Хрустальный цветок

***

Изуку медленно приходил в себя. Снова, что было иронично. Тело ощущалось тяжелым, мысли путались, а глаза не хотели открываться, но в то же время его обволакивало мягкое тепло, как будто матрас под ним был сделан из облаков. На мгновение ему захотелось зарыться поглубже в одеяло, уткнуться носом в подушку и забыться сладким сном, но что-то было не так. В нос ударил назойливый, но до боли знакомый запах — резкий, сильный, словно кто-то недавно спал на ней. Резко открыв глаза, Изуку вскинул голову, судорожно осматривая пространство вокруг себя. Комната была странной — наполовину в японском стиле, словно традиционная спальня феодальных лордов, но с элементами современной роскоши. В дальнем углу стоял небольшой низкий столик из тёмного дерева с расставленными на нём чашками, рядом — татами, устланные идеально ровно, их плетение выглядело дорогим, прочным. У одной из стен возвышалась небольшая перегородка, украшенная старинными картинами, изображающими цветущие сакуры и горные вершины в дымке. Но при этом комната была оснащена огромными окнами с тонкими стеклянными панелями, которые пропускали свет, заливая комнату холодным утренним светом. В углу на специальной подставке мерцал крупный телевизор, его черный экран контрастировал с традиционной отделкой. Глаза Изуку разбегались от контрастов, дыхание участилось. Он вспомнил, что произошло. Воспоминания нахлынули резкой волной — машина, веревки, телекинез... дрожь пробежала по телу. Его сердце заколотилось сильнее. Он поднял руку и нащупал свои влажные волосы. Мокрые пряди касались шеи, а легкий запах мыла, незнакомого и странного, исходил от него самого. Значит, как и говорил тот человек, его отвели в ванную и искупали. Непроизвольный судорожный вдох вырвался из груди, когда дрожь отвращения прошла по спине, словно ледяной ветер. Он не мог не задаться вопросом — кто же его помыл? Он очень надеялся, что не те самые похитители... Изуку медленно поднялся с кровати. Одежда в виде футболки и пижамных штанов была чистой и свободной, словно созданной специально для него. Комната казалась роскошной, слишком изысканной, чтобы быть тюрьмой, но, по сути, ей и являлась. Он подошёл к огромному окну и посмотрел вниз. Вид с высоты двадцать пятого этажа ошеломлял — всё внизу казалось игрушечным, нереальным. Он почувствовал, как холодный пот выступил на лбу. Бежать отсюда? Это безумие. Даже если он решится прыгнуть, его обязательно поймают. Ну или он отправится к праотцам, но желание умереть в этом месте у него не было. Он снова начал ходить по комнате, присматриваясь к деталям, выискивая хоть какую-нибудь лазейку, хоть малейший шанс выбраться. Камеры. Они наверняка установили камеры. Его пальцы дрожали, пока он осторожно касался стен и заглядывал в углы. Ничего. Слишком чисто, слишком безукоризненно. Это место точно принадлежало не последнему человеку. Значит и камер тут не должно быть. Кто-то влиятельный — и опасный. И они похитили его не просто так, но кому понадобилась беспричудная омега. Может его привезли сюда для половых утех. Больше ничего не приходило на ум. Но он ведь даже не успел пройти полное половое созревание, его запах все еще был тусклым и не выраженным. Тревога пульсировала внутри, разрывая его на части, вызывая ощущение, будто в груди билось несколько сердец сразу. Тишину внезапно нарушил звук открывающейся двери. Она распахнулась резко, и в комнату вошёл высокий мужчина. Изуку застыл на месте, в горле образовался ком что не давал вдохнуть. Он узнал его. Этот альфа... Этот странный человек, которого он встречал недавно. Сердце забилось сильнее, а перед глазами встал тот момент — случайная встреча, быстрый взгляд, обжигающий страх. Теперь этот человек стоял прямо перед ним. Альфа посмотрел на него, и его губы растянулись в хищной улыбке, больше похожей на оскал. Изуку не мог выдавить ни