Вечность оказалась гораздо короче

Бартимеус

11

Видели бы вы вытянутые морды этих уродцев. Я про министров, если что. Да и джинны как-то кисло порадовались моему назначению. Сопляки ещё, кроме одной змейки, которая сейчас хамелеон. Но ненадолго. Они не понимают, какая им выпала честь быть под командованием Великого Бартимеуса*. *Не обещаю, конечно, что верну обратно полный состав. Джинны, как я говорил ранее, не мстительные. А кто держит в себе обиду, просто малодушны. Я же свершу справедливость над одной не очень приятной особой. И выполню свой долг лишь тогда, когда эта вертихвостка сделает свою работу. Лёгкой участи у меня не жди! — Мы все наслышаны о тебе, Бартимеус. — Подал голос один из сидящих людей. На вид мужичок был простоват. Простолюдин, чувствующий себя не в своей тарелке. Он боялся смотреть мне в глаза. Я даже вышел вперед, победоносно сложив руки на груди. Пусть все в этом зале услышат о моих заслугах. — Бартимеус принимал участие во многих операциях господина Мэндрейка. И, если мне не изменяет память, очень часто допускал серьёзные, а в каких-то случаях катастрофические ошибки. — Блэк хищно склонил голову, внимательно меня рассматривая. Тут мой оскал сошёл с лица. Я впился взглядом в министра, что порол откровенную чушь. Когда это я ошибался? Да я чуть ли не единственный, кто был в постоянном рабстве у Мэндрейка! Выполнял все его заскоки от и до! Когда другие лебезили и подлизывались, дабы их поскорее отпустили, старина Бартимеус нёс службу с высоко поднятой головой, невзирая на все свои горести и лишения! — Чего стоило устроенное им представление на банкете в Ричмонде. Жаль, я не присутствовал там лично. Иначе бы сразу же пресёк подобное вопиющее безобразие. Этот хлыщ Блэк не унимался. Ему так нравится бесить окружающих? Тут волшебники закивали, припоминая позорный для меня вечер. Я как никогда был на волоске от гибели. И всё из-за алчности и жестокости Мэндрейка! — Да-да. Я это отлично помню. Жалкое подобие земноводного, за которым гнались разъярённые цапли. — Хмыкнул один из волшебников. Уж сдаётся мне, по его презрительной роже, он либо прятал свой зад под столом, либо мочил штаны в фонтане. Пока я терял свою сущность, убегая от сумасшедших фолиотов. — Неужели это тот самый зачинщик? Боже мой! Я помню, как в суматохе перевернули нетронутую гору канапе с рябчиковыми язычками! А мне так хотелось их попробовать! Заголосили волшебники, как голодные чайки в порту. Сжав руки на локтях, я молча терпел оскорбления. Вывести меня из равновесия очень сложно. Я горжусь своей выдержкой и самодисциплиной. Дураку на то рот и дан — впустую орать. Людишки, так подавно низший уровень развития. Злиться на них — всё равно, что объяснять улитке квантовую механику. — Понятно, почему господин Мэндрейк не выжил. Мальчик понадеялся не на того! У слуги не хватило сил его защитить! — О, включился министр здравоохранения. Надеюсь, он проветривает свою спальню перед сном. Слышал, для здоровья это очень полезно. — Коварный джинн. Подставил хозяина и освободился от заключения. — Заголосил, как ни странно, простолюдин. Его вообще никак не касались мои дела. Судя по всему, он хотел выделиться перед старшими. — И этот подлый дух смеет ставить условия! В кабинете замигал свет. Все разом услышали нарастающий гул. На пустом месте возник песчаный вихрь. Со столов слетели и закружились под потолком бумажки, ручки, стаканы и чьи-то носовые платки. Даже беднягу букаваца утянуло вверх с тонким визгом. Я все ещё не сдвинулся с места. Отчасти из-за того, что не хотел создавать активностью проблем своей официальной госпоже. Во мне кипел гнев. Жилы проступили на мальчишеском лице, уродуя его гримасой ненависти. Глаза наполнились золотым расплавом, а зрачок сузился до кошачьего. Ощетинились и духи. Я услышал лязг металлических когтей и щёлканье зубов. — Довольно молоть чушь! — Хлопнув по столу, со своего места встала Китти. Её шляпка, как и все прочие лёгкие предметы, была сорвана и унесена высоко под потолок. — Говорите то, чего не знаете! Вы