Прямые линии

Тот ли я, кто оставит на тебе след?

Или я появлюсь и исчезну, как дождь?

***

      Парень бодро шагал по мокрому асфальту, не обращая внимания на грязно-серую кашу из снега под ногами. Его щеки раскраснелись от свежего январского ветра, а дыхание сбилось из-за быстрой ходьбы. Погода позволяла прогуляться подольше, но Юнги торопился домой к любимому. Перчатки он в спешке забыл дома, поэтому держал пакет с едой слегка озябшими пальцами.       Этот вечер походил на многие другие, но от этого был не менее прекрасен. Юнги провел выходной день с книгой на диване, послушал музыку, листая соцсети, и даже задремал в ожидании Чимина. Тот, как всегда, задержался на работе и пришел выжатым как лимон. Эти долгие утомительные тренировки перед выступлениями совсем не оставляли времени, чтобы побыть вдвоем. Поэтому Мин не упускал ни единого шанса порадовать своего возлюбленного. Только ради него он выбрался зимним вечером из дома. Молодая луна освещала слабо. Хорошо, что противный мокрый снег с дождём уже закончился.       Юнги вошёл в квартиру и прислушался. Судя по всему, Чимин еще был в ванной, потому что оттуда раздавались приглушенные звуки какой-то романтической баллады. Распаковав пакеты, Мин не сдержался и решил нарушить уединение парня. Он вошёл в комнату, окутанную полумраком, приятной музыкой и ароматом цитрусовых, и опустился на пушистый коврик рядом с ванной.       — Спасибо, милый. Мне это было необходимо. Всё тело ноет после репетиции, — Чимин открыл глаза и посмотрел на парня разнеженным взглядом.       — Я принёс нам ужин, — Юнги нежно погладил руку Пака на бортике ванны.       — Ты самый лучший, — довольно промурчал Чимин и потянулся за поцелуем. — Я выйду минут через десять.       — Не торопись.       Юнги вышел из комнаты, едва сдерживая улыбку. Они вместе уже несколько лет, но даже лёгкие прикосновения и поцелуи всё ещё пробуждали в Юнги самые сильные эмоции.       Вскоре парни уселись ужинать за низким столиком в гостиной. Телевизор даже не включали, чтобы полностью насладиться друг другом и общением. Чимин рассказал, что к их команде присоединились пара молодых талантливых ребят. Хореограф выбрал Пака для постановки сольного номера к весеннему концерту, поэтому придется работать ещё усерднее. Хотя куда уж больше. Чимин, склонный к перфекционизму, и так пропадал в зале до ночи. Он горел танцами и сценой. Мин поддерживал его во всём, но очень хотел бы, чтобы любимый не перетруждался.       Юнги поделился с парнем сюжетом и эмоциями от книги, прочитанной сегодня. Пак любил читать, но времени и сил на это катастрофически не хватало. Поэтому он с удовольствием слушал лаконичные и вдумчивые отзывы Мина. На завтра парни договорились сходить вместе в кино.       Когда с ужином было покончено, Чимин пересел к парню поближе. Он запустил руки тому под футболку и стал покрывать его шею влажными поцелуями, вызывая тихое сладострастное мычание. Оба явно рассчитывали на приятное продолжение.       Это был обычный уютный совместный вечер, пока идиллию не нарушил поздний звонок. Юнги не планировал брать трубку, но Чимин настоял — вдруг что-то срочное. Мин нехотя оторвался от любимого и потянулся к телефону.       — Слушаю, Намджун.       Чимин не слышал голоса в трубке, но по тому, как темнело лицо Мина, понял, что разговор не из приятных.       — Я тебя понял. Буду через пятнадцать минут, — Юнги мысленно поблагодарил себя за то, что не выпивал сегодня. Это позволит сесть за руль и оказаться у друга в кратчайшие сроки.       Отключив вызов, Юнги проговорил с каменным лицом:       — Джинсоль попала в аварию. Джун попросил остаться с Сонмулем*, чтобы он поехал в больницу.       — Я с тобой. Только свитер возьму.       К Намджуну ехали в тревожной угнетающей тишине, каждый думал о чём-то своём.

