root cause

      В этот раз Джису снова сидела за компьютером. На большом экране пролетали, сменяя друг друга, личные дела, подкреплённые номерами, – те, кого они спасали или должны были привлечь к ответственности. Её взгляд казался пустым. Наверное, она думала, что, если бы мир был правильным местом, ей не пришлось бы сутками напролёт следить за номерами с тяжёлыми мыслями о том, что кого-то они всё равно не смогут спасти.       Но мир никогда не был правильным. Рюджин убедилась в этом в тот момент, когда отец впервые ударил её. Она помнила, как хрустнул под его кулаком хрящ в спинке носа, как хлынула по коже скользкая и тёплая кровь, как появился на губах металлический привкус. Едва сделав это, он испуганно отшатнулся, а затем ушёл. Вернулся только на следующий день, – пьяный, – и никогда больше не поднимал эту тему. Первое время Шин надеялась на извинения, но её отец не умел извиняться, а мать ничего от него не требовала. Она вообще была достаточно непривередлива, когда дело касалась отца и его выходок.       – О? – Джису обернулась. – Не ожидала увидеть.       – Я по делу, – отмахнулась Рюджин. – У тебя есть доступ к данным сотрудников Правительства?       – Для чего вам это знать?       – Кажется, я вышла на след Контроля.       Джису плотно сжала губы и покачала головой.       – Не хочу учить вас, Рюджин, но надеюсь, вы понимаете, что охота за Контролем самоубийственна. В руках этой женщины не просто много власти, а почти все силовые агентства, включая ваше прошлое место работы. Разумеется, вы профессионал, когда дело доходит до выживания, но в том случае, когда вы останетесь одна против десятка вооружённых до зубов агентов даже ваши навыки окажутся бесполезны.       – Я позабочусь о том, чтобы не оставаться с ними один на один. Просто дайте мне данные.       – Не могу.       – У вас нет доступа?       – Нет желания влезать в правительственные системы.       Рюджин чувствовала, что начинала злиться. Эта девушка была подключена к одной из самых совершенных технических систем в мире и использовала её для того, что считала помощью людям, но ей почему-то отказывалась помочь. Разве отомстить Контролю не казалось ей благородной задачей? Разве не она отдавала приказы об убийстве ни в чём неповинных людей? Разве она не заслуживала как минимум хорошей пощёчины, а как максимум – пули в лоб?       – Это не так уж много. Мне нужно только фотографии, имена и должности женщин, которую работают на Правительство.       – И как вы найдёте среди них Контроль?       – У меня есть дополнительные данные.       – Какие?       – Вас это не касается.       – Я понимаю, что обращаться к вашему здравомыслию бесполезно, но хочу, чтобы вы подумали, а достоверны ли эти данные. Даже если вы сократите список, то как вы найдёте среди этих женщин нужную? Или вы будете по очереди преследовать каждую, пока не убедиться, что она – не Контроль? Тогда уверяю, что вас убьют раньше, чем это случится.       – Это уже не ваша забота.       Джису скрестила руки на груди.       – Моя, потому что большинство из тех женщин, которые в списке, – невиноваты. И они не должны столкнуться с вами.       – Я же сказала, что ничего им не сделаю.       – Никто не застрахован от ошибок. Я понимаю, что вы злы, Рюджин, но… Контроль как Эверест, а вы – маленький альпинист без снаряжения. У вас есть шанс добраться, возможно, до середины горы, но дальше условия просто уничтожат вас.       «Думаешь, мне есть дело до моей жизни?», – мысленно фыркнула Рюджин.       Где-то в глубине души она всегда знала, что не доживёт до тридцати. Не всегда осознавая, что это за мысли, она, – тем не менее, – растила их в себе как семена, пока в тринадцать они не распустились внутри неё пушистыми соцветиями георгин. Это случилось в школе. Пока все болтали о том, чем будут заниматься, когда вырастут, Шин как никогда ясно осознавала, – ей не вырасти. У неё не будет того же, что и у остальных: семьи, дома, даже домашнего питомца. Только проблемы и временные радости типа хорошей еды и случайного секса с красивой женщиной.       – Расслабьтесь, на вас заботы о своих похоронах я не скину.       С полным усталости вздохом Джису опустила голову.       – Я ничем не могу помочь.       – Хорошо.       Хотя внутри Рюджин всё кипело от злости, она заставила себя кивнуть.       – Может, вы всё-таки останетесь?       Чёрта с два!       – Предпочитаю работать на себя. До свидания.       – До встречи, Рюджин.       С трудом сдерживая желания толкнуть один из многочисленных книжных шкафов, чтобы свалить их как брусочки домино, Шин вышла из библиотеки. Прохладный ветер ударил в лицо. Пахло сыростью и грязью, а ещё какими-то травами, которые густыми кустами разрастались на лоскутах земли рядом с потрескавшимся бетонным фундаментом. Рюджин закрыла глаза, наслаждаясь ощущением холодного прикосновения на лице, а затем прислонилась спиной к стене.       Хотелось закурить. Она пробовала, когда была подростком, – ближе к пятнадцати или даже ещё позже, – но быстро бросила. Не из-за ощущений, хотя горький привкус табака казался ей едва ли приятнее ощущения, которое оставалось во рту после рвоты, а из-за того, насколько сильно сигаретная вонь ассоциировалась с отцом. От него всегда пахло сигаретами и выкуривал он по половине пачки в день, из-за чего вся квартира пропиталась их запахом.       От него Рюджин не выворачивало наизнанку. Даже зимой и по ночам она не закрывала окна в тщетной надежде избавиться от вони, но она будто становилась только сильнее. Поэтому, – хотя у неё иногда и возникало желание затянуться никотиновым дымом, – она никогда не притрагивалась ни к чему табачному.       Минутой позже Черён прислонилась к стене рядом и протянула Шин картонный стакан с кофе.       – Сегодня прохладно, – заметила она.       – Думаешь, я хороша в светских разговорах? Если тебе есть, что сказать, говори прямо. Если нет – молчи.       – Я слышала ваш с Джису разговор. Не стоит так злиться на неё.       – Я не злюсь, – соврала Рюджин.       – Конечно, – Черён улыбнулась. – Поверь, она пережила достаточно плохих вещей, чтобы избегать любых связей с Правительством. Всё, чего она хочет, – помогать людям. И ты тоже могла бы это делать.       – Не хочу отбирать у тебя работу.       – Ты могла бы просто подумать об этом. Джису хорошо платит и заботится о тех, кто на неё работает. К тому же ты сможешь оставаться в библиотеке, а это в любом случае лучше, чем спать в ночлежках в районе бараков.       – У нас с вами слишком разные цели. Спасибо за кофе, но не стоит пытаться втянуть меня в ваши дела. Я хочу добраться до Контроля, а затем… затем уже неважно.