были там, а? Ценой своей жизни защищали город? А Джон с Бартимеусом защищали. Изо всех своих сил! И я не лгу, потому что тоже там была! Слабая старуха! А где были вы, господа? Вернёмся на десять лет назад и вспомним тот вечер? Вы, волшебники, лежали связанными. И были не опаснее новорожденных котят. Кричала она во все свои здоровые лёгкие. Я даже оглох на ухо, замерев рядом с её стулом. Буря улеглась, возвращая в кабинет духоту прогретого воздуха. — Я доверяю Бартимеусу свою жизнь. И я нисколько не сомневаюсь в его работе! Прошу заметить, он лично вызвался нам помочь. Не смейте оскорблять его чувства! Не прекращая стучать по столу, она призвала всех к тишине и порядку. Джинны, что вытащили своё оружие, неохотно его убрали под приказом своих господ. С влажным шлепком на середину полированного стола упал водяной бесёнок. Он сердился, но молчал, как было приказано. Лишь зыркнул на меня недобро, потирая ушибленную пятую точку. — Черти что творится. Духи психуют. Бардак. Джонсон! Собери все! Молодой парень, на вид вчерашний ученик одного из министров, отлип от стенки и начал быстро поднимать с пола разбросанные документы. Все пребывали в небольшом шоке от моей безнаказанной выходки. Случись это десять лет назад, меня бы уже отправили по горячей путёвке в Тауэр. Из услуг мрачного санатория мне предоставили бы пытки электричеством, серебром и давлением. — Не важно, кто у них будет главный. Пусть выполнят приказ. Группа собирается сегодня вечером в девять. В зале Призыва. — Речь произнёс простолюдин. Голос его дрожал, а глаза то и дело смещались к закрытой двери. Его напугала скромная демонстрация моего гнева. И это вы называете управлять страной твёрдой рукой? М-да… Слов нет. Один хохот, который пришлось подавить, дабы не испытывать терпение этих недоносков. На том и договорились. Мы с Китти покинули кабинет заседаний одними из первых. — Не обращай на них внимания. Волшебники все ещё не могут простить себе трусливого бездействия. — Подбодрила меня девушка. — Сомневаюсь, что эти господа плохо спят по ночам. Я остановился у лестницы, смотря через пролёты. Внутри все еще буйствовал ураган. — Я не убивал его и согласился остаться с ним до самого конца. — Не знаю, зачем это сказал. Но чувствовал, что должен был внести ясность после всех тех необоснованных обвинений. Кончики пальцев задрожали, мне пришлось сжать руки в кулаки. Подняв голову на девушку, я что-то искал в её тёмных глазах. — Знаю. — Она не сомневалась. Сделав шаг, вновь обняла облик Птолемея. Я напрягся. Но не стал портить момент. Поглаживая ладонью по чёрным волосам, она плотнее прижала меня к себе. От девушки, кстати, хорошо пахло. Чем-то лёгким, цветочным. — Ты сделал всё, что мог. — Грустно закончила она. На выходе нас перехватили. Уильям Блэк собственной персоной. Я не скрыл своей неприязни к волшебнику. Ему, кажется, было всё равно. Он радушно улыбнулся Китти, даже не взглянув на меня. — Мисс Джонс, не составите мне компанию за ленчем? Я бы хотел внести некоторые детали за сказанное на собрании. — Он поправил воротник идеального тёмно-зелёного костюма, убрав руки за спину. Мужчина был высок. Нам пришлось запрокинуть головы. — Я уже поела, спасибо за приглашение. — Наглая ложь. Ей просто не очень-то и хотелось портить еду такой горькой и вонючей приправой, как Блэк. — Если на этом всё, то мне пора. — Голос хозяйки звучал сухо. Она прошла мимо волшебника, нахлобучив на макушку шляпку. — Мне известно, что вы крайне дорожили дружбой с Джоном Мэндрейком. И до сих пор ваше сердце отзывается болью, вспоминая его кончину. Сегодня именно та дата, верно? Вы не знаете, но я предлагал премьер-министру наречь этот день его именем. Как Спасителя. Увековечить его отважный поступок. Не считаете, что каменный мемориал в парке, посвящённый всем погибшим в той кровавой бойне, весьма спорная благодарность юному герою? Ни одного личного памятника. У того же Глэдстоуна их десятки по городу. Я слегка повернул голову, впившись тёмным взором в бледное лицо этого нового министра информации. Его