Milgram: Caligula

Эс смотрит на Ями с сложным выражением, хотелось спать. — Как ты себя чувствуешь? — Цукино улыбнулся, постукивая пальцами по столу. — Устал, — признается Эс, — Надеюсь, что это скоро закончится. — Ты можешь просто назвать их всех невиновными, — предложил парень, — это значительно облегчит твою жизнь. — Сомневаюсь, что это так работает… Но, спасибо за предложение, — врядли Милграм позволит Эсу вовсе так легкомысленно поступить. Но мальчик не хотел признавать это вслух. — Мне сказали что ты уже освоился тут. — Да, это так, все тут такие хилые, — заметил он, — я просто не мог не воспользоваться возможностью предложить им поучиться самообороне. И полезно и нескучно. Совсем не понимаю как Йору-чан может так долго сидеть в библиотеке. — Тебе тут скучно? — Да, знаешь, я учился на журналиста, — Ями кивает, поправляя рукава, — А для любого журналиста что главное? — Чутьё на сенсации? — предположил Эс, склонив голову на бок. — Умение быстро бегать, — Ями играючи тыкнул в нос надзирателя, — И этим искуством я овладел как никто другой. — Неужели, нашли что-то интересное из-за чего вы попали сюда? — Что? О, боже, нет, нет, никогда, — Цукино смеялся до слёз, — ну и фантазия у тебя, в таком случае я был бы мертв. — Ох, точно, простите, — Эс улыбнулся. — Так вот, вторая важная вещь для журналиста — это быть немножко спекулянтом, — он хихикает, — Например слышал я теорию Йору-чан, что мы все мертвы, разве не глупость? Даже реалити-шоу звучит более возможным, хотя… Мне к примеру так же как и тому золотистому нравится теория про соц эксперимент~ — Почему ты зовёшь десятую заключённую Йору-чан? — Эс склонил голову на бок пытаясь устаканить в голове всё что высказал заключенный. — Не знаю, само как-то пришло, — Цукино прикрыл глаза, — да и сама она также была не против. Я и остальных так называл, только им не понравилось. А я ведь хотел лишь подружиться, вот ты надзиратель, непротив стать другом для девятнадцатилетнего студента журналистики? Эс замер, эта фраза казалась знакомой. Но не мог же он и до этого общаться с ними… Скорее просто кажется. Хотя Джекалоп недовольно стучит лапой о стул у шкафа. — Я… я не против. Я попробую стать тебе другом, но это не помешает мне трезво оценить твоё преступление. — Сомневаюсь, чтоли суицид можно считать таковым? — заметил Цукино. — Суицид? Ты довел кого-то до смерти? — Что? Нет! Она… Была странной, — Ями сжал губы, потирая шею, — Тяжело объяснить, но она хотела невозможного. — Невозможного? — Я не был влюблён в неё, даже не симпатизировал ей, — Цукино выдохнул, теребя в руках бирку зеленого цвета. — А она? — Думала, что то что я общаюсь с ней, потому что интересуюсь ей, — он выдохнул, — Ее, понимание привязанности действительно было очень странным. Ну не моим типажом она была. — И какие девушки тебе нравятся? — спросил Эс из интереса. — Говорящие в слух что обо мне думают, чуть ниже меня, может… Немного неуклюжие, и… О боже- — Что-то не так? — Йоруко мой типаж. О, боги, это безумие. — Погоди-погоди, что в девушке, на любительство читать которой ты мне жаловался недавно, может быть в твоём вкусе? — Она умная, ну если читает книги, это значит что она определенно не глупая, — Ями отвел взгляд, — женственная хотя не сравнится с Аматсури-сан, у нее глаза симпатичные, и ещё эти веснушки… — Что-то ещё? чего замолк? — Она выглядит симпатично как умирающий тюлень когда спит. — И ты считаешь это? Ями стыдливо спрятал лицо в ладонях. — Не осуждайте, это просто мой типаж. — Я удивлён, что ты вообща признался в симпатии к ней мне. — Ты прав, завтра я признаюсь ей в своей симпатии. — Ты что совсем идиот?! — вырвалось у надзирателя. — То что мы заключённые говорит о том, что у нас есть меньше полугода чтобы насладиться жизнью, а если она мне откажет, то я не стану напирать. — Ладно, черт с тобой, — Эс вздохнул, — Но не делайте ничего странного перед другими заключёнными. — Спасибо-спасибо! Эс кивнул, поднимая ключ с пояса, сирена возвестила о конце допроса, а значит, пора. Поворот ключа отдается приятным щелчком, или надзиратель просто надумывает лишнего. Ритмичная песня в которой камера из дождливой улицы пролетает прямо в здание, где Ями несет стопку книг, разбирая их материал. Chain of events Давай востановим цепочку событий, Не буду скрывать своих я желаний. И больше лгать, прости, не смогу, Тебя никак не полюблю! Ями недовольно смотрит на девушку, что закрыла его ноутбук, увлеченно начиная что-то рассказывать. Я просил тебя убраться вон, Но тебе казалось так было предрешено. Ты сказала и мечтаешь всё равно, Чтоб сердца наши бились в унисон. Он недовольно выдыхает, но берет в руки предложенную ею папку, начиная читать, подчеркивая в ней что-то. Давай востановим цепочку событий: Тот список неверных решений… Да к такому я был не готов, Ты сказала — я твоя любовь. Они были в парке, у них обоих по фотоопарату, и они общаются. Она смущенно отводит взгляд. Я рассмеялся от души, От неловкого признания в любви. И словно скрывая обиду и боль, Ты тоже рассмеялась со мной. Два студента смеются, неловко, натянуто. Давай востановим цепочку событий: Прошу не скрывай своих ожиданий, Я знаю теперь, она жаждала одно, Какая жалость, я не смог отдать того. Цукино поднимает взгляд на стопку книг начиная их разбирать. У меня все не выходит влюбиться, Мы продолжаем среди книг встречаться, Кафе, библиотеки, клубы, вечера… И когда же надоест тебе эта игра? Кадры сменяются друг за другом, демонстрируя их фотографии в разых обстановках. Давай востановим цепочку событий: И после тщательных секретов раскрытий, Ты ожидаешь полюблю тебя. Однако, прошу оставь меня. Ями смотрит на свои бумаги, прежде чем ответить на звонок. И как-то вечерком раздался телефон, Это ты звонила мне, я помню звон. И ты мне говоришь, со смехом говоришь: «От смерти глупой меня остановишь?» Он видит как она за окном, приветливо машет прежде чем упасть назад.