—

      — Господин Ким, вы меня слышите? Вы поняли всё, что я сказал?       Голос врача едва доносился до Намджуна, будто сквозь толщу воды. Сердце бешено колотилось, а мозг отказывался воспринимать услышанное. Дышать было трудно и хотелось убежать куда-то, где можно вдохнуть полной грудью. Но ребра будто сдавило стальными цепями, и не было от них спасения.       Намджун кивнул. Его глаза увлажнились, но он сглотнул комок в горле и усилием воли сдержал болезненный рёв, готовый вырваться изо рта.       — Сочувствую, господин Ким. Вам необходимо подписать бумаги. Пройдёмте со мной.       Намджун последовал за доктором на ватных ногах.       Несколькими часами ранее       — Джинсоль, подожди. Давай поговорим, — Намджун остановил девушку в дверях. Она резко вырвала руку из его хватки.       — Не о чем говорить, Намджун. Я уже всё решила. Ты ничего не изменишь, — она говорила спокойно и уверенно, хоть и прятала взгляд.       — Ты подумала о Сони? Ему нужен отец.       — У Сони теперь будет настоящая семья. Он позаботится о нас, — припечатала Джинсоль ледяным тоном.       — Что ты несёшь? Я его отец!       — Ты сам во всем виноват! Тебя никогда не было дома, я справлялась со всем одна.       — И завела себе любовника. Так ты справлялась?       — Не суди меня, Намджун. Мы оба давно знали, к чему всё идёт. Расставание было вопросом времени. Мы отдалились. И это не то, что мы могли бы преодолеть, — её голос совсем стих.       — Подумай ещё раз. У нас семья.       — Всё решено. Завтра я заеду за Сони.       — Останься дома. Поедешь завтра на свежую голову.       — Прости меня, Намджун. Я ухожу.       Девушка закрыла за собой дверь, уйдя навсегда из этого дома и из их жизни.

***

      Следующие несколько дней прошли для Намджуна как в тумане. Перед глазами мелькали лица, которые кто более, кто менее искренне ему соболезновали. Намджуну ни до кого из них не было дела. Внутри него была пустота. Весь мир, что держался последние полгода на одной соломинке, рухнул, оставляя после себя страдания, боль и полное непонимание, как жить дальше.       Рядом были верные друзья, которые взяли на себя большую часть забот. Сонмуль много времени проводил с няней и Чимином, Юнги как мог заменял Джуна на работе. Хотя гибель Джинсоль и для них была сильным ударом.       Намджун и Юнги дружили с университета, а со временем стали дружить семьями. И хотя Юнги и Чимин не были семьей в полном смысле этого слова, друзья к ним относились именно так и поддерживали. Их звали отмечать вместе праздники, детские дни рождения. Теперь и в такой трагичный момент они были рядом.       Намджун довёл все движения и слова до автоматизма. Пожать руку, обнять, если требуется. Спасибо, что пришли. Спасибо за вашу поддержку. А внутри пустота. Только одна мысль крутилась в голове: пережить эти дни, забиться в уголок и отдаться своему горю.       Джинсоль, конечно, была права. В последние годы все заботы семьи были на ней. И сейчас Намджун попросту не справился бы один. Джинсоль была лидером в их отношениях, знала, чего хочет, знала, что надо делать. Она постепенно взяла в свои руки все обязанности, кроме одной — обеспечить семью. Она тоже работала, но при этом занималась домом и ребёнком. Но все основные немаленькие траты лежали на Намджуне. И в этом деле он старался, как мог.       Он трудился допоздна, желая добиться повышения и упрочить своё положение в компании. Повышение он получил, а вот брак, к сожалению, развалился. Последние полгода чета Ким жила как соседи под одной крышей. Это не могло продолжаться вечно и закончилось тем, что Джинсоль встретила другого и пожелала развестись. Тем злосчастным вечером она решила всё окончательно. Но судьба ей уготовила другое.       Намджун смотрел на портрет жены и всем сердцем чувствовал утрату. Конечно, терять её он начал ещё тогда, полгода назад, когда стал задерживаться на работе в выходные. И потерял бы насовсем, потому что она готова была уйти, забрав сына с собой. Сейчас Ким был готов даже на это, лишь бы Сон не потерял мать. Он ещё слишком мал для того, чтобы сохранить воспоминания о ней, и это рвало в клочья душу Намджуна.       Джун видел её бездыханное тело, документы, в которых чёрным по белому написано, что Ким Джинсоль больше нет на этом свете. Но сердце отказывалось верить. Хотелось перемотать пленку назад, уснуть и проснуться, стряхнув с себя этот страшный сон.       Наконец, все мучительные традиционные обряды остались позади. Ким вошёл в пустую квартиру, ставшую какой-то неуютной и слишком тихой. Сонмуль остался у Юнги и Чимина. И хотя Намджун знал, как тяжело его друзьям дается долгое нахождение с ребенком, сегодня ему крайне важно было остаться одному. Он заберет Сони завтра.       Приняв душ, чтобы смыть усталость и липкость чужих сочувственных взглядов, Ким открыл верхний шкафчик на кухне и налил себе виски, двойную порцию. Это было просто необходимо, чтобы снять напряжение прошедших дней. Всё это время он не давал себе слабину, боясь сорваться. Теперь это можно было себе позволить, но только на один вечер. Потому что завтра начнется новая жизнь для трехлетнего мальчика и его папы, которые одни друг у друга в этом мире.       Родителей Намджуна уже не было в живых. Отца не стало, когда парень учился в старшей школе. Мать умерла спустя несколько месяцев после рождения внука, в таком же противном и промозглом январе, как сейчас. Кажется, Ким больше никогда не сможет любить это время года. Будто вся эта серость напоминала ему, какой бесцветной стала его жизнь без присутствия двух любимых людей.       Родители Джинсоль были крайне своеобразными людьми. Ким видел их всего раз в жизни, когда они с женой путешествовали после свадьбы и навестили их в Японии. На свадьбу они не приезжали, как и на похороны собственной дочери. Внука они видели только по видеосвязи. Зато, когда всё случилось, позвонили Джуну и дали тысячу указаний, как и что должно быть сделано, чтобы окружающие не подумали ничего плохого об их семье. Спорить с ними не хотелось, поэтому Ким внимательно всё выслушал, сбросил вызов и сделал по-своему. Впрочем, они вряд ли об этом когда-нибудь узнают.       Завтра начнется их новая жизнь, его и сына. Жизнь, где многое придется начать с нуля. Для начала Ким решил, что им нужен новый дом, где не будет плохих эмоций и тягостных воспоминаний. Но все это будет завтра, а сейчас Намджун расслабляется, держа в руках бокал с неплохим виски, вкуса которого он не замечает. По щекам катятся слезы, без всхлипов, без рыданий. Влага застилает глаза и размывает действительность, на которую так трудно смотреть. Вскоре виски выполняет свою роль, и Ким засыпает крепким живительным сном. На столике перед ним семейное фото после рождения Сонмуля. Там он еще счастлив.