звука, его мысли метались, как перепуганные птицы. Зачем он здесь? Почему этот человек похитил его? Его используют и убьют? Вопросы разрывали его изнутри, но ответа не было. Тело застыло, как каменное, руки непроизвольно сжались в кулаки, хотя они бессильно дрожали. Мужчина сделал шаг вперед, и с каждым его движением ощущение надвигающейся угрозы становилось всё более реальным. Страх бил набатом, как колокол, раздающийся в тишине. Альфа подходил все ближе, его шаги звучали угрожающе, и Изуку чувствовал, как холодные мурашки поднимаются по спине. Он не мог пошевелиться, его тело будто парализовало. - Такой красивый и невинный словно ангел, спустившийся с небес, которого я должен осквернить. Тебе так повезло что я буду твоим альфой. Ах точно, прости ангел я забыл представится. Меня зовут Когуро Исияма. Запомни это имя. – Он шептал это словно мантру медленно приближаясь и сокращая дистанцию между ними. От него исходил такой сильный запах — возбуждения переходящий в похоть, что Изуку в очередной раз захотел вырваться из этой ситуации и сбежать подальше. — Ты всю жизнь будешь рядом со мной. — произнес Когуро, и его голос звучал как зловещая мелодия, завораживающая и пугающая одновременно. — Я дам тебе всё, что ты хочешь. Слова резали, словно нож. Изуку не хотел ни подарков, ни обещаний. Он не хотел, чтобы этот человек приближался к нему. Напряжение нарастало, как натянутая струна, когда Когуро сделал шаг вперед и начал касаться его лица. Изуку ощутил сильное отвращение, которое смешивалось с паникой. Внутри него вспыхнула ярость, как будто нечто дремлющее в его душе вдруг пробудилось. — Не трогай меня! — крикнул он, и в одно мгновение, движимый инстинктом, рванул в сторону двери, не думая о последствиях. Он просто хотел сбежать, вырваться из этого кошмара. Но альфа резко развернулся и поймал его, поднимая, как пушинку. Изуку отчаянно пытался вырваться, его сердце стучало в груди так, что казалось, оно сейчас вырвется наружу либо он его выплюнет. Когуро бросил его на кровать, нависнув над ним, его дыхание горячее и тяжелое, как гнетущая тень его руки начали трогать талию омеги. Изуку почувствовал, как от его прикосновений по коже пробежали мурашки, и он закрыл глаза, пытаясь подавить страх. Альфа начал исследовать его шею, спускаясь ниже, и в этот момент Изуку почувствовал, как тепло заполнило его руку и грудь. Он поднял руку, прижал её к Когуро пытаясь его оттолкнуть, и его инстинкты взывали о помощи. И тут, как вспышка молнии, внутри него разгорелся огонь злости. Предметы, которые были вокруг, начали подниматься в воздух, словно отвечая на его ярость. Когуро заметил это, его глаза расширились от удивления, когда мощный поток энергии вырвался из Изуку. В его руке образовался мощный сгусток силы похожий на взрыв, который рванулся к альфе, отбрасывая его назад с такой силой, что тот врезался в стену. Не успев осознать, что произошло, Изуку увидел, как в комнату ворвались несколько человек, их лица были искажены испугом и удивлением. В панике он направил свою руку на них пытаясь защититься, и все предметы вокруг — стулья, подушки, даже чашки — полетели в их сторону, словно снаряды, заставляя врагов отскочить назад, а некоторых отправить в нокаут. Но потом всё резко замерло. В воздухе повисла тишина. Мысли заполнили разум, и Изуку осознал, это его причуда. Он пробудил свою причуду. Но почему так поздно? В голове проносились вопросы: что это за сила? Как она работает? Как я это сделал? Это было похоже на причуду Бакуго и того похитителя. Странно, может это что то другое. Он смотрел на свои руки, на предметы, которые теперь неподвижно висели в воздухе, и понимал, что это не просто телекинез. Это была его сила — нечто большее, чем он мог себе представить. Внутри него закипала эмоция, смешанная с удивлением и страхом. Теперь он знал, что его жизнь больше никогда не будет прежней.