облик и то, как он себя преподносит, совершенно отличался от Натаниэля. И чего Блэк добивался? Зачем ему расположение Китти? — Не говорите ерунды. Джоном двигали мораль и благородство. Он бы оскорбился, если бы его поставили на один пьедестал вместе с Завоевателем. Больше такого человека я не встречала и навряд ли когда-нибудь встречу. Всего доброго. Она подхватила меня под локоть, и мы легким шагом покинули владения Парламента. Минутой позже мы пересекли шумную улицу, скрывшись в тени от знойного солнца. До вылазки оставалась пара часов. На предложение Китти отправить меня обратно я отказался. Не горел желанием повторно чувствовать цепи Призыва. Лучше составлю ей компанию, пока она ужинает. Полюбуюсь видом спокойной Темзы. Как-никак сегодня круглая дата его ухода. Китти до сих пор тяжело жить без мальчишки. И мне непривычно видеть этот город без министра информации с шилом в заднице. В самый последний момент Натаниэль поразил меня своим безрассудным поступком. Совсем как… Уронив голову на руку, я наблюдал за проходящими мимо людьми. Течение жизни продолжается. Умирают одни, рождаются другие. Но не эти двое. Они вечны в моем сознании. Можно сказать, я подарил им бессмертие. Прикрыв глаза и слушая, как Китти шуршит салфетками и скребёт вилкой по тарелке, наматывая спагетти, я переместился на годы назад. Тогда Нат жил в своём шикарном особняке, пробуя аристократичный быт на вкус. — Что? — Он посмотрел на меня поверх толстенной кипы бумажек. Семнадцатилетний малец с явным недостатком витамина D. — Ты бы размялся для разнообразия. А то врастёшь в этот диван. И вырастут из него поганки. — У тебя дела закончились? — Ух, как брови нахмурились. Страшно-страшно. — В свой выходной не вылезаешь из работы. С таким подходом ты никогда не найдёшь себе девушку. Обложился макулатурой, как стеной, и света белого не видишь. — Накручивая тёмную прядь на палец, я поглядывал, как быстро закипает мой хозяин. — Тебе какое дело, что я вижу, а чего нет? Прекращай отвлекать, не то запросто отправлю в патруль. — В дело пошла угроза. Ему явно не нравилась тема разговора. — Я там уже был. Придумай мне развлечение получше. Но если фантазия у тебя, наконец, иссякла, предлагаю меня отпустить. Что думаешь? — Ещё не время. Ты мне нужен для парочки незавершённых дел. — Может, все-таки пройдёшься? Подыши воздухом, разомни булки. — Китти Джонс соскользнула с кресла и плавно подошла к окну*. *Вы же не забыли, как я долгое время пытался достучаться до его совести, нося облик «погибшей» девушки? Наблюдая боковым зрением за мальчишкой, я решил прибегнуть к проверенному многовековому методу. — У тебя новая горничная? Симпатичная. — Заинтересованно всматриваясь в пустую улицу, где из живого были только синицы, купающиеся в фонтане, я мысленно скрестил пальцы. Уставшему Мэндрейку всего лишь нужно выйти из пентакля, что спрятан под ковром. И тогда я прижму его к стенке и потребую своего немедленного освобождения. Мальчишка не отреагировал. Упёрся своими воспалёнными глазёнками в писанину. — Слушай, а ты хоть знаешь, как выглядит женское тело? Без одежды? — Бартимеус. Ещё одно слово и пойдёшь на дежурство. Ты ныл, что сильно устал. Я дал тебе перерыв. Видимо, пора заканчивать. — Он поднял на меня свои глаза и замер. Я успел сбросить тёмную кофту с плеч, оставшись в майке и джинсах. — Бартимеус… — На этом выдохе вышли все его силы. — Она упругая. Женская грудь. Ты знал об этом? Схватившись руками за округлости, я немного их помял. Разрез майки позволял неискушённому разуму увидеть всю картину. Тело у девушки что надо. Я его немного доработал. Молодое, подтянутое и пышущее соблазном. Про лифчик я как-то позабыл. Потому торчащие через тонкую майку соски произвели на зелёного юнца неизгладимое впечатление. — Прекрати это безобразие! — Вскочив на ноги, мой недалёкий хозяин покрылся красными пятнами. Его губы затряслись. Хорошо бы услышать с них нужные мне строки. — Слышал про Магомеда и гору? — Кроссовок с изящной ножки полетел в сторону юноши. Тот зачем-то поймал