***

      Когда выдавалась такая возможность, Мин Юнги очень любил забирать своего парня с репетиций. Он парковался у входа, выходил из машины и ждал Чимина, небрежно опираясь на капот новенького мерседеса. Пак обычно появлялся на крыльце в окружении других ребят. Он был крайне общительным и дружелюбным человеком, поэтому друзья и коллеги находили в нём приятного собеседника.       Так и сейчас, Чимин тепло попрощался с компанией, с кем рукопожатием, с кем объятиями, и поспешил к своему парню. Пак поприветствовал того совсем не дружеским поцелуем куда-то в шею. Это не могло не привлечь внимание.       Юнги и Чимин привыкли к вниманию. Потому что скрываться они не любили. Не доходя до неприличностей, они держались за руки и обнимались на публике, где это было уместно. Реакция бывала разной, кто-то брезгливо отворачивался, кто-то разглядывал с любопытством. Друзья умилялись их отношениям, а также тому, что серьезный и сдержанный Юнги становился нежным и трепетным рядом со своим парнем.       Но сегодня Юнги заметил особенный взгляд. Один парень из компании Чимина провожал его глазами, смотрел заинтересованно, пытливо и… с ревностью? Юнги не могло показаться. Он демонстративно притянул Чимина за талию ближе к себе, глядя на случайного наблюдателя.       — Кто этот парень?       — Какой?       — Весь в черном, с пирсингом в брови, пожирает тебя взглядом.       Чимин звонко расхохотался.       — Это Чонгук, он наш младшенький. Он совсем не пожирает, просто любопытный.       — Как скажешь, Чимин. Но будь с ним, пожалуйста, осторожнее.       Юнги видел, как внимательный взгляд следил за ними, пока они не тронулись с места.