***

Предметы, которые ранее зависли в воздухе, с глухим стуком упали на пол. Вспышка силы, словно всполох молнии, исчезла так же внезапно, как и появилась. Но внутри Изуку все еще пульсировало тепло, словно не угасающее пламя. Его тело было охвачено странным чувством облегчения и силы, но оно длилось всего лишь мгновение. Он понимал его причуда, о которой он и не подозревал, наконец пробудилась, вероятно, под воздействием сильных эмоций — страха, злости, отвращения. Но его восторг был недолгим. Альфа, который только что получил удар, медленно вставал на ноги, рассмеявшись с безумной радостью. Его смех раздавался эхом в комнате, заполняя пространство своей безумной энергией. — Как же это интересно! — сказал Когуро, вытирая кровь с губы и ухмыляясь. — Ты пробудил свою причуду так поздно. По твоему удивленному лицу видно, что ты и сам даже не подозревал о существовании этой силы! Такое позднее пробуждение является редкостью, было известно только о трех случаях во всем мире ха-ха! Интересно! Ты такой Интересный омега! Я даже слов подобрать не могу! Мои ученые должны тебя исследовать! - Его голос сочился весельем и зловещей радостью, и этот тон заставлял сердце Изуку сжаться от страха. - Раз у моего милого омеги пробудилась причуда, немедленно принесите браслеты для подавления, что бы не произошло еще больше подобных казусов! – Приказной тон заставил его подчинённых быстро исчезнуть что бы выполнить приказ. Изуку, чувствуя, как его охватывает паника, начал медленно сползать с кровати, надеясь, что сможет скрыться или хотя бы встать на ноги, но его грубо схватили за плечи. Руки одного из подчинённых крепко держали его, не давая возможности даже пошевелиться. Браслеты надели на его запястья так быстро, что омега не успел ничего предпринять. Как только они оказались на его руках, то тепло, которое еще недавно пульсировало в его теле, исчезло, словно его захватили невидимые цепи. Он почувствовал себя опустошённым, словно лишённым силы. — Принесите сыворотку! — приказал Когуро, обратившись к своим людям. Изуку задрожал от этих слов. Он испуганно поднял глаза на альфу, не понимая, что тот имеет в виду. Слово "сыворотка" звучало как приговор. — Что это за сыворотка? — сдавленно спросил он, его голос прозвучал почти шёпотом, выдавая весь его страх. Когуро лишь широко ухмыльнулся и наклонился ближе, его пальцы грубо подняли подбородок Изуку, заставляя его смотреть прямо в глаза, а губы почти прикасались к его губам. — Это просто средство для ускорения. — ответил альфа, его голос был одновременно ласковым и зловещим. — Мы пробудим твою течку раньше, чем нужно, но не волнуйся твой организм не пострадает. Эту сыворотку уже опробовали. Тревога захлестнула Изуку с новой силой. Он попытался вырваться, но его тело было слабо, а руки плотно сжаты. Подчиненные Когуро уже принесли несколько шприцов с какой-то черной, густой жидкостью. Одну передали в руки альфы, а другие поставили на столик рядом. В отчаянии Изуку дернулся, пытаясь освободиться, но Когуро был слишком быстр одним резким движением он вонзил иглу в шею омеги, и холодная жидкость начала растекаться по его венам. Изуку вскрикнул, но сопротивление стало бессмысленным. Его тело сразу же обмякло, словно под тяжестью невидимых оков. Он почувствовал, как жар начал распространяться по его телу, словно неистовое пламя. Кожа горела, каждая клеточка его существа будто кричала. Его дыхание стало прерывистым, а в горле пересохло. Вязкая слюна заполнила рот, и он не мог её проглотить, словно тело уже не слушалось его. Запах его феромонов становился всё сильнее он