***

      Рюджин не сразу решила связаться с Адой. Она всё ещё оставалась опасной: отказывалась показывать лицо и говорить о своих целях, и поэтому сотрудничество с ней едва ли было безопасным. И всё же она была последним шансом получить информацию о Контроле.       Шин сидела на бетонных ограждения, разглядывая шпили стеклянных небоскрёбов на противоположном берегу реки Хан и крутила в руках мобильный, когда он завибрировал. Номера на экране не было. Очевидно, звонила Ада.       – Да?       – Скучаете, агент?       – Нет.       – А мне кажется, что да. Сидите на этих блоках, как какой-нибудь мечтательный подросток, в тонкой куртке. Конечно, вы выглядите очень красиво, когда ветер развевает ваши волосы, но я беспокоюсь, что вы можете простудиться.       – Вы следите за мной?       – Нет, просто вы почему-то всегда оказываетесь там же, где я.       Рюджин осмотрелась. Внизу, – почти у самого берега, – сидели на пледах люди, которые ждали закат. Ещё около пары десятков человек прогуливались по тропинке, и у половины из них были в руках телефоны.       – Ищите меня? – Рассмеялась Ада.       – Хочу понять, с кем говорю.       – Я повсюду, агент. За вашей спиной и перед вами, касаюсь ваших сильных плеч, волос. Вы не сможете найти меня, даже если будете очень стараться, потому что я вам не позволю.       – И при этом вы предлагаете сотрудничество?       – Сотрудничать можно и не зная друг друга, – возразила Ада. – И… вы хотите сотрудничать?       – Нет, – отрезала Рюджин.       – Хорошо. Хотя я немного расстроена.       – И что?       – Можем поговорить по-другому, агент. Если вы не хотите сотрудничать, то я могу предложить вам сделку. Мы хотим одного – добраться до Контроля. Вы – по своим причинам, а я – по своим, так почему бы нам не помочь друг другу?       – Вы хотите убить Контроль?       – Нет, это удовольствие я оставлю вам, но мне нужна информация.       – Откуда мне знать, что вы меня не кинете?       – Попросите любую гарантию, но прежде… я так и не поблагодарила вас за помощь в получении данных с того вечера в Посольстве. Откройте сообщения.       На экране мобильного появились снимки современного дома. Панорамные окна, солнечные панели на крыше, даже бассейн. Там наверняка жил какой-нибудь богач, – бизнесмен или политик, на крайний случай кто-нибудь из айдолов. Последний, кого Рюджин ожидала увидеть, – своего босса.       – Вы ведь так и не успели свести счёты? – Спросила Ада.       – Как вы узнали, где он?       – Талант. Я отправлю вам координаты.       – Хотите втереться в доверия?       – Считаю, что любой имеет право на месть. К тому же… у вас красивые глаза, Рюджин. Я просто хочу увидеть в них хотя бы немного радости. Надеюсь, это мне поможет.       – Вы ведь в курсе, что у вас ничего со мной не выйдет?       – Более, чем уверена, что выйдет, агент. И скоро вы в этом убедитесь, а пока лучше вернитесь к себе и больше не выходите в холодную погоду в такой тонкой куртке. Не заставляйте меня волноваться.       Когда Рюджин вернулась в барак, на том месте, которое она обычно занимала, лежала коробка. Обычно бездомные растаскивали новые вещи в первые минуты после того, как они попадали в их жилище, но к этому не только не прикасались, но и поглядывали с опаской. На верхушке коробки чёрным маркером было написано: «Одевайтесь теплее».       Внутри, упакованное в пакеты с логотипом бренда, лежали пальто и несколько толстовок, тёплые ботинки, шапка и даже перчатки без пальцев. К плотной шерсти пальто крепилась открытка из плотного розового картона.       «Я всегда наблюдаю», – прочитала Рюджин про себя. – «С любовью, Ада».