***

      Намджун спешно собирался на работу, стараясь передвигаться как можно тише, чтобы не разбудить сына. Конечно, начальство и коллеги относятся к его опозданиям с пониманием, но эти жалостливо-сочувствующие лица уже достали. Ким не хотел особого к себе отношения, он хотел, чтобы его жизнь устаканилась и перестала быть постоянным авралом.       Вчера от них ушла очередная няня, что было совсем некстати. Сегодня Намджун должен присутствовать на важном совещании. Агентство клятвенно обещало прислать нового сотрудника к девяти часам, но вот уже начало десятого, а никого нет. Киму срочно нужен был план Б. Он уже полностью одет и собран, осталось только отыскать бумажник.       Джун проверил поочередно все полки в прихожей. Залез даже в самые дальние уголки, куда бумажник совсем никак не мог попасть. Прощупал карманы пиджака, в котором был вчера, и на всякий случай всех соседних. Бумажника не было нигде.       В общем, это не большая беда, расплатиться с помощью телефона можно в большинстве мест. Просто Намджун злился на свою рассеянность. Наконец, раздался долгожданный дверной звонок. Ким тут же забыл о небольшой неприятности, испортившей утро, и торопился открыть дверь своей спасительнице...       Или спасителю. На пороге стоял высокий симпатичный парень и приветливо улыбался. Взгляд Намджуна привлекли ярко-фиолетовые волосы.       — Здравствуйте. Меня зовут Ким Сокджин, — вежливо начал парень.       — Здравствуйте, Сокджин. Я Ким Намджун. Проходите, пожалуйста, скорее. У меня очень мало времени.       Парень немного неуверенно шагнул внутрь, и сразу получил поток информации.       — Моего сына зовут Сонмуль. Можно Сон или Сони. Думаю, в агентстве вам объяснили нашу ситуацию. Сегодня ваши услуги нужны всего на несколько часов, я должен уехать на срочное совещание. Если все пройдет успешно, то я заинтересован в постоянном сотруднике на полный день. Хотя, признаюсь сразу, это непросто. Прежние няни не выдерживали, мой сын — непростой ребенок, — признался Джун.       Сокджин немного нахмурился, будто переваривая информацию.       — Сколько лет мальчику?       — Ему почти пять. Он сейчас спит в своей комнате, а мне уже крайне необходимо уходить.       Намджун окинул взглядом парня, который снял джинсовую куртку. Под ней оказалась белая футболка с рисунком, похожим на кита, будто выполненным детской рукой. Выглядело довольно нелепо, особенно в сочетании с фиолетовыми волосами. Но возможно, именно так должен выглядеть человек, посвятивший себя воспитанию детей.       — У вас есть педагогическое образование? — решил уточнить Джун.       — По образованию я учитель корейской литературы.       — Опыт работы с детьми имеете?       — Несколько лет я работал в детском Доме творчества с детьми от пяти до десяти лет.       Намджун, кажется, был удовлетворен таким ответом. Всё остальное он выяснит позже.       — Мне пора на работу. Все подробные указания есть на холодильнике, там же мои номера телефонов на крайний случай. Сегодня можете не гулять. У вас есть какие-то вопросы? — Ким с тревогой поглядывал на дорогие наручные часы.       — Только один. Где можно помыть руки?       Намджун быстро указал на ванную, а затем на комнату мальчика и торопливо покинул квартиру.       Совещание было недолгим, всего пару часов. Обычно такие переговоры длились гораздо дольше. Атмосфера была крайне напряженной, поэтому у Джуна не было ни секунды, чтобы заглянуть в телефон, находящийся в беззвучном режиме. Если бы были какие-то важные звонки о сыне, секретарь обязательно сообщила бы. Мысленно он, конечно, не раз возвращался к Сони.       Выйдя из переговорной, Ким поспешил к своему кабинету. Секретарь заверила, что по поводу мальчика никто не звонил. Намджун достал телефон из кармана, когда к нему подошел Юнги и начал говорить что-то о пунктах договора. В телефоне было два пропущенных и одно непрочитанное сообщение от агентства по подбору нянь:       Уважаемый господин Ким! Сожалеем, что не смогли предоставить сегодня няню по вашему запросу. В дальнейшем рекомендуем обращаться к нам не позднее, чем за три дня до необходимой даты. Наше агентство дарит вам скидку 15% на следующий заказ. Спасибо, что выбираете нас!       У Намджуна похолодело в груди, а сердце упало в пятки. Ким Сокджин не был сотрудником агентства, не был нянем, он вообще неизвестно кто. И этот незнакомец сейчас с его сыном.       — Намджун…       — Потом, Юнги. Всё потом! — крикнул Джун, выбегая из офиса.