перестал быть тусклым теперь он стал насыщенным и сладким, заполняя комнату тягучим ароматом, который Изуку не мог контролировать. Головокружение накрыло его, и он почувствовал, как все вокруг начинало кружиться. Жар был невыносим, будто каждое его движение сопровождалось вспышкой жара. Тело предавало его, а ум затуманивался от химической атаки, которую организовал Когуро. — Вот так, — прошептал альфа, склонившись над ним и наслаждаясь происходящим. — Теперь начинается самое интересное. Когуро, бросив последний насмешливый взгляд на своих подчинённых, у которых глаза блестели от возбуждения, резким жестом приказал им покинуть комнату. Те немедленно подчинились, не смея спорить, хотя в их взглядах читалось разочарование. Как только дверь за ними закрылась, в комнате наступила тягостная тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием Изуку. Когуро подошёл к тумбочке и открыл её с медленной, нарочито театральной осторожностью, будто растягивая момент. Из глубины выдвижного ящика он достал металлический ошейник, блестящий и холодный на вид, и шагнул к кровати. Изуку, все еще зажатый в собственных эмоциях и чужой силе, мог лишь бессильно наблюдать, как альфа приближается. — Не хочется в порыве страсти случайно укусить и поставить на тебя метку. — прошептал Когуро, его голос был на грани с насмешкой, когда он застегнул ошейник на шее Изуку, скользя пальцами по его коже. — Это для твоего же блага. Ты ведь слишком ценен, чтобы принадлежать только мне. Но даже если мне придётся отдать тебя своим ученым на растерзание… — Он вздохнул с деланной грустью, улыбаясь своей жестокой ухмылкой, — ...я всё равно получу то что хотел с самого начала. Изуку едва понимал, что происходит. Его сознание начинало затуманиваться, реальность словно размазывалась перед глазами. Каждое слово Когуро проникало в его разум, но всё становилось бессвязным и запутанным. Мысли путались, а логика исчезала, оставляя его в полнейшем замешательстве. Жар, обволакивающий его тело, стал невыносимым, и каждое прикосновение усиливало волны непроизвольного желания, которое ему было противно. Когуро наклонился ближе, его губы едва касались уха Изуку, когда он шептал своим низким, хриплым голосом: — Я постараюсь быть нежным. В первый раз всегда тяжело, но я сделаю всё, чтобы тебе было... относительно приятно. Изуку с трудом сдерживал рвотные позывы. Жар и унижение разрывали его изнутри, а его собственное тело предавало его. Он чувствовал себя в ловушке, окружённым, лишённым всякой возможности сопротивляться.

***

Изуку был захвачен в тягучую ловушку жара, который усиливался с каждой секундой. Его разум затуманивался, заполняясь тяжёлым чувством беспомощности и непреодолимого страха. Он пытался сосредоточиться, но каждая мысль скользила, словно песок сквозь пальцы. Его собственное тело предавало его, откликаясь на что-то чуждое, неестественное. Когуро склонился над ним, его дыхание обжигало кожу. Грубые пальцы скользнули по шее Изуку, ощупывая каждый дюйм его кожи. Изуку сжался, но не мог вырваться из цепких лап навязанного и ошибочного вожделения, настигающего его. Он даже не мог пошевелить своим телом. — Ты такой прекрасный, — прошептал альфа с ухмылкой, проводя рукой по его лицу. — Невинный. Боже, как же мне повезло! Эти слова ударили по сознанию, и Изуку содрогнулся от отвращения. Он пытался отвести взгляд, спрятаться, но не мог. Весь мир словно сузился до одного человека — того, кто безжалостно приближался, кто в каждый момент мог пересечь границу, за которой не было возврата. Запах альфы был повсюду — тяжёлый, удушающий, смешанный