит. Ради того, чтобы эта таблетка даже не помогла Намгю унять дрожь. Ради унижения. Намгю хотелось харкнуть Таносу в лицо, хотелось сорвать с его шеи крест и воткнуть тому прямо в глаз. Он желал сделать его своей собакой, которая будет бегать за ним. Ты смотришь на меня? Развлекаешься? Наблюдаешь за мной, и тихо смеёшься. Все те разы, когда Намгю сидел на полу в чьей-то загаженой квартире, на штанах следы от собственной мочи, он закидывал голову и получал временный кайф, после которого чувствовал себя убого на протяжении нескольких часов, когда был отходняк. До тех пор, пока всё не повторялось по кругу. Намгю всё это помнит. Помнит каждый скандал с сестрой, которая пыталась вправить ему мозги. Помнит, как посылал её нахуй. Почему он не может забыть ни одного осуждающего и недовольного взгляда, который кидали на него его близкие друзья и случайные прохожие. Они все знали, каким ничтожеством он был, вот почему. Намгю храбрился и поднимал голову, харкал под ноги бывшим друзьям и искал закладки каждый вторник. Не мылся неделями, питался засохшими булочками из круглосуточного и просыпался в пять часов вечера в окружении грязных вещей. Сморкался в простынь и тянулся за почти пустым пакетиком с дичайшей шмалью, которую он когда-либо пробовал. Продолжительная завязка после передоза, крипта, на которую он возложил все свои надежды и ожидания, и вот он здесь. Перед глазами макушка Таноса, голова гудит, во рту слишком много слюны. Он не знает, умрёт ли завтра. Намгю нервно откидывает одеяло со своих колен и собирается подняться, но его хватают за лодыжку. Он испуганно оборачивается. — Куда ты?, — Танос смотрит по-щенячьи и сонно. Намгю уставший и раздражённый, у него на теле будто липкая плёнка, а на голове жирные куски сала. У Таноса пушистые волосы, тёплая рука и от него почему-то не воняет.  Намгю ляпнул первое, что пришло на ум: — Мыть голову. Танос нахмурился и надул губы, всё ещё удерживая его за ногу. — В смысле, прям щас? Намгю активно кивнул несколько раз, желая выбраться из хватки и уйти как можно скорее, чтобы хотя бы пять минут посидеть на крышке унитаза в одиночестве. — Капец ты чистюля. Я с тобой, вставай, — Танос вскочил с кровати так быстро, будто не спал буквально минуту назад и, застегнув кофту, потрепал Намгю за плечи, приподнимая его. — Да не, зачем, — Намгю выдал нервную усмешку, сопротивляясь давлению Таноса и пихнул того в грудь, — Ложись спать, ты чё. — Броу, мне надо отлить, пошли уже, — Танос убежал вперёд него, не дожидаясь. Намгю медленно выдохнул, досчитал до десяти, потёр глаза и медленно доплёлся до Таноса. Тот активно долбил кулаками в дверь и кричал, что если его не выпустят, он насрёт прямо на пол. Намгю ухмыльнулся, когда персонал практически сразу открыл им. Намгю пихнули прикладом автомата в спину, заталкивая в туалет и захлопнув дверь прямо перед его носом. — Вот тварь, блять, — хмыкнул Намгю, плюнув в сторону. Он мельком взглянул на Таноса, откинувшего голову назад и ссущего аккурат мимо писсуара. Намгю брезгливо мотнул головой, стянул с себя кофту и повязал её на пояс. У него всё так же тряслись руки, когда он подошёл к раковине и просто сунул голову под кран, наслаждаясь холодной водой, омывающей его лицо. Он умолял шумные и болезненные мысли отступить хотя бы ненадолго. Хотя бы сейчас. Намгю закрыл глаза и представил, что провалился под лёд. К ноге привязан какой-нибудь груз, который тащит его всё ниже, пока лёгкие наполняются водой. Если Намгю здесь умрёт, всем будет плевать. Но он соврёт если скажет, что ему самому плевать. Какая бы жалкая ни была его жизнь, он какого-то хрена всё равно цепляется за неё каждый день. Прогоревший бизнесмен, конченый нарик, тот, кому дали награду худшего сотрудника и отправили домой, лишь бы ничего не испортил. Крыса, которую никто не может вытравить. Намгю действительно чувствует, что всегда ползает под чьими-то ногами. Делать вид что ты чего-то стоишь уже вошло в привычку. Намгю медленно вернулся в реальность, когда поток воды остановился. Он озадаченно поднял голову. Танос смотрел на него с выражением лица, которое Намгю не мог прочитать. Может, из-за наркоты, а может, Танос просто был слишком сложным для понимания. — Ну и чё ты делаешь?, — Танос убрал руку с дивертора и наклонил голову, недовольно оглядывая Намгю. Задерживаясь взглядом на прилипших к скулам мокрых волосах. Капли падали прямо на плечи. Кап-кап.  — Освежаюсь, — Намгю кашлянул, потянувшись к крану, но Танос остановил его, схватив за рукав футболки. Намгю прикрыл глаза в приступе пробуждающегося гнева и сжал края раковины так сильно, что пальцы побелели. — Не, ты топишься. Намгю посмотрел на него, не скрывая своего состояния. — Отъебись, или я ударю тебя. Танос с интересом поднял бровь и посмотрел на руки Намгю. На его татуировку, шрамы от игл. Вздувшиеся вены на бледной шее. Течёт кровь. — Думаешь, я не завалю тебя? Это смело с твоей стороны, Намсу. — Мне насрать, Танос. Дай мне минуту, блять. — Если принцессе грустно, то Великий Танос может помочь, — он самодовольно ткнул пальцем в плечо Намгю и улыбнулся. Намгю развернулся и потянул Таноса за воротник кофты так сильно, что она почти треснула по шву. Он был готов разрыдаться от безысходности.  — Ты своим пытливым пиздежом на ухо мне не помогаешь, так что закройся, — глаза у Намгю горящие отчаянием и такие чёрные, что Танос мельком задаётся вопросом, есть ли в них что-то помимо зрачка. Танос ладони Намгю обхватывает своими и одёргивает от себя. Смотрит снова непонятно с какой эмоцией и резко тыкается губами ему в челюсть, держится за плечи Намгю и бурчит что-то очень тихо. У Намгю язык присох к нёбу, в желудке фейерверк и руки онемели. Танос отстраняется немного и тянется к кресту, выуживая красную, кладёт на язык и надавливает на щёки Намгю, чтобы тот открыл рот. Намгю слезящимися глазами пялится на Таноса несколько секунд и сам подаётся вперёд, забирая таблетку прямо из чужого рта. Танос прижимает Намгю к холодной стене, распускает слюни, пропускает влажные чёрные волосы сквозь пальцы. Прижимается к телу Намгю так сильно, что, кажется, может влезть в его грудь и разорвать внутренности. Будто он ему нужен. Как будто Танос в нём тоже нуждается. Словно тоже боится. Намгю хватается за его спину, старается сжать кожу как можно больнее. Они катают эту таблетку туда-сюда, пока она не исчезает, оставляя за собой только горький привкус на языке и расслабленные мышцы, яркие вспышки перед глазами и что-то, похожее на эйфорию. На периферии сознания Намгю ловит мысль, что в прошлые разы его так сильно не крыло. Намгю чувствует как Танос зубасто улыбается ему в шею и оставляет свои тёплые ладони на копчике под мокрой футболкой. А Намгю боится, что сейчас упадёт, дрожащим голос спрашивает: — Ты давал мне самые слабые. Да, козёл? — Красные только для моих принцесс. Намгю ухватился за плечо Таноса, чтобы не скатится на пол и устало вздохнул. — И сколько у тебя таких, как я? В дверь настойчиво постучали. Намгю поспешно оттолкнул Таноса от себя, стягивая с бёдер кофту. Теперь, после второй дозы, он действительно чувствует как ему на всё похуй. Похуй, что он снова обдолбан, похуй, что у него в груди сводит так, будто сердце сейчас разорвёт. Он не хочет слышать ответ на свой бредовый вопрос, потому что знает, что собака здесь только он. Он сам будет надевать на свою шею поводок, поддакивать, открывать рот, когда услышит команду. Его всё устраивает. Он на своём месте. Если Танос исчезнет, Намгю найдёт кого-то ещё. Ему просто нужны красные. Они шли по тёмному коридору, ладонь Таноса была сомкнута вокруг запястья Намгю, который позволял себя держать. Его волосы всё ещё были мокрыми, неприятный холод распространялся по всему телу, но лицо горело. С затылка текла вода, пропадая под футболкой. — Такой конченый, как ты, только один. Намгю усмехнулся. Красные.