***

      Йеджи взглядом прошлась по материалам одного из дел, которые принесла для неё Юна. Она запросила их около суток назад, когда снова изучила улики с места самоубийства Ильнама, и теперь перечитывала, стремясь найти хотя бы одну зацепку. Все они официально признавались либо самоубийствами, либо несчастными случаями, но в каждом находились небольшие прорехи: чужие волосы на месте преступления, кусочки кожи под ногтями жертв, странные синяки. Это настораживало.       – Не думала, что вы будете так увлечены этим, – заметила Юна.       – Просто не могу оставлять дела незавершёнными. Вот, взгляните, – она развернула одну из папок, демонстрируя фотографии. – Несчастный случай с политиком. Полицейские пришли к выводу, что, рыбача на лодке посреди озера, он перевернулся и утонул, но на днище лодки обнаружены странные царапины. Конечно, можно предположить, что он получил их, когда спускал лодку на воду, но я была на том месте раньше, и знаю, что у берега просто не может быть никаких коряг или кусков металла, которые могли бы оставить такие следы. Там отдыхают богатейшие люди страны, и они хотят, чтобы всё было идеально.       – Логично, но следы на лодке не могут быть основанием для возобновления расследования.       – Я знаю, поэтому ищу что-то ещё. Дьявол кроется в мелочах, детектив, и тот Дьявол, с которым мы имеем дело, успел оставить достаточно много подсказок. У кого-то под ногтями нашли чужую кожу, у кого-то – следы свежей грязи на коврике в прихожей, хотя сама жертва никуда не выходила больше суток, и к ней вроде бы никто не приходил. И так почти в каждом деле. Детали, которые на первый взгляд ничего не значат, но почему-то привлекают внимание.       – Вы очень наблюдательны, – сказала Шин почти с восхищением.       – Просто знаю, на что смотреть. Нельзя убить человека и не оставить улик. Вопрос только в количестве того, что оставляют.       Йеджи рассматривала снимки с лодки ещё несколько минут, пока дверь в лабораторию не открылась. На пороге стоял доктор Ли. В прошлом году ему исполнилось семьдесят, и сейчас он старался заработать как можно больше для безбедной старости, поэтому часто брал дополнительные смены и вскрывал большинство тел. Его кустистые седые брови были сведены в одну линию. Он злился.       – Доктор Хван!       – Да? – Йеджи обернулись.       – Вы направили улики по делу Ильнама на дополнительные экспертизы? Вас не устроил мой вердикт?       – У меня просто возникли определённые подозрения, доктор Ли. Не воспринимайте это как замечание к вашей работе. Просто желание узнать правду.       – Правда в том, что он покончил с собой. Это доказано.       – Почему он оставил записку на ноутбуке?       – Откуда мне знать? Он молод, а молодёжь привязана к технике.       – Судя по снимкам, рядом с ноутбуком стоял принтер, забитый бумагой. Почему он решил открыть документ и напечатать записку, а не взять ручку и написать её от руки? Разве вас это не настораживает?       – Кожа у его виска была опалена пороховыми газами, что свидетельствует от том, что дуло пистолета находилось достаточно близко. На руках тоже есть следы пороховых газов. В эти данные я верю больше, чем в теорию о том, что это не самоубийство, потому что он напечатал записку, а не написал от руки.       – Можете верить во всё, что угодно, но я хочу перепроверить.       Закатив глаза, старик сделал шаг к Йеджи.       – Не ввязывайтесь в неприятности, доктор Хван. Это было самоубийство. Признайте это и вернитесь к работе, а не наживайте врагов, с которыми не сможете справиться.       – Намекаете на себя?       – Может быть, – он загадочно улыбнулся. – Прислушайтесь к моему совету, доктор. Не попрощавшись, мужчина ушёл, а Юна хмуро взглянула на Йеджи.       – Могу подтвердить, что он вам угрожал.       – Не нужно, – отмахнулась Хван. – Он просто хочет уйти на пенсию с успешным делом, а не после двадцати дополнительных расследований. Понятное желание.       – Это не даёт ему права так с вами обращаться.       – Всё под контролем, детектив. Не беспокойтесь обо мне.