с похотью. Воздуха не хватало, и дышать было невозможно. От него тошнило, но тело предательски подчинялось ему, не в силах справиться с накатившей волной горячих ощущений. — Так и не хочется тебя никуда отпускать, но увы. — продолжал Когуро, его голос капал ядом. — Интересно, какой же ты на вкус. Поскорей бы твоё тело отдалось течке, а то смотришь на меня с ненавистью, а должен с влечением... Каждое его слово было как шип, вонзающийся в душу. Мысли путались, страх и отвращение смешивались, превращаясь в вязкую отвратительную массу, от которой было невозможно избавиться. Изуку вздрогнул, когда Когуро навис над ним, касаясь его шеи губами, опускаясь ниже. Мужчина явно наслаждался каждым мигом своей власти, каждым дрожащим откликом омеги на его движения. «Нет… Я не могу этого вынести!» — пронеслось в голове омеги, и он резко дёрнулся в сторону, пытаясь вырваться из объятий альфы. Но альфа не собирался его куда-либо отпускать; он держал его крепко. – «Лучше бы просто убил.» Мозг переставал соображать, мысли внутри кричали, чтобы он вырвался и убежал, что ему нужна только его пара, а не этот мерзкий альфа, но его тело было уже другого мнения. Горячий язык альфы прошёл по его шее, а Изуку начал дрожать — диссоциативное возбуждение возрастало. — Одежда очень сильно мешает, ты так не думаешь? — с насмешкой спросил Когуро, понимая, что омега уже не соображает и точно не ответит. — Давай-ка снимем её. Омега не сопротивлялся, Когуро медленно раздевал его, касаясь раннее неизведанных участков кожи. Чужие прикосновения наступали, словно оставляя на коже следы, которые он никогда не сможет стереть. Внутри него бушевал хаос — ураган из разрушающих эмоций и навязчивого ощущения, что выхода нет. Не успел Изуку проморгаться, как альфа уже оказался голым и устроился между его ног, раздвигая их. Запах альфы усиливался, он смотрел на мальчика с звериным голодом. После, Изуку почувствовал усиливающуюся, сильную, разрывающую и жгучую боль снизу, заставляя его дрожать в конвульсиях. Он почувствовал запах крови — скорее всего, его порвали. Движения альфы были размашистыми и сильными, они не приносили ни капли удовольствия, только боль. Навернувшиеся слёзы текли по лицу. Омега мог только скулить, язык не слушался. — Ох, прощу прощения, милый, я тебя порвал — ты такой маленький и узкий что я не рассчитал соотношение наших тел... Но мне всё нравится, твоя кровь облегчит мои движения! — насмехаясь и дрожа от возбуждения шептал Когуро в ухо омеги, - Ты даже пару слов связать не можешь, это удобно. И не стоит плакать, меня это не разжалобит. Поэтому лежи и старайся получить удовольствие, ты ведь омега, для этого ты и предназначен... — П-пожалуй… ста… Перестань... Б-больно... — Во рту было сухо, голос стал скрипучим. Изуку не знал, на что он надеялся. Он не хотел всего этого, он просто хотел домой. — Ах нет, несколько слов ты всё-таки можешь сказать, ха-ха! Очень мило. Но нет, я только начал — у нас впереди вся ночь. Блаженная сладкая ночь… — опустившись ниже, Когуро укусил его ключицу до крови, оставляя яркий след на коже. Разум Изуку то отключался, погружая его в блаженную тишину и покой, то снова пробуждал его в беспощадную реальность, заставляя чувствовать ни с чем не сравнимую боль и безысходность. Каждое движение альфы было порывом ветра, уничтожающим всё на своём пути. Мальчик смотрел куда угодно, но не на альфу, чувствуя сильнейшее омерзение и отторжение, обречённо позволяя ему делать всё, что он хочет, лишь бы это всё поскорее закончилось. Стены казались слишком близкими, как будто сжимались, угрожая раздавить его.