его. — Бартимеус! Что ты задумал? — Полдела сделано. Его величество подняло свою задницу с дивана. — Отвлекаю тебя от бесконечной работы. Давай же, Джон. Расслабимся. Ты же любишь учиться. Вот я тебя кое-чему научу. — Как можно томнее прошептал женский голосок*. *Естественно, моё неуклюжее соблазнение не идёт ни в какое сравнение с чарами суккуба. Эти скользкие ребята одним подмигиванием своих пышных ресничек могут вознести людскую похоть в ранг нестерпимого желания. Но было время, когда я кое-чему научился у этих ребят. Как будет настроение, расскажу. Не знаю, что на меня нашло. Смешалось все сразу. Скука, злость, усталость, месть, обида… Заметили, что ни одной светлой эмоции? Я пробыл в заключении долгое время. Мне требовался отдых, но мой хозяин считал иначе. Хотя постоянно твердил, что даст мне волю. Выдумывая приказы тяжелее предыдущих, он буквально приковал меня к Земле. А точнее к себе. Джон Мэндрейк упорно вытеснял Натаниэля. Я смотрел в его глаза и больше не видел мальчика хоть с какими-то правильными чувствами и поступками. Власть портит людей. Это было всегда. Мой хозяин начинал заболевать этим неизлечимым недугом. И мне было бы плевать, если бы я не знал его прошлого. — Барт… Бартимеус, немедленно прекрати! — Заикаясь, парень метался у дивана, не зная, куда деть глаза. Он был слишком смущён внезапными переменами. Его прокол, что он поленился и решил сегодня посидеть в пентакле без дополнительной защиты. — Ты дал мне полдня свободного времяпрепровождения. В это время я не принимаю от тебя приказов. Так что, Джон, я отдыхаю. — С ножки слетел второй кроссовок, упав у ног пацана. — Отказываюсь! Я не намерен участвовать в этом… разврате! — Запнувшись о стоящие у дивана стопки книг, он завалился на пол. Вот оно! Рука вне круга! Ему то не видно из-за ковра, но я чувствую лазейку! Чертыхаясь, он поднялся на ноги, бегло глянув на девушку. Та все ещё стояла на месте, широко улыбаясь. Сглотнув, парень сдёрнул край ковра, проверив рисунок. Всё в порядке. Будь что-то не так, тварь бы уже набросилась на него. Пока он в безопасности, но следует вернуть контроль над ситуацией. Как можно быстрее. — Что-то ты затих. Фантазируешь, какие на мне трусики? — Склонив голову на бок, тонкие пальцы прошлись по ремню, нырнув под джинсовую ткань. — Не понимаю, зачем ты всё это делаешь. Хотя вам, демонам, только это и нужно. Ввести человека в искушение. — Говорил волшебник хрипло себе под нос. Узкий зрачок сузился, а девичье лицо стало восковым. — Мы вновь возвращаемся к старому? Я — демон? — Облик перевоплотился. Перед парнем вырос высокий мускулистый мужчина. С густой бородой и чёрных очках на суровом лице. Огромное тело было скрыто под длинным кожаным плащом. Я не забыл добавить капли крови на одежду. Джон вздрогнул, узнав образ наёмника. Я двинулся в его сторону. Тяжёлая поступь заставила книжные полки закачаться на месте. С некоторых свалилась часть книг. Забытая чашка на столе волшебника перевернулась, вылив на блюдце остывший напиток. Мэндрейк не сильно беспокоился. Он вальяжно уселся на диван, приняв позу господина. Сцепил руки в замок на колене. — Ты злишься. — А ты догадливый, малыш. Его лицо исказилось. Этот грубый глубокий голос достиг самых потаённых дверей твоей души, верно, Нат? Тебе все ещё страшно. Я это чувствую. А мне больно. И ты этого даже не замечаешь. — Переходишь всякие границы, раб. — Процедив сквозь сжатые зубы, парень резко вскочил. Но все равно сильно проигрывал в росте. Нас разделял журнальный столик. Граница барьера. — Для меня их нет, когда обещания не выполняются, а доверие предаётся. — Подняв ногу, я без труда раздавил хрупкую конструкцию, впечатав щепки в пол. Разинув рот, Мэндрейк попытался увернуться от моей руки, но я был проворнее. Вжав брыкающегося парня в диван, я зафиксировал его тельце под собой. Мебель под нами опасно скрипнула. — Отпусти! Отпусти меня! — Заорав во всю глотку, хотя его никто бы не услышал, прислуга ушла ещё утром, Мэндрейк продолжал сопротивляться. Но ему не пробиться через каменные