***

Изуку медленно приходил в себя, еле открывая слипшиеся глаза. Он взглянул в окно и увидел, что оттуда падает свет — значит, наступило утро. Тело ломило от боли, и в каждой мышце чувствовалось тяжёлое напряжение. Он ощущал противную, остаточную и холодную влажность между ног, неприятно контрастирующуе с резью в том же месте. Воспоминания о ночи накатывали волнами, каждое из них приносило с собой острую, обжигающую горечь. Он не мог забыть ни один момент — каждый звук, каждое прикосновение всё ещё жгли его изнутри. В груди поселилось тяжёлое чувство, давившее на сердце, словно что-то разрушилось внутри него, а ему самому хотелось отмыться и очистить себя, словно он был запятнан в грязи. Рядом с ним лежал всё тот же альфа, крепко прижав его тело к себе, не желая отпускать. Изуку почувствовал его тёплое дыхание на своей шее, но от этого не становилось легче на душе. Он осторожно попытался пошевелиться, но тело не слушалось. Оно было покрыто следами укусов и засосов, и эта картина лишь добавляла ему ощущение тошноты к происходящему, подступающей к его горлу изнутри. Он с трудом приподнял руку и коснулся шеи — ошейник всё ещё был на месте. Чувство беспомощности охватило его. Мысли о том, что теперь ему предстоит, начали крутиться в голове. Когуро говорил о каких-то экспериментах, и это заставило сердце Изуку забиться сильнее. Шутка? Нет, маловероятно. Они будут проводить над ним опыты, он станет лабораторной крысой и возможно, там он и умрёт. Эти мысли холодили рассудок, как холодный пот... Внезапно альфа рядом шевельнулся, и Изуку замер, не зная, чего ожидать. Когуро медленно открыл глаза и, заметив его зелёные волосы, довольно ухмыльнулся. Его рука лениво обвилась вокруг талии Изуку, а губы приблизились к его шее. Альфа глубоко вдохнул его запах, впитывая каждый феромон, что источало тело омеги. — Доброе утро, — прошептал Когуро хриплым, утренним голосом, его губы скользнули по коже на шее Изуку, оставляя за собой тёплые следы. — Как же мне нравится твой запах… Такой сладкий. По телу Изуку прошла дрожь, он не мог контролировать свои действия. Внутри него всё сжалось от ужаса и бессилия, и, хотя его инстинкты кричали ему бежать, он знал, что некуда. Он стал ждать, что же теперь предпримет альфа. — Невежливо с твоей стороны не отвечать своему альфе, тебя что, не учили манерам? — Рука альфы поднялась к груди обнимаемого, начиная неспешно поглаживать. Изуку чувствовал себя опустошённым. Вопрос сорвался с его губ почти автоматически, без эмоций — как будто это был последний проблеск разума, который ещё оставался с ним. — Что со мной будет? Когуро лишь усмехнулся, продолжая лениво и самовластно гладить его по коже. Прикосновения мужчины вызывали неприязнь и боль в каждом сантиметре и каждой клеточке изнывающего тела мальца. Он прижался ближе, вытянутые руки ощупывали хрупкое тело омеги с холодной, почти методичной одержимостью. — Ты интересный объект для изучения, — сказал альфа с ухмылкой, его голос был полон самодовольства. — Сначала тебя отправят в лабораторию… Но не раньше, чем я вдоволь наиграюсь тобой. Слова Когуро звучали как приговор. Изуку знал, что сопротивление бесполезно, и это осознание только глубже погружало его в отчаяние. Он позволил себе на мгновение отвлечься, его взгляд упал на собственную метку на руке. Она светилась на коже, как будто издевалась над ним. "Всё-таки она красивая", — мелькнуло у него в голове. Но это было всё, что у него оставалось — маленькая эстетическая деталь в мире, который рушился вокруг него и которая ничего не значила в этой вселенной ломающихся правил и людей. Альфа снова приподнялся над ним, не спеша, как будто наслаждаясь каждой секундой. Изуку видел, как Когуро потянулся к тумбочке и достал новый шприц. Омега хотел закричать и защищаться, но его тело не поднималось, отказываясь бороться. — Нет... — едва слышно прошептал он, но это было безрезультатно. Когуро молниеносно вонзил иглу в его шею, и с уколом Изуку почувствовал, как его усталое тело снова начало нагреваться. Тяжёлое чувство жара разлилось по всему организму, заполняя каждый уголок его плоти. Глаза начали затуманиваться, как и его восприятие реальности. Рассудительное мышление вновь ускользало, уступая место желанию, которое не принадлежало ему. — Мы еще не закончили. — Альфа снова склонился к его шее, наслаждаясь реакцией захваченного им омеги. Изуку чувствовал, как волна похоти медленно поглощает его, подавляя последние остатки здорового смысла.