мышцы. Молотя своими слабыми ручонками по моей груди, в которой нет сердца, он дрожал от гнева, страха и стыда. — Ты даже не заметил, министр информации, что защита разрушена. Скажи, ты этой страной также намерен управлять? Не замечая очевидного? — Я оскалился, показав крепкие зубы. — Ублюдок! — Парень попытался дотянуться до моего лица, но я пресёк эту попытку, сжав чужую ладонь. — Неправильно. Скажи как нужно. — Тряхнув его, что у парня клацнули зубы, я все же постарался ему не навредить. Хоть и был не в себе от ярости. Эти ручищи могли легко сломать шею, выдавить глаза или вырвать язык. Но я все ещё ждал Ната. Если он появится, одумается и отпустит меня, то будет прощён. На этот раз. — Вонючий демон! Давно не пытали? Я разорву твою сущность на кусочки, что не соберёшься потом! — Проклятия, что так и льются из ртов волшебников. И глаза. Сколько же в них ненависти. Как просто забыть всё хорошее, да? Накрыв ладонью лицо, я надавил ему на голову, вжимая в диван. Он испорчен. Прогнил. В нем не осталось ни капли исключительности. Рука наёмника прошлась по часто опадающей груди. После резко разорвала чужую рубашку, превратив ее в непригодную тряпку. Пуговицы дождём рассыпались по полу, укатившись под мебель. Мэндрейк опять закричал. Царапаясь, он попытался лягнуть наемника. Беззащитная душонка. Кто ты без своих книжек и «демонов»? — Хватит! Прекрати! Бартимеус, я прошу! — Под моей ладонью чувствовался жар его дыхания. К нему прибавилась влага. Еще немного и мальчишка впадет в настоящую истерику. Медленно убрав руку с красного от натуги лица, я склонился над волшебником. — Что ещё ты хочешь мне сказать? — Прости. Джинн. Я был неправ и немедленно отпущу тебя. Только прошу, встань с меня. Дышать невозможно. — Он говорил тихо, видно голос сорвал. Слезы всё текли из покрасневших глаз, хоть он постоянно вытирал их манжетой. Я впервые довёл его до такого жалкого состояния полной беспомощности. Лавлейс с его прихвостнями и рядом не стоял. — Ты дашь мне три месяца. И в следующий раз, если осмелишься призвать, будешь держать обещание. — Сняв солнцезащитные очки, я поставил точку в нашем разговоре. На волшебника взирали пустоты, кишащие мерзкими насекомыми. — Несколько раз подумай, стоит ли беспокоить меня. И, кстати говоря, на этот облик ты среагировал гораздо ярче, чем на девчонку. Видимо, я не туда смотрел, да? От ужаса и отвращения он поджал бледные губы, во все глаза смотря на джинна, об которого привык вытирать ноги. — Что ты хотел со мной сделать? — Говоря шёпотом, словно мы тут были не одни, парень старался не смотреть в раскрытое перед ним лицо. — Ты бы… правда… сделал мне больно? Из меня пробился сухой смешок. Я видел многое в своей жизни. Как со стен сбрасывали младенцев, насиловали их матерей, сжигали в домах и замках целые семьи. Я видел предательство родных друг другу людей в погоне за властью и силой. Я знаю, как ломать людей так, чтобы они долго мучились. На мне много крови. И хорошо, что Мэндрейк не интересовался моим прошлым. Для него я остаюсь якорем детства. Узнав его имя, любой другой джинн мог бы воспользоваться этим в корыстных целях. Но ему повезло со мной. И очень хочется верить, что когда-нибудь Натаниэль это поймёт. — Пойдём? Я дёрнулся, отведя взгляд от водной глади. Китти отложила использованную салфетку в сторону. Трапеза окончена. — Задремал? — Джинны не спят. — Потянувшись, мальчик встал с места. Мы пешком прошлись до правительственного центра. Спустившись на нижний этаж, нас ждали раскрытые двери. В зале Призыва уже стояли знакомые мне лица. — Раф. Шанна. Лип. Дофус. — Волшебник указал на четыре пентакля, в которых стояли перечисленные джинны. Все второго уровня. Кроме Дофуса. Этот был аж девятого, но главенство все равно оставалось за мной. — Ваша задача…. Слушая приказ, что вешался на четырёх духов жгучими цепями вынужденного контракта, я открыто злорадствовал. Китти не приказала мне ни одного действия. Я иду на эту миссию по своей собственной инициативе. Эти ребята уже меня ненавидели